День матушек
Впервые с отцом Геннадием Беловоловым довелось мне встретиться в начале 2000-х, когда только-только вернули верующим историческое здание Леушинского подворья с храмом Иоанна Богослова, построенным по благословению св. прав. Иоанна Кронштадтского. Находится подворье в самом центре Петербурга, в десяти минутах ходьбы от станции метро «Площадь Восстания». Что поразило тогда – полная разруха внутри красивого с виду здания и энергичность настоятеля, смело взявшегося за восстановление. Прошло много лет. И вот нынче 21 мая, в день Иоанна Богослова, в храме впервые за сто лет была совершена архиерейская служба.
Возможно, этот день войдёт в историю православного Петербурга. После литургии митрополит Варсонофий прошёл по этажам подворья, посетил мемориальную келью Иоанна Кронштадтского, кабинет игуменьи Таисии, леушинский музей. И высказал мысль, что на Леушинском подворье есть готовая структура для возрождения монастыря, тем более что при храме уже действует Иоанно-Таисиинскоесестричество и часть сестёр готовы к принятию монашеского пострига. Владыка отметил, что в Санкт-Петербурге есть только один епархиальный женский монастырь, Новодевичий Воскресенский, и этого мало для пятимиллионного города.
После этой вести я и отправился на Леушинское подворье взять интервью у настоятеля. План был неопределённый – поговорить о духовном влиянии женщин-подвижниц на нравственную атмосферу мегаполиса. Но батюшка неожиданным образом конкретизировал тему. Накануне он побывал в Псковской области, где организовал первый в России «праздник матушек». Возможно, в будущем официально он будет именоваться Днём русской матушки.
Дорога в Кярово
– Отец Геннадий, «праздник матушек», священнических жён, – это ваша инициатива?
– Идея давно вынашивалась. Она возникла из нашего почитания супруги святого праведного Иоанна Кронштадтского – Елизаветы Константиновны Сергиевой. И сотрудники Мемориального музея Иоанна Кронштадтского, что в городе Кронштадте, и я, его директор, уделяем большое внимание матушке. Отразили её жизнь в экспозиции, чтим дни её памяти, память её родных, её малой родины – села Кярово, что близ Гдова. Кстати, до революции город Гдов входил в Санкт-Петербургскую губернию, так что отец Елизаветы Константиновны, священник, относился к петербургскому духовенству.
Знаете, тут такая взаимосвязь: чем больше проникаешься высотой подвига дорогого Батюшки, отца Иоанна Кронштадтского, тем больше открываешь для себя и образ той спутницы, которую Господь дал ему в его жизни. Матушку Елизавету мы вполне можем назвать сподвижницей великого подвижника, потому что вне пострига она исполнила монашеский обет чистоты и целомудрия. Также исполнила монашеский обет нестяжания, поскольку в собственности ни у отца Иоанна, ни у матушки не было никакой недвижимости или дорогого имущества.
– А пароходы, которые поминали Батюшке…
– Получив в подарок пароход, отец Иоанн тут же переоформил его на СурскийИоанно-Богословский монастырь. Владельцем этого парохода Батюшка был всего один день. Та же история с домом, в котором он с матушкой жил, – это был дом причта Андреевского собора и не являлся собственностью.
И ещё один монашеский обет – послушания – матушка тоже исполнила. Она была в полном послушании своего великого пастыря.
– Многие и воспринимают отца Иоанна как монаха, потому что он всегда был как бы один, без матушки.
– В этом как раз неполнота его образа. У него была законная супруга, но он, как известно, предложил ей: «Лиза, счастливых семей много, а мы с тобой давай поживём для Бога». Наверное, для Елизаветы это было неожиданным. Мы не знаем, насколько трудно далось ей это решение, дневник она не вела. Перед нами только факт – её подвиг. Вместе с отцом Иоанном она прошла 53 года и стала его сотаинницей. То есть она разделила тайну его духовной жизни. Конечно, никто так близко не знал отца Иоанна, как его супруга. Все видели его в молитве, на литургии, как он исповедовал и причащал. Видели в нём пастыря, пророка. А матушка видела человека, который нуждался в заботе, в помощи, в лечении да и просто в поддержке и утешении.
– Что известно о жизни Елизаветы Константиновны? В какой обстановке она воспитывалась?
– Родилась она 4 мая 1829 года, когда её отец, иерей Константин Несвицкий, служил на первом своём приходе – в Покровском храме, в кяровском имении графа Коновницына. Туда он приехал сразу после окончания Александро-Невской духовной семинарии. Было это в 1821 году. Значит, он застал в живых и хозяина имения, человека незаурядного, много сделавшего для России.
– Это тот Коновницын, герой Отечественной войны 1812 года?
– Да, о котором в романе «Война и мир» Толстой написал: «Пётр Петрович Коновницын всегда находился там, где было труднее всего». После совета в Филях Кутузов назначил его своим дежурным генералом штаба, то есть, говоря современным языком, начальником Генерального штаба. Пётр Петрович позже стал военным министром, сенатором. Вот таким был хозяин имения. Под стать ему была и его супруга, Анна Ивановна, кавалерственная дама ордена Святой Екатерины. Когда граф умер, Анна Ивановна над могилой его в церкви поставила образ Божией Матери. Риза образа была отлита из золотой шпаги «За храбрость», которой генерал был награждён за Бородинское сражение. Известный писатель и издатель ФаддейБулгарин написал «Воспоминания о гр. А. И. Коновницыной, урожд. Корсаковой», в которых отмечал, что Анна Ивановна много занималась благотворительностью.
У графа и графини было четверо сыновей и одна дочь, Елизавета, которой Бог судил стать женой декабриста. Она была всего год замужем за полковником Нарышкиным, когда того отправили в Сибирь на каторгу. И Елизавета одна из первых отправилась вслед за мужем.
– А другая Елизавета, дочь священника, недолго была в Кярово?
– Почти всё детство и отрочество она провела в Гдове, всего в пяти верстах от Кярово, куда после десяти лет служения на сельском приходе перевели отца. Всего у Елизаветы было трое братьев и четыре сестры. Большую роль в их воспитании сыграла мама, Анна Петровна. Дети видели, как самозабвенно она любит отца, какое смирение проявляет в бытовых вопросах. Родители дали Елизавете и прекрасное образование – девушка знала иностранные языки, хорошо музицировала и пела. По русской традиции занималась она и вышиванием. Её платы и пелены стали украшением храма. Ещё Елизавета любила готовить.
В Гдове протоиерей Константин прослужил 17 лет, и оттуда был переведён в Кронштадт ключарём Андреевского собора. В 1855 году внезапно умерла Анна Петровна, что сильно подорвало здоровье священника. Все домашние дела, заботы о братьях и сёстрах легли на плечи Елизаветы. Ей было уже 26 лет, когда на одном из вечеров в Санкт-Петербургской духовной академии Елизавета познакомилась со студентом Иваном Сергиевым. Девушка ему очень понравилась не только миловидностью, но и своей скромностью, духовностью. Вскоре молодой кандидат богословия сделал ей предложение. В 1885 году произошли сразу три события: протоиерей Константин ушёл на покой, Ивана Сергиева рукоположили во священники, он и Елизавета венчались. После этого их жизнь была связана с Андреевским собором в Кронштадте.
Батюшкин ангел
– Всё-таки странно: матушка находилась рядом с отцом Иоанном Кронштадтским, а такое впечатление, что он был один.
– Есть только одна фотография, на которой они вдвоём. И ещё несколько снимков, где они в группе людей. Представьте, более полувека вместе прожили – и только один снимок вместе. О чём это говорит? О смирении Елизаветы Константиновны. О том, что она не использовала славу своего супруга для собственного, как сейчас принято говорить, пиара. Всё время оставалась в тени. А ведь смирение – это высшая добродетель.
Ей многое пришлось терпеть. Очень часто отец Иоанн бывал среди кронштадтских бедняков и нищих, утешал их, помогал деньгами, одеждой. Матушке говорили, словно бы пеняя: «А твой-то сегодня опять босой пришёл». Раздавал деньги, пока они не кончались. Не умел отказывать. А матушке на что вести домашнее хозяйство? Понимая, что заставляет нищенствовать супругу, отец Иоанн распорядился, чтобы жалованье по законоучительству выдавали ей.
Племянница матушки, жившая в их доме, вспоминала: «К своему великому супругу-молитвеннику тётя всегда относилась с благоговейной любовью и почтительностью. Когда он, усталый, приезжал домой с треб или из храма, она торопилась снять с него сапоги, помочь раздеться и заботливо укрывала его, укладывала отдохнуть в постель. Тогда мёртвая тишина водворялась в квартире, так ревниво оберегала тётя кратковременный отдых труженика-пастыря… Больная, слабая, почти без ног, всех предупреждала, всех умоляла: “He шумите, батюшка отдыхает”, “Не принимайте пока никого, батюшка нездоров”. Батюшка сам знал её душу, высоко ценил в ней чистоту, кротость и смирение и так отзывался о ней: “Жена у меня ангел”. Все мы знали, что за спиной великого праведника отца Иоанна стоит охранительница его, готовая душу свою положить за него».
И ещё одно её воспоминание: «Как сейчас смотрю на неё – подвязанную белым передником, делающую сладкий пирог на кухне. Любила она постряпать, сама покупала провизию, сама за всем присматривала, чтобы всё было чисто и вкусно. Сколько раз помню, дядя, отведывая любимый яблочный пирог, приговаривал: “Мастерица ты у меня стряпать пироги”. Приветливая, всегда ровная и ласковая в поведении, Елизавета Константиновна любила, когда кто-то из знакомых навещал её, тогда она прямо закармливала гостя или гостью, а дядя, видя её гостеприимство и искренность, не раз говорил про неё: “Настоящая она матушка”».
Однажды отец Иоанн опасно занемог, у него оказалось двустороннее воспаление лёгких. Целыми часами он лежал в забытьи, с закрытыми глазами, а когда приходил в себя, то жаловался на невыносимую головную боль. Елизавета Константиновна сидела около него и горько плакала. Открыв глаза, отец Иоанн посмотрел на неё и сказал: «Не плачь, Лиза, Бог даст, поправлюсь, а если нет, Бог и добрые люди не оставят».
Вот две ключевые фразы: «настоящая матушка» и «ангел». Этот образ священнической супруги мы приняли близко к сердцу, поэтому и родилась идея отмечать День всех русских матушек в день рождения Елизаветы Константиновны на её родине.
– Она ведь пережила отца Иоанна?
– Батюшка и матушка были одного года рождения. И Елизавета Константиновна пережила супруга ровно на полгода. 4 мая (по старому стилю) 1909 года она справила своё 80-летие, а 22 мая тихо скончалась.
– А где похоронена?
– Родственники хлопотали, чтобы её положить рядом с супругом в Иоанновском монастыре на Карповке. Но не получилось, похоронили в Кронштадте около Андреевского собора. Заупокойную литургию совершил прибывший из Петербурга Преосвященный Кирилл, епископ Гдовский, будущий митрополит и новомученик, в сослужении 16 священников и 7 диаконов. Собор был полон народа, утопал в венках. После отпевания гроб матушки несли на плечах командующий Балтийским флотом, начальник Кронштадта, городской голова и староста храма. В 1932-м, когда разрушали собор, к сожалению, была утрачена и могила матушки. Но мы всё равно там служим литии. И на родину её ездим. Первая поездка была ещё в 1999 году. С нами ездят туда и две внучатые племянницы матушки. Ехать сравнительно недалеко. Можно даже на поезде с Балтийского вокзала. Не доезжая Гдова, выйти на станции «7-й разъезд», и пешком всего один километр до Покровской церкви.
Там, в Кярово, очень благодатно. В зелени утопает старинный Покровский храм, где была крещена матушка Елизавета. В советское время он закрывался ненадолго, поэтому сохранились иконостас, иконы, утварь – осталось всё так же, как было при Елизавете Константиновне. Мы были покорены красотой этого места, воспетого и известным песнопевцем нашего времени иеромонахом Романом (Матюшиным). Он ведь начинал своё служение как раз в этом храме, и многие его песни были там написаны, в том числе песня «Родник», где такой припев:
За родником – белый храм,
Кладбище старое.
Этот забытый край
Русь нам оставила.
Близ храма в Кярово есть старинный источник, где не разберёшь, где вода, где слеза, – столько людей к нему приходило с молитвой к Богу. Приезжали сюда и отец Иоанн Кронштадтский с матушкой помолиться.
– А кто там сейчас служит?
– Замечательный батюшка, протоиерей Сергий Кутузов. Мы в прошлом году приехали, послужили литургию, помолились, и вот тогда я дерзнул высказать такую мысль: как хорошо было бы почитать матушку Елизавету и ежегодно сюда приезжать на день её рождения. А с другой стороны – почтить в её лице вообще всех матушек, священнических жён Русской земли. Ведь наша земля стояла, прежде всего, на батюшках, на пастырях – а рядом с ними были матушки. Эту мысль обсудили с благочинным Гдова протоиереем Василием Лупаковым, с администрацией города, с директором местного музея Надеждой Леонидовной Сигнатуриной. И эта идея нашла поддержку. Договорились ещё в прошлом году провести в день рождения матушки, 17 мая, первый праздник её памяти, с перспективой учреждения праздника русской матушки.
Песня о матушке
– И как прошёл праздник?
– Хотя проводили его впервые, получился он не «комом», а таким неожиданно распустившимся цветком. Из Петербурга в Кярово пришёл автобус с паломниками. В Покровском храме отслужили литургию и соборную панихиду в память Елизаветы Константиновны. От мемориальной квартиры Иоанна Кронштадтского мы передали в дар приходу большую фотографию матушки с отцом Иоанном, перед которой и служилась панихида. Затем по русскому обычаю – поминальная трапеза. Столы были поставлены прямо на улице под цветущими яблонями. Нельзя было не вспомнить, что любимым блюдом Елизаветы Константиновны были пироги с яблоками. Может быть, это идёт из детства, из села, где много яблонь.
Затем торжества переместились в Гдов, где прошло детство матушки. Этот городок на берегу Чудского озера очень древний, Дмитриевский собор его даже изобразили на юбилейных монетах серии «Древние города России». По преданию, Гдов был уделом вдовствующей княгини Ольги, родившейся около 885 года в селе Выбуты под Псковом. Перед революцией Гдов украшали шесть храмов. Три из них разрушила советская власть, остальные были взорваны, когда немцы отступали в 1944 году. Осталась только крепость с развалинами собора Димитрия Солунского, покровителя воинов. Эта крепость тоже очень древняя, ведь испокон веков городок был порубежным и первым встречал захватчиков с запада. Не случайна поговорка «Гдов – город вдов». С 1988 года Дмитриевский собор, рядом с которым жили Несвицкие и где отец Константин служил, начал восстанавливать священник Михаил Женочин.
– Мы писали об этом. Восстановленный им собор был первым в России освящён во имя Державной иконы Божией Матери.
– Да, теперь храм имеет двойное название – Свято-Державный Дмитриевский собор. Там мы отслужили братскую литию в память Елизаветы Константиновны. Для паломников была проведена экскурсия. К сожалению, многое не сохранилось… Когда-то о служении отца Константина Несвицкого напоминали стопудовый колокол, перелитый его тщанием из старого, меньшего веса. И серебряная риза, украсившая житийную икону Иоанна Предтечи – древнейшую в Гдове. Скорее всего, риза была изготовлена также на его деньги. Эту икону он сам же и перенёс в собор из Гдовского Николаевского монастыря. По преданию, образ был написан в 1341 году псковским посадником Карпом Даниловичем Кольком в память о победе его войска над немцами при Кушельском озере. Такие вот глубины русской истории.
Затем в краеведческом музее состоялся вечер памяти в честь матушки Елизаветы. Для первого раза оказалось всё так неожиданно: актовый зал музея, заполненный до отказа духовенством, гостями, гдовичами, среди которых были дети, культурная общественность, представители администрации. Получилось, что Елизавета Константиновна собрала самый широкий круг людей, которые, возможно, так никогда бы и не собрались вместе.
На этом вечере я выступил с докладом о жизни Елизаветы Константиновны. И хотя предполагал минут десять, получилось около часа – все слушали с таким вниманием… Многие факты были впервые оглашены, но и доступные сведения для большинства оказались неизвестными. Потом читали стихи. Петербургская поэтесса Галина Зайцева прочитала своё стихотворение, посвящённое матушке Елизавете. Затем выступил дуэт Андреевых, впервые исполнив песню о Елизавете Константиновне. Думаю, она станет известной, и приятно, что впервые прозвучала на родине Елизаветы Константиновны. Программу своих песен представил и отец Анатолий Першин, с которым Андреевы приехали. Потом выступили учащиеся местной музыкальной школы. Три часа пролетели на одном дыхании. В конце вечера все пожелали второй раз послушать песню о матушке Елизавете, и она была повторена на бис.
Рядом с Гдовом находится деревня Ветвеник, в которой располагается известный духовно-просветительский центр. Вечером праздник переместился туда, и протоиерей Анатолий Першин с дуэтом Андреевых дали ещё один концерт – для воспитанников местного образовательного учреждения.
Замглавы администрации сказала, что начало очень многообещающее и что на следующий год вечер пройдёт уже в городском доме культуры – там больше места. И участников будет больше. Пригласим известных матушек нашей Церкви. В общем, эта идея – почтить всех матушек Русской земли – нашла широкий отклик.
Забытый подвиг
– Некоторым может показаться странным, что идеалом матушки выбрана бездетная супруга священника, которая, как вы сказали, соблюдала монашеские обеты.
– Знаете, монашество – это духовный маяк для тех, кто живёт в миру. И у матушки, которая на самом деле монахиней не была, но жила по-монашески, есть чему поучиться мирянам. Аскеза её говорит о чистоте духовной. По духовному уровню она была близка к самому отцу Иоанну Кронштадтскому.
В ней – образ матушки, которая всецело предана супругу-священнику, через служение ему служит Богу. Отсутствие кровных детей вовсе не умаляет этот подвиг, а даже возвеличивает. То есть матушка – это спутница батюшки. Если отец Иоанн пошёл этим путём воздержания, то и она пошла его путём. Это подвиг верности, в первую очередь.
Кроме того, она всё же была матерью. К супругам Сергиевым в гости в Кронштадт часто приезжали сёстры Елизаветы Константиновны. В один из таких приездов у сестры Анны в квартире отца Иоанна родилась дочь, которую нарекли Руфиной. В 1872 году умер её отец, и Анна Константиновна осталась без средств с двумя маленькими детьми. Отец Иоанн предложил своей матушке: «Детей у нас нет, возьмём Руфину к себе и воспитаем как дочь». Так и сделали. Батюшка и матушка очень любили Руфу, относясь к ней как к родной дочери. Отец Иоанн с трёх лет начал вести с Руфой беседы о Боге, заботиться о воспитании её души, а Елизавета Константиновна всегда брала девочку на службу вАндреевский собор. Матушка спала с приёмной дочерью в одной комнате, приучала к аккуратности, с пяти лет начала обучать девочку грамоте и французскому языку. Как вспоминала сама Руфина, вместе с матушкой они вырезали из бумаги фигурки животных, о которых читали в книжках. Отец Иоанн сам отвёл Руфу на вступительный экзамен в гимназию, которую та впоследствии окончила с золотой медалью.
Когда Руфина вышла замуж за мичмана Николая Николаевича Шемякина, то получила от отца Иоанна в приданое 6000 рублей золотом. Руфина считала его своим отцом и великим пастырем. Она записала его проповеди последних лет жизни и в 1909 году издала две книги о нём и матушке Елизавете. Умерла Руфина в 1928 году.
Кроме того, у матушки Елизаветы было много духовных чад, которые приходили за советом. Ведь отца Иоанна не всегда можно было застать, он же ездил по стране. И вот шли к ней, и она встречала их, как своих детей.
– Вы сказали, что в День русской матушки будут чествоваться и другие жёны священников.
– Да. Почитание Елизаветы Константиновны – это как бы стержень, но мы планируем каждый год рассказывать и о других матушках.
– А можете назвать ещё известных жён священников?
– Сейчас даже затрудняюсь сказать. Тема новая, а матушки и вправду как бы в тени. Накануне революции в России было сто тысяч священников, значит, около ста тысяч матушек. А до этого тысячу лет сколько матушек на Руси подвизалось? А их как бы и нет. Вот скажите, где в русской литературе о них написано? Наши русские классики XIX века думали, что у них очень много времени впереди, что ещё удастся всё это запечатлеть. А времени оказалось очень мало. Многие типажи, многие стороны нашей русской национальной жизни канули в Лету, так и не описанные. Слава Богу, Достоевский хоть изобразил старца Зосиму – прекрасный, обаятельный образ русского старца. И Лесков дал замечательный образ русского священника в «Соборянах». Там, у Лескова, есть и попадья, но она не столь ярко прописана. Матушки остались за кадром. Так что у нашей литературы на повестке дня есть такое важное задание.
Сейчас появляются «Записки попадьи» Юлии Сысоевой, вдовы убиенного священника-миссионера Даниила Сысоева. Но это записки документальные. А вот если бы современный писатель к этому художественно подошёл и создал образ русской матушки либо в истории, либо в наше время. Это очень нужно сейчас. Потому что они поддерживают священников, и от этого многое зависит.
– Они ведь как жёны военных…
– Да, едут туда, куда мужа пошлют служить. Мы восторгаемся подвигом жён-декабристов, хотя их на самом-то деле было не так много – из ста жён около десяти вроде в Сибирь поехали. А те жёны батюшек, которые ехали в глубинку, где ни жилья нормального, ни зарплаты, – где романы о них, фильмы? И ведь рожали по десять-пятнадцать детей, поднимали их на ноги. Вот здесь у нас, на подворье, когда в 1894 году был освящён храм, первым священником стал отец Иоанн Орнатский. И у него была матушка Анна Семёновна, урождённая Сергиева-Малкина, племянница Иоанна Кронштадтского. Так она родила ему семнадцать детей. Вот тоже подвиг… Возможно, в следующий раз на Дне матушки мы расскажем и о ней, почтим её. Она похоронена на Шуваловском кладбище, могила сохранилась. Мы были хорошо знакомы с её внучкой Тамарой Ивановной Орнатской, которая, к сожалению, нынче 11 апреля почила.
И знаете, образы русских матушек – они очищают. Своей такой тихостью, незаметностью и в то же время силой. В них сочетаются тёплая домашность и нравственная высота, земное и небесное.
Видя, сколь высок Батюшка, я всегда поражался мыслью: а какая же должна быть у него матушка? Чтобы не отстать, не оступиться. А она в последние годы так же часто причащалась, как отец Иоанн. После его смерти надевала подрясник мужа и в нём молилась… Этот факт говорит о глубочайшей внутренней связи матушки со своим батюшкой, его подрясничек – это и её одежда! На фотографиях вижу, какой строгий, но мудрый и добрый у неё лик. И вот эти поездки в Гдов, на родину матушки, размышления и особенно тот праздничный вечер сделали её образ очень близким сердцем.
* * *
Под конец беседы спросил я отца Геннадия, как, по его мнению, отнесутся матушки к учреждению праздника в их честь.
– Они все поддерживают, ведь это жёны священников. Главное, я думаю, эту идею поддержал бы сам святой праведный Иоанн Кронштадтский, который любил свою матушку. Надеюсь, что со временем праздник русских матушек станет всероссийским.
← Предыдущая публикация Следующая публикация →
Оглавление выпуска
Рассказ Ирины Николаевны Орнатской (г.р. 1917).
(20 апреля 2008 года)
Семья мамы – Успенские. Иоанн Успенский (отец мамы) был священником и служил в соборе вместе с Иоанном Кронштадтским. Бабушка – Марионилла Петровна окончила Смольный институт. В семье у них было шестеро детей. В 1914 г. Отец умер. Дети стали подрастать, семье дали квартиру. Младших определили в пансион.
Революция. Пансион «ушёл». В 1919 году бабушка переехала на родину мужа в Белозерск к его родственникам. Моя мама, оставшись вдовой, осталась жить со своими детьми в Яргомже у золовки, моей тёти Анны Философовны. Муж тёти Ани – настоятель храма о. Виктор Сапожков, устроил маму (Серафиму Ивановну Орнатскую) учительницей в школе. Она вышла замуж за Александра Прозоровского. В семье нашей родились младшие сестрёнки Нина и Люба, а мы с Еленой были старшие. Бабушка Марионилла тоже учительствовала. Её старшие девочки: Серафима, Александра, Анна, Елена были уже на своих ногах, а два сына-подростки Кирилл и Георгий оставались с ней, учились и воспитывались в уезде.
Бабушку Мариониллу Петровну направляют директором в Леушинский детский дом трудновоспитуемых детей. Поработала там недолго, случилось несчастье – играя, воспитанники ударили Жоржа камнем по голове. У мальчика начались приступы. Пришлось ехать лечиться в Москву. Константин Успенский, брат о. Иоанна, доктор наук, приютил их. Георгия периодически выписывали, и бабушка уезжала к нему в Москву. После Леушина бабушка переехала к нам в Яргомж. Она меня воспитывала, я писала с ней дома диктанты. Она была высокой культуры, знала французский, английский и сама изучала язык эсперанто. Летом она жила в Москве, а зимой с нами. Кирюша закончил семилетку и работал избачём у тёти Ани (Анна – третья дочь Мариониллы Петровны) в селе Ульяново. Потом его пригласил в Москву дядюшка Константин Успенский. Кирилл окончил там топографическое училище и в дальнейшем работал в Узбекистане.
Тетя Шура (Александра – вторая дочь Мариониллы Петровны) жила в Москве, вышла замуж, училась на педологическом факультете. Потом стала работать в Боткинской больнице. Жорж – то в больнице, то у нас. Началось буйное помешательство, припадки. Поместили в камеру буйных. Мама написала тёте Шуре, та была уже доктором медицинских наук (всю жизнь проработала в кремлёвской больнице). Тётя Шура приехала в больницу к Жоржу, увидела непорядки и устроила большой разгон. Но домой взять Жоржа не могли. Он там и умерМуж тёти Шуры Юдович – один из заместителей Микояна, ведал пищевой промышленностью 33 года. Племянница мужа училась в «Вахтангова».
Анна Ивановна (3-я с дочь Мариониллы Петровны) вышла замуж за лесничего в село Ульяново. Когда поехали в Москву, то ночевали у нас. Погостили, отчим говорит: «Чистой пробы белогвардеец». У них были сыновья Аскольд и Сергей. Ульяновский сельсовет попал под затопление, и семья переехала на Кольский полуостров.
Отчим Прозоровский заведовал школой в Парфёново. Был у нас домик, лошадка, коза. В один из приездов бабушки Мариониллы из Москвы случилось несчастье. Был октябрь или начало ноября. Получили телеграмму, что бабушка едет. Утром к поезду отчим поехал встречать. Встретили. Одели на бабушку тулуп, валенки, усадили в розвальни и поехали через переезд железной дороги. Никаких сигналов не было, локомотив подъезжает без фар. Бурушка (конь) дёрнул, сани подпрыгнули, бабушка вывалилась из саней. Одна нога попала под
колёса, отчим не мог оттащить. Свезли бабушку в железнодорожную больницу, она рядом. А в это время дома вдруг образовалась трещина на стекле. В 7 часов утра отчим приехал и сказал о несчастии. Юдович работал в Наркомате, он охлопотал бабушке пенсию, она осталась без ноги.
Тётушки меня брали в Москву, водили по музеям, в Кремль. В эти годы учился там двоюродный брат Иван. Он стал первым криминалистом СССР. После Литвы был главный прокурор. Отдыхал в Трусканентай в люксе с женой Еленой. Кирилл, племянник дяди Кости всю Успенскую «гвардию» приютил в Москве.
Отчима арестовали. Семье стало трудно жить, наголодались. Юдович посылал посылки. Тётя Шура взяла мою сестру Нину к себе в московскую коммунальную квартиру. Нина поступила в институт, училась отлично. Она была впоследствии кандидатом в американское посольство. Бабушка жила у мамы и ходила на костылях. Тётя Шура приезжала не один год. В войну Юдовича растерзали партизаны. Тётя Шура вышла замуж за академика.
Елена Николаевна, моя старшая сестра, её муж Василий Филиппович служил в Ставке главнокомандующего начальником штаба во время обороны Севастополя. Был приказ, кто выезжает последним, если нет другой возможности спасти документы, должен подорваться. Герой. Он был настоящий «прозеленевший» большевик.
Все семьи Успенских и Юдовичей во время войны были эвакуированы.
В 1980 году я ухаживала за Ниной, она умерла, когда собиралась съездить домой в Чуровское. Её муж отдал мне фотографии.
КОПИЯ: «Автобиография Успенской Александры Ивановны.
Родилась в Ленинграде в 1905 году. Отец священник, умер в 1914 году. Мать учительница, умерла в 1943 году.
В 1918 г. Переехали в Белозерский уезд в деревню, где учительствовала моя мать и сёстры. Окончила 7 классов 2-х ступеней школы. Поступила в октябре 1919 г. делопроизводителем военно-железнодорожных работ.
В мае месяце 1920 г. перешла на работу в качестве педагога в детских домах г. Белозерска и уезда. Окончив летом 1923 г. курсы переподготовки учителей, я переехала в г. Москву, где поступила в Медико-педологический институт, из которого была переведена на педологический факультет Второго Московского государственного университета, который окончила в 1927 г.
С февраля 1928 г. Работала в качестве сотрудника Центральной педологической лаборатории ЦУтранпроса НКПС, где проработала в качестве научного сотрудника».
Есть очень интересная книга Натальи Соколовой, дочери богослова, матушки и матери священников “Под кровом всевышнего”, в которой она замечательно описала быт и жизнь священнической жены