Первой из семьи ушла Любовь. Тихо – так тихо, по-английски, не прощаясь. Потом убежала Радость, перепрыгивая в подъезде через две ступеньки. Дольше всех держалась Надежда. Она ещё надеялась, что всё образуется: вернётся Любовь, прибежит назад Радость, и они опять заживут счастливой семьёй. Но ушла и Надежда, вздыхая всю дорогу от безысходности.

Потом ушёл и муж. А вот эта потеря Нину уже особенно и не расстроила. Без Любви и Радости жить в одной квартире мука. Нина не боялась остаться одна. У неё очень хороший сын. Подросток. Пройдёт совсем немного времени, и Николай будет Нине настоящей опорой в жизни.

Прошло немного времени. Сын Нины подрос, поступил в институт, и Нина уже ждала, когда он получит диплом и начнёт работать.

На последнем курсе Николай привёл домой девушку. Нина не была против. Сын уже взрослый. Но ей хотелось, чтобы всё было по-настоящему, по-человечески: знакомство с родителями невесты, свадьба, загс. А то эту девушку Нина толком и не видела – шмыгнёт к сыну в комнату и носа оттуда не показывает. Нина столько раз звала её чайку попить, а за чаем поговорить – узнать, что она за человек. А то ведь, кроме имени Марина, ничего про девушку сына Нина и не знала.

– Мам, ты странная какая-то, – удивлялся сын. – Сейчас весь мир так живёт. Без всяких там свадеб и другой ерунды.

– Женитьба – это не ерунда, – возражала Нина сыну. – А дети пойдут? Им полная семья нужна. Мама и папа.

– А что толку, что вы с отцом были расписаны? Свадьбу играли, а всё равно разбежались в разные стороны.

Нине возразить сыну было нечего. Да, была у них шикарная свадьба. Человек на сто. Денег с обеих сторон потратили уйму. Но остались одни фотографии. Воспоминания подтолкнули Нину найти альбом со старыми фотографиями, и она листала его весь вечер.

«Ну что ж, – думала Нина, – раз у современной молодёжи такие нравы, надо приспосабливаться». Нина продолжала ходить по магазинам, забивала холодильник продуктами, готовила целые кастрюли и сковородки еды – только и успевала мыть грязную посуду, которую сын горой сваливал в раковину. Аппетит у молодых хороший. Марина к плите и не подходила.

– Когда ей, мам? – оправдывал свою девушку сын. – Она по утрам целый час только красится и мажется. Марафет наводит. Без косметики сейчас девушки на улицу не показываются. Неприлично. А вечером она поздно домой возвращается.

Ударом для Нины стала новость, что сын бросил институт на последнем курсе. Не действовали ни уговоры, ни слёзы.

– Мне надоело сидеть у тебя на шее, – сказал Нине сын. – Я сам хочу зарабатывать, а не выпрашивать у тебя копейки.

– Получишь профессию и будешь зарабатывать, – говорила Нина сыну.

– Да какой у инженера заработок? А после института посадят на голый оклад.

– Что же ты хочешь делать без диплома?

– Дай мне денег на машину. Я получу права и буду на своей машине деньги зарабатывать. Извоз – дело выгодное. Когда заработаю, сразу отдам тебе.

Нина сняла с книжки все свои многолетние сбережения, и сын купил машину. Несколько месяцев он и правда хорошо зарабатывал. Приходил домой уставший, но довольный. А потом он неожиданно охладел и к машине, и к работе. Машина ржавела на улице, а он хватался то за одно, то за другое, и ничего у него толком не получалось. Всё чаще он стал обращаться к Нине.

– Ма, – говорил сын, – дай денег.

И Нина, конечно, давала. А для кого ей ещё жить? Только для сына.

Однажды вечером Нина пошла зачем-то на кухню, а в дверях проход ей загородил сын.

– Ма, – сказал он, – ты пока на кухню не заходи. У Маринки желание появилось самой готовить. Ты ей не мешай. Она тебя боится. Пусть она хозяйкой себя почувствует. И вообще, мам, постарайся после семи на кухню не заходить. Две хозяйки у одной плиты не уживутся. Ты же сама знаешь.

Нина хотела сказать сыну, что, вообще-то, хозяйка здесь она, а Марина даже не законная жена её сына. Но промолчала. Утром на кухне Нину ждала целая гора немытой посуды.

Роли как-то быстро поменялись. Теперь Нина старалась быстрее нырнуть в свою комнату и без особой необходимости оттуда не выходить. Она своими ушами слышала, как Марина говорила кому-то по телефону:

– Эта везде свой нос суёт. Хоть бы уехала куда на пару недель. Отдохнули бы от неё.

Нина поняла, что «эта» – это она. Нина взяла на работе отпуск и уехала в санаторий на три недели.

За это время молодые без её согласия переселили Нину из большой комнаты в маленькую.

– Ма, согласись, несправедливо: ты одна, а у тебя большая комната. А мы двое в маленькой.

– Но вы хоть бы меня спросили…

Нина чуть не заплакала от обиды. Всю ночь она разбирала свои вещи, которые сын кое-как свалил прямо на полу.

Нина стала замечать, что на работу она бежит с радостью, а домой её ноги не несут.

– Терпи, – говорили ей женщины на работе. – Ты плохих снох не видела. Твоя ещё ангел.

Коллектив у Нины на работе был чисто женский и очень дружный. Все праздники и дни рождения отмечали весело, с застольями и песнями. Однажды Нина возвращалась с юбилея одной сотрудницы уже поздно вечером. Они засиделись. Очень душевно пели старые и всеми любимые песни: про старый клён, про рябину, которая всё никак не могла к дубу своему перебраться, про снегопад и про любовь к женатому. Нина пела вместе со всеми и думала о том, что за их праздничным столом нет ни одной женщины с очень счастливой судьбой. У одной то, у другой другое, у самой Нины – третье. Но все терпят, крест свой несут и даже вот поют…

Дома Нина тихонечко вставила ключ в замок. Поздно. Она боялась разбудить молодых. Ключ повернулся, а дверь не открылась. «Задвижка», – догадалась Нина и тихонько позвонила. Видно, сын думал, что она уже спит и закрыл входную дверь на задвижку. На звонок никто не вышел. Нина позвонила ещё и ещё. Дверь оставалась закрытой. Нина присела на ступеньки. «Не ломать же дверь, – подумала она. – Соседи переполошатся: у одних маленький ребёнок, соседка напротив одинокая и очень рано ложится спать, а в четвёртой квартире живут квартиранты, и я их совсем не знаю».

Нина прислонилась к стене и закрыла глаза. Ей вдруг вспомнилось, как маленький Коленька в детстве очень хотел стать машинистом в метро и они часто играли дома в паровозик. «Осторожно, – говорил Коленька, – двери закрываются!» Нина цеплялась за сына, муж цеплялся за Нину, и паровозик из двух вагонов двигался туда, куда шёл Коля.

Нина просидела на ступеньках около своей двери до самого утра. Ночь показалась ей бесконечной, и она была очень рада первому солнечному лучу.

В голову пришло детское стихотворение. Нина часто читала его своему маленькому сыну по утрам:

Мы проснулись, потянулись,
Вместе солнцу улыбнулись:
«Здравствуй, солнышко,
колоколнышко…»

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска