«Незнайка лежит, а знайка далеко бежит» – так говорит народная пословица. Конечно, нынче любой уголок планеты можно увидеть на экране телевизора или компьютера (помните, как в русской сказке каталось по тарелочке яблочко, показывая весь белый свет? – вот мы и пришли к этому). А всё же неистребима у многих из нас эта тоска по дороге, желание самому посмотреть мир. Можно сказать: веселие на Руси есть – путешествовати.

Зашла в редакцию «Веры» раба Божия Руфина, возвеселившая не так давно своё сердце поездкой в Финляндию, и поделилась впечатлениями. Первым делом вспомнила русское Ильинское кладбище в Хельсинки – «кусочек России». Показала несколько фотографий, привезённых оттуда. На них изображена красивая дама и она же, но уже в монашеском облачении, с палочкой.

– Это знаешь кто? Анна Вырубова, фрейлина и подруга императрицы. Книга есть про то, как она сидела в наших тюрьмах-то, как убежала от красноармейцев и успела на последний рейс в Финляндию, – слушай, невозможно читать! Бедная, сколько страданий! Она потом приняла постриг в Валаамском монастыре с именем Мария. Очень хотелось мне найти её могилу на Ильинском кладбище. Стою – никого нет. Как я найду? Вдруг две девчонки идут. Русские! «Вы, наверно, тоже к Вырубовой?» Я говорю: «Да». Пошли вместе. Еле нашли – оказалось, поменяли крест. Но на той стороне креста, что к аллейке обращена, Царская Семья изображена – сразу можно понять, кто там лежит.

В Хельсинки побывала я во всех храмах православных. Там читают не на церковнославянском, а на русском. Была там как на родной стороне, внимала. Люди в храме довольно молодого возраста, батюшки такие же. Могут быть седыми, но все моложавы. Старцев, как у нас, нет. А голову женщины не покрывают. Самое смешное: заходят девушки в храм и… снимают шапки, как мужики. Во всём храме в платке нас было двое – я и ещё одна женщина.

Поговорка есть: «В какой народ придёшь, таку и шапку наденешь». А тут, наоборот, шапку снимают. Но Руфина осталась в «русском» платке.

– Что мне понравилось – чистота кругом, – рассказывает она. – Домики белые, заборы низенькие, никто не прячется. Идёшь и видишь, как кто к Рождеству украсил своё жилище. Во всех окнах фонарики и снаружи – это уже городские власти стараются. И никто не плюнет, окурок не бросит.

На улице, если и захочешь, не упадёшь, я даже на спуске за перила не держалась. Снег посыпают мраморной крошкой – она похожа на гречневую крупу, только крупнее.

Наташа, к которой я ездила в гости, меня возила на своей маленькой «Шкоде», но я всё равно ничего не запомнила, я люблю одна ходить. Садилась в метро (там всего одна ветка, пусть и раздвоенная, не заблудишься), доезжала до центра и… Что толку, что уже пять лет хожу на английский? В нужный момент вылетело всё из головы. Но поняла, что шести слов вполне достаточно. Метро их мне понравилось: как-то в нём бесшумно. Лифты на каждой станции. Вошла мусульманка молодая, платье в пол, и дети с ней – один в коляске, другой за юбку держится; думаю, как же она зашла в метро-то? Потом-то и увидела лифты. Не пропадёшь. И нету этих, которые цепляют, – турникетов. Все проходят, и ни разу никто не проверял. Они за этим всё равно следят – везде висят камеры.

Хотела ещё в оперу попасть – на красиво одетых людей поглядеть. На улицах, в транспорте ведь, как и у нас, будто великое переселение народов, такие же, как я, лапоточки. Да не вышло – билетов в театр не было. Зато мне понравилось, что в Хельсинки музыка везде звучит, люди поют и, самое главное, даже в пожилом возрасте танцуют. Ходят на курсы, учатся танцам. Смотришь, кружатся пары, танцоры с белыми головами. И так приятно на них смотреть!

…Хорошо в гостях, а дома лучше. Когда подъехали к родной стороне, дяденька на границе сказал такие слова: «Добро пожаловать в Россиюшку». Растрогал чуть не до слёз. Давно такого слова не слышала.

Рождественский Хельсинки

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска