Собирание России

8 октября, когда этот выпуск газеты выйдет из печати, Священный Синод будет определять статус вернувшихся в лоно Матери-Церкви приходов бывшей Архиепископии Православных Русских Церквей в Западной Европе. Что их возвращение даст нашей Церкви? Ожидания на этот счёт имеются как оптимистичные, так и, как ни странно, опасливые.

Начну с оптимистичных, предварительно вспомнив саму историю «евлогианцев». С самого начала они как бы и не отделялись от России. В Европе после революции оказалось много русских эмигрантов, преимущественно людей верующих. В 1921 году Святейший Патриарх Тихон назначил главой тех приходов владыку Евлогия (Георгиевского), причём «временно, впредь до возобновления правильных и беспрепятственных сношений означенных церквей с Петроградом». В 1927 году митрополит Евлогий вошёл в прямое подчинение Московскому Патриархату, но по политическим причинам митрополит Сергий из Москвы попытался в 1930-м отстранить его от должности – и с ним ушли приходы в Константинопольский Патриархат. В 1945 году владыка вроде бы добился воссоединения с РПЦ, но уже Константинополь не дал отпускной грамоты, да и не все эмигранты захотели возвращаться. Так и продолжалось доныне, пока недавно Архиепископия не была распущена самим Константинопольским Патриархатом.

Между тем многие «евлогианцы» и не думали порывать с Родиной. Помню, каким откровением были для нас, студентов советской поры, православные издания «YMCA-Press», неведомо как переправляемые из Парижа в СССР. Среди директоров этого издательства был когда-то Николай Бердяев, а тогда его возглавлял прихожанин Александро-Невского кафедрального собора Архиепископии Никита Алексеевич Струве, внук другого известного философа. Помогали они и после крушения Союза…

На всю жизнь врезался в память один эпизод. Пустяк вроде, но почему-то запомнившийся… Январь 1991 года, Москва, гостиница «Украина», куда поселили участников Первого съезда Всецерковного православного молодёжного движения. Не дожидаясь лифта, с молодецкой удалью взбегаю по лестнице на «сколько-то-дцатый» этаж и сталкиваюсь с пожилым господином. Это был доцент Парижского Свято-Сергиевского богословского института Кирилл Александрович Ельчанинов. Человек, видевший Шаляпина, Бунина, богословов Бердяева и Булгакова – всех тех из первой волны русской эмиграции, кто бывал в парижской квартире его отца, известного церковного историка. Дав дорогу стушевавшемуся русскому парню, «иностранец» улыбнулся, причём как-то не по-нашенски. Мы обычно противопоставляем вежливость и простосердечие, а тут одно в другом, нераздельно. «Точно иностранец», – подумал я тогда. И лишь спустя годы, когда жизнь столкнула со старыми интеллигентами, чья дореволюционная «русскость» сумела пережить советскую власть, засомневался: а может, «иностранец»-то я сам?

В том Съезде православной молодёжи участвовала и наша редакция вместе с отцом Трифоном (Плотниковым). Ельчанинов рассказывал тогда о православных учебных заведениях за рубежом и о Русском студенческом христианском движении (РСХД), которые возглавлял несколько десятилетий. Вообще, как потом отметили, серьёзными докладчиками оказались одни «иностранцы». Что уж говорить, даже Патриарх Алексий II, открывавший молодёжный съезд, цитировал Шмемана и говорил про зарубежный опыт «разнообразнейших форм церковно-социального служения». Своего-то не было тогда. В том же 91-м году Струве основал в Москве филиал «YMCA-Press» – издательство «Русский путь», благодаря которому россияне смогли познакомиться с литературным наследием русского зарубежья, которого были лишены в СССР.

Однозначно зарубежники тогда очень нам помогли, их опыт использовался Церковью для организации благотворительной, молодёжной и другой работы в миру. А что сейчас привнесут «евлогианцы» в нашу жизнь? Старый русский дух? Уже ушли из жизни К.А. Ельчанинов († 2001), Н.А. Струве († 2016) и все те, кто через отцов был связан с первой волной эмиграции. Ныне племянник Никиты Алексеевича, протоиерей Алексий Струве, не поддержавший воссоединение с РПЦ, пишет по-французски: «Да, наши истоки и традиции – русские, и это, безусловно, богатство, но наши истоки – не Россия. Наши истоки – Странствующая Церковь, свободная от любого искушения деньгами, потому что живёт в бедности и свободна от любого соблазна власти». Ещё он заявляет: «Константинопольский Патриархат остаётся, с церковной точки зрения, самым безукоризненным», – и на фоне ситуации с расколом на Украине эти слова звучат прямо-таки вызывающе.

Вот и возникают опасения: а не привнесут ли наследники «антисергианства» смуту, добавив радикализма нашим борцам с разного рода «приспособленчеством»?

– Что касается «сергианства», у нас этот вопрос закрыт, – пояснила мне сотрудник научного церковно-исторического отдела Свято-Тихоновского университета Ирина Владимировна Щелкачёва. – На Архиерейском Соборе 2000 года и в последующие годы были канонизированы и сторонники митрополита Сергия, и приверженцы правой оппозиции. Это были подвижники, всем сердцем принадлежавшие Церкви. У нас собираются и исследуются исторические материалы и свидетельства того периода, одновременно страшного, скорбного и героического. Мы уверены, что это время совершенно особенное в истории нашей Церкви и нашего народа. Никакие легковесные и огульные оценки здесь недопустимы.

Как следует из слов церковного историка, нынешние споры – «совсем не о том», они подменяют прежние дискуссии.

А поводом для нашего разговора стала недавно вышедшая книга воспоминаний об идеологе иосифлянского движения 20-х годов о. Фёдоре Андрееве.

– Собственно, на книгу мы «вышли» отчасти по семейным связям, – сказала Ирина Владимировна. – Мой свёкр, Владимир Николаевич, был в ссылке вместе с женой отца Фёдора и сохранил отношения с её дочками.

– Владимир Николаевич Щелкачёв? Мы же о нём писали! («Две книги», № 356, март 2000 г.), – удивляюсь, и перед глазами сразу предстаёт лицо старого русского интеллигента, в 20-е годы пострадавшего за православную веру. Его улыбка… такая же, как у Ельчанинова. Они из одного корня. Только Владимир Николаевич при этом был ещё лауреатом Сталинской премии, имел орден Ленина и три ордена Трудового Красного Знамени. Антисоветчиком себя не считал. Что не мешало оставаться русским и православным.

Рано или поздно Россия, такая разная, соберётся. И кто сказал, что это будет просто?

 

Оглавление выпуска  Следующая публикация →

Добавить комментарий