Александр Михайлович Стрекачёв

Будто вчера произошла наша первая встреча. Декабрьским вечером 2013 года в дверь кабинета редакции постучали. В сопровождении молодого батюшки вошёл мужчина с седой бородкой и по-детски радостным лицом. Это были Александр Михайлович Стрекачёв и его сын – иеромонах Амвросий. Отец приехал из Петрозаводска к сыну на подмогу – поднимать храм в селе Лозым. Но хоть мы и впервые виделись с ним, подспудно возникло чувство, что давным-давно знаем Александра Михайловича – будто встретились с родным человеком после долгой разлуки. На другой день по электронной почте от него пришло трогательное письмо: «Дорогие мои! Хочу попросить прощения за мою эмоциональность при знакомстве. Дело в том, что заочно я уже был влюблён в газету, в авторов! Отсюда и моя взволнованность от вашего тёплого и радушного приёма». Вот в чём, оказалось, была причина такого «узнавания» – задолго до нашей встречи мы ощущали его любовь и молитвенную поддержку.

Мы и сами не хотели тогда отпускать гостя – кто знает, когда ещё свидимся. Он был капитаном дальнего плавания и преподавал ребятам историю в школе, в 80-е годы исходил Кольское Заполярье военными тропами и добивался присвоения Мурманску звания «Города-героя», наконец, помогал сыновьям-священникам строить храмы на Русском Севере… Чего ни коснись – наш человек! Помню, вдохновившись его образом, написала для рождественского «Колокольчика» рассказ от лица старого капитана – про то, как встречают в других странах Рождество. Вскоре пришёл из Петрозаводска отклик: «Рассказы моряка о праздновании Рождества мне очень понравились. Но в жизни бывало и по-другому: в 2004 году пришли в Ливерпуль 24 декабря ночью, радовались, что проведём праздник в городе, даже официальную просьбу о своём желании портовым властям передали. Но получили отказ, и в 22 часа прибыл на борт лоцман. И вот этот лоцман со смущением извинялся перед нами за решение капитана порта о выводе корабля в море в Рождественскую ночь. Мы ответили: “Бог вам судья”».

Не очень-то любил Александр Михайлович рассказывать о себе. Во время редких встреч в редакции больше говорил о тех, кто дорог его сердцу: о лозымчанах, с которыми крепко подружился, пока строили храм, о сыновьях-священниках, о новом друге-североморце, родственной душе… Да и в письмах он сообщал о себе лишь пунктиром. Зато сколько тёплых слов находилось у него для «Веры»! «Простите, что давно не писал, зато вы всегда со мной в сердце. Всем ребятам низкий поклон от нас, читателей, за радость прочтения, за слёзы, рекой омывающие душу…»

У него был редкий дар – сопереживать, чувствовать боль другого как свою. Помнится его отклик на материал о простой женщине из Архангельской области, прожившей полную страданий жизнь: «А к бабе Кате захотелось поехать, посидеть рядом, как с мамой, и погладить её руки…»

Однажды мы попросили его молитв об одной читательнице из Ухты, у которой обнаружили рак. Моментально приходит ответ: «Обязательно помолимся с супругой Галиной. Кстати, у неё старший брат, и двоюродная сестра, и муж сестры страдали онкологией и умерли от этой тяжёлой болезни. Так что мы опытно знаем о тяжести этих страданий и знаем, что воцерковлённым людям вера в Бога – большое утешение в постоянной боли».

Спустя короткое время Александр Михайлович заболел сам. И теперь уже своим личным опытом полностью оправдал эти слова. Письма его по-прежнему были полны любви, участия и горячей веры в Бога. «Надежды не теряю», – писал он и до последнего дня боролся с болезнью. Но 22 ноября, на праздник иконы Божией Матери «Скоропослушница», пришла горестная весть…

Упокой, Господи, светлую душу раба Твоего Александра в селениях Твоих! Нам будет его очень не хватать.

(Последнее письмо в редакцию А.М. Стрекачёва – слово благодарности всем, кто помог достроить храм в с. Лозым, – мы публикуем в рубрике «Почта»)

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска