Исповедь

– Батюшка! Жизнь моя поломана. Мои дети меня ненавидят. Жена не любит и презирает меня. На работе у меня всё вкривь и вкось. На нашем предприятии работает комиссия, хотят против меня уголовное дело завести, тюрьмой грозят… У меня два вопроса: почему у меня всё так плохо и что мне сейчас делать?..

– Ты в Бога веруешь?

– Верую…

– Когда последний раз исповедовался?

– Не помню…

– Молиться умеешь?

– Умею, но не молюсь.

– Перекрестись. Плохо… Ты крестишься кривым крестом, а христианам нужно крестное знамение накладывать правильно, чтобы ровный крест получался: на лоб, на чрево, на правое плечо, затем не на живот и не в подмышку, а точно на левое плечо.

Крест свой ты ломаешь: ещё не перекрестился, а уже кланяешься…

Вот и получается, что крест твоей жизни такой же кривой и ломаный.

Что тебе делать? Ходи в храм Божий. Начинай Христу Богу молиться. Если есть слёзы – плачь о грехах своих. Если слёз нет – просто кайся в грехах, проси, чтобы Господь, как родной Отец, тебя простил и, как блудного сына, принял. Крестись и кланяйся правильно, вот твоя жизнь и выровняется.

– И всё? Так просто? Думаете, это сработает?

– Сработает. На себе проверял. Запомни: с Богом всё легко и просто. Без Бога всё тяжело – потому что всё теряет смысл.

Два Вячеслава

– Ну, говори быстрее, куда сейчас нам поворачивать? Налево или направо? – спросил Вячеслав, водитель грузовичка, и сам же себе ответил: – Надо ехать направо – видишь, какая дорога хорошая, одно слово – большак. Эх, дорога-дороженька, широка, просторна – гони себе да гони.

– А я так полагаю, – ответил второй Вячеслав, который сидел на пассажирском месте, – что нам надо поворачивать сейчас налево, на грунтовку. Мне кажется, что там нужная нам деревня. Смотри внимательно. Видишь, столбы с проводами перебегают на противоположную сторону и уходят налево? Они тянутся к деревушке, а вдоль твоего большака проводов дальше нет, значит, там и электричества нет, и жилья нет.

– Верно… – пригорюнился Вячеслав-водитель.

Свернули на грунтовку, грузовичок запрыгал на ухабах.

– Теперь мне ясно, почему ты директор, а я простой шоферюга, – вырвалось у первого Вячеслава.

– Разве так важно, кто из нас кто? – ответил второй.

– А что важно? – бесцветно спросил шофёр.

– Важно, что мы с тобой братья во Христе. Важно, что мы нелицемерно любим Христа и что мы с тобой причащаемся из одной Чаши. А всё остальное не имеет значения.

Вячеслав-водитель повеселел, заулыбался.

Названные братья ехали в молчании до деревни. И молчание им было не в тягость.

Ум сердцу не приказчик

– Ты видел?! Видел?! – в крайнем изумлении воскликнул Николай Иванович. – Ты видел, как сейчас свеча у иконы Христа вспыхнула и как она тут же сгорела? Это почему так?!

– Свеча – это символ жизни человека, – тихо ответил ему Александр. И, с тоской воздохнув о своей любимой, он отвернулся от Николая Ивановича, дабы отереть набежавшие слёзы…

* * *

– Ты где так дверь у своей ласточки ободрал? – спросил Николай Иванович, когда за несколько минут до этого вышли из автомобиля на парковке храма.

– Да это на скорость не влияет, – невпопад ответил Александр, но потом всё же рассказал, как дело было. Как ехал он по Варшавскому шоссе в центр Москвы, а на пересечении с Нагатинской улицей свернул на трамвайные пути, чтобы автомобильную пробку обогнуть.

– А сейчас, чтобы такие «умники», как я, по путям не ездили, под рельсами «добрые люди» ямы сделали. Не дай Бог попадёшь в неё на скорости – без колёс останешься. Тормозить перед ямой было поздно – лёд, и я влево принял. А там навстречу мне трамвай несётся, я еле-еле вывернул на обочину. Да между двух деревьев чуть было не застрял, вот заднюю дверь там и помял.

Николай Иванович пожал плечами, но не сказал ничего, только удивился: Александр – взрослый человек, не похоже на него, чтобы, нарушая правила дорожного движения, он носился по трамвайным путям. Странно.

Александр честно сказал, где и как он помял дверь, но не сказал, из-за чего это произошло. А было так. Ехал он по Варшавке, на Нагатинском перекрёстке остановился на светофоре. И вдруг – его как кипятком ошпарило – он увидел свою любимую за рулём небольшого джипа! Она с Нагатинской улицы поворачивала на Варшавку в центр. Ошибки быть не могло! И машина её, и лицо её, и круглые серьги в ушах её, и волосы… Всё её. Да ведь вот незадача – женщина его умерла уж полгода назад…

Но разве ум сердцу приказчик? В состоянии какого-то болезненного возбуждения он рванул на красный свет, едва не сбив пешехода. Понимая, что из-за потока машин ему не догнать джип по прямой, и боясь потерять его из вида, он выскочил на трамвайные пути и пулей помчался за ним.

И тут на его пути и возникли эта бетонная яма-ловушка, встречный трамвай, обочина, дерево. Затормозив, он словно протрезвел: ты что творишь, ты что, безумец, делаешь?! За кем ты погнался? – ведь с того света никто ещё не возвращался… Смирись!

В голове образовалась пустота. А затем – боль. Тупая ноющая боль. Боль злой безысходности. Такая боль, что он, скрипнув зубами, застонал. К его машине подбежал прохожий: «С вами всё в порядке? Может быть, “скорую” вызвать?» «Со мной всё в порядке. А боль мою врачи лечить не умеют», – ответил Александр.

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска