27 сентября – Воздвижение Креста Господня

Галина ЗАХАРОВА

– Валентина, подойди ко мне, – сказал батюшка, когда все разошлись после литургии. И вручил ей бумажку: – Вот, возьми. Путёвка на Валаам. Не по высшему классу, конечно, но…

У Валентины Петровны аж сердце захолонуло от радости.

– Ой, батюшка! А я так давно мечтала туда попасть! Как я вам благ…

– Ну ладно, – прервал её священник, благословляя. – Торопись, путёвка горящая, отправление сегодня в ночь.

…Спустившись в свою крохотную каютку с иллюминатором, Валентина огляделась. Как в батискафе – и всё есть: кровать, тумбочка, душ. Хотя спать на кровати не пришлось. Ночью в иллюминатор с силой, угрожающе кидалось месиво белых брызг. Казалось, вода так и стремилась разбить стекло и ворваться внутрь. Утробно рычал мотор. Господи, помоги!

А утром как ни в чём не бывало светило солнышко. Теплоход спокойно скользил между чёрными валунами, веками стерегущими какую-то свою тайну. Кое-где с них свешивались бороды серых лишайников. Всё живое росло, казалось, только на камнях. Валентина Петровна пыталась найти хоть какую-то расщелину у корней берёзки, но не успевала – теплоход плыл дальше. Наконец, тихо журча, осторожно причалил к пристани, где ожидала толпа народу. Несколько монахов, сбившись в кучку, пропели тропарь, уставшие люди крестились, улыбались: вот мы и на Валааме! Глубоко вдыхала Валентина дух Валаама, как будто приехала из-за границы. Примкнув к народу, стала подниматься в гору, к монастырю.

Наскоро перекусив, паломники направились с неумолкающим гидом – женщиной в шёлковой косыночке – в сторону скитов. Немного погодя расселись на толстых, очищенных от коры брёвнах. Слушая экскурсовода, благоговейно оглядывались вокруг. Совсем близко проскакал зайчонок. Остановившись для обозрения всех, попытался понять, что тут такое происходит, но, не найдя для себя ничего интересного, упрыгал в лес, подкидывая задние лапы. Люди потянулись за экскурсоводом по узкой тропе. «Не растягиваемся!.. В лес не углубляемся!.. Цветов не рвём!» – доносились до них обычные предупреждения гида.

Слева находился обширный пустырь, поросший поникшей серой травой, с редкими кривыми берёзками и сосенками. Кое-где унылую картину оживляли розовые островки клюквы. Болотца – и больше ничего. Но эти просторы, окрашенные осенью в серо-зеленоватый цвет, даже это разлитая в пейзаже печальность – всё здесь было свято. Хотелось остановиться и ощущать, как вливается в тебя что-то новое. Жить бы здесь и никуда не уезжать. А может, это от молитв монахов – то невыразимо–благодатное, обволакивающее непонятной сладкой грустью, что называют намоленностью места? Валентине казалось, что она насыщается святостью этого унылого на вид обширного пространства. Какая-то боль и внутренняя сладость бередили душу. Растревоженно теснились в уме мысли. «Мы как эта трава, – вспоминались Валентине священные строки Писания, – исчезнем из мира». Она размышляла бы и дальше, но надо было догонять уходящую вдаль цепочку людей.

Напротив болот была гуща леса, здесь пейзаж был как будто повеселей. Между грузными огромными валунами – заросли по-осеннему прозрачных деревьев, высокой травы и кустарников. Нежно перевились берёзки и дубочки. Едва колыхнулась старая ель, нижние её ветви совсем рыжие, лежат на земле. Впереди кто-то карабкался на громадный валун, чтобы сфотографироваться… Сильный дух можжевельника и ещё чего-то лесного…

И вдруг – Крест! Валентина Петровна заметила его случайно. Тёмно-серый, он был почти незаметен среди густой листвы и кустарников. Стоит, как бы благословляя всё вокруг. Как бы сейчас туда, к нему! Но до него не добраться. В душе что-то зло кольнуло: ишь, захотела, с грехами-то. Но мыслями она уже взлетела. Вмиг.

Вот она с ним рядом. Благодатно-тяжкое чувство разлилось в ней. Встала на колени пред ним. Обняла. Замерла. «Прильни душе моей, Господи»… Представила, как Он, избитый, изнемогавший, с глубоким смирением тащил Свой Крест. Не по ровному месту – по буграм, наверно, по ямам. И стегали Его, если медлил. Терзали Тебя, Господи, били. С тернового венца стекала кровь по лбу, глазам… Текла кровь Его, омочив землю. Один. За наши грехи. «Или, Или! Лама савахфани»… Текла Его кровь из запястий рук и ног, прибитых ко Кресту ржавыми гвоздями. Вот этот Крест, где она стоит, обхватив его, припав к нему. Ком встал в горле, на глаза навернулись слёзы. Прости нас, милосердный Господи! Заблудившихся в своих грехах, ленивых, бедствующих, бестолковых, с затхлыми душами. Сироты мы без Тебя!..

Краем глаза она заметила: ей машут. В мгновение рассеялся образ. Очнувшись и отерев слезу, она заспешила по тропинке за всеми.

г. Сестрорецк

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска