Елена КУСТОВА

Конфликт поколений, описанный в известном романе Ивана Сергеевича Тургенева, был отражением эпохи Александра Второго. Либеральные реформы Царя-Освободителя многим казались недостаточными, половинчатыми. Альтернатива этому для части русского общества стала видеться в пришедших с Запада идеях революции и социализма, которые всё сильнее проникали в среду молодёжи и интеллигенции.

В эти непростые годы во главе крупнейшего на Вятке Успенского Трифонова монастыря стоял архимандрит Амвросий (в миру – Александр Иванович Красовский), судьба которого стала отражением эпохи. По словам его друга протоиерея И. Фармаковского, «многим, не довольно знавшим его… жизнь его могла казаться тихою, спокойною и даже счастливою. Но не такова она была в действительности. Она была для него путём почти постоянных испытаний». Одним из главных испытаний его жизни стали отношения с сыном Александром, который явился на Вятке воплощением тургеневского Базарова.

Архимандрит был родом из Костромской губернии. В 1826-м, спустя год после окончания Петербургской духовной академии, он получил должность учителя словесности и немецкого языка в Вятской духовной семинарии.

На Вятке у него рождаются дети: в 1827 году – Елизавета, через год – Александр, в 1834-м – Василий. Но вскоре после рождения младшего сына скончалась супруга Александра Ивановича. На молодого священника лёг тяжёлый труд по воспитанию детей. Чтобы найти для них новую мать, он хотел вновь жениться. Поскольку священнику второй брак не позволялся, в 1838 году он подал прошение в Синод о сложении с себя духовного сана. Однако архиерей убедил его принять монашество, обещая назначить вскоре после этого ректором семинарии.

В 1840 году протоиерей Александр принял постриг с именем Амвросий. Через два месяца после этого он был возведён в сан архимандрита, а в следующем году назначен ректором Вятской семинарии и профессором богословских наук, одновременно получив вакансию настоятеля Успенского Трифонова монастыря.

Успенский Трифонов монастырь

Почти 30 лет (1841–1868) он возглавлял вятскую обитель, будучи образцовым настоятелем. Он сумел довести благосостояние монастыря до цветущего состояния. Знавшие Амвросия отмечали «свойственный ему дух мира, любви, терпения и снисхождения ко всем». Он покупал монахам на собственные деньги иконки и духовную литературу, «чтобы братию не оставлять без назидательного чтения и не проводить свободного времени праздно и бесполезно». Его глубокая вера и благоговейное служение в храме были примером для многих священников. За ревностное исполнение возложенных на него обязанностей при «благонравном» и «кротком» поведении он был удостоен орденов Св. Анны 2-й степени и Св. Владимира 3-й степени, награждён бронзовым наперсным крестом в память войны 1853–1856 годов, неоднократно получал благодарности от Синода и епархиального начальства.

Много внимания архимандрит уделял семинарии. Профессор Казанской академии И.Я. Порфирьев вспоминал: «Ректор семинарии был чрезвычайно добрый и скромный, без гордости монашеской и деспотизма». Будучи настоятелем Успенской обители, он сделал её домом для многих воспитанников. После перевода семинарии за город учащиеся продолжали жить в монастыре, где по инициативе настоятеля для них был выстроен особый пансион. Архимандрит Амвросий принимал в монастырь послушниками десятки ребят – недоучившихся учеников духовного училища и семинарии, а также сирот и детей из малообеспеченных семей. Здесь они обучались церковному кругу, пели и читали на клиросе, приобретая необходимый опыт богослужений и выходя из монастыря уже причетниками.

В монастыре Амвросий жил со своими родными: сыном Александром и отцом – заштатным священником. Как любящий отец и сын, он приютил их в обители, хотя это и нарушало монастырские правила. Воспитывая Александра, архимандрит вёл его по тому же пути, которым некогда прошёл сам: увлечение чтением, учёба в духовной семинарии, в Петербургской духовной академии…

Логическим завершением должно было стать принятие духовного сана. Однако время было уже не тем: и книги были иные, и обстановка в академии, и сама атмосфера столичной студенческой жизни за 30 лет изменились до неузнаваемости. Красовский-младший поступил в столичную духовную академию в 1849 году, когда пожар революций пылал над Европой. В Петербурге Александр познакомился с Чернышевским, зачитывался работами Белинского. По стечению обстоятельств он снимал комнату в одном доме с Добролюбовым. За годы учёбы в академии он стал активным сторонником революционно-демократического направления. Под влиянием брата и второй сын Амвросия, Василий, свернул с духовной стези. Впоследствии, покинув Северную столицу, Александр периодически приезжал в Петербург, встречаясь с оппозиционерами.

По окончании академии Красовский-младший в 1853 году возвратился на Вятку. Отец, быть может, не сразу понял, какие метаморфозы произошли за эти годы с его сыном. Будучи ректором семинарии, он предложил ему место учителя словесности и должность помощника инспектора.

Молодой профессор сразу привлёк внимание учеников. Общение с семинаристами носило характер «живой дружеской беседы». Он отличался редким обаянием. Воспитанный любящим отцом, он относился к своим ученикам с душевной теплотой и вниманием. Он вовлекал учащихся – будущих священников – в светский мир: приучал следить за международными событиями, негласно водил их на театральные представления и помогал им организовывать подобные представления в семинарии втайне от начальства.

Александр Александрович Красовский

Но главным было чтение. Он активно приобщал учеников к чтению современных авторов, открывая перед ними мир русской литературы. Его уроки проходили в форме живого разговора о литературе, творчестве Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Достоевского, Грибоедова, Кольцова. С его помощью молодые люди впервые узнавали о новых произведениях Тургенева, Гончарова, Островского, Писемского, Льва Толстого. Он не только знакомил с новейшими произведениями, но и активно формировал круг чтения учащихся. По субботам Красовский приезжал в семинарию с двумя огромными чемоданами книг, предлагая прочесть ту или иную. По вечерам он собирался вместе с семинаристами для чтения и обсуждения прочитанного. В центре рассуждений преподавателя стояли идеи гуманизма – человек, его свобода, личное достоинство.

Быть может, эти идеи были полезны для будущих священников. Однако за высокими идеями гуманизма следом шли идеи материализма и атеизма, которые подрывали веру семинаристов. По данным полиции, Красовский, который «не отличается особенной религиозностью», хранил запрещённые сочинения Герцена в киотах для икон и в самих образах. Религиозные взгляды Александра Александровича становятся более понятны, если учесть, что он был другом и глубоким почитателем Чернышевского. Как известно, Николай Гаврилович стал воинствующим атеистом, вставшим на путь борьбы с Церковью. В своих письмах в противовес религиозному идеалу спасения души он выдвигал идеал беззаветного служения народу. Эти зёрна свободомыслия, социализма и атеизма Красовский сеял в умах своих учеников, и они давали свои всходы.

А что же отец? Амвросий знал о том, что происходит в семинарии, и немало переживал по этому поводу. Отец понимал, во что оказался втянут сын, но переубедить его он уже был не в силах. Чтобы избежать лишних разговоров, архимандрит решил, что Александру будет лучше покинуть семинарию. В то же время, беспокоясь о будущем сына, отец дал ему деньги на создание в Вятке первой частной библиотеки, которая открылась в 1859 году. Преосвященный Неофит (Соснин) так отозвался на полученную из Вятки новость: «Удивляюсь вольномыслию Красовского и думаю, что это весьма огорчило его родителя, да и не наделало ли неприятности от преосвященного?»

Появление частной библиотеки Красовского стало значимым событием в жизни Вятки. Читальные залы в воскресные дни были переполнены. Если в первой половине 1859 года библиотека имела 246 подписчиков, то через год – уже около полутора тысяч. Среди посетителей библиотеки было немало учащихся духовного училища и семинарии.

Важным средством распространения книг по губернии стал книжный магазин при библиотеке, открытый в 1861 году, который также помогал покрывать расходы на приобретение книг. Посещал магазин и отец Александра, который покупал здесь книги и журналы духовного содержания, иконки, а также лубочные картинки на религиозные темы. В свою очередь он дарил их братии и ученикам монастырской школы, а что-то предлагал для продажи в монастырской лавке.

Открывая библиотеку и магазин, Александр Александрович не только не отказался от своих идей, но, напротив, решил действовать более активно. Библиотека для чтения стала легальным прикрытием для тайного кружка, который занимался пропагандой революционно-демократических идей. Красовский не просто знакомил учащихся с новейшей литературой, но шаг за шагом формировал через книги и беседы их взгляды, переходя от легальных книг к нелегальным. Его члены бурно обсуждали статьи в «Отечественных записках», «Современнике», читали «Колокол» и другие запрещённые издания Вольной русской типографии.

Авторитет Красовского для тех, кто пошёл за ним, был непреклонен, они ловили каждое его слово. Среди его учеников были известные в будущем земские деятели – статистик И.М. Краснопёров, врач С.И. Сычугов, священник Н.Н. Блинов; ходил к нему за книгами и будущий художник Виктор Васнецов. Семинарский профессор перевернул их мировоззрение, поставив в центр смысла жизни дело служения народу.

Молодёжь шла в революцию за идеями призрачной справедливости, плохо понимая политические и социально-экономические доктрины. Юных романтиков привлекали новые герои – ссыльные, революционеры, те, кто, по их мнению, боролся за счастье людей. К подобным нелегальным кружкам притягивала и тайность собраний. Дурманящая свобода делала возможным нарушение заповедей о почитании родителей, выливалась в непочитание начальства, царя и в конечном счёте в отрицание Бога.

Церковь в глазах определённой части молодёжи перестала нести в себе те высшие смыслы, ради которых стоило жить. В революцию шли лучшие, в которых угасла вера, но было сильно чувство справедливости. Церковь, по их мнению, лишила человека возможности обрести подлинное счастье на земле, сделала его послушным рабом. Воспитанные на христианских идеалах, они были готовы к самопожертвованию ради высокой цели. В то же время смирение и любовь как главные христианские добродетели подменялись идеями мщения, в котором смерть – своя или чужая – ничто ради высоких идей.

Ученик Красовского И.М. Краснопёров стал одним из участников «Казанского заговора». В марте 1863 года он отправил учителю в Вятку письмо, в котором говорилось: «Время близко, старому свету приближается конец, и Россия воспрянет от сна. Верю, что Вы примете в этом деле непосредственное участие… Да здравствует демократическая конституция!» Во время обыска в библиотеке и книжном магазине Красовского это послание было обнаружено. Александра Александровича вместе с некоторыми семинаристами арестовали и отправили в Казань. Началось следствие.

Судьба сына отразилась на судьбе отца. После ареста Александра Амвросий подал прошение об увольнении из семинарии. Но даже в этих сложных обстоятельствах отец не бросил сына. Передав все дела по семинарии архимандриту Павлу, 15 июня 1863 года он взял месячный отпуск для поездки в Казань.

Красовского-младшего обвинили в распространении подложного манифеста и воззваний, но реально смогли доказать лишь хранение прокламации «Земли и воли». Его приговорили к трём месяцам тюремного заключения. В ноябре 1863-го он вернулся из Казани в Вятку под полицейский надзор, который должен был продолжаться в течение трёх лет. Быть может, именно авторитет отца спас тогда Александра от каторги.

Библиотека, магазин и типография Красовского какое-то время ещё работали. Однако в 1866 году, после того как в ходе обысков была обнаружена «крамольная» литература, они были закрыты. В 1867–1868 годах Александр вновь сумел добиться открытия в Вятке книжного магазина, а в 1869-м – типографии, оформив всё на брата Василия.

Арест сына и следствие над ним подорвали не только авторитет Амвросия, но и без того слабое его здоровье. В 1863 году он обратился с прошением уволить его от должности члена Вятской духовной консистории, а также от звания благочинного монастырей «как несоответствующего настоящему болезненному состоянию его зрения». В 1868-м он был вынужден отказаться и от управления монастырём, уйдя на покой.

В последние годы жизни он полностью ослеп, что при его образованности и любознательности стало особенно тяжёлым испытанием. Как вспоминал Фармаковский, «этот скорбный слепец, ощупью или по указанию чужой руки, двигавшийся с места на место… удовлетворял… почти единственным живым потребностям своего ума и сердца – в чтении и Богослужении». Но какие бы тяжёлые скорби его ни посещали, он сохранял веру и силу духа, «благодушие и христианское несение скорбей».

Архимандрит не переставал думать о своих детях. Он искренне их любил, понимал в глубине души их лучшие побуждения. Вероятно, Амвросий видел и свою вину в том, что произошло: он сам приучал сыновей к активному чтению, направил учиться в Петербург, где они увлеклись идеями свободомыслия. Это была трагедия отца, который был духовным наставником для многих, но не сумел воспитать своих сыновей в духе веры, не сумел спасти их от соблазнов своего времени. Тем не менее он постарался до конца своих дней сохранить с ними близкие отношения.

За три дня до смерти, чувствуя особенный упадок сил, он переехал на квартиру к Александру, говоря, что дни его уже сочтены и близится его кончина. До последних минут своей жизни он мог с помощью других ходить по комнатам, просил занимать себя чтением и сохранил память и сознание в полной силе. Амвросий скончался 28 мая 1870 года в 10 часов вечера на 70-м году жизни. 30 мая погребальная процессия торжественно прошла через весь город, оглашаемая колокольным звоном городских храмов. Архимандрита погребли в Трифоновом монастыре, где уже покоились его отец и супруга.

После его смерти Александр и Василий продолжили свою деятельность. Библиотекой Красовского стал официально заведовать его друг Н.И. Вершинин. Запрещённые издания через магазин Красовские распространяли по уездам. Губернатор и директор народных училищ опасались, что «с окончанием учения в сельских училищах будут приезжать в Вятку преподаватели… которые при посредстве библиотеки Вершинина могут быть совращаемы с истинного религиозно-нравственного пути и снабжены вредными книгами».

Когда началось «хождение в народ», Александр поддерживал связь с народническими организациями и вновь открыл кружок в Вятке. В 1874 году, во время следствия о «пропаганде в империи», полиция провела обыски у Александра Красовского в Вятке, в Орлове – у брата Василия, в Нолинске – у Вершинина. Была обнаружена нелегальная литература, В. Красовский и Вершинин были арестованы. Александр оставался на свободе, поскольку официально ничем не владел. В 1875 году библиотека и магазин были закрыты, что стало для него серьёзным ударом.

О последних годах жизни Красовских мало что известно. Есть сведения, что Александр занимался продажей новейших сельхозорудий. Он умер 7 ноября 1883 года, был отпет в Знаменской церкви и похоронен на Богословском кладбище Вятки. Примерно в эти же годы скончался и его брат Василий.

Когда ушло поколение «шестидесятников», их идеи не исчезли – уже в начале ХХ века они зазвучали с новой силой, в том числе и среди вятских семинаристов.

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска