В одном маленьком старинном городке жил Музыкант. Он любил вместе со своей подругой флейтой встречать восход солнца светлыми мелодиями. В зимние вечера, когда снег в саду искрился от светящегося окошка, а в камине потрескивали дрова, брал скрипку. Она вздыхала и тихо плакала о чём-то несбыточном… Помогал Музыканту излить душу и его старый друг рояль.

Музыканту было очень уютно в этой компании. Жить бы да радоваться. Если бы не одно желание, томившее его сердце с юных лет. Ему хотелось сочинить мелодию, которая была бы так легка, светла и благодатна, что люди, слушая её, утешались бы, забывали свои скорби и распри. И через их сердца она дошла бы до Бога, и Творец услышал бы в этой маленькой мелодии всю благодарность Своего создания.

Об этом мечтал Музыкант, сидя на веранде и глядя на расцветающий вишнёво-яблоневый сад. Вся природа славила Создателя. «Как бы мне хотелось вторить ей!» – думал Музыкант с грустью. И шёл к роялю с надеждой написать прекрасную мелодию. Но – увы!

Рис. Е.Григорян

Дело в том, что на нотном листе, лежащем на крышке рояля, его ждали ноты. Они-то и составляли то самое «увы». Ноты были непослушные и своенравные. Музыкант терпеливо пытался расставить их по линеечкам, но ничего не выходило.

Нот было всего-навсего семь, не считая бемолей, диезов и остальной мелюзги (от которой, впрочем, было немало шума и сумятицы – им постоянно хотелось что-то понижать, повышать и всё путать). И каждая из этих нот считала себя такой уникальной на нотном стане, что, кроме своей особы, никого не хотела слышать.

Нота Ля считала себя примой, сильно этим гордилась и ни с кем не желала разговаривать. Си сидела высоко, мечтательно смотрела вверх, и ей всё время казалось, что она вот-вот взлетит. «Держите меня, держите! – взволнованно говорила она окружающим. – Если вы не будете меня держать, я непременно от вас улечу!» Ноте Соль казалось, что она самая главная – ведь она живёт на одной линейке с самим Скрипичным ключом! Эта нота любила давать указания, кому как петь и где стоять. Нота До смотрела на всех снизу вверх и шумно вздыхала. А Ми о чём-то всегда грустила и тихонько плакала.

В общем-то, порядка не было. Ноты музыканта почти не слушались, самовольно переходили с места на место, всё время капризничали и никак не хотели укладываться в стройные гармонии.

Но наш Музыкант не оставлял надежды. Иногда он с грустью смотрел на небо. Там, высоко-высоко, где-то вне мира, хор ангелов пел: «Свят… Свят… Свят…» «Нет, мы недостойны это слышать, – думал он. – Мир так несовершенен!»

Шли годы. Музыкант сделался молчаливым, задумчивым. Скрипка плакала всё чаще и тоскливее. И лишь ноты оставались прежними; половинки, четвертушечки, восьмушечки всё так же ссорились да обижались друг на друга. И так Музыканту это надоело, что он задумал их покинуть. В порыве отчаяния он решил оставить сочинительство. Хватит иметь дело с непослушными нотами! Вот возьмёт он свою нежную подругу флейту и станет бродить по белу свету, радовать добрых людей игрой.

Объявил Музыкант о своём решении нотам и принялся собирать вещи. Бедные ноты сначала страшно растерялись, заморгали ресничками, собрались заплакать, но потом передумали и принялись выяснять, кто из них больше всего расстроил любимого маэстро. Поднялся невообразимый писк и суета. А Музыкант спокойно укладывал свою котомочку.

Когда всё было собрано, он поклонился нотам, инструментам. Подошёл к окну, чтобы в последний раз взглянуть на свой любимый старый сад, столько лет радовавший его, на далёкое поле, на куст жасмина под самым окном. Он уже хотел попрощаться со своим привычным миром и уйти, как вдруг заметил на ветке жасмина прекрасную птицу. Никогда в жизни он не видел такой! От птицы исходил мерцающий свет. Она раскачивалась на цветущей ветке и, склонив свою маленькую головку, не отрываясь, внимательно смотрела на Музыканта. Потом устремила взгляд в небо и запела.

Что это было! Музыкант вздохнул: такого дивного пения ему ещё не приходилось слышать. Ноты перестали плакать и, внимательно прислушиваясь, столпились у края нотного листа. Вместе с чудесной мелодией в их души пришёл покой, мир, умиление. Нотам становилось радостнее, легче, казалось, они вот-вот улетят. А птица пела и пела.

— Друзья мои, что же мы теряемся! Это надо записать. Такое бывает раз в жизни! — воскликнул Музыкант, опомнившись.

Ноты дружно закивали и стали одна за другой послушно занимать места, которые им указывал Музыкант. На нотном стане постепенно появлялась запись прекрасной мелодии. Вот птица кончила петь и улетела в глубину сада. Но её пение осталось в виде нот на нотном листе!

После знакомства с диковинной птицей ноты преобразились: перестали шуметь, спорить, дуться. Стройно встали каждая на своём месте и запели, тихо и благоговейно, райскую песню. А она, славя Создателя, устремилась вверх, в самую синь неба.

Светлана Рыбакова

(Под редакцией Елены Григорян)

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска