Там, где часто кто-то плачет…

Дорогие ребята, скоро Новый год, Рождество. Прекрасно, когда мы можем встретить их в кругу семьи, в радости и покое. Но кто-то проведёт праздники совсем по-другому, и для него так дорого стоит даже самое малое участие…

За окном шёл снег. Алёша уже целый час смотрел, как с неба сыпались и сыпались крупные хлопья. Голова его лежала на подушке, так что казалось, будто снег идёт не вниз, а в сторону. Как будто армия солдат движется всё вперёд, вперёд. Или будто белые человечки идут куда-то бесконечной чередой, спасаясь от большой, общей на всех беды.

«Наверно, когда беда на всех одна, тогда легче её переживать. Все вокруг чувствуют то же, что и ты, и не надо даже ничего говорить», – думал мальчик. А его беда была только его бедой да ещё маминой. Но Алёша хотел бы, чтобы она была совсем-совсем маленькой, чтобы она умещалась на краешке его кровати и не ложилась грузом на мамино сердце. Поэтому каждый день, когда мама показывалась на пороге палаты, Алёша старался улыбаться широко, как только мог.

А мама, хитренькая такая, и сама знала этот приём. Приходя к сыну, она вместе с белым халатом и бахилами надевала и улыбку. Мама переступала порог палаты, здоровалась со всеми и проходила между детскими кроватками, перешагивая через тапочки и поднимая упавшие игрушки, к Алёшиной постели. «Ну как ты, мой дорогой? – весело трепала она сына по плечу. – Выспался? А как кушаешь?» «Всё хорошо, мама, – отвечал Алёша с улыбкой. – Я очень рад тебя видеть».

Посидев с сыном и рассказав ему все забавные семейные новости, мама в задумчивости шла домой по улице, и беда шла рядом. «Господи, помоги», – мысленно просила мама и по дороге домой, и дома, и на работе, чертя портновским мелком по ткани, и когда вечером купала малышей, и когда варила Алёше морс, и даже во сне. А может, она и не спала вовсе?

Внутри Алёшиного тела несколько недель назад поселилась боль. Будто живое, сильное и злобное существо, она то затихала, то набрасывалась с новыми силами. Тогда прибегала медсестра и делала Алёше укол. Как-то в тихий час, когда боль притаилась, будто её и нет вовсе, мальчик придумал такие строчки: «В шкафу завелась – моль, во мне завелась – боль. Моль боится нафталина, ну а боль – новокаина…» И оказалось, боль боится ещё шуток. Во всяком случае, Алёша почувствовал, что стал чуточку сильнее против неё.

…Снег за окном всё падал и падал, всё двигались на запад белые войска. Алёше стало скучно смотреть на это однообразное шествие, и он закрыл глаза. Вскоре в районе его тумбочки послышалось шуршание. «Мишка снова стащил конфету», – понял он, не открывая глаз. Он часто делился мамиными гостинцами с этим молчаливым пятилетним мальчиком, которого почему-то никто никогда не навещал. Мишка осторожно, будто боясь обжечься, брал у Алёши яблоко или конфету, а потом стремительно убегал к своей кровати и прятал подарок под подушку. Вот и сейчас на цыпочках он пробежал к себе и тихонько зашуршал фантиком под одеялом. А потом Алёша вдруг услышал, что Мишка плачет. Мало ли слёз проливается в детской больнице? Дело привычное. Но сейчас, после отбоя, когда все малыши уснули, выпив на ночь по стакану кефира, Мишкин плач казался чем-то неправильным, чем-то таким, что надо немедленно исправить.

Алёша протянул руку и погладил мальчика по голове, поверх одеяла. «А ты знаешь, Мишка, скоро Новый год. К нам придут клоуны, всем подарят большущий мешок с конфетами и ёлку поставят. И кто ходячий, будет помогать наряжать. Я-то пока не смогу, а ты будешь. А потом мы поправимся. А потом…»

Алеша ещё долго говорил своему маленькому соседу всякие хорошие вещи, пока тот не заснул. Мишка и во сне вздыхал, но уже по-другому – будто сняли с него какой-то тяжкий груз и стало ему легко и хорошо.

«Ночь. Улица. Фонарь…»

В нашей рубрике, друзья, подошёл черёд буквы Ф. Что у нас есть на эту букву? Ответ подсказала она сама – похожая на фонарь на длинной ножке. И правда, самое время поговорить перед Новым годом и Рождеством о фонарях и фонариках! Благодаря им долгожданные дни праздников становятся ещё светлее и уютнее. Искрятся снежинки под уличным фонарём, в комнате, на ветках ёлки, мигают разноцветные огоньки. А на одной из еловых лап висит бумажный самодельный фонарик. Его склеила много лет назад одна девочка, которая сама давно мама. Так что за долгие годы он много чего узнал, чем рад поделиться с вами.

– Я вам, ребята, про своих старших братьев расскажу – про уличные фонари. Не зря они трудятся – в городах ночью светло как днём! А ведь всего триста лет назад в наших столицах – Петербурге и Москве – по ночам царила кромешная тьма! Да и в Европе освещать фонарями улицу додумались не так уж давно. Случилось это в Англии: зимними ночами в Лондоне была темень, как в глухом лесу, и по указу мэра в 1417 году из домов стали вывешивать на улицу фонари. Целых сто лет спустя (вот какие неторопливые были времена!) французы переняли это начинание: жители Парижа по ночами стали держать светильники у окон, выходящих на улицу, ну а настоящие уличные фонари появились там только в конце XVII столетия.

У нас в России первым городом, где улицы осветились фонарями, стал Петербург. 4 декабря 1706 года в столице праздновали победу над шведами, и по царскому указу на фасадах домов, выходящих к Петропавловской крепости, в этот день были вывешены фонари. Горожанам и самому Петру I новшество понравилось, фонари начали зажигать на все большие праздники. В 1718 году царь Петр I издал Указ об «освещении улиц города Санктпитербурха», и уже осенью 1720 года возле Зимнего дворца (ныне – Эрмитажа) на набережной красовались четыре первых фонаря. Это были деревянные столбы, выкрашенные в бело-голубую полоску, и с каждого на железном пруте спускался стеклянный шар. Со временем вся столица осветилась фонарями. Заправлялись они конопляным маслом, с чем была связана одна пренеприятная их особенность: они нередко брызгались горячими каплями. Недаром ворчал Николай Васильич Гоголь в повести «Невский проспект»: «Далее, ради Бога, далее от фонаря… и скорее проходите мимо!» Должно быть, его сюртук тоже пострадал. Однако целых 130 лет масляные фонари освещали улицы, и каждый день от одного к другому перебегали фонарщики со своей лесенкой. Они зажигали фонари вечером и гасили утром, заправляли их маслом или керосином. Но эта профессия – фонарщик – ушла в прошлое, когда появился электрический фонарь.

Случилось это благодаря русскому электротехнику Александру Лодыгину, который изобрёл угольную лампу накаливания (петербургские академики даже присудили ему за это Ломоносовскую премию!). Света от такого фонаря было в десятки раз больше, и он тотчас прославился на всю Европу. «Русский свет» – так его там прозвали. Когда в 1883 году на российский престол восходил император Александр III, в день Священной коронации вся прощадь вокруг Храма Христа Спасителя была залита этим «русским светом»! Светить изо всех сил в такой торжественный день – как это было прекрасно!

А карманные фонарики? Откуда взялись они? – спросите вы. Первый такой фонарик появился в конце XIX века в Америке, и, так сказать, вырос он… из цветочного горшка. Изобретатель Лайонел Коэн как-то раз заметил, что его комнатному цветку не хватает света. «Эге, – подумал он, – дай-ка я тебе придумаю подсветку». Он спрятал в горшок батарейку, к ней прикрепил лампочку. Цветочный фонарь был со временем усовершенствован, и появилось множество полезных устройств, работающих от батарейки: фара для велосипеда, шахтёрский фонарь и прочие.

А напоследок, друзья, скажу о своих братцах-фонариках, что мигают на ёлочке рядом со мной. Первая электрическая ёлочная гирлянда появилась в Америке в начале 1880-х годов. Фонарики продавались врассыпную, как конфеты; из каждого торчали голые медные проволочки, за которые надо было самому крепить их к проводу. Зажигать на ёлке такую гирлянду было опасно – часто случались пожары. Да и стоила она дорого и блистала лишь в самых богатых домах.

Вот такие замечательные у меня родственники! А я? В сущности, я всего лишь листок оранжевой бумаги с прорезями. Но меня назвали фонариком и раз в год достают из коробки и вешают на ёлку, чтобы я светил. И я стараюсь! И вы, ребята, тоже светите, даже если вам кажется, что свету в вас неоткуда взяться. Поверьте, он есть!

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска