Татьяна КВАШНИНА

Мне хочется поделиться с тобой, дорогой читатель, историей сорокалетней давности, которая до сих пор живёт в моём сердце и греет его. Быть может, её особенно полезно будет узнать молодым учителям, потому что школьные истории повторяются. На пути учителя встречаются дети, которых обычно называют «гадкими утятами»: их не любит класс, иногда к этому подключается учитель. Такие дети ранимы, обидчивы, хотят, чтобы их заметили и полюбили всей душой такими, какие они есть. Они не понимают, почему не заслужили права на любовь. И чтоб полюбить их, надо суметь разглядеть в них Божью искру.

«Сначала полюби, а потом учи», – сформулировал когда-то видный чешский педагог Ян Коменский. А педагог Татьяна Бабушкина замечательно сказала: «Любить надо не того, кто заслуживает, а того, кто в этом нуждается». Дети ждут от нас этой любви, доверительно заглядывают в глаза. У них масса секретов и переживаний, которые сложно удержать в детской душе, и им нужен друг, собеседник, советчик. Они ещё не могут справиться со своими эмоциями, отстаивая по-своему понимаемую справедливость, порой совершают странные поступки. И иногда Господь даёт маленькому человеку силы показать своего внутреннего человека – красивого, доброго, щедрого.

Вера среди одноклассниц, в центре снимка

* * *

Я произнесла мысленно: «Господи, благослови», – и перешагнула порог школы, где мне впервые предстояло работать. Класс мне достался трудный, неорганизованный – непаханое поле. Но ребята 5-го «В» оказались доброжелательными и доверчивыми. Мелькали дни сентября. Я всё больше узнавала характеры детей, и они ко мне привыкали. Были среди них такие, что сразу обращали на себя внимание своим поведением. Странно, но среди всех трудных, с необычным характером, выделялась бойкая девчонка. Все в школе её звали Веркой. Не Верой, не Верочкой, а только так. Это была очень справедливая девочка. Характером – сильная, душой – добрая. Плакала она редко – если только не удавалось доказать правоту. В жестокой войне с мальчишками она отстаивала свою правду и защищала слабых. Таких не позабудешь!

Мальчишки её не любили, донимали, потому что от её хлёсткой руки каждый получал сдачу. На соревнованиях эта ученица занимала первые места. В походах несла тяжёлую палатку, умело разжигала костёр. Верку потому стремились уязвить, что любого мальчишку она могла заткнуть за пояс.

Это был возраст, когда прилипают обидные прозвища. Все жалуются друг на друга учительнице и родителям на того, кто их обидел. Но Вера не ябедничала. Она считала это проявлением слабости.

* * *

Шёл урок русского языка. Кто-то сзади сунул Верке за ворот школьного платья скомканную бумажку. Вера вспыхнула гневным румянцем и, не разбираясь, влепила соседу с задней парты. Тот начал возмущаться.

Я вызвала Веру к доске и поставила успокаиваться. Незаметно для меня она передвинулась в угол класса, поближе к большим напольным счетам для малышей. Стала нарочито громко брякать косточками, обращая на себя внимание. Мальчики начали хихикать и, протягивая вперёд указательные пальцы, тыкать в Верку язвительными уколами. Она не сдавалась и в ответ начала строить рожицы. Класс зашевелился, загудел. Раздались одинокие смешки с разных сторон.

Я попросила Веру повернуться лицом к стене и стала повторять правила на таблице. Но Вере было уже не до правил. Всей фигурой она показывала, что долго так стоять не будет: дёргала плечами, крутила головой, маршировала на месте.

«Да… новую тему заведённому классу теперь уже не объяснишь», – подумалось мне.

Мальчишки со своими издёвками ликовали: они-то давно знали Веркин характер. А она, наказанная стоянием у доски, едва сдерживала слёзы: «Ну нет! Раз так, весь первый этаж не будет учиться, вся школа!» Не могла разреветься она только потому, что в таком случае мальчишки бы торжествовали, что доняли-таки её.

Верка потянулась за кусочком мела. Подвинулась к краю доски и, вытянув руку, начала рисовать мальчишек, делая довольно смешные и меткие подписи: у доски разворачивалась постепенно вся мощь её неуёмного характера.

Я стояла к ней спиной, проверяя домашнее упражнение у класса, а мальчишки смотрели сквозь меня, вытягивая шеи, чтобы разглядеть Веркины проделки.

Пришлось сделать Вере замечание, после чего я решила посадить её на место. Но было уже поздно – она объявила бойкот: «А на место я теперь не сяду. Вы не поверили мне, не выслушали, не разобрались, так я сама после уроков разберусь!»

И вдруг она, к моему изумлению, начала выбивать чечётку перед классом. Все догадались, что это матросский танец «Яблочко», который ей не дали станцевать на празднике. Для этого выбрали какого-то Васю из 5 «Б». Вася учился хорошо, но танцевать не умел. Верка стояла за кулисами и била себя кулаком в ладонь, завидуя и досадуя, что в неё не поверили и завалили такой задорный танец. Васька его испортил: ноги не слушались, чечётка не получалась. Зал недовольно гудел.

И вот сегодня, спустя три месяца, Верка решила показать классу свой танцевальный шик, который она отрабатывала за домом на огороде.

Класс замер. Правило правописания корней «лаг» и «лож», которые я разъясняла в эту минуту, оборвалось: я застыла на месте, испытывая – что скрывать – восхищение. Верка же тем временем всё больше и больше захватывала внимание класса – она наконец-то вышла на свою «большую сцену».

Я села, глядя на неё, а класс встал, надрываясь от хохота. Мальчики от восторга начали хлопать крышками парт. Но в ладоши хлопать в такт Веркиным «па» пока никто не решался. А Верка – она в душе тайно ждала именно этого. Когда-то давно, в деревне на гулянке, она видела, как все хлопали в ладоши, если кто-то из мужиков танцевал вприсядку.

Как же её понесло! Она вынесла на круг свою присядку, чтобы утереть нос мальчишкам. Такая золотая россыпь русского характера не могла не покорить сердца. В ней уже не было злости – она вся вышла, пока Верка исполняла весёлое матросское «Яблочко». И все обидчики, забыв о самолюбии, с жадностью смотрели на Веркины блистательные выбросы то одной ногой, то другой, да с прихлопами, с притопами, с перекатами, с пересвистом, руки в стороны да на пояс… Места перед доской хватало, и Верка показывала высочайший класс! Наблюдая представление, ребята неосознанно вытягивали вперёд губы, подражая залихватскому Веркиному свисту, которым она озвучивала свою присядку. «Откуда это у неё? Кто научил этому?» – удивлялась я.

Позднее я узнала, что невольным учителем Верки был дядя Миша по прозвищу Зажигало – заводила на всех деревенских праздниках. На него ходила глядеть вся деревня, и отец Веры, бывало, отпрашивался у жены: «Валь, ну я пошёл… а? Схожу на Мишку посмотрю». Для прикрытия отец брал с собой Верку. Она походила на него и характером и лицом. Некрасивая – будто простой дровосек два-три раза наметил топором её черты. И только яркий румянец и ранние округлые формы придавали ей женственный вид.

И тут, наконец, откуда-то раздался одинокий восторженный хлопок в ладоши. Что тут началось! Класс как будто только этого и ждал. Верка так естественно вписывалась в его настроение, так тонко чувствовала, чем и как задеть струны душ своих сверстников, что тут же начала закидывать руки за голову, двигаясь «взадпятки» и выбрасывая ноги вперёд. Это был сложный танец, и пот тёк с танцовщицы ручьями. Но она не обращала на это внимания, как и её учитель-танцор дядя Миша.

И вот когда класс был уже на полном взводе, Верка вдруг остановилась. Нет, она не устала. Просто её осенила какая-то внезапная идея.

– А можно я вам таблицу умножения расскажу? – с азартом предложила она классу. – Пусть меня отличники проверят!

И, не ожидая согласия, тут же без единой ошибки выложила всю таблицу умножения, а потом и новую тему по русскому языку. Она доказывала всем, что её давние двойки уже исправлены. Надо заметить, что при средних способностях ученицей она была добросовестной и старательной. Первый сентябрьский диктант она писала, вспоминая правила, так напряжённо, что капельки пота выступали у неё на лбу, а зубы от усердия прикусили язык.

Вдруг она сделала неожиданный ход – «прыжок со скалы», что ни к уроку русского языка, ни к уроку математики уже отношения не имело. Ей явно захотелось показать свою полезность и ловкость в послушании.

– Давайте я вам за три минуты пол в классе вымою чисто-чисто! – предложила Верка, чувствуя, что её концертная и учебная программа закончилась. И в голосе её я услышала нотки робости, а глазах светились искренность и добросердечие.

Не дожидаясь ответа, она тут же скомандовала: «Освободите проходы!» Ведро с водой заранее было принесено дежурными. Предложили засечь время. Но класс решил считать три раза по шестьдесят.

Замелькали Веркины руки. Она мыла так размашисто, что её работой невозможно было не залюбоваться. Двигалась она красиво, ловко, как-то по-взрослому, даже как-то уж слишком ответственно относясь к такому простому делу, как мытьё пола. Заблестел первый проход, потом второй. Вместо счёта мужская половина класса скандировала: «Давай, давай!» В эти минуты мальчики болели за Верку больше, чем девчонки.

За три минуты класс был вымыт, порог тщательно протёрт, а выполосканная тряпка аккуратно расстелена у порога. Лица ребятишек засияли одобрительными улыбками. У меня вырвался восторженное: «Класс-то как преобразился! Вот так хозяйка у нас!» Я поняла, что Вера без дела сидеть не может. Она застеснялась и, махнув рукой на окна, крикнула: «Смотрите!» И тут же выбежала из класса.

Ребятня облепила окна, а Верка, поверив в свои возможности, уже шла по верху школьной металлической ограды. Шла, заложив руки за голову, как опытный циркач-канатоходец. Это было удивительное балансирование! Когда она присаживалась и вставала вновь, класс задерживал дыхание. Это был танец на заборе…

Загремели рамы второго этажа. Присоединился к болельщикам и третий этаж. Верка действительно остановила все уроки.

На школьное крыльцо буквально вылетела директор. На этот раз ей уже хватило рассудка и терпения не тормозить Веркины «подвиги». В прошлом году упёртую Верку никто не мог снять с подъёмного крана, на который она забралась от большой обиды и несправедливости. Пришлось вызывать отца и пожарную машину с выдвижной лестницей. Отец тогда поступил мудро, зная дочкин характер. «Веруня, – сказал он, – если ты сумеешь спуститься раньше, чем синяя машина доедет до хозмага, я тебя наказывать не буду и возьму в лес за грибами». И, к удивлению всех, Верка, словно по канату, быстро спустилась вниз и стала перед отцом сияющая и счастливая. Все выдохнули, а пожарная машина уехала, так и не задействовав лестницу.

На этот раз директриса, переживая за ученицу, сошла с крыльца и оглядела окна школы. В стёкла влипли расплющенные носы любопытных. Учебный процесс приказал долго жить.

Звонок со второго урока был дан на десять минут раньше. Верка стала героем дня. Её победу признали все мальчишки класса.

На перемене я разрешила ей отнести журнал в учительскую, а после уроков Вера помогала мне нести домой тяжёлую сумку со школьными тетрадями. Одноклассники провожали её восхищёнными взглядами, но Верка этого не замечала. Такой уж, при всех странностях, был у неё характер. Мы шли, и я почти физически чувствовала, как своим добродушием и искренностью она излучает свет.

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска