Ольга ТУЛЯКОВА

Растраченное наследство

После Елеонского монастыря и Страстной седмицы на Святой Земле ехать в мусульманскую часть Кавказа казалось странной идеей. Но мусульманской она была не всегда – раньше часть территории Азербайджана, Карабаха, Грузии и Южного Дагестана занимало христианское государство Кавказская Албания.

Окрестности лезгинского села Лаза в Азербайджане

Просветили Албанию ещё в I веке апостолы и мужи апостольские. Была эта земля одной из первых, принявших веру Христову как государственную религию, оплотом христианства на Юго-Восточном Кавказе. Но с VII века, вместе с завоеваниями арабов, на регион начал наступать ислам, и Албания пала.

Ещё позже ислам покорил Чечню – в XVI–XVII веках. До этого шесть столетий здесь царило православие! Из генуэзского Крыма и Византии приходили проповедники, грузинские цари направляли сюда священников, помогали строить храмы. С ослаблением Византии и Грузии чеченцы вернулись к прежнему язычеству, а затем перешли в ислам.

Сейчас наследники древней колыбели христианства – азербайджанцы, дагестанцы, чеченцы – ревностные мусульмане. Остались ли на территории Древней Албании храмы и монастыри? Сохранились ли народы, исповедующие христианство, и хоть какая-то память о вере предков? И чему учит христианская история этого региона?

Ради этого стоит поехать на Кавказ и узнать всё самой в не похожем на паломничество путешествии по когда-то христианской земле.

Гранатовый край

В Азербайджане я была впервые и сама бы ни-ни, потому что страна кавказская, а значит, «дикая и опасная». Однако когда с тобой целая группа пермяков, не страшно. Мы с ними на велосипедах едем из Тбилиси в Баку. Но ровно на границе Грузии и Азербайджана пошёл ливень, поэтому велосипеды пришлось сложить в автобус. Из страны виноградной в гранатовую мы перешли пешком и, пока ждали азербайджанский автобус, познакомились с местной едой (мясные кутабы, по-нашему – чебуреки) и с первыми местными жителями – весёлыми ребятами-продавцами. Они улыбчиво продавали нам еду за грузинские лари (местными манатами мы ещё не обзавелись) и щедро наливали чай из настоящего самовара в маленькие турецкие стаканчики «с талией».

Я, как опытный путешественник, сразу составила словарик: бэли – да, йох – нет, сарол – спасибо, мэн – я, сэн – ты, якши – хорошо, худа Хафиз – храни тебя Бог (при прощании). И записала совсем сложное – то, что так и не смогла выучить: «Мэн азербайджан диленлэ даныша бильмирэм». Если дословно: «Я азербайджанский язык говорить не знаю».

От границы с Грузией нас сопровождал дождь, переходя из стадии «покапал» в «полил» и обратно. Палатки у всех были сырые ещё с прошлой ночи, поэтому мы остановились в гостинице ближайшего к границе городка. Это была гостиница советского типа, какие есть и у нас в глубинке, но с азербайджанским нюансом – напротив стояла мечеть с минаретом, откуда раз в день доносилось пение муэдзина.

Как потом оказалось, мечети тут есть почти в каждой деревне, а вот каменные албанские базилики почти не сохранились. За последние тысячу лет их разрушали сначала арабы, потом тюрки, потом было естественное разрушение от забвения, далее – советское лихолетье и, наконец, безразличие новой власти, которая не разглядела в них ни культурного наследия, ни туристического потенциала. Про то, чтобы отдать храмы верующим, и речи нет. Ведь христиан в Азербайджане мало, всего 2,3% (209 тыс. человек), молиться и восстанавливать святыни некому, а политика государства по отношению к немусульманским нациям неоднозначная: армяне были изгнаны, от христианского народа – удинов – осталось 10 тысяч человек. Недавно им удалось восстановить два храма, но юрисдикцию ни одной из христианских Церквей община не приняла, хотя часть удин и перешла в 2000-е годы в Русскую Православную Церковь.

Сегодня в Азербайджане девять православных приходов: семь русских и два грузинских.

Шекинская халва

Утром распогодилось и мы длинной вереницей «железных коней» отправились в путь. Первые впечатления от Азербайджана: красиво, широко, зелено, уютно! Едем по долине между горами: слева они высокие и сверкают снежными вершинами, а справа на полях пасутся овечки. Облака и солнце играют светотенью. Встречные и попутные машины сигналят, дети радостно кричат и машут руками, взрослые смотрят и улыбаются. Машин мало, ехать приятно, вдоль дорог попадаются покрашенные скульптуры – то весёлый олень, то женщина в национальной одежде, с двумя косами, перекинутыми на грудь.

Дорога ровная, разметка свежая, сёла чистые, дома богатые, заборы каменные, ворота украшенные, в деревнях – декоративные растения и скульптуры. Азербайджанские посёлки отличаются от грузинских: в последних экзистенция и разруха, а здесь – порядок и достаток. Природа тоже отличается: другой свет, другая зелень, даже горы и облака – всё кажется более весёлым, мягким и беззаботным. Кроме рек – они здесь суровые, с широкими плоскими руслами, усыпанными камнями, и после дождя несут серую, как нефть, воду.

На одной из днёвок к нам подъехала машина местной ДПС. По российской привычке все напряглись: сейчас выяснится, что мы что-то нарушили, не там встали, или паспорта начнут проверять и будут просить «мзду неправедную». Но оказалось, что они хотят нас эскортом сопроводить до стоянки и там всю ночь охранять! Уж не знаю, кого они больше оберегали: местных от нас или нас от них? Но машина простояла всю ночь. Бывалые пермяки рассказали, что в Грузии полиция тоже приезжала не для того, чтобы обобрать или наказать, а предложить помощь: «Дарагой, если кто будет абижать, звани нам на этот номер».

Наконец мы приехали в Шеки, бывшую столицу Шекинского ханства. Помню, когда-то давным-давно я видела репортаж про этот город, про знаменитую шекинскую халву, ханский дворец, Шёлковый путь, местные ремёсла – он меня так впечатлил, что очень захотелось там побывать. И вот я приехала! На рыжем двухколёсном «коне» поднялась в Старый город и, сколько могла за пару часов, наслаждалась его восточным колоритом и живой историей. Конечно, хотелось, как в том фильме, увидеть шекинских мастеров за работой, попасть в мастерские гончаров, оружейников, вышивальщиц, а главное – халвачей! Послушать истории о том, как, передаваясь от отца к сыну, их ремёсла дошли от средневековья до наших дней.

Но времени было мало, и мы успели осмотреть немного. Ханский дворец на вид очень скромный – двухэтажный, с плоской крышей, даже и на дворец не похож, хотя богато украшен мозаикой, резьбой по дереву и разноцветными витражами. Караван-сарай, или, иначе говоря, постоялый двор, как и крепость, не особо монументальный или древний, но по-восточному колоритный. Кажется, сейчас из двери выйдет купец в пёстром халате, а по мощёной кривой улочке пройдёт вереница верблюдов.

Шекинский караван-сарай

Шекинскую халву я всё-таки попробовала (хвала местному гостеприимству) на торговом развале у караван-сарая. Всё здесь больше походило на декорации для фильма, чем на торговую точку: огромные арочные двери, стены из крупного камня, а на их фоне – большие и маленькие глиняные горшки, медные ковши и чайники, кувшины и самовары, «лампы Аладдина», тканые ковры с геометрическим узором. Если бы парень-продавец сидел в архалуке и папахе, я бы не удивилась – настолько там переносишься в прошлое.

Шеки. Сувенирный базар

Из Шеки мы торопились в Баку и не заехали в село Киш, где находится редкое для мусульманского Азербайджана сооружение – отреставрированная церковь. Её примерно в XII веке построили на месте храма, заложенного на заре христианства, ещё в апостольские времена. За несколько веков этот храм побывал в юрисдикции Кавказской Албанской Церкви, Армянской Апостольской, Грузинской, пережил запустение, а теперь стал музеем. И ему ещё повезло – так он оказался спасён от разрушения.

Христианская церковь XII века в селении Киш. Фото: Matti Blume, wikimedia.org

Заложил этот храм просветитель здешних мест святой Елисей. По преданию, он был учеником апостола Фаддея, просвещавшего Армению, а рукоположил его в епископы в Иерусалиме брат Господень Иаков. Святой Елисей (Елиша) много проповедовал на территории современного Азербайджана – одна здешняя историческая область до сих пор называется Элисени. Он основывал общины, закладывал храмы. Закончилась его проповедь мученической кончиной.

Святой Елисей, просветитель Албании, ни в католической, ни в православной традиции не канонизирован, поскольку Албанская Церковь, как и Армянская Апостольская, не приняла Халкидонский Собор. Церкви, посвящённые святому Елисею, стоят в двух удинских сёлах, Нидже и Кише. Его же имя носит монастырь в Карабахе.

В гостях у Угура

В столице гранатового края я проводила пермяков и осталась одна. Увидев, что на Кавказе не страшно и люди доброжелательные, я решила изучить Баку получше, а уж потом ехать в Россию. Изначально здесь я планировала пробыть пару дней, но не могла уехать полторы недели! Такой приятный и красивый, весь в розах, город!

На специальном сайте для путешественников я нашла ночлег у замечательного человека. Угур – архитектор, реставратор, историк, путешественник и живёт в самом центре! Так я поселилась по соседству с президентским дворцом, напротив бывшего губернаторского дома. Угур отлично говорит по-русски и может много рассказать об истории Азербайджана, его связях с Персией (нынешним Ираном) и с Турцией (их языки похожи процентов на восемьдесят). Правда, ничего не знает о наследии Византии. А ведь когда-то именно она контролировала этот регион и боролась за него с Персией. Похоже, за десять веков память о византийском периоде и исконном христианстве почти полностью исчезла.

Ещё мы обсудили жизнь наших стран в 1990-е и карабахский конфликт. Было это ещё до войны 2020 года, но не удивляюсь, что он случился. Карабахский конфликт, который для меня исчез вместе с девяностыми, здесь никогда не забывался. Насколько это больная тема, я поняла из разговоров и глядя на большое захоронение – мемориал в честь тех событий расположен в самом центре города. Эти территории иначе как «оккупированные Арменией» здесь не называют. Рассказывают о зверствах армян, а я вспоминаю, как кто-то мне рассказывал о зверствах азербайджанцев. Думающие люди винят оба правительства и политику, а те, кто попроще, ненавидят соседний народ.

Одна знакомая даже не поехала с нами в велотур: её фамилия заканчивается по-армянски на «ян» и её могли не пустить в Азербайджан – такие случаи уже бывали.

И так за эти годы узел взаимной вражды затянулся, что неизвестно, возможно ли его распутать. Похожее чувство у меня было на палестинских территориях в Израиле: люди друг друга обвиняют, ненавидят, выясняют, кто первый начал, – и уже нет конца конфликту. Но кому-то он выгоден, кто-то делает деньги на перепродаже товаров, на оружии, на гуманитарной помощи.

Здешние политики не гнушаются и Церковь использовать в своих интересах. Удины, которые почти всю историю находились в юрисдикции Армянской Апостольской Церкви и служили на армянском, теперь вдруг всячески от неё открещиваются, заявляют о себе как о единственном наследнике древних албан и, соответственно, святынь Карабаха. Православный иерарх поздравляет президента Алиева «с освобождением земель Азербайджана и сердца Карабаха – Шуши».

В таких затяжных конфликтах очень сложно научиться слушать других, людей другой национальности, другой религии – каждый считает себя правым. Ещё сложнее, считая себя правым, ради мира уступить и отказаться от ненависти. «Не будь побеждаем злом, но побеждай зло добром» – этот подвиг, к которому призывает апостол Павел, доступен, по-видимому, только христианам.

Здесь мне снова вспоминаются палестинский конфликт и греко-католический священник Эмиль Шуфани, араб по происхождению. Его дедушка и дядя – мирные жители – были убиты евреями в первой арабо-израильской войне. Бабушка осталась одна с пятью детьми, но постоянно говорила про евреев: «Я их прощаю». И Эмиль Шуфани много сделал для прекращения вражды между арабами и евреями. Создал пространство, где в течение 20 лет общались еврейские и арабские школьники, организовал совместную поездку в Освенцим иудеев, мусульман и христиан. «Не для того, чтобы у кого-то просить прощения, но ради общения и солидарности».

Кажется, Эмиль Шуфани нашёл рецепт врачевания таких затяжных этнорелигиозных конфликтов, но кто способен им воспользоваться на территории Древней Албании?

Шамаханская столица

На следующий день я пошла осматривать Старый город, ханский дворец и крепость. У подножия её Девичьей башни, согласно преданию, в 71-м году претерпел мученическую кончину святой апостол Варфоломей. Его распяли вниз головой, но он продолжал свою проповедь, тогда его сняли с креста и, содрав с него кожу, обезглавили. Верующие «положили его в оловянную раку и предали погребению в том же городе, Албане, что в Великой Армении».

По одной из версий, этот город и есть Баку, в раскопках у Девичьей башни обнаружили остатки древнего храма. 24 июня на этом месте служат молебен с акафистом и совершают крестный ход, на который съезжаются со всего Азербайджана миряне, а также священники, которых тут не более трёх десятков на всю страну.

В музее Старого города я узнала, что Баку – это бывшая столица Ширванского (Шемахинского) ханства, отсюда пушкинская Шамаханская царица. До XIX века всё население города умещалось за стенами небольшой крепости, а потом открыли нефть, и Баку стал расширяться. Та самая нефть, выходы которой факелами горели здесь с незапамятных времён и так поражали древних, позволила городу расцвести, отстроиться, проводить «Формулу-1» и «Евровидение».

Баку. Пламенные башни видны из любой точки города

Визитная карточка Баку – Пламенные башни. Эти огромные небоскрёбы в форме языков пламени видны из любой точки в центре города. После заката по башням пускают подсветку, имитирующую пламя, и тогда особенно понимаешь, что Баку – город огня. Но мне, глядя на эти огромные языки пламени, было жутковато – вот она, «геенна огненная».

Ветра здесь тоже много, он свободно гуляет с моря в степь и обратно: утро может быть солнечным и тёплым, а день – пасмурным, с ледяным пронизывающим ветром. Но это весной, летом же, по словам Угура, «жарко, как в пасти у дракона». Ещё в Баку много воды. Рядом Каспий – самое большое бессточное озеро в мире. Да и в самом городе повсюду льётся вода: бесчисленные фонтаны, каскады, пруды, каналы и даже «Малая Венеция», где можно покататься на гондолах.

Я каждый день говорю себе: «Надо ехать дальше». Но встаю утром и думаю: «Не сегодня, ещё погуляю». Иду на улицу и брожу по паркам, по набережной. Смотрю, как аксакалы играют в огромные наземные шахматы, как сверкают на солнце струи воды, как на газонах сидит молодёжь, вдыхающая запах цветущих роз и каштанов, пью с гостелюбивыми бакинцами чай, захожу в магазинчики, вглядываюсь в лица, наслаждаюсь атмосферой. Она такая питательная, что мне даже достопримечательностей не надо!

Особенно хорошо вечером, когда стены Старого города ловят последние лучи солнца, играют оттенками песочного и серого. Эту скромную палитру оживляет разноцветность антикварных и сувенирных лавочек – цветастые ковры, тюбетейки, сладости. А сколько там старинного оружия, ламп, домашней утвари и кувшинов! История и сочные оттенки. Орнаменты и бараньи шапки. Пахлава и розы. О, восток! О, Баку! О, радость очей моих и сердца!

Каким бы ты был, сохрани христианство? Новым Константинополем? Приморским, по-восточному шумным и разноплемённым, заполненным церквями и монастырями, с почивающими тут святыми и чудотворными иконами, с главным собором, поражающим размерами и убранством?

И писал бы о тебе историк, как когда-то византийский хронист о своей столице: «О Город, Город, око всех городов, предмет рассказов во всём мире, зрелище превышемирное, кормитель церквей, вождь веры, путеводитель православия, попечитель просвещения, вместилище всякого блага!»

Но не сохранилось христианство на территории одной из древних Церквей – Церкви Кавказской Албании.

Неожиданные встречи

Еда в Азербайджане – это особая достопримечательность! Очень вкусная, мясная, жирная и дешёвая! Кутаб с зеленью, кутаб с мясом, сыр и казан-котлет (жирный бульон с двумя котлетищами) стоят всего 7 манат (270 рублей)! Соютма – кусок баранины с бульоном, картошкой, зеленью и помидоркой – 190 рублей. Ещё бесплатно приносят корзиночку с хлебом. И всё это в ресторане!

Ресторан «Хэзер» мне показал Угур. Сюда ходят местные, здесь же любят посидеть его друзья – творческая интеллигенция. В один вечер мы с женщиной-кинокритиком обсуждали местные фильмы, в другой раз с Садиком, талышом по национальности, который интересуется всем, говорили про антропологию с этимологией.

Вообще Баку мне показался городом интеллигентных и доброжелательных людей, во всяком случае их здесь много. Что за азербайджанцы приезжают к нам в Россию и почему они так не похожи на бакинцев, мне непонятно. Здесь я не встретила ни липкости, ни нахальства. Мне уступали место в метро (даже женщины, глядя на мой большой рюкзак), очень вежливо предлагали помощь (даже просить не надо было), со мной без проблем говорили по-русски. И владеют им почти все – лишь в глубинке мне попался парень, который не знал нашего языка, пришлось общаться жестами.

Ещё в столице много путешественников. Как-то я гуляла одна, пришлось просить прохожих меня сфотографировать. Все они оказались туристами из разных стран! Первое фото сделали две женщины из Израиля, второе – россиянки, третье – казах, четвёртое – иранки, пятое – студенты из Шри-Ланки. Со студентами мы немного поговорили – они сами спросили, откуда я и какой религии. Двое из них оказались даже христианами, а остальные, понятно, буддисты. С иранками (современные женщины, не в юбках и не в чадре) мы обменялись инстаграмами, и потом я с интересом наблюдала, как живут в этой шиитской стране.

Не сразу, но дошла до местных храмов. В кафедральном, в честь Жён Мироносиц, хранится частица мощей апостола Варфоломея, который, по преданию, был умучен в Баку. А в соборе Рождества Богородицы почитается новомученик Иоанн Ганчев. Он был здесь настоятелем, потом служил на юге Азербайджана и расписал там храм. Тот чудом сохранился, но служить в нём некому, поэтому он сейчас законсервирован. В 1933 г. отца Иоанна арестовали «за контрреволюционную и шпионскую деятельность» и «намерение к нелегальному уходу» в Персию из Азербайджанской ССР и выслали в Казахстан. В 1936 г. по пути из ссылки домой его опять арестовали и отправили в Карлаг. В 1937 г. расстреляли за то, что он «возглавил группу верующих, бывших священников, проводил службы, где распространял своё настроение против советского правительства». Виновным о. Иоанн себя так и не признал, хотя известно, какими методами сотрудники НКВД добивались признания. Прославлен он был в 2000 году в Соборе новомучеников и исповедников Российских как Иоанн Бакинский.

Село потомков Ноя

После весеннего и цветочного Баку я автостопом отправилась в горы. Всего 200 км от столицы, всего три попутки – и передо мной южный склон Кавказского хребта. Красота неописуемая, от серпантинов и гор захватывает дух! Воздух пахнет травами, свежая зелень, скромные жёлтые и голубые цветы, ярчайшее солнце, водопады и прохладные ручьи!

Хорошо, наверное, в этих горах отшельничать – красиво, сурово, пустынно и тихо. Идеальные условия для правильной внутренней тишины… Той тишины, которая позволяет соединиться с Богом.

Сначала я поехала в Хыналыг – горное село на высоте 2200 метров над уровнем моря, известный туристический объект, который славится не только высотой, но и языком и обычаями. Живёт в нём две тысячи человек, по преданию, это потомки Ноя из Ковчега, который здесь когда-то остановился. До исламизации они были огнепоклонниками, поэтому в селе находятся древний зороастрийский храм с естественным «вечным огнём» и несколько мечетей, а ещё есть усыпальницы и разные археологические памятники. Остатков христианских храмов нет.

Окрестности Хыналыга

Таксист, который завёз меня в эти места по завышенной цене («ты большэ никак нэ попадёшь, автобусы нэ ходят, машын мало»), до самого села не доехал – меня укачало на серпантинах. Но он сделал доброе дело: отвёз меня к своему знакомому, который неподалёку сторожит гостевые дома. Тот пустил меня в трёхкомнатный домик бесплатно! Забыла, как звали этого доброго сторожа, но помню, как удивилась, что он знает город Киров – служил в армии где-то в наших краях. Сторож сказал, что таксист не очень хороший человек, и всячески обо мне заботился, а когда я собралась уезжать, нашёл попутку и договорился.

Вечером в домики приехали четыре азербайджанца отмечать Рамадан. Причём постился, не ел, не пил до захода солнца только один, а разговлялись с удовольствием все! Похоже, советский опыт основательно подкосил мусульманское благочестие – не только здесь, в глубинке, но и в Баку я не видела ни закрытых на время Рамадана кафе, ни пустых столиков в «Хэзере», никто из компании Угура не постился – а ведь соблюдение Рамадана вроде бы одна из важнейших традиций в исламе.

Трапезу мои новые соседи устроили прямо на улице, при свете луны, среди трафаретных очертаний гор. И меня угостили вкуснейшим шашлыком из баранины – «свэжий, сэгодня ещё бэгал». К барашку достали вино. «Вам же Аллах пить не велит». Машут рукой и разливают по стаканам.

Территория лезгинов

На следующий день я отправилась в село Лаза. Оно уже не такое высокогорное – на высоте 1,7 км, но рядом с ним пять водопадов, их я и хотела посмотреть. Самая короткая дорога до Лазы – напрямую, но мешает горный хребет – Хыналыг от него с севера, а Лаза с юга. Пришлось мне возвращаться к главной трассе и объезжать.

Автостоп шёл туго, никто не останавливался, было жарко и утомительно. Наконец меня подобрал парень по имени Рамин. Когда он сказал, что у него выходной и ему без разницы, куда ехать, я напряглась, но Рамин оказался отличным попутчиком! Мы доехали до Лазы, прогулялись до водопадов, посидели на скале, болтая «за жизнь» и глядя, как с горы напротив спускается серая туча.

Водопад у лезгинского села Лаза в Азербайджане

В окрестностях Лазы малолюдно, можно гулять по диким полям и чувствовать себя первопроходцем на краю мира! Рамин – лезгин. Весь Кусарский район – лезгинская территория, и говорят здесь на лезгинском языке. Когда, глядя из машины, я восторгалась: «Как в Азербайджане красиво!», он меня поправлял: «Это не Азербайджан, а Кусарский регион». Проблема в том, что после распада СССР исконную территорию лезгин разделили между Россией и Азербайджаном, а им бы хотелось собственное государство или автономию. Тем более что в Азербайджане их притесняют: не дают создавать СМИ на своём языке, учить на нём в школах и даже указывать национальность, хотя по численности они – второй народ после азербайджанцев.

В свои двадцать с чем-то лет Рамин уже построил дом, купил машину, знает пять языков и… помогает путешественникам! Он угостил меня ужином на открытой террасе ресторана в Кусарах, а потом подвёз до границы с Россией, сделав крюк в целых 30 км!

Я каждый раз удивляюсь, сталкиваясь с кавказским гостеприимством, и не могу привыкнуть: бесплатно пустили, бесплатно накормили. Всё кажется, что мне попадаются какие-то особенные люди. Хотя они самые обычные. Задаю себе вопрос: это у них национальное или религиозное? я бы так смогла? На первый ответ ещё не нашла, а на второй – увы, понимаю, что нет. Я чего-то внутри не накопила и всё ещё принимаю, а не отдаю доброту. Дай Бог и мне когда-то стать её источником.

* * *

…Полуразрушенные храмы, безымянные фундаменты да крохотный по численности народ, удины, сохранивший память о принадлежности к Албанской Церкви… В VIII в. арабы ликвидировали Албанское государство и местное население стало принимать ислам, а вместе с этой мусульманской культурой ассимилировались иранцами и отчасти арабами. Ну а те, кто с огромным трудом сумел сохранить христианство, постепенно были ассимилированы армянами. Какой из всего этого урок можно извлечь? Нужно нам научиться по-настоящему беречь не только Церковь, но и Отечество, которое её защищает и поддерживает, ведь оно как тело – дом для верующей души.

Вера Христова в Кавказской Албании оказалась забыта на тысячу лет и вернулась только вместе с православными русскими поселенцами: вновь были выстроены храмы, идут службы и уже появились местные святые – новомученики. Традиция прервалась, но не закончилась.

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска