Рубрика  • Держава •

Давно-давно в упоминаниях разных авторов встречал я имя этого человека. Как-то невзначай отложился в памяти образ сказочного Ивана Царевича, выступавшего в одиночку против чудища, пленившего Русь… И никогда не думал, что с этим «былинным» человеком, Игорем Вячеславовичем Огурцовым, доведется встретиться.

…Петербург, Мытнинская улица, тесная квартирка во дворе-колодце. Игорь Вячеславович показывает фотографии: в окружении американских сенаторов, с Папой Римским, с миллионерами… Память о встречах в изгнании. А вот старый снимок (справа), который обошел весь мир. На нем Игорь Огурцов еще молодой – в ту пору, в 60-х годах, он создавал подпольную организацию – Всероссийский Социально-Христианский Союз Освобождения Народа. Действительно, на снимке он похож на Ивана Царевича, за которым можно пойти в огонь и воду, и даже на смерть.

Выпускник философского и восточного факультетов, переводчик с арабского, он в те годы мог бы сделать блестящую карьеру. Но он выбрал другой путь: постоянное ожидание ареста, тюрьмы, ссылку, изгнание…

Как ни странно, про этого человека, самого «диссидентнейшего» из диссидентов, наша перестроечная пресса писала мало. Может быть потому, что он православный, и видел будущую Россию построенной на иных, чем сейчас, началах – христианских?

Разговор наш начался со сложного вопроса: церковь и политика.

– О вашей организации знали в церковных кругах?

– Почти ничего. Бывший митрополит Ленинградский и Новгородский Никодим, будучи за рубежом, вспоминал о нас. Также и ректор Духовной академии о. Кирилл Гундяев… Но в целом Церковь не вмешивалась в происходящее в стране.

– Может быть, Церкви и не нужно напрямую участвовать в политике, а только опосредованно? Выйдя из храма, прихожане должны действовать сами – согласно своей просветленной совести…

– Да, но в то время Церковь, похоже, специально отгораживалась от политики. «Мир меня не интересует» – эта тенденция возникла у нас лишь в последние десятилетия в результате тотального террора. Конечно, я не говорю, что Церковь должна быть каким-то социальным реформатором в стране. Но с точки зрения высших духовных ценностей нужно, чтобы она довела до людей свой взгляд на течение мировой истории. Патриарх Тихон в этом смысле был гораздо активнее, чем все последующие первоиерархи в ХХ веке.

– Интересно, как вы относитесь к католичеству? Оно, в отличие от православия, активно участвовало в мирской жизни, оправдываясь благими намерениями. В итоге: крестовые походы, развязывания войн, подкупы, инквизиция, индульгенции. Иезуиты-католики взяли на вооружение принцип: цель оправдывает средства. Мирскими средствами пытались укрепить веру в Бога, а получилось наоборот. Вот уже три века на Западе, особенно в протестантских странах, царствует атеизм.

– Кстати, когда меня несколько лет назад пригласили в Ватикан, с римским Папой был разговор как раз о католической социальной доктрине. Эта доктрина нам не подходит. Она разработана на основе западных представлений о личности и обществе.

– А ваша доктрина?

– Но это не моя доктрина! Это развитие православной традиции. В 1962 году она появилась как идея, а два года спустя оформилась в виде программы христианского Союза.

Суть в том, что в государстве должен быть христианский дух. Тем более в таком государстве, как Россия, которая геополитически – центр мира. Тут не квасной патриотизм, это реальность, подтвержденная историей. Итак, в государстве должен быть дух. Человек мертв без духа, также и государство…

Приведу пример. Не так давно в г. Пушкине была конференция академии Министерства обороны, меня пригласили читать доклад. И вот что увидел. Обсуждали там разные тонкости преподавания военных дисциплин, дошла очередь до начальника Нижегородской военной академии. Выходит этот генерал-лейтенант к кафедре и заявляет: «Я только одну фразу хочу сказать: духа нет в нашей армии. Поэтому не буду я делать доклад». И ушел… Нет духа – нет армии. А ведь армия – основа и последний, так сказать, гарант государства!

Дух армии методически уничтожался, в итоге – кровавый октябрь. Тогда, в октябре 93-го, в Министерстве обороны рассматривалось пять вариантов: 1. Защитить Президента; 2. Защитить Верховный Совет; 3. Свергнуть тех и других и самим взять власть; 4. Самоизолироваться в казармах; 5. Или же, присоединиться к Церкви – и насильно свести конфликтующие стороны вместе, чтобы примирить, заставить найти компромисс. На последнее у армии не хватило духа…

Такая страна как Россия должна быть объединена высокой духовной идеей – христианской. Это первое. Далее, экономические, социальные и все другие реформы должны проводиться в комплексе. Не так, как Гайдар, который какую-то отдельную экономическую теорию пытался вмонтировать в нашу жизнь, и тем самым все развалил. Реформа должна быть постепенная и цельная – охватывать все стороны. У нас было подробно разработано, какие экономические изменения вносить одновременно, какие последовательно. Третье: проводить реформы должны носители той самой духовной идеи, о которой говорилось выше. Иначе реформаторы будут просто набивать свой карман под видом перестройки, упиваться властью, а не радеть для блага страны.

В своей программе мы допускали применение оружия, если бы это потребовалось. Но силой свергать власть не собирались. Еще в начале 60-х годов мы предвидели, что безбожный коммунистический режим сам собою падет. Вопрос был не в том, как свергнуть его, а в том, кто успеет подхватить власть?

На суде я так и сказал: «Убежден, что наше поколение покончит с этой системой». И не ошибся. Ведь было ясно, что Россия, оседланная большевиками, скоро выдохнется. Одно из преступлений компартии в том, что, бросив вызов всему миру, она тем самым до крайности истощила страну. Никакая другая страна не выдержала бы 70 лет… А Россия выдержала, но какой ценой! Наша программа и была рассчитана на восстановление ослабленной, загнанной России. Чтобы подняться, ей в первую очередь требуется дух, наш исконно русский православный дух. А потом уже постепенные реформы. И нечего гнаться за Западом, не всё сразу … Ведь сказано: что пользы, если приобретете весь мир, а душе своей повредите?

– Неужели вы верили, что ваш христианский союз сможет «подхватить» власть?

– Конечно, я верил в победу, иначе не имел бы права привлекать людей в организацию. Ведь вступление в нее было жертвенным актом, это означало тогда верную смерть. Все было реально. Мы подсчитали: чтобы взять власть, надо сплотить в один союз 10 тысяч христиан. В конце 80-х – начале 90-х против такого союза не устояла бы ни одна политическая сила. Проблема была лишь во времени, чтобы численно вырасти и не попасться КГБ.

Сначала в организации был я, потом еще несколько человек: Вагин, Бородин, Садо, профессор духовной академии (его сын, отец Стефан, сейчас служит настоятелем в академической церкви)… Потом организация выросла до тридцати активных членов.

Была разработана еще более жесткая, чем у революционеров, конспирация. Ей ведал мой заместитель по контрразведке. Структура такая: три человека составляли первичку, причем старший тройки отвечал за безопасность. Две тройки составляли отделение – и далее по той же схеме, взвод, рота, батальон. Причем, батальон был совершенно самостоятельной единицей, связанной только с центральным руководством. Не только я, но даже начальники отделений не знали своих людей в лицо. Это позволило нам бороться с самой совершенной в мире сыскной машиной – КГБ. С 20-го года ни одно подполье в нашей стране не смогло продержаться так долго – целых пять лет. А ведь эти пять лет мы не сидели сложа руки: распространяли литературу (у каждой ячейки была своя библиотека), печатали «самиздат», поддерживали различные связи, в том числе с заграницей, принимали в организацию все новых людей.

Организация росла – и это главное. Повторюсь, мы не были революционерами, никого свергать не собирались. Задачей было: укрепляться, готовиться, ждать.

– Кто вас предал?

– Это был инженер одного НИИ, фамилия его Петров. В ВСХСОН он пришел со словами: «А на черта мне нужен этот Бог!» Символическая фраза, слова Иуды. Людей мы принимали не сразу, ведь это был жертвенный акт. Около года, как и водилось у нас, его проверяли, а когда рассказали о задачах организации, то на второй день он пошёл в органы. Просто испугался. Это было единственное предательство у нас.

На суде наши люди (многих я впервые в лицо увидел) хорошо держались. Потряс меня Платонов, рядовой член ВСХСНО. В своей речи он потребовал, чтобы обвинение по статье 64 «измена Родине», которая инкриминировалась руководству организации, было отменено. И сам вместо 2-х лет получил за выступление 7 лет. Все десять дней этого закрытого процесса были засняты на пленку, которая хранилась в КГБ, а теперь ФСК. Мы хотим ее изъять оттуда, пока не уничтожили, чтобы показать народу.

– А сколько получили вы?

– Приговоры оказались довольно мягкими из-за шумихи за рубежом. Вместо «вышки» мне дали 7 лет тюремного заключения и пять лет лагерей с последующей ссылкой также на пять лет. За забастовку во Владимирской тюрьме добавили еще 3 года. Получается, что в камере на строгом режиме я провел 10 лет, а всего срок – 20 лет. Двое суток еще передержали.

Первый день ссылки. Первая фотография за 15 лет, не считая тюремных «номерных» снимков для личного дела. Игорь Огурцов встал у карты Коми, земля которой обильно полита кровью невинных людей.

Полностью освободился я 15 февраля 1987 года и сразу столкнулся с проблемами. В конце концов запросил визу, чтобы на некоторое время выехать вместе с родителями за рубеж на лечение. Просьбу удовлетворили, но почему-то лишили гражданства. Жили мы в основном в Германии. В Россию нас не пускали. Вообще, даже в годы перестройки к ВСХСОН проявлялось особое внимание. В 90-м году французская ассоциация христианских промышленников помогла нам закупить печатное оборудование, отправили его машиной. Но в 85-ти километрах от Москвы машину разбили… Даже в 92-ом году чинились препятствия. Чтобы попасть на конгресс РНС (Русского Народного Собрания), мне пришлось попадать в Москву кружным путем, через Австралию – там российское посольство было «не в курсе» и дало мне въездную визу.

На этом конгрессе, кстати, была сделана попытка снять противостояние в стране: объединить все лучшее, что есть у демократов, патриотов и коммунистов. Присутствовало 39 партий и организаций, все 11 казачеств. Но потом РНС распалось. Демократы обособились, Руцкой создал свой «Гражданский Союз», стали возрождаться коммунистические организации, когда их восстановили в правах… Этот распад и привел к кровавому октябрю 93-го.

Вся беда в том, что нынешние узкоидейные, так сказать, партии своим эгоизмом губят дело. Стране необходимо объединение. Иначе страна – груда мяса, которая, не имея опорного хребта, не способна встать на ноги. А объединить разных людей могут самые универсальные в мире ценности – христианские, в том числе любовь к Родине.

Узнав, что я из Коми, Игорь Вячеславович улыбнулся:

– А я ведь был в ваших краях, в Микуни пять лет жил. Из Владимирской тюрьмы все ссыльные попадали в Микунь. Счастливое было время. Работал я там машинистом газовых котлов, другой работы не давали. Думал, плохо там придется, а приехал – весь город носил на руках. За пять лет на мое имя пришло более десяти тысяч писем со всего мира: даже из Японии и Бахрейна, от сенаторов, миллиардеров и пенсионеров, даже от какого-то безработного негра из Бразилии. Все деньги в Микуни тратил на конверты, чтобы ответить. В нынешнем году я постараюсь приехать в ваши края, хотелось бы взглянуть…

В конце разговора Игорь Вячеславович познакомил со своими родителями. Отцу его, Вячеславу Васильевичу Огурцову, было уже почти 80 лет, когда его вместе с сыном лишили Родины, оставив умирать на чужбине. А ведь во время войны Вячеслав Васильевич заслужил 20 наград, был начальником штаба 124-ой дивизии, которая первая начала боевые действия против Японии. За форсирование Хингана его представили к звезде Героя, но потом отменили – лишь за то, что он отказался вступить в партию. До сих пор в ветеране видна прежняя, офицерская выправка, хотя здоровье, конечно, не то.

Втроем – отец, сын и мать – они ютятся в тесной квартире. С удивлением узнаю, что это квартира не их, а принадлежит другу, который пустил пожить. Давать жилье мэр Петербурга Собчак отказывается, а прежняя квартира давным-давно конфискована. Странно все-таки…

М. СИЗОВ.

Примечание

Группа ВСХСОН раскрыта по доносу в феврале 1967 года. Произведены массовые обыски в Ленинграде, Москве, Томске, Шауляе, Волгограде, на о. Валаам. По делу прошло 100 человек, привлечено к суду 60 человек. У участников заговора обнаружено оружие: маузер и 9 патронов (попавшие к ним по недоразумению).

После победы заговорщиками предполагалось создать наблюдательный орган – Верховный Собор с правом вето на любое решение Правительства без обладания законодательной инициативой и без административных полномочий. Предполагался состав Собора: 1/3 – иерархи Церкви, 2/3 – самые уважаемые люди страны.

В экономике предполагались: добровольный роспуск колхозов, закрепление за каждым гражданином права наследного владения землей; недопущение скупки земли – только сдача в аренду.

Некоторые фамилии участников:

АВЕРИЧКИН (начальник штаба). Сын одного из первых советских адмиралов. Юрист.

БОРОДИН. Несколько лет учился в Высшей школе милиции, но уволился, работал директором школы.

БОЧЕВАРОВ. Сын болгарского революционера, расстрелянного Сталиным, именем отца названа улица в Софии. Чертами характера очень похож на Инсарова (у Тургенева), но православный монархист.

ВАГИН (начальник идеологического отдела). Научный сотрудник Академического института русской литературы, специалист по Достоевскому.

ИВАНОВ. Историк.

ИВОЙЛОВ. Экономист.

ПЛАТОНОВ. Востоковед, ассистент кафедры африканистики ЛГУ. Ныне один из лучших специалистов по Эфиопии.

САДО (начальник контрразведки). Сын чистильщика обуви, неграмотного ассирийца. В 1952 году – чемпион Ленинграда по классической борьбе. Служил в парашютно-десантных войсках, участвовал во многих учениях, во время Венгерских событий был поднят по тревоге. Видел атомный взрыв. Из речи на суде: «Россия – мое Отечество, моя мать. Мог ли я спокойно смотреть, как гибнет моя мать?» Ныне – преподаватель в Духовной академии.

ШАКОС. Потомок рода Пущиных. По лагерям таскал 9 чемоданов с книгами.

ОГУРЦОВ (начальник организации). По матери – из рода основателей города Царицына при Феодоре Иоанновиче (Купцы Деревенсковы). Предок Иван Деревенсков по поручению царя Михаила налаживал связь с Индией. По отцу – из древнего казацкого рода, потомок куренного атамана Запорожской Сечи Ивана Кандыбы.

5 лет подполья, 10 лет тюрьмы, 5 лет лагеря, 5 лет ссылки, 5 лет эмиграции. Находясь в тюрьме, изучил английский, итальянский, испанский и французский языки, владеет восточными языками.

А. Солженицын: «Огурцов… выдающийся сын русского народа, искавший христианских путей развития России».

В одной тюрьме с Огурцовым сидел С. Ковалев (ныне известный по чеченским событиям). Будучи Председателем комиссии Верховного Совета по правам человека, он фактически не стал заниматься делом Огурцова, отослал его секретарю. М. Горбачев вообще не ответил на запрос.

Генеральная прокуратура от 02. 06. 1994 года: «На Ваше обращение 4 мая сего года сообщаю, что по заключению ген. прокуратуры дело в отношении руководителей нелегальной военно-политической организации ВСХСОН: Огурцова И.В., Садо М.Ю., Вагина Е.А. и Аверичкина В.А. рассматривалось судебной коллегией Верховного суда РФ и ее определением от 28.12.92. все они ПРИЗНАНЫ ОБОСНОВАННО ОСУЖДЕННЫМИ И НЕ ПОДЛЕЖАЩИМИ РЕАБИЛИТАЦИИ…»

Подпись: Прокурор Отдела по реабилитации жертв политических репрессий.

Подготовил В. ГРИГОРЯН.

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска