Печору в Коми иногда называют «душой республики». Это о великой северной реке, но отблеск этого величия падает и на одноимённый город. А душой самого города стал в 90-е и последующие годы Скоропослушнический женский монастырь. Этот маленький мир особенно уютен летом, когда среди пышных зелёных деревьев и пёстрых солнцеобразных цветов ты видишь расписные храмы и часовни. Душа же самой обители – в людях, молящихся и трудящихся здесь.

Печорский Скоропослушнический женский монастырь. Фото: monasterium.ru

Матушка Мария (Балуева). Фото: monasterium.ru

В монастыре мне рассказали о почившей настоятельнице игуменье Марии (Балуевой). Её трудами и создана эта красота, в неё вложено её сердце, как и в каждую из сестёр обители. В начале августа она закончила свой земной путь, но здесь по-прежнему всё проникнуто её личностью, живёт по её молитвам.

До последних дней

Встретиться с матушкой Серафимой, исполняющей обязанности настоятельницы, мы договорились днём – утром шла служба, после которой новой возглавительнице обители требовалось отлучиться в город по делам. К моему приезду она ещё не успела вернуться, поэтому встретила меня сестра Матрона, заведующая монастырской кухней. В воскресной школе, ученики которой разъехались на летние каникулы, мы усаживаемся за парту – ту, что поближе к иконе Спасителя. И начинается беседа. Чуть позже к нам присоединились остальные монахини.

– Матушка Серафима у нас всё время в делах, в движении, – объясняет сестра Матрона, – ведь игуменья Мария оставила её за старшую. Сказала: «Ты мне большая опора – все дела уже знаешь, так что я могу в тебе не сомневаться».

– Похоже, они были близкими людьми.

– Можно и так сказать – знали друг друга около тридцати лет.

– А вы как давно познакомились с матушкой Марией?

– Я приехала в монастырь в 1999-м и сразу отправилась к настоятельнице, чтобы спросить, как мне жить дальше. Увидев игуменью, подумала: «Это, наверное, великая постница». «Вы как, на послушание или на постриг?» – спросила она, и я ответила, что пусть будет так, как она благословит. Тогда матушка взяла крест и, возложив мне его на голову, сказала, чтобы я и на послушание, и на постриг написала прошение. Так началась моя жизнь здесь.

Первое впечатление о матушке игуменье оказалось совершенно верным: она очень рано вставала, так что прежде священников приходила на службы, которые не пропускала даже в последние годы, став совсем немощной. Не щадила себя, несмотря на больное сердце и повышенное давление.

– Заботилась не только о сёстрах и паломниках, – добавляет подошедшая монахиня Алексия, которая несёт послушание в церковной лавке. – Смотришь, а она уже на скотном дворе – проверяет, как мы ухаживаем за коровушками.

Следом за Алексией к разговору присоединяется сестра Сергия:

– Если появлялись какие-то внутренние затруднения или смущения – а как без этого, – матушка говорила: «Хорошо, я буду за тебя молиться». И уже на следующий день мы чувствовали, что всё лишнее ушло, зато появились ответы. Она всегда была рядом, помогала, хотя чувствовала себя всё хуже. Часто говорила: «Я буду идти до конца. Буду стараться до последних дней своих служить». А когда ей стало тяжело совсем, то уже просила послушницу Веру помогать передвигаться под ручку по обители. Добиралась до игуменского кресла и с него благословляла.

– Да, она несла своё игуменское послушание и на смертном одре, – продолжила рассказ матушка Матрона. – Мы потихоньку подходили с сёстрами по очереди, чтобы поддержать наставницу. И она нас благословляла, поднимая руку из последних сил. При этом можно было услышать: «Передайте, что я у всех прошу прощения. Передайте ещё, что я всех очень люблю. Молюсь за вас здесь и там тоже буду молиться». Игуменья наша отличалась смиренностью и кротостью – никогда не считала себя лучше других. Наоборот, и умирая, говорила, что она плохая. Мы с удивлением ей отвечали: «Матушка, да вы что! Вы самая лучшая!» Но она продолжала просить у нас прощения.

Милость и строгость

– Всё так и было, – услышала я за спиной негромкий женский голос. Вошедшая поздоровалась и представилась:

– Меня зовут матушка Серафима. Вижу, вы успели познакомиться с другими монахинями?

– Успела, – отвечаю. – Ваши сёстры рассказали много хорошего об игуменье Марии, теперь ваша очередь.

Матушка Серафима

– Я, правда, не знаю, с чего лучше начать, – смущённо призналась новая настоятельница, – пусть сёстры продолжают.

– Вот, например, о духовном видении, – сказала матушка Сергия. – Она заранее знала о нашем предназначении. Когда я приехала из Инты, моего родного города, как и для матушек Серафимы и Матроны, то думала, что буду навещать обитель время от времени. Но получилось так, что находилась здесь почти всё время. Матушка Мария смотрела-смотрела на это, а потом говорит: «Катерина, здесь твой дом». Меня в миру Катериной звали. Я поначалу не поняла её слов, всё собиралась уехать в другое место. И только когда все другие пути оказались преграждены, поняла, что, да – здесь же мой дом! И как хорошо, что никуда уезжать и не нужно!

– Мой приход в монастырь получился почти таким же, – в свою очередь рассказала матушка Алексия. – Ранее несла я послушание в храме Серафима Саровского в Сосногорске. Потом захотелось отправиться в одну обитель, но не вышло, и так получилось, что оказалась в Печоре.

– И как вас приняла игуменья? – спросила я матушку.

– Когда я пришла, она собиралась куда-то уходить, но, увидев меня, с улыбкой попросила подождать, а сама отправилась к матушке Матроне, попросив её взять меня в послушницы. Так я и осталась здесь, став потом монахиней.

– Умение видеть людей никогда игуменью не подводило, – подтверждает матушка Серафима. – Она хорошо читала судьбы людей в их душах и направляла в нужную сторону. Рядом с нею было хорошо, она ведь была лёгкой в общении. Когда приезжали паломники, то заходили к ней в кабинет и разговаривали порой по два-три часа. Матушка уделяла им очень много внимания и давала наставления. Этим она напоминала проповедницу Христа Марию Магдалину – была как с мирскими, так и с монашествующими. Богу и людям отдавала себя полностью.

– А правда, что матушка отличалась большой строгостью?

– Если она к кому и относилась строго, то только к себе и к соблюдению монастырского устава. Но когда мы с сёстрами к ней обращались за благословением на какие-то подвиги, то, пока у неё были силы, игуменья наша говорила, что понесёт всё сама.

– Конечно, она требовала от нас исполнения послушаний, – добавила матушка Михаила. – Но это не совсем строгость, а скорее забота о нас. Монахиня должна быть монахиней, раз добровольно приняла постриг. Ответственный преподаватель тоже может показаться суровым, но на самом деле он пытается донести до людей важные истины.

– Часто школьникам поначалу кажется, что их учитель – деспот, слишком уж строго спрашивает, – добавила матушка Серафима. – А при поступлении в университет он вдруг понимает, что всё было к его пользе. Так и у нас.

Знаете, матушка вроде как ушла от нас, а мы не можем и сейчас расслабляться. Как учила нас приносить себя в жертву и трудиться на благо Церкви, так с этим и живём. Очень хочется, чтобы ей было там спокойно за нас.

К своему упокоению она шла осознанно, готовилась к нему. Не каждый так может: спокойно, мужественно, сохраняя молитвенный настрой, встретить смерть. Незадолго до кончины мы с её келейницей отправились за священником, чтобы он причастил матушку. Сёстры тогда старались улучить минутку, чтобы собраться вокруг неё, выполнить напоследок какое-нибудь из её поручений. И я помню, как матушка обвела нас всех взором и едва слышно сказала: «Идите, идите. Я с Богом». Мы не сразу решились уйти, но понимали, что ей нужно верить.

В последние два года игуменья находилась как бы между небом и землёй. Бывало, что во время службы ей становилось худо – её уводили, чтобы могла отдохнуть. Но Господь, видя её непоколебимую веру, помогал через молитвы и причастие, и матушка Мария воскресала, словно феникс из пепла, и снова шла на службу.

– Да, это было как чудо, – подтвердили сёстры. – При этом не жаловалась на слабость, как это бывает с людьми при смерти, не перетягивала на себя внимание, чтобы мы могли заниматься своими послушаниями.

Молитвами игуменьи

– Насколько знаю, в начале 90-х, когда у вас здесь всё строилось, у монастыря не было средств, только бабушки с пенсий по копеечке жертвовали, – напоминаю сёстрам. – Но матушке Марии удалось всего за год возвести храм Великомученицы Варвары, а потом ещё и церковь Иконы Божией Матери «Скоропослушница» вместе с пятью часовнями. Как у неё это получилось?

– Ей помогали молитвы, без них ничего не построить, – ответила матушка Серафима. – А молилась матушка Мария со слезами, часто падая на колени прямо на асфальт перед недостроенным храмом «Скоропослушницы». Порой и в лужу встанет – она просто не смотрела под ноги, когда Господа о помощи просила. И происходило чудо – стройка начинала идти полным ходом.

Кстати, у нас здесь было два сильных пожара. Первый случился в Троицкую субботу лет десять назад в помещении школы для паломников. Тогда от школы ничего не осталось. И с Божией помощью игуменья за два месяца поставила вот эту детскую воскресную школу. Уже осенью сюда пришли детки.

Помещение воскресной школы в монастыре

Второй большой пожар случился в часовне Серафима Саровского. Внутри выгорело практически всё, кроме икон, которые чудом удалось спасти. Матушка плакала, снова молилась Господу и всем святым, и через месяц часовню также удалось восстановить.

Что касается пожаров, они были для нас своего рода проверками: как мы поведём себя в такой тяжёлой ситуации – будем унывать или действовать? Нас с игуменьей Марией, конечно, привёл в ужас вид горящей школы, а потом и святыни. Но настоятельница не отчаялась. И вот уже сама матушка бегает с топором или ломом, таскает строительный мусор, несёт большую лестницу, чтобы помочь рабочим. Нас, конечно, это поражало, а она в ответ только рукой махнёт и скажет, что своя ноша не тянет.

– Для неё каждая ноша была «своя»?

– Получается, так. Она и поныне заботы на себе несёт… Вот пример. У нас несколько помещений отапливается централизованно, из города, а другие – от нашей котельной, которой занимается наша матушка Михаила. Такое у неё серьёзное послушание, и поэтому мы стараемся беречь её как зеницу ока, – говорит матушка Серафима, глядя на матушку Михаилу, которая в ответ лишь скромно улыбается.

– Так вот, – продолжает матушка Серафима. – Сейчас без игуменьи нам приходится договариваться, чтобы кто-то пожертвовал нам угли и дрова. Буквально сегодня, когда нам с Речного порта всё привезли, я спросила, сколько нужно заплатить, а нам ответили, что это подарок. Нас это удивило, вначале мы не понимали, почему так вышло. И вспомнили: перед смертью матушка обещала молиться за нас. Это по её молитвам.

– По её благословению и прежде как бы чудо совершалось, – вновь взяла слово матушка Матрона. – Однажды нам привезли много муки, и игуменья позвала меня, благословила что-нибудь испечь. Надумала я сделать лепёшки: замесила тесто, поместила его в формочки и отправила в печь. Но муки по-прежнему оставалось много, и тогда решила я испечь ещё пирожки. Они выходили огромными – как лапти, и игуменья, посмотрев на них, благословила испечь их в других формах, в виде таких треугольничков и лодочек. И так пошло хорошо дело, что потом за столом все, в том числе и навестивший нас владыка Питирим, были в восторге. Столько вкусной еды получилось – а помогло матушкино благословение.

– Её молитвы действительно были сильными, – соглашается матушка Серафима. – Помню, как-то игуменья благословила меня вести воскресную школу. Мне и самой хотелось попробовать силы, хоть были сомнения: я же монахиня, должна оставаться наедине с Богом, а тут столько шума и суеты, тридцать детей – как я буду их учить? И вот матушка подходит, осеняет крестом. И так легко мне стало… И на занятиях заметила, что нравлюсь деткам и они готовы меня слушать.

Лики в обители

– Сильно изменилась жизнь монастыря после смерти матушки?

– Признаемся честно, прошло слишком мало времени, чтобы осознать, что игуменьи Марии больше нет с нами. Мы чувствуем, что матушка ещё здесь и по-прежнему присматривает за монастырём. Когда были похороны, мы подходили к гробу, касались руки настоятельницы, прощались – но это было не по-настоящему, формальный ритуал. Не было чувства, что она совсем ушла. К тому же тут рядом её могила, всегда можно обратиться к ней – мысленно попросить благословения.

– Вы можете меня к ней проводить? – попросила я.

Матушка Серафима благословила сначала посетить храм и дала матушку Михаилу в провожатые. Та предложила:

– Наверное, первым делом стоит показать храм «Скоропослушницы»? Там у нас чудотворная икона Божией Матери, которая много раз исполняла прошения нуждающихся.

Внутри храм расписан. Монахиня пояснила, что здесь потрудилась художница Фотиния. Со временем её мастерство росло, и Фотинию начали приглашать расписывать монастыри и церкви в Грузии.

– В наш монастырь не раз приезжали люди, чтобы помолиться о здоровье и благополучии перед иконой, – начала рассказ матушка Михаила, когда мы подошли к образу «Скоропослушница». – Например, одно время к нам приезжала паломница из Инты, которая долгое время не могла родить. Мы посоветовали ей обратиться к Божией Матери, которая как раз помогает забеременеть и потом легко перенести роды. Интинка пошла в храм, прочитала молитву перед иконой, а спустя 8 лет вернулась уже не одна, а с маленькой дочкой, чтобы подойти к иконе и поблагодарить Скоропослушницу за долгожданное счастье. Мы так радовались!

Икона Божией Матери «Скоропослушница»

Далее мы с матушкой Михаилой отправились в часовню Серафима Саровского. Там на стенах и сводах изображены святые дети: Артемий Веркольский, Гавриил Белостокский, Вера, Надежда, Любовь (мученицам было 9, 10, и 12 лет), а также Спас Эммануил – образ Христа в отроческом возрасте. Есть в часовне иконы с другими святыми детками, среди которых и цесаревич-страстотерпец Алексий.

В часовне Серафима Саровского. Посередине – икона цесаревича-страстотерпца Алексия

– Его лик, кстати, можно увидеть ещё в одном месте, куда проведёт сестра, – загадочно произнесла монахиня, смотря куда-то в сторону. Проследив за её взглядом, я увидела, как к нам энергично движется матушка Матрона.

– Покажу вам свою вотчину, – сказала монахиня и повела нас с сестрой Михаилой к небольшому зданию. Это оказалась трапезная для учеников воскресной школы и трудников, а также комната для паломников. На стене наша проводница показала свою любимую икону цесаревича Алексия в военной форме. Пройдя по всем храмам и часовням обители, я заметила, что образы юного Алексия и всех царственных страстотерпцев здесь всюду.

Другое измерение

После храмов к могиле почившей игуменьи подвела меня матушка Серафима.

– Кажется, вы хотели задать мне ещё вопросы? – по дороге уточнила она.

– Хотелось узнать, как в этом монастыре оказались вы.

– Меня, как и всех нас, сюда привёл Господь.

В этот момент из-под облаков выглянуло солнце.

– Кажется, Он вас услышал…

– Бог всё слышит. И видит, кому нужно пойти в служение Ему. Он решает Сам – кто может служить здесь, на Севере, в суровых условиях нашего края, а кто должен отправиться на Юг. Знаете, ещё в Псалтири написано: «Блажен, егоже избрал и приял еси, Господи…» Меня Господь Своей благодатью привязал к Печорскому монастырю. И я однажды поняла почему: в этой обители присутствует тот источник жизни, к которому мы тянемся. Это, знаете, можно сравнить с влюблённостью, когда люди привязываются друг к другу. А как объяснишь человеку, что ты его любишь? Тебя к нему тянет, ты хочешь его коснуться, хочешь быть в нём. Тебе хочется быть с Богом, ты желаешь напитаться и погрузиться в Его мир. И хотя людей избирает Господь, только от них зависит, как они понесут свой крест. А его важно нести безропотно и с терпением. У нас вот крест монашества, который мы несём с Божией помощью. И случается так, что падаем, а потом вновь поднимаемся.

– А давно вы здесь несёте послушание?

– С 1997 года. Мне было 20 лет, и я начала здесь свой духовный путь. До этого нигде не подвизалась – именно здесь Господь приуготовил мне место. Правда, я сначала думала поехать в Кылтовский монастырь, но когда в Сыктывкаре встретилась с владыкой Питиримом, он сказал: «Езжай в Печору. Там очень строгая матушка Серафима». Владыка повторил это ещё не раз. А когда я сюда приехала, то долгое время искала эту строгую матушку. Но потом, через два года, меня нарекли Серафимой, и тогда стало понятно, о ком шла речь.

– Так это вы и есть та самая строгая матушка? – удивилась я.

– Ну я бы себя так не назвала… Хотя можно потом у сестёр спросить, если что, – слегка улыбнулась настоятельница.

И вот мы у могилы матушки Марии. Перекрестились, постояли молча, а потом продолжили беседу.

– Вспоминаю часто день, когда мы познакомились, – рассказывает монахиня. – Когда я пришла к ней в монастырь, сразу осознала, что привычный мир остался за воротами. Здесь совершенно другое измерение и совсем другие устои. Увидев меня в первый раз, игуменья спросила: «Ну что, наденешь чёрную одежду или сначала будешь ходить в цветной?» То есть здесь она предоставила выбор, вместо того чтобы «одеть» меня так, как считала нужным. Тогда я, конечно, решила, что надену чёрное. Такова она была – не насиловала волю другого человека.

Она совершала особый подвиг – подвиг любви. Показывала, как надо любить – не только проявлять нежность и сострадание, но и уметь отказывать. Когда любишь человека и ему нужно сказать «нет», требуется мужество. Если говорить о ней с мирской точки зрения, то это женщина, которая состоялась, поскольку смогла достигнуть даже большего, чем хотела. Её знал и любил весь город, хотя она всячески пыталась не оказываться в центре внимания.

Мы молча стоим у могилы. С игуменьи Марии здесь всё началось, её молитвами продолжается. Наша газета не раз о ней писала. Родилась в Котласе, в многодетной семье рабочего. Отца без вины посадили в 37-м, и сразу после освобождения он умер. Следом не стало и матери. Тамара – так звали матушку Марию до пострига – воспитывалась у чужих людей, ходила в обносках, первое простенькое платье купила, когда начала работать. С той поры у неё было особое отношение к сиротам. А когда исполнилось двадцать, услышала во сне голос: «Молись иконе “Нечаянная Радость”». Это воистину была радость и воистину нечаянная. Так стала матушка званой, а потом и избранной: верной послушницей своей Защитницы, Покровительницы, Наставницы – Пресвятой Богородицы.

Господи, упокой душу усопшей рабы Своей Марии в месте светлом, в месте блаженном, в месте отрадном.

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска