Рубрика • Вопрос – ответ•

Ответы Смоленского и Калининградского митрополита Кирилла на вопросы из зала

– Некоторые считают книги протоиерея Александра Меня хорошими, другие – еретическими. Каково ваше отношение к ним?

– В старое советское время мы с вами получили своеобразную прививку в нашу культуру и образование, которая предполагала некритическое, весьма доверчивое отношение ко всему, что написано и напечатано. С таким же подходом мы относимся и к богословской литературе. Берем книгу и считаем, что непременно, коль это пишет священник и богослов, там все должно быть правильно, тютелька в тютельку. И если кто-то из критиков говорит нам, что вот здесь-то этот автор допускает ошибку, то иногда реакция совершенно неправомерная: «Как ошибка?! А может быть, преднамеренное искажение, может, ересь?!» И из одной крайности в другую. Ни Александр Мень, ни аз, многогрешный, никто другой не застрахован от ошибок. Но на основании этих частных богословских мнений нельзя отвергать всю книгу. Я не согласен с некоторыми точками зрения, высказанными отцом Александром, но считаю, что его книги полезны для современного человека. Потому что он пишет о богословии в общекультурных категориях, для современного нецерковного сознания его текст очень подходящий. В чем-то я с ним не согласен, но это не приводит меня к мысли, что его книги не надо читать. С древности существуют две вещи: предание – общая вера – и частное богословское мнение. Так вот, такие мнения, с которыми не согласна Церковь, мы находим даже у святых отцов…

– Уважаемый митрополит! Из ваших выступлений можно сделать вывод, что спасутся только православные, а все остальные – католики, буддисты и т.д. – пойдут в ад.

– Записка с юмором, но отвечу серьезно. В этой записке первая часть – абсолютная истина. Как митрополит, я могу свидетельствовать: да, православие – это та вера, которая дает человеку опыт спасения. Мы можем свидетельствовать об этом на основании нашего исторического опыта, наших святых угодников. А все остальное – спасает оно или не спасает? Я отвечу так: я не знаю. Если вам кто-то с уверенностью скажет что-то другое, с осторожностью к этому отнеситесь. Мы не знаем всего замысла Божьего о мире и человеке. Господь сказал, что Его пути – не наши пути, Его мысли – не наши мысли. Вторгаться в тайну Божественной любви и справедливости невозможно. Но то, что православие спасает, для меня является побудительной причиной навсегда быть православным, не искать иных путей, и проповедовать православие ближнему и дальнему.

– Учитывая абсолютность покаяния, обвинения себя, а не других, как обстоит дело с этим у нашей Церкви по отношению к сотрудничеству с КГБ и т.д.?

– Церковь, как и народ, прошла через такую историческую трагедию, аналогии которой в мировой истории нет. Был развязан геноцид по отношению к верующему народу организованной политической машиной. И в этих условиях Церковь сохранилась, и сохраняла веру в народе. Мы можем до бесконечности обвинять наших отцов и дедов, которые были не как мы, сидящие в полной безопасности и свободно разговаривающие. Они в то время публично выражали истины, которые считались преступными, недопустимыми в обществе. В любом храме была христианская проповедь, которая сама по себе была страшным диссидентством по отношению к марксистской тоталитарной идеологии. Понятно, в каких условиях были эти люди: за ними следили, они были на прицеле. И меня коробит, когда вижу вальяжно развалившегося журналиста, заявляющего свое «несогласие с Сергием». Да неизвестно, мил-человек, как ты бы себя вел в тех условиях, а Сергий-то помог сохраниться Церкви православной. И когда он говорил журналистам, что у нас нет гонений на веру, он брал грех на душу, но он тем самым спасал от гибели тех, кто уже сидел в тюрьме. От того, что он скажет, зависела их судьба, судьба тех, кто приходил в храмы. Мог ли иначе сказать Сергий? Осудить его? Нет.

Вот обвинение о сотрудничестве с КГБ выпустили, огульное: Якунин и Пономарев сказали, что кто-то где-то с кем-то сотрудничал. И что? Хоть бы одно конкретное обвинение. Сказали бы они мне: вот, митрополит Кирилл, документы, которые ты писал, доносы, из-за тебя погиб человек, ты оклеветал кого-то, ты чью-то жизнь искалечил. Ни одного конкретного факта! Но – подхватили! Раз сотрудничала, значит, продажная, значит, беззаконная. Разве можно по этим огульным обвинениям, явно направленным на компрометацию нашей Церкви, о чем-то судить? И в какой момент были брошены эти обвинения? Стал происходить в обществе разворот от атеизма к вере, и куда люди обратились – к Церкви. И тут широкомасштабная кампания, с одной целью: не ходите туда! не верьте им! Это было сделано врагами Церкви, чтобы поставить преграду между Церковью и народом. Это надо понять. Если бы это была не провокационная кампания, а поиск истины, он бы продолжался; если бы цель была в очищении Церкви, то все бы шло другим путем.

– Сколько времени нужно поститься перед принятием Святых Христовых Таин?

– Существует канонический евхаристический пост – в течение тех часов, которые отделяют начало суток от Святой Евхаристии. То есть мы должны причащаться натощак. Что касается всякого другого поста, то это вопрос ревности того или иного христианина. Есть благочестивый обычай воздерживаться от скоромного в течение трех дней. Это совсем не значит, что этот обычай должны все непременно соблюдать. Никаких канонов о том, чтобы человек постился перед причастием Святых Таин три дня – нет. Тут нужно сказать так: если можешь вместить – вмести. Если не можешь вместить – греха не будет. Есть также обычай не вкушать скоромное накануне за сутки. Тоже хороший обычай, но – обычай. Самое главное в приготовлении ко причащению – это даже не физический пост, а раскаяние и примирение с ближними. И еще: пост перед причащением должен быть не отсебятиной, а по согласованию с духовником: с учетом здоровья, возраста, даже рабочего ритма.

– Расскажите о взаимоотношениях Русской Православной Церкви и старообрядцев.

– На Соборе 1971 года были сняты клятвы, возложенные некогда на старообрядцев, и нам казалось, что это подвигнет наши отношения с ними к развитию. Но этого не произошло. У старообрядцев сдержанное отношение к Православной Церкви, хотя и не у всех. Но иерархия Старообрядческой Церкви закрыта и не готова к диалогу. Даже руки иногда не подают. Поэтому здесь, я думаю, должно какое-то время пройти. Здесь не надо каких-то искусственных мер, все должно естественно вырасти. У нас к старообрядцам очень доброе отношение, открытость полная, готовность иметь богословский диалог. В свое время мы помогали старообрядцам готовить студентов в семинариях и академии, готовы к этому и в дальнейшем. Надеюсь, что Господь когда-нибудь поможет нам преодолеть раскол. Всякое развитие контактов со старообрядцами чрезвычайно важно, потому что это наш, русский раскол, трагедия нашей Церкви, и его надо исцелять.

– В некоторых местах священники плохо проповедуют, нечувствительны к религиозному образованию, строят себе дачи и украшают квартиры, не занимаясь пастырскими делами…

– Да, всё это есть, это болезни нашей церковной жизни. Единственное, чем стоит утешаться,  что все это было всегда, везде и повсюду. Там, где человек, там грех. А профессиональная принадлежность к священству не исключает совершение греха. Другой разговор, что грех, совершаемый священником, более опасен, потому что он смущает умы людей. Но важно, чтобы все эти негативные моменты как можно скорее уходили из церковной жизни. Для этого духовенство должно быть ближе к людям, и народ наш должен вовлекать наших батюшек в решение всех проблем, которые перед ними стоят. А приход наш как можно скорее должен стать открытой христианской общиной, в которой бы тесно взаимодействовали духовенство и миряне. Чем быстрее мы преодолеем пропасть между мирянами и духовенством, тем будет лучше. Будем же молиться, чтобы все отрицательное скорее уходило в прошлое.

Записал И. ИВАНОВ

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска