То ли матушкина монашеская одежда располагала к личной беседе, то ли матушкины небесные глаза, которые светились невероятной добротой ко всему миру… Только матушка Анастасия давно привыкла, что на улице к ней постоянно подходят пьяницы или люди в состоянии алкогольного опьянения и жалуются ей на свою судьбу-злодейку.

– А ты сделай очень строгое лицо, и к тебе никогда и никто не подойдёт, – наставляла матушку Анастасию мудрая матушка Василиса.

Но строгое лицо у матушки Анастасии сделать никак не получалось. Вот и сегодня, пока она сидела на лавочке на платформе и ждала свою электричку, сильно выпивший молодой мужчина подошёл именно к ней. Он плюхнулся на лавочку рядом – всех, кто сидел здесь, тут же как ветром сдуло, а матушка осталась.

– Мать! – обратился к матушке Анастасии пьяный мужчина. – Веришь или нет, а у меня двое детей. Сын и дочка.

– Верю. Почему же мне не верить? – ответила матушка. – А у меня двое внуков.

– Мать, прости ты меня, – пьяный мужчина заплакал.

– Да за что же мне тебя прощать? – искренне удивилась матушка.

– Что я вот такой.

Она внимательно посмотрела на него. Всё лицо у молодого мужчины бы­ло в ссадинах и кровавых болячках. То ли он лицом обо что-то ударился, то ли его сильно побили.

– Я раньше совсем не пил, – начал рассказывать мужчина. – Пришёл из армии. Женился. Работа у меня была хорошая. Дети пошли. Сначала мальчик, а потом девочка, – при слове «девочка» пьяный мужчина попытался улыбнуться, но у него получилась только кривая гримаса. Губы были разбиты в кровь, и улыбаться ему было больно. Мужчина поморщился и продолжил: – А потом что-то как будто сломалось. Раз… и всё! Выпивать я сначала начал, а потом сильно пить стал. Жена ушла к своим родителям. Детей мне не дают и не разрешают с ними встречаться.

– Как зовут-то тебя? – спросила матушка Анастасия.

– Гришкой мамка назвала.

– Григорий, значит.

– А сегодня, мать, у меня праздник. Сегодня сыну моему старшему десять лет исполнилось.

Матушка достала из сумки большую шоколадку, которую везла внучке в подарок, и протянула мужчине:

– Возьми. Когда выспишься и приведёшь себя в порядок, отвези сыну своему. Пусть он порадуется.

Матушка Анастасия села в электричку, которая шла в сторону Москвы, а пьяному мужчине нужна была электричка в противоположную от Москвы сторону.

Как только матушка уехала, к отцу сына-именинника подошли два его собутыльника. Ушли за платформу, выпили на троих бутылку водки, а матушкина шоколадка как раз пригодилась вместо закуски.

Ночью железнодорожная полиция отвезла трёх пьяниц в вытрезвитель.

Уже дома матушка Анастасия записала случайного знакомого Григория в длинный список тех, за кого молилась. Все в доме давно уже спали, а она всё молилась и молилась. О болящих, о несчастных, о брошенных, об обиженных, об обманутых, о безнадёжных, о заблудших.

– Пресвятая Богородица, спаси заблудшего раба Божия Григория от тяжкого греха пьянства. Пусть он бросит пить, вернётся к жене, к детям. А я буду читать за него акафист…

Матушка Анастасия потянулась за акафистом ко Пресвятой Богородице «Неупиваемая Чаша». Именно ей молятся обо всех сильно пьющих людях.

В молитвах ночь прошла как-то незаметно: и оглянуться не успела, а уже рассвело – раз… и всё.

* * *

Утром Григория и двух его собутыльников вышвырнули из клетки в отделении полиции почти пинками. Соображать на троих им было не на что, и они разошлись в разные стороны.

Григорий с самого утра был очень зол. Ему вдруг пришла в голову мысль, что во всех его бедах виновата жена, и страстно захотелось скандала. «Могла бы и потерпеть, – думал он про жену. – Некоторые вон всю жизнь с пьяницами живут, и ничего. Терпят. Кормят их, поят, обстирывают, спать в тёплую постель укладывают. А эта – сразу же детей в охапку и к своей матери сбежала. А как я тут, ей всё равно. Хоть бы и сдох совсем – не заплачет. А может, и нашла уже себе кого-нибудь…»

Григорий поехал на квартиру к тёще и решил, что будет звонить и долбить в дверь до тех пор, пока ему не откроют. Он сегодня всё жене скажет. Мало ей не покажется.

Григорий утопил кнопку звонка до упора и не отпускал. Дверь открыл сын Славик.

– Пап, – сказал Славик, – заходи.

– Я шоколадку хотел тебе принести, сынок, на день рождения, – сказал Григорий сыну, – да дорогой… потерял.

– Да ладно, пап, – ответил Славик. – Не в подарках ведь счастье. Главное, что ты про меня помнишь и пришёл.

– А как же, сынок. Я помню. А где мама?

– Она на работе. Алёнка в садике. А у меня каникулы. Ты заходи. Не бойся.

– А мама ругаться не будет, что ты меня впустил?

– Что ты, пап? Да ты же её знаешь. Она и ругаться-то не умеет. Она у нас очень добрая.

– Да, я знаю, – неожиданно для себя сказал Григорий.

– Пап, ты кушать хочешь? Пошли, я тебя покормлю. Там столько салатов со вчерашнего праздника осталось. Мама всего наготовила, нам за неделю не съесть.

– А бабушка с дедушкой где?

– Они вчера приезжали, а сегодня опять на дачу уехали. Мы к ним по субботам и воскресеньям туда ездим. Помогаем.

Славик накрыл стол и накормил отца.

– Скажи, а что мама про меня говорит? – спросил Григорий у сына.

– Говорит, что ты хороший, но только когда не пьёшь. Перед бабушкой и дедушкой тебя всегда защищает. А они её за это ругают… Пап, а ты помнишь, как раньше мы хорошо жили? В зоопарк ездили, в цирк несколько раз ходили. Я всё помню. Как ты в шахматы меня играть научил. Как вы с мамой первый велосипед мне купили.

…Григорий с сыном играли в шахматы, когда пришла с работы его жена Ольга с дочкой Алёнкой. Алёнка спряталась за маму.

– Папа наш плохой, – сказала Алёнка. – Мне бабушка сказала, что папа наш плохой, как Бармалей.

– Не бойся, дочка, – сказала Алёнке мама. – Наш папа… хороший.

* * *

Матушка Анастасия в последнее время плохо себя чувствовала. Начинала что-нибудь делать и быстро уставала. Возраст сказывался, да и болезни всякие подступали. Куда от этих болезней денешься?

Пока матушка Анастасия прочитала всё монашеское правило, вечерние молитвы, в доме все уже угомонились. Она тоже легла бы спать с радостью, но у неё ещё был целый список людей, за которых матушка должна была обязательно помолиться. Болящие, обиженные, заблудшие… Матушка Анастасия опять не заметила, как прошла ночь: раз… и всё.

* * *

Неожиданно для всех сильно пьющий Григорий бросил пить. Совсем. Устроился на хорошую работу. Руки у него золотые, что хочешь сам сделает. Хоть по дереву, хоть по металлу. После работы Григорий почти бегом бежал домой. Ему очень нравилось, когда у порога его встречали дети и жена.

– Папа! – кричали сын с дочкой за дверью, когда он звонил. И бежали наперегонки.

Григория иногда спрашивали, как же ему удалось победить «зелёного змия». Пьяница ведь уже был горький. Может, таблетка какая импортная помогла? Григорий только пожимал плечами. Он и сам себе не мог ответить на этот вопрос: как он бросил пить?

Просто так, раз… и всё.

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска