Здравствуйте, многоуважаемые сотрудники и читатели газеты «Вера»! Пишет вам Лемаева Наталия из Нижегородской области. В 2013 году я обращалась в вашу газету за помощью. От всей души хочу поблагодарить людей, которые мне помогли! Благодарности моей нет предела! Я и с коммунальными долгами рассчиталась, и поправила здоровье, насколько это было возможно. Мне оказали помощь и деньгами, и одеждой-обувью, и даже продуктами. Вашу газету читают очень, очень хорошие люди! Доброты вашей не забуду, как и участия в моей судьбе, молюсь за вас! Выпуская такую газету, дорогая редакция, вы делаете неоценимо доброе дело, и вам это добро вернётся сторицей! Желаю процветания газете «Вера», всем сотрудникам и читателям – здоровья и счастья, всего доброго, светлого и крепкого. Низкий вам поклон и храни вас Господь!  С величайшим уважением – Наталия, с. Большое Болдино Нижегородской области

В редакцию почти одновременно пришли два письма. Их авторы – люди разных поколений. Но оба письма об одном и том же: война, Украина, отец…   В феврале 2014 года я публиковал в «Вере», в рубрике «Память», статью о Великой войне народа с фашизмом (№ 702). Хотел бы продолжить. Но события последнего времени подкорректировали тему. Война. Бессмысленная и беспощадная, как все войны, но с изюминкой. Точнее, с шоколадинкой. Война с теми, кто считает себя «истинными» патриотами-украинцами, и теми, кто считает себя людьми. Назвать гражданской войной это уже нельзя. Я назову это креативно: программа «УТИЛИЗАЦИЯ». Широкопрофильная, широкомасштабная. В утиль идет всё: покрышки, оружие, боеприпасы, техника, дома, заводы, шахты, электростанции. Короче, всё, что подлежит уничтожению. Особенно утилизации подвергаются школы, детские сады, больницы, жилые кварталы и собственно их население. Гитлеру и не снилось так столкнуть лбами население, чтобы оно дралось между собой до полного уничтожения. Но у Гитлера была идеология, которая сплотила его народ и подняла против всего мира. И он почти победил, пока не пришёл к русским. Тогда они звались советскими, что сути не меняет. Мы знаем, чем он закончил. Сейчас не то русские, говорящие по-украински, не то украинцы, говорящие по-русски, борются за жизнь. Одни – за право видеть Европу и мыть там унитазы, другие –

В редакцию почти одновременно пришли два письма. Их авторы – люди разных поколений. Но оба письма об одном и том же: война, Украина, отец… …Папа ежедневно писал нам письма с войны и из двух госпиталей. Хоть небольшую почтовую открытку, но обязательно пришлёт. В первых числах октября 1943 года мы получили на него похоронку. Море слёз, рыдания, крики… А на следующий день – его письмо. Письма ещё приходили, потом перестали. Семья не поверила в его гибель, родня и соседи – тоже. Окончилась война, мама всё продолжала ждать папу, своего защитника и опору. Сделали запрос, но получили повторную похоронку: погиб 1 октября 1943 года. Шли годы. Я выросла, мне уже стало 40 лет, мама постарела. Но всё это время она отказывалась верить в смерть мужа, не знала слова «был», а всё – «придёт». И я решила свозить маму на могилу папы. Сказано – сделано. На майские праздники в судах не назначались дела (а работала я адвокатом, ни от кого не зависела), в образовавшееся «окно» в конце апреля 1977 года мы выехали из Кирова. Три поколения: жена, дочь, внук Сергей, названный в честь деда. На другой день были в Москве; на Павелецком вокзале – столпотворение! Наконец приехали в Ворошиловград (так раньше назывался нынешний