(Продолжение. Начало в №№ 957–962, 964, 965)

Колобок, колобок…

Из записок Игоря Иванова:

Выходишь из народного музея и попадаешь, можно сказать, в музей под открытым небом. Конечно, это не Малые Корелы или Кижи. Но важно именно то, что это живое село: как жили здесь люди, так и живут по сей день. Благополучие жителей нынче, конечно, выше, чем в былые времена, а само село, прежде самое богатое в округе, оскудело: ни школы, ни почты, ни совхоза-колхоза – одни пенсионеры. Впрочем, как и повсюду. Но село селу рознь. Вот люди: кто-то сдаётся хворям и ненужности своей, а кто-то, несмотря на возраст, бодрится, живёт на полную. Так и сёла. В одно попадёшь – хоть живут в нём ещё люди, но сразу понимаешь: оно сдалось и его смерть лишь вопрос времени. А другое село в тех же условиях живёт, да ещё и песни там поют – на зависть другим. Отчего так? Те же русские люди, общая история, одни православные традиции…

…На Волостной улице возле колодца с журавлём, явно сделанным недавно, останавливаемся. Рядом – большой крестьянский дом в пять окон да ещё два полноформатных окна на фронтоне. Спутниковая антенна прямо на нас нацелилась. Хозяйка возле теплицы замечает гостей и подходит поздороваться. Надежда Михайловна Сверлова живёт здесь одна с детьми. Про колодец поясняет: после урагана, прокатившегося по району несколько лет назад, Шотова Гора осталась без электричества, а значит, и без питьевой воды – электронасосы не работали. Решили, что надо восстановить давно заброшенные сельские колодцы. И обновили – сразу четыре, но раз уж такое дело, все их решили сделать разными: какие-то с крышами, а вот тут с журавлём.

Шотовский колодец-журавль

Прямо напротив дома на улочке – амбар, видно, что старинный. «Это мой», – сказала Надежда. Заметив, что мы с интересом разглядываем его, предложила: «Давайте я вам экскурсию проведу». И интонацией завзятого экскурсовода тут же начала с вопроса:

– Скажите, какую вам сказку напоминает амбар?

– Про Бабу-Ягу, – предположил Михаил, оглядывая курьи ножки, на которых стоит мала избёнка.

– Нет, про колобок, который «по амбару метен, по сусекам скребён», – Надежда открывает амбар и показывает его устройство внутри. – Вот это сусек. А что скребут по сусекам?

– Муку! – снова пробует угадать Михаил.

Надежда Сверлова рассказывает о своём амбаре

– Неправильно! Зерно. Муку старались в сусеках не держать, потому что она потом с мышиным помётом будет.

– Вот оно что! – догадываюсь я. – Вот почему лиса да волк на мучное позарились – потому что мышкой пах колобок-то!

– Но наши местные жители раньше амбары строили так, чтобы мыши не залезали, – решила защитить своих односельчан наш экскурсовод. – Смотрите: ножки с подпилом под прямым углом, чтоб по ним мыши не могли подняться. А ещё ступеньки в амбар смотрите на каком расстоянии – это чтоб мышка не могла ни залезть, ни перепрыгнуть. Но мыши-то хитрые. Поэтому вот это окошечко внизу – для котов, чтоб они могли зайти и разобраться там с мышами. А верхнее окошечко – чтоб проветривать сам амбар: зерно не должно отсыревать. А почему в амбар нельзя было ходить вечером, ходили только днём, как вы думаете?..

Тут уж мы гадать не решаемся, и хозяйка продолжает:

– Потому же, почему амбары ставили на отдалении от жилья: чтоб уберечь от пожара. Вечером ходили со свечой, и можно было случайно поджечь амбар. А в нём у крестьянина хранилось самое дорогое…

В общем, на нас с Михаилом обрушился поток информации, которую мы едва успевали переваривать. Узнали девичью фамилию нашей проводницы – Тыркасова, а заодно и то, что тырить в старину значило не воровать, а торговать. Что племянница защищала проект по амбарам на каком-то конкурсе в Москве…

Попрощались с Надеждой, которую мы по ошибке назвали Свердловой, но она решительно поправила, видимо не желая иметь ничего общего с большевиком Яковом Свердловым:

– Сверлова я! От слова «сверло»!

Берёзки на крыше

Чтобы дойти до шотовских храмов, нужно подняться на ту самую Шотову горку – с полкилометра по полю. Раньше не понимал, в чём духовный смысл строительства храмов на отшибе, ну кроме практического, в тех же противопожарных целях. Теперь, кажется, понимаю: пока идёшь, можно успеть правило про себя прочитать.

Покровский и Никольский храмы

Михаил Дмитриевич Суховерхов уже ждёт нас.

– Вы спрашивайте, я отвечу, а так-то чё… – по-простому предлагает он.

Михаил Суховерхов

Ну коль так, мы берёмся за свою журналистскую работу. Вскоре узнаём, что место это намоленное: первый Никольский храм был построен в 1683 году, второй на его месте в 1755-м и прослужил до 1957 года, когда сгорел (у Михаила замечательная память на даты). Деревня держалась на купце и лесопромышленнике Севериане Кузьмиче Кыркалове, устроившем свою контору в Шотове, имевшем пять пароходов и несколько лосозаводов в Архангельске, содержавшем в селе школу для детей, построившем Сурское подворье в Архангельске в 1907 году. Человек видный был в крае.

Когда протоиерей Иоанн Сергиев на своём пароходе «Святитель Николай» в 1903 году ехал по Пинеге на свою родину в Суру, его встречал здесь по традиции Кыркалов. В том году купец испросил благословение всероссийского пастыря на строительство каменного храма Покрова Пресвятой Богородицы – место строительства указал о. Иоанн и пожертвовал на храм 500 рублей. В 1909-м храм был освящён епископом Архангельским Михеем. Службы в нём продолжались до 1933 года, потом колокола сбросили, погрузили на баржу, которая пристала к берегу прямо под храмом, и увезли. А в храме устроили склад колхозной утвари.

Это, так сказать, предварительная информация, которую мы получили, а перед пересказом того, как восстанавливали в наше время такую красоту, опять возникла пауза.

– Ну что, рассказывай, – подтолкнула мужа супруга Марина Алексеевна.

– Пойдёмте сначала в Покровский храм, – пригласил нас Михаил Дмитриевич.

Поковский храм

Заходим внутрь. «Высоко!» – задирает голову Михаил, и эхом отдаётся в куполе: «Ого!»

– С 70-х годов храм уже никто не ремонтировал, ветер срывал железо с крыш, луковок на трёх куполах не стало. Вон там изнутри было видно небо, а в том углу берёзы, выросшие на крыше, видимо, стянули потолок корнями, не успело провалиться. Ни полов, ни окон, штукатурка и кирпичи обваливались… Когда были первые молебны, чтобы камни на голову не падали, пришлось завешивать своды и стены сетями.

И вот в 2003-м мы решили спасти храм от окончательного разрушения. Написали обращение к землякам через районную газету за подписью девяти человек, в том числе моей. Слава Богу, он не был включён в реестр памятников, а то бы мы к нему не смогли даже подступиться.

– В ту пору начали развивать организации местного самоуправления, – дополняет Марина Алексеевна, – но обычно проекты запускали под благоустройство. А у нас из окна разрушенный храм виден, поэтому мы написали проект «Дорога к храму». Создали ТОС, Миша его возглавил, выиграли грант в 30 тысяч, нашли каких-то жестянщиков и перекрыли алтарную часть. Потом был второй грант, третий… Сначала-то мы думали просто законсервировать храм, чтоб не разрушался, но потом как-то всё само пошло. Кто-то денег даст – строим. Мы сразу так решили: сколько соберём, на столько и будем строить. Миша ходил с шапочкой по Карпогорам, и от него все бегали, потому что знали, что будет денег просить. А потом предприниматели сами предлагать стали, народ потянулся.

– Первые семь тысяч дал Михаил Юрьевич Коркишко в 2005 году, – вспоминает Михаил Дмитриевич. – Помню, на Рождество я из бани вышел, ещё в трусах, а он заходит и кладёт деньги на стол, 7 тысяч. И очень вовремя. У нас ведь проблема: деньги на проекты дают, но только на материалы, заплатить за работу никому нельзя. Как-то раз у нас в церкви материал пролежал всю зиму – работников не могли нанять… В Архангельск приехал, захожу к Василию Анатольевичу Кирееву, который тогда был банкиром, – он достаёт из кармана 50 тысяч, для нас умопомрачительную тогда сумму. У меня руки затряслись, спрашиваю, на что можно потратить. «На что хочешь, на то и трать», – отвечает.

Ещё случай. Подъезжает к храму джип. Кто такой? Иду знакомиться: предприниматель Валерий Владимирович Виноградов из Нарьян-Мара. Он рассказал, как однажды, в 1970-х, живя здесь, он шёл из Карпогор пешком в Шилегу, посмотрел на наш полуразрушенный храм и сказал себе: если кто начнёт храм этот восстанавливать, обязательно помогу. И вот достаёт наличными больше ста тысяч из своего джипа, протягивает мне: «На храм». А ведь мы едва знакомы. Он и впоследствии приезжал, помогал… – Михаил Суховерхов помолчал, словно что-то вспоминая. – Мудрый человек был. В ноябре 2021 года посреди бела дня в Нарьян-Маре на него набросился человек с гвоздём и убил…

Тоже молчу, в голове крутится старая мысль о том, что Господь не терпит служения Себе и мамоне. Если человек по-настоящему оказался Им призван, надо как-то денежные вопросы выбросить из сердца. Мне возражали предприниматели: бизнес, если им не «болеть», под откос пойдёт. Может быть, и так. Но разве лучше, если Бог Свой покров над тобой уберёт?..

– Спасали Покровский храм сами: крышу, купола, кресты делали, никакой техники не было – сами леса возводили, сами штукатурили. И в 2015 году состоялась первая литургия. Поначалу мы ведь в храм не ходили, благословения не просили. И всё как-то не так шло. Батюшка из Карпогор, отец Артемий, всё нам выговаривал, почему в церковь не ходим. Он был очень строгим иеромонахом, гонял нас, и мы его боялись, долго к церкви не приходили. Он вообще-то считал, что нашу церковь восстанавливать не нужно, потому что потом, если у нас тут будет свой батюшка, мы оттянем сюда людей из Карпогорского прихода. В Карпогорах был второй священник, отец Алексий, вот он всё к нам приезжал. А отец Артемий, уже когда сам построил храм, всё смотрел, кто первый успеет закрыть крышу: он у себя в Карпогорах или мы в Шотове. Мы первые сделали, а он так и не успел, умер в 2017 году…

– Отец Артемий был подвижником, он много для нас сделал, – говорит Марина Суховерхова.

«Вот такая память, невзирая на всю строгость монаха и ревность к шотовскому храму», – замечаю я для себя.

– Сейчас я понимаю, что вся работа у нас тут продолжается потому, что идёт молитва, – говорит Михаил Дмитриевич. – Наши прихожанки, чередуясь, каждый день обходят с молитвой территорию храма. Три раза в неделю читают акафисты Николаю Чудотворцу, Божией Матери и Иоанну Кронштадтскому. Только ради этого у нас дела и идут. В прошлом году сделали новый забор взамен обветшавшего. Из Каргополя к нам приезжает такой мастеровой трудяга, Иван Соколов, – это его работа…

Храм этот был зимним, служили в нём с Пасхи до Покрова. На Покров тут уже холодно, поэтому подтапливаем четыре печки, которые тут есть. Но на зиму перебираемся в храм Николы Чудотворца – пойдёмте теперь туда.

Горячий чай в морозный день

Храм Николая Чудотворца в Шотове

В сравнении с каменным Покровским храмом деревянный Никольский выглядит игрушечкой. Построен он в виде креста. Внутри духовито пахнет деревом.

В Никольском храме

– Мы сначала хотели построить только колокольню, но отец Артемий благословил храм. И вот за семь лет подняли общими усилиями, с Божьей помощью. Опять всё сами: лес искали, корили, рубанили, рубили в чашку. В 2022 году здесь состоялась первая литургия, но тогда ещё иконостаса не было. Его два года вручную делал Юрий Александрович Кордумов. Резную икону Божьей Матери подарил Виноградов. А это икона Иоанна Кронштадтского нашего. Подарила матушка Митрофания из Сурского монастыря, Царство Небесное ей. Мы были очень дружны с ней…

Михаил Дмитриевич долго ещё перечисляет благодетелей храма – всех помнит. Наверно, во второй раз начинать строить ему было легче: всё-таки опыт. Имею в виду не опыт строительный, а опыт взаимоотношений с Богом: если сердце чистое, нет корысти, если быть с Ним постоянно «на связи», Он пошлёт людей, не оставит без помощи.

Поднимаемся на звонницу, которая расположена необычным образом: посредине, над трапезной центральной частью храма. Изумительный сверху вид на окрестности: в пяти километрах видны Карпогоры, по окрестным холмам разбросаны околки, Пинега чертит огромную луку, оставляя, словно на подносе перед храмом, заливные луга с озёрцами.

– Всё это пространство затапливалось нынче, только небольшой островок оставался, – говорит Михаил Дмитриевич и глубоко вздыхает: – Эх, столько здесь свободы!

«А что ещё нужно русскому человеку!» – мысленно добавляю я.

– Вон там зимой мы делаем горки: одну детскую, а другую с экстримом, – показывает рукой Марина Алексеевна. – Каждый год устраиваем тут празднование Рождества. Ставим прожектора, ёлку наряжаем, вертеп намораживаем с подсветкой. Дети приходят, стихи читают, им подарочки раздаём. Три дня по такому случаю наши прихожанки тут дежурят с 10 утра до 8 вечера, горячим чаем в мороз угощают. Зимой мы сюда дорогу держим: храм далеко видать и многие машины с трассы заворачивают к нам на огонёк.

– У нас при храме есть ещё часовня Илии Пророка, – добавляет Надежда Сергеевна Кордумова. – Каждое Крещенье до тысячи человек там в ручье купаются. Наши дежурят накануне праздника до 3 часов ночи, а в праздник – с 18 до 24 часов. Чистим площадку для машин, включаем генератор, прожектора, костёр разжигаем, столик ставим и всех угощаем чаем. Со всего района народ съезжается, по полсотни машин разом стоит, столько же человек в очереди, чтобы набрать освящённой воды…

Думаю, сколь же крепко сидят во мне стереотипы: ведь зима в деревне для меня – это когда волки воют и метель заметает. А тут празднование богаче, чем в городе.

– …А 30 июня мы отмечаем день рождения храма, – продолжает Марина Алексеевна, – к этому приурочен день деревни (вот же, не наоборот!), будет праздничная литургия. Семь лет уже приезжают флористы из Архангельска, с собой привозят розы и лилии, а здесь мы собираем брусничник, черничник, полевые цветы – помогаем украсить храм. Будет больше ста гостей, всех накормим… В трапезной у нас вмещается 60 человек. Когда строили домик, отец Артемий нам говорил, что маловато помещение запланировали. А мы: «Вы, батюшка, наверно, смеётесь над нами? Кто к нам поедет-то!» А теперь в два захода накрываем гостям… Вот, кстати, приезжайте завтра на обед. К нам приезжает Веркольский приход, мы будем для них готовить.

Увы, у экспедиции свой ритм и расписание, завтра мы едем дальше. А так, конечно, хотелось бы ещё пообщаться с пинежанами.

Напоследок трогаем колокола, их на звоннице восемь. Семь из них подарили храму Михаил Коркишко с супругой – тот самый, который когда-то внёс первый вклад наличными на строительство храма.

– Так приятно было, когда на день рождения – а я его тут отмечала – меня встречали колокольным звоном, – говорит Надежда Кордумова.

– Да, а ещё мы колокольным звоном встречаем группы детишек, которые сюда приезжают…

Купель на Студенике

– Ну вот, вроде бы всё показал, – подводит итог Михаил Дмитриевич.

– А как же Ильинская часовня на ручье? Надо туда съездить.

– Надо, – соглашается он. – Пишут, что из него пил Иоанн Кронштадтский, когда был у Кыркалова в гостях. А у купца дом как раз стоит на этом ручье. Только назвали там ручей Студенец, а он – Студеник.

– И мы с вами поедем! – присосеживаются женщины.

– Там же туча комаров! – отговаривает Михаил Дмитриевич.

– Ничего, это не страшно!

Садимся в машину. Дотуда недалеко, всего километр.

(Продолжение следует)

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска