К 150-летию уступки Русской Аляски Соединённым Штатам

3 мая 1867 года (здесь и далее по старому стилю, по новому было 15 мая) Император Александр II подписал договор о продаже Аляски Соединённым Штатам. Население территории составляло около 2 500 русских и примерно до 60 000 индейцев и алеутов, многие из которых приняли православие. Мы не будем давать оценки случившемуся, чувства наши понятны и без пояснений. Некоторое время назад в США вышла книга Оксаны и Тараса Хомчук «Аляска после России». По следам своего издания специально для нашей газеты авторы подготовили эту публикацию.

Две службы

9 октября пароход «Джон Л. Стивенс» с американскими войсками под командованием генерала Джефферсона Дэвиса зашёл в гавань Новоархангельска. Он привёз 270 солдат. Князь Дмитрий Петрович Максутов – последний губернатор Аляски – с болью в сердце смотрел, как американцы сходят на берег. Город замер. Пошли считанные дни или часы до прибытия комиссионеров и торжественной церемонии, когда Русская Америка должна была быть окончательно и бесповоротно передана в руки американцев. Население оказалось в состоянии полнейшей неопределённости. Даже с названием столицы края не было ясности. Американцы уже придумали для неё новое название – Ситка.

Русский храм в Ситке

Но, думается, водораздел прошёл раньше, когда 1 октября состоялось последнее православное богослужение накануне передачи территории. Уже появившиеся к тому времени в городе первые американцы проявили любопытство и к 9 утра собрались рядом с православной церковью. «Как архитектурное сооружение эта церковь добавила бы чести любому городу в Новой Англии, – писал корреспондент «Дейли Альта Калифорния». – Это широкий и просторный деревянный собор с огромным куполом». Службу правил епископ, только вернувшийся с Кадьяка. Кроме русских, пришло много креолов и несколько индейцев. Богослужение длилось долго – с девяти до двенадцати. Американцы, не привыкшие к отсутствию скамеечек в церкви, быстро устали и с удивлением наблюдали за аудиторией, большая часть которой простояла на коленях почти всю службу. Многие верующие, осенив себя крестом, стоя на коленях, целовали землю, которую вскоре предстояло покинуть.

На всём лежал оттенок особой торжественности. Белый сатиновый саккос епископа, отороченный золотом, зелёные с золотом облачения священников, зажжённые повсюду свечи перед иконами в дорогих серебряных и медных канделябрах. Пел хор. Под конец службы епископ осенил прихожан трикирием и возгласил: «Спаси, Боже, люди Твоя». Потом священники помогли епископу разоблачиться в алтаре.

Служба окончилась без проповеди. Расходились молча.

На следующий день состоялась первая религиозная служба для американцев. «Это событие нужно особо отметить. Это была первая служба, совершённая американским духовным лицом на Аляске», – восторженно сообщил в Сан-Франциско один репортёр.

Помещение предоставила лютеранская церковь, которая два года не имела пастора – не было желающих занять вакансию. Вёл службу капеллан армии США Дж. Рейнер, назначенный в Ситку в августе. Выходец из Огайо, вроде как методист, он, как и другие армейские капелланы, называл себя просто протестантом.

«Сегодня можно сказать, что учение Лютера охватило весь мир. Оно пересекло два континента и теперь объединило в вере и богослужении людей разного происхождения, привычек и культуры», – говорил Рейнер и выразил «чувство всего американского народа», который «протягивает руку дружбы, искренности и сердечности всем жителям территории». Пастор пообещал, что гражданские права коренных жителей «будут уважаться народом Соединённых Штатов и защищаться справедливыми законами».

Как писала в ноябре «Дейли Альта Калифорния», на службу пришли 11 американцев, 15 «русских финнов» и около 30 «смуглых аборигенов острова».

Спустя несколько дней после военных, 18 октября 1867 года, в Ситку прибыли комиссионеры, то есть лица с американской и русской стороны, ответственные за передачу и приём территории.

Церемония

Пароход «Оссепи» с комиссионерами на борту опоздал в Ситку почти на две недели. Генерал Ловелл Гаррисон Руссо хотел срезать путь через залив Фицхью, но его корабль попал в шторм. Качало так, что весь экипаж слёг от морской болезни, включая генерала, который всю жизнь жаловался на плохой вестибулярный аппарат. 12–14 октября вынуждены были остановиться в Форт-Симпсоне – поменять штурмана. Высадились в конце концов в Ситке, весьма бледные и совершенно квёлые.

Пароход «Оссепи» опоздал в Ситку почти на две недели

Вместе с генералом Руссо прибыли ещё 46 офицеров, 25 пехотинцев и целая толпа коммерсантов, подобранных в Виктории. Руссо, осознавая исторический момент, взял с собой в поездку обоих сыновей.

Газеты сразу окрестили Руссо «губернатором Аляски», но на самом деле его ждало совсем другое назначение – главнокомандующим департамента Колумбия, ныне округа, в котором находится столица Соединённых Штатов – Вашингтон.

Процедуру передачи назначили на 3.30 в тот же день. В полдень комиссионеры покинули корабль и вышли на берег. Корреспондент из Сан-Франциско описал их так: Руссо – геркулесового телосложения, статный и пропорционально сложенный, большая голова, ясные глаза, тёмные волосы, прекрасный образец уроженца Кентукки; капитан Алексей Пещуров – сухощавый мужчина с выразительным интеллигентным лицом, каштановыми волосами, приятными манерами, прекрасно говорящий по-английски, хорошо информирован, ясно мыслит; барон Фёдор Коскуль тоже худощавой комплекции, у него сильный немецкий акцент, волосы и усы светлые, по-английски говорит совсем мало, пользуется репутацией человека образованного, «но из-за того, что я немного понял из сказанного им, не могу достоверно об этом судить».

В три часа дня генерал Девис высадил на берег для участия в церемонии 178 солдат. В полном обмундировании, под командованием майора Чарльза Вуда, они строем прошли к губернаторскому дому – «замку Баранова». Двадцать армейцев, отобранных генералом Девисом в Почётную гвардию, торжественно доставили на площадь американский флаг, переданный специально для церемонии из Госдепартамента. Российских солдат было в три раза меньше, а гражданских около шестидесяти человек, из них одиннадцать – жёны американских офицеров и чиновников, а ещё шесть русских женщин вместе с княгиней Максутовой.

Пушки стреляли поочерёдно: залп с американского корабля, залп – с российского, пока с каждого не прогремело 21 раз. Российский флаг был спущен на землю, американский – поднят наверх. Капитан Пещуров и генерал Руссо вышли перед шеренгами солдат и обменялись коротко по-английски: «Именем… передаю вам… территорию, которой владеет…» и «От имени… принимаю…» Говорили Пещуров и Руссо так тихо, что стоявшим вблизи слышны были лишь обрывки фраз, а прочим – вовсе ничего. Неожиданно несколько американцев из собравшейся толпы около пятидесяти мужчин начали что-то выкрикивать, раздались аплодисменты, тосты. Генерал Руссо написал позже государственному секретарю Сьюарду, что это было не запланировано и «что касается отдельных моментов – я жалею, что так случилось».

Через много лет, в 1916 году, известный публицист и фотограф Фрэнк Джордж Карпентер справедливо заметил, что те несколько сказанных Пещуровым и Руссо слов не заполнили бы в газете и одного абзаца, но с этими словами Аляска сменила хозяина, и Дядя Сэм добавил к своим владениям территорию размером 1/5 всей страны, которая уже принесла Соединённым Штатам 600 миллионов и принесёт миллиарды в будущем…

Ситкинских индейцев не пригласили. Как вспоминал один чиновник, они «наблюдали с расстояния на каноэ, флегматично и равнодушно, понимая, что страна, которую они считали своей, передаётся загадочному народу».

Князь Максутов вёл себя холодно. Княгиня Максутова стояла с заплаканными глазами, довольно громко всхлипывала. Один из участников церемонии, солдат Второй артиллерийской роты Прайс, в 1899 году говорил в интервью, что Максутова накануне прихода американских войск родила сына. Этого ребёнка, шестого по счёту в семье, Максутовы потеряли…

После окончания церемонии князь с женой немедленно покинули площадь. Разбрелись и остальные. Вечером офицеры собрались в губернаторском доме и пили шампанское. Если кто-то из публики рассчитывал на продолжение праздника, то сильно ошибся. «Передача территории состоялась в исключительно дипломатической, деловой манере. «Ни банкета, ни последующих речей», – сообщила «Дейли Альта Калифорния». Американцам это было так неприятно, что они вспоминали и повторяли об этом до конца XIX столетия: 18 октября 1867 года «стороны обошлись без вечернего банкета и тирад», а обширные земли, «не принадлежащие по праву ни тем ни другим, были переданы одной европейской расой потомкам расы другой».

Флаги и люди

Разочарованный корреспондент газеты «Геральд» написал из Ситки в Нью-Йорк, что вся процедура состояла из двух частей. Часть первая: спуск российского флага. Часть вторая: подъём американского флага.

Собственно, этот спуск оставил в исторической памяти больше, чем вся скупая церемония.

Российский флаг, закреплённый на 12-метровой высоте, запутался на ветру и застрял. Один из моряков бросился к флагштоку, чтобы подняться и освободить полотнище. Знамя вроде поддалось, но тут же застряло ещё больше. На помощь пришли ещё несколько служивых, поднявшись по очереди, но столь же безуспешно. Флаг не хотел спускаться. «Возникла дилемма», как выразился генерал Руссо. Наспех соорудили так называемый боцманский стул для четвёртого воина. Его обвязали вокруг пояса и начали поднимать вверх. Наконец флаг отцепили, но тут произошла ещё большая неприятность. Капитан Пещуров скомандовал: «Знамя – вниз!», но его поняли как поняли – просто сбросили флаг на землю. Ветер понёс полотно, и оно упало на головы русских солдат.

Снятие Российского флага

Генерал Руссо в рапорте секретарю Сьюарду 5 декабря 1867 года писал из Портленда, что моряки не расслышали команд Пещурова и флаг был сброшен на штыки российских солдат. Репортёр «Дейли Бритиш Колонист» написал, что «знамя, словно раненая птица, медленно падал на штыки солдат». Для генерала Дж. Дэвиса это был незначительный эпизод. В своём детальном докладе в Департамент Калифорнии про передачу 12 ноября 1867 года территории Аляски он даже не упомянул об этом. Однако эпизод с флагом – единственное живое событие в формальной процедуре передачи – произвело впечатление. Весь инцидент, как утверждали многочисленные журналисты, стал определённой сенсацией для зрителей. Присущее религиозным людям желание увидеть в истории с флагом нечто большее, чем просто случай, увидеть некий знак грядущего в момент переломный и неповторимый родило суеверное предчувствие беды. Корреспондент «Дейли Альта Калифорния» написал в этот день, что знамя пало на головы солдат, «как будто ища спасения у тех, кто был его защитниками», а «Дейли Бритиш Колонист» – что русский стяг не опускался, «как будто не хотел перемен».

Событие обросло слухами, как только дошло до Сан-Франциско. Десятки американских газет перепечатали из «Нью-Йорк Геральд» историю про то, как русский флаг не спустился, придав случившемуся символическое значение. Даже через полстолетия, не без потаённого смысла, одно издание писало: «Знамя упало, однако не прямо. Медленно паря, оно приземлилось на штыки русских солдат, его прирождённых защитников». Лишь газетчик из Нью-Йорка после церемонии с юмором заметил, что «Россия всегда отличалась своей неподатливостью и норовистым нравом, когда дело касалось спуска её знамён».

Через несколько лет историю с флагом печально описал эмигрант-эсер Иван Окунцов: «Этот инцидент произвёл на всех тяжёлое впечатление. С княгиней Максутовой сделался обморок. Русский флаг словно не хотел покидать Аляску, словно сознавал невыгодность этой продажи для России»…

Генерал Руссо, понимая, что история творится здесь и сейчас, на плацу, поручил поднять американский флаг своему 15-летнему сыну Джорджу Ловеллу Руссо. Ему помогал ещё один моряк, имя которого не попало ни в один официальный отчёт, что позволило проходимцам бороться за то, чтобы приписать себе эту славу.

Русские жители, у кого была возможность выбора, на церемонию передачи не пришли. «Мало населения, мало патриотизма, мало гражданского духа», – написал в 1923 году один американский политик про бесславный конец Русской Америки. На самом деле русские бойкотировали событие. «Жители в целом были совершенно очевидно против передачи. И, хоть и не делали никаких демонстраций, всё дело прошло очень слабо», – рассказывал капитан куттера «Линкольн» после возвращения в Сан-Франциско. Из как минимум полтысячи россиян, которые находились в этот день в Ситке, на церемонии присутствовали человек 10-12 гражданских. По словам зрителей, россияне стояли с выражением глубокой скорби на лицах. То, что добывали поколения, было утрачено за час.

В тот же день корреспондент «Дейли Альта Калифорния» писал из Ситки:

«В голове нашего читателя естественно возникнет вопрос, а как русские Аляски отнеслись к продаже территории иноземному государству? Как видим, очень мало кто из них пришёл на церемонию передачи. Русские, как и американцы, гордятся обширностью своих владений. До этих пор Россия, как и Соединённые Штаты, лишь непрерывно наращивали территорию, но никогда не сдавали её. Продажа Аляски – это аномалия в политике. И какой бы разумной ни казалась императору и европейским россиянам эта передача владений, те граждане, которые живут на этой территории, не могут видеть целесообразности этого акта в таком же самом свете.

Аляска – Отчизна, родная земля для самых интеллигентных и деятельных здешних людей. Некоторые из главных бизнесменов на службе местной меховой компании родились тут, как и их жёны. Было б вовсе не по-человечески, если бы они воспринимали сдачу своей страны с чувством иным, чем грусть и горечь. Никто не мог сегодня, после известия о прибытии комиссионеров, ходить по улицам, не ощущая той атмосферы депрессии, что охватила русское население. Я слышал, как один сказал попутчику на ломаном английском: “Я не могу присутствовать на похоронах страны”. “Сегодня в Ситке вечером прольётся много слёз”, – сказал финн нашему переводчику. И как говорят, после окончания церемонии жена губернатора, молодая и приятная, вернулась в свои покои и безутешно рыдала. Если это правда, а я не сомневаюсь в правдивости этого, то её чувство делает честь её голове и сердцу.

Не поймите меня превратно. Русские граждане Ситки лояльны своему сюзерену и подчинились приказу мирно и без нареканий. Не было ропота или ворчанья, не было проявлений враждебности к нашему народу. Однако было бы просто невозможным для патриотического населения не ощущать скорби при виде того, как флаг, под которым они были рождены, был спущен с почётной высоты и больше никогда не будет развеваться над их домом».

Ситкинские индейцы перемене флагов также не обрадовались. Генерал Руссо доложил в Вашингтон, что индейский вождь после передачи территории сказал: «Это правда, что мы позволили русским овладеть островом, но мы не собираемся передавать его каждому встречному-поперечному».

В тот же день, 18 октября 1867 года, после 4 часов дня американцы подняли над домами Ситки ещё не меньше дюжины знамён.

* * *

Обратный путь генерала Руссо был ужасен, вообще такое чувство, что на него и его семью легло какое-то проклятье. Вскоре после того, как «Оссепи» произвёл в честь князя Максутова 15 пушечных залпов, пароход попал в жестокий шторм и едва не погиб. Он потерял паруса. Хронометр был повреждён. Четыре паровые машины вышли из строя, и команда пыталась спастись, бросая в котлы свечи, масло и всё, что возможно. Не меньше дюжины моряков получили серьёзные увечья, вдвое больше получили ранения меньшей тяжести. Пришлось вернуться в Ситку в самом жалком виде, какой только можно вообразить. Это произвело в городе такое же тяжёлое и глубокое впечатление, как и застрявший на флагштоке русский флаг. Местные жители говорили, что это был самый мощный шторм за последние 70 лет, что большинство из них в жизни не видели подобного. Сам город тоже пострадал. Два свежепостроенных американцами барака целиком унесло в море. Несколько судов выбросило на берег.

Таинственным образом на этом злоключения не кончились. Тучи судьбы сгустились над генералом Руссо. Плаванье на Аляску надорвало его силы, он начал бояться смерти и скончался через два года, 50 лет от роду, в глубокой бедности. Его штаб-офицеры вынуждены были разыграть в лотерею своих лошадей, чтобы собрать деньги для вдовы. Через два месяца после кончины Руссо, в марте 1869 года, умер его новорождённый внук. В июне того же 1869 года скончалась мать младенца – дочь генерала. В 1875 и 1882 годах умерли её двое малолетних детей. 6 июня 1881 года на юге штата Мэн, возле Топшема, поезд переехал сына генерала – Ричарда Руссо. Он к тому времени совсем спился и бродяжничал. Машинист поезда успел увидеть лежащего на рельсах человека, тормозил на полном ходу, но Ричард всё же сильно пострадал. Его поместили в местный приют для бедняков, где через неделю он скончался. Был погребён на деньги штата в общей могиле. В 1882 году наступила очередь другого сына генерала – Джорджа Ловелла Руссо. Того самого, что поднял 18 октября 1867 года в Ситке первый американский флаг. После смерти отца Джордж оказался в чрезвычайно трудном финансовом положении, постоянно менял занятия, пытался выжить. В 1875 году ему попытались помочь, записав в армию, но вскоре во время пьяной разборки в салуне Джордж Руссо подстрелил из револьвера некоего доктора Риверса и оказался в тюрьме. Там он подсел на морфий и опиум. Друзья отца снова помогли – Джорджа выпустили из тюрьмы. Находили для него работу, но он несколько раз пытался наложить на себя руки. 22 сентября 1882 года человек, первым поднявший американский флаг над Аляской, сумел всё-таки покончить с собой выстрелом в голову.

Что до России, там даже сейчас, спустя полтора века, не могут до конца поверить в то, что Аляска могла быть продана. Существует легенда, что её отдали в аренду, что однажды эта земля вернётся. Но это не так.

Оксана Хомчук, Тарас Хомчук

 ← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска