Здание районной библиотеки расположено между отделением полиции и администрацией – между «силой» и «властью». Кем-то добрым и прозорливым были когда-то посажены вдоль дорожки голубые ели. Они с годами разрослись и превратились в густой приветливый зелёный сумрак. Ступая по старым каменным плитам и приближаясь к двустворчатой входной двери, смутно ощущаешь присутствие многоразличных миров, которые покоятся на книжных полках.

В читальном зале все места заняты. В основном пожилые женщины, которым время позволяет послушать и поговорить о светлом, добром, вечном. И только на переднем ряду бросается в глаза незнакомая мне молодая пара с переносной детской люлькой, которая стоит на свободном стуле рядом. Вошла Леночка, ученица старшего класса нашей воскресной школы, и незаметно села сзади.

Молодая служащая, предложив мне место за одиноко стоящим впереди столом, представляет меня. Встаю, кланяюсь и замечаю, что почти все лица знакомы.

– Сегодня у нас в гостях отец Михаил. В преддверии Нового года мы нашли уместным пригласить его и поговорить о литературе и поэзии, о духовных аспектах нашей жизни. А ещё об острых вопросах современности и о том, как они связаны с религиозной картиной мира.

Поприветствовав всех, я начал говорить о близящемся празднике как об одном из способов погрузиться в сладкий сон – пусть на время, но сбежать в пряничный мир детства:

– Новый год – сказочный остров мечты! И никто не смеет осудить человека за эту жажду чудесного и доброго, яркого и мирного. Не смеет, потому что в каждом из нас живёт память о рае, который мы потеряли. Но вот только на этот остров мечты мы не попадём, не освоив правильно, а значит, духовно реальность. Святые отцы называли это трезвомыслием.

Начинается подготовка к Новому году. В магазинах и на рынке появились ёлки, ёлочные игрушки, новогодние подарки. Но за всем этим мы не должны забывать, что идёт война. Наша внутренняя сосредоточенная поддержка солдат на фронте ощущается ими, духовно укрепляет их. И напротив, преступное в военных условиях веселье отнимает у них силы и мотивацию к жертве, без которой не бывает победы.

Чтобы задать определённую тональность нашей беседе, хочу предоставить слово Лене, которая учится в нашей воскресной школе. Она прочтёт стихотворение известного гармониста и певца Игоря Растеряева.

Леночка вышла к столу и развернула листок:

– Стихотворение «Госпиталь».

Есть в Питере один старинный дом,
Стоит он в парке клёнов и акаций.
Туда людей из зоны СВО
Везут для медицинских операций.
Бойцам в сопровождении врачей
Концерт на отделенье был намечен.
Не то чтоб мне не хлопали вообще –
Там просто многим хлопать было нечем.
А я им пел, играл на разный лад.
Они с палат тихонько подходили
И кое-где притоптывали в лад –
Те, у кого в наличьи ноги были.
Они как между прошлым были все
И будущим, на костылях скрипящих.
Как будто на нейтральной полосе
Застыли там – в больничном настоящем.
Сидели и стеснялись вслух стонать,
От боли только морщась то и дело.
Родная обожжённая страна
Глазами их в мою гармонь глядела.
И я хотел их как-то поддержать,
Ободрить и сказать, что всё притрётся,
Что всё ещё когда-нибудь опять
У них наладится, затянется, срастётся.
Сказать, что всё равно настанет мир –
Не век же всем ходить нам под прицелом.
Я старше был их. И ещё, я был
Для разговоров с ними слишком целым.
И в подтвержденье моей мысли той
В глазах читал я каждого солдата:
«Ты, дядя, просто песни пой,
Нам никаких речей, поверь, не надо».
И я играл, а время всё текло.
Я пел им о добре, любви и силе.
А главный врач стоял, смотрел в окно,
Как к отделенью новых подвозили…

Леночка закончила и вопросительно посмотрела на меня. Ей нужно было бежать на занятия.

– Спасибо! Можешь идти.

Женщины молчали. Да и что тут скажешь? Молодой мужчина сидел спокойно, только рука непроизвольно легла на люльку с младенцем.

– Суровое испытание выпало всем нам, а потому и праздники наши должны быть сдержанными, исполненными молитвы и памяти о тех, кого сейчас нет с нами, но кто остаётся в нашем сердце. В ночь на Новый год, как повелось, в Знаменском соборе будет совершаться Божественная литургия с молитвой о тех, у кого вместо новогодних салютов – громыхание систем залпового огня, вместо праздничного стола – сухпаёк и пластиковая бутылка воды, вместо парадного костюма – пропитанный потом и окопной сыростью флис нательного белья.

Сейчас хочу предложить вам любопытную историю, которая иллюстрирует действие благодати Божией в нашем мире. Повествование ведётся от лица священника:

«Несколько лет назад я был приходским священником храма Святого Василия. Однажды меня пригласили в больницу исповедовать 42-летнего мужчину, назовём его Степан. Когда я приехал, то узнал, что его дни сочтены: раковые метастазы добрались до мозга. Соседняя койка в его палате пустовала, поэтому мы были с ним наедине. Вот что он рассказал мне о своём пути к вере, хотя прежде был “закоренелым атеистом”:

– Я прибыл в эту палату 35 дней назад. Рядом со мной лежал пациент лет восьмидесяти. Он страдал от рака костей, но, несмотря на нестерпимые боли, постоянно повторял: “Слава Богу! Слава Богу за всё!” Он также произносил молитвы, текст которых я слышал первый раз в жизни, потому что был атеистом, никогда не переступавшим порог церкви. Эти молитвы облегчали его страдания, он засыпал на пару-тройку часов, а затем просыпался от мучительной боли и начинал заново: “Господи, благодарю Тебя! Слава имени Твоему! Слава Богу за всё!” Я стонал от боли, а мой сосед славил Бога. Я хулил Христа и Богородицу, а он прославлял Их. Меня это бесило! Не только из-за того, что мне было больно, но и из-за его бесконечных славословий. Он также ежедневно причащался – к нему приходил священник. А меня просто тошнило от всего этого зрелища! “Пожалуйста, заткнись! – просил его я. – Заткнись и перестань говорить: «Слава Богу за всё». Разве ты не видишь, что этот Бог, Которого ты так любишь, беспощадно мучает нас?! Что это вообще за Бог такой? Нет никакого Бога, это же очевидно!”

Но мой сосед по больничной койке смиренно отвечал мне: “Он существует, друг мой, и Он любящий Отец, потому что через эту болезнь очищает меня от множества моих грехов. Бог использует эту болезнь словно дорогой бальзам для моей души, чтобы подготовить её к Царствию Небесному”.

Его ответы ещё больше действовали мне на нервы, и я продолжал хулить Бога. Все мои реакции были исключительно негативными, и я продолжал кричать: “Нет никакого Бога! Нет никакого Царства! Я ни во что не верю!”

Я хорошо помню его последние слова: “Подожди – и ты своими глазами увидишь, как душа христианина, который верует, будет отделена от его тела. Я грешник, но Его милость спасёт меня”. И этот день наступил. Медсёстры хотели огородить его ширмой, потому что того требовали правила, но я запротестовал, сказав, что хочу увидеть, как этот старик умрёт.

Наконец он поднял руки и сказал: “Здравствуй, ангел мой!” Скрестил руки на груди и почил. И тут внезапно палата озарилась таким светом, будто её осветило десять солнц. При этом был небесный аромат такой силы, что он распространился за пределы нашего отделения. Те пациенты, что не спали, выходили в коридор, чтобы увидеть источник такого чудесного благоухания.

– Таким образом, отче, – подвёл итог Степан, – я, закоренелый атеист и богохульник, уверовал в Господа и призвал вас, чтобы исповедоваться».

– Степан был твёрд и решителен, когда беспощадно расправлялся со своим «старым я», и милость Господа к нему была велика, действительно велика! – так завершил я эту историю. – Несколько раз Степан принял Святое Причастие и покинул этот мир с чувством глубокого покаяния и прославлением Господа на устах.

Рассказ вызвал у присутствующих много вопросов о загробной жизни, об участи усопших, о необходимости домашнего и церковного поминовения. Сделав паузу, я продолжил:

– Хочу связать стихотворение, которое прочитала Лена, с этим рассказом. И там и тут больница, место вынужденных страданий человека. Но стихотворение, в отличие от рассказа, духовно не завершено – последние строки лишь усиливают ощущение безнадёжности. Рассказ же выводит нас на совершенно иной уровень понимания страданий. Жизнь по существу трагична. Человек рождается, чтобы умереть. Война – апогей страдания и боли, но они – ворота в жизнь вечную. Звучит страшно, но разве не страшно распятие Бога людьми? «Смертию смерть поправ…» Через Голгофу к Пасхе! Только так! Другого пути нет, как бы нам ни хотелось его найти.

Когда я вышел, на улице уже стемнело, горели фонари. Снег кружился, падал, снова взлетал, словно невидимая рука восторженно играла снежными вихрями.

– Можно к вам обратиться? – по-военному тихо и чётко сказал молодой человек, удерживая в одной руке детскую переноску, а сгиб другой руки предоставив своей спутнице. – Мы из Сарова. Служу в части. Приехали в библиотеку на встречу с вами по совету моей тёщи. Дело в том, что я не крещён, хотя дочь Милу мы крестили по причине её болезни два года назад. Мне 32 года, родители мои учёные-физики – люди не верующие, но и не атеисты. Меня самого до последнего времени терзали сомнения: «Креститься или нет? Что это даёт человеку? Какой-то пережиток из сумрачного прошлого или дело крайне важное, как говорит моя тёща?..»

Мимо промчалась стая подростков с зажжёнными бенгальскими свечами. Где-то за пятиэтажками микрорайона запустили салют. Прошли две девушки в чёрных капюшонах и клубах пара от электронных сигарет.

Я размышлял, как бы тактичнее прервать разговор: на библиотеку ушло больше двух часов – матушка волнуется, пора и за ужин садиться.

– Простите, как вас звать?

– Виктор. А это моя жена Виктория. Иногда приезжаем в ваш храм. Нравится тёплая атмосфера и какой-то покой. Меланию причащаем. Родовая травма. Было обвитие пуповины, едва спасли. Но теперь вот проблемы с развитием. Третий год, а не ходит, не встаёт, толком не растёт. Куда только ни ездили! Видите, в сумочке носим. Послушал вас и решил, что буду креститься. Что-то шевельнулось во мне. И если согласитесь, хотел бы, чтобы крестили вы. А потом ещё обвенчали нас с Викой…

– Сочувствую вам! Но существуют канонические правила, согласно которым совершать Таинства над людьми из другого благочиния, а тем более из другой епархии, можно только с согласия правящего архиерея или благочинного. Кроме того, необходимо пройти собеседование на предмет знания основ православной веры. Для венчания тоже существуют определённые сроки. Например, во время поста – а сейчас идёт Рождественский пост – не венчают. Хотите, мы с вами встретимся после Крещения и сделаем всё как положено? К этому времени и разрешение вытребуем, и собеседование проведём. Как вы на это смотрите?

Говорю, а у самого скулы сводит от казённых слов: всё вроде бы правильно, а по сути – фальшь и мертвечина.

Малышка пискнула в переноске, Виктор передал её жене:

– Викуль, мне на пару минут с батюшкой один на одни…

Мы замедлили шаг, Виктория ушла вперёд.

– Отец Михаил, вы говорите о вещах, которые уже ни для меня, ни для нас с женой, ни для Милы не имеют значения. Через три дня у меня приказ выдвигаться на слаживание группы. Две недели в лагере, а там «за ленточку». Вы всё правильно говорите и понимаете, а потому я доверился вам – решился креститься и венчаться. Жена знает о двух неделях лагерей, но не знает, что я сразу оттуда на линию. За праздничным столом меня уже не будет.

Виктор достаёт телефон. Засветился экран.

– Вот, с братом переписываемся. Он на войне. Почитайте. «Спим рядом с мёртвыми они давно уже лежат)) их мыши и крысы кушают потом они к нам бегут когда спим. Неделю на норм месте. Неделю в аду. Держусь, просто главное что бы крыша не уехала после всего этого». Что тут скажешь? Нет – значит, нет. Не обижусь!

Протягивает мне руку.

– Значит так, Виктор! Завтра вы приходите в храм. Я вас и жену исповедую, её причащу, а вас буду крестить. После крещения причащу и вас, а потом обвенчаю. Чтобы всё было как положено. Чтобы Бог соединил вас навеки! Чтобы никакая сила вас не разлучила!

Он крепко жмёт мне руку:

– Договорились! Благодарю! Будем!

Идём быстрее, догоняем Вику. Виктор достаёт из переноски жалобно плачущую малышку и прижимает к себе:

– Дорогая, мы обо всём договорились! Завтра утром приедем в церковь.

 Сияют витрины, в них ёлки, под ёлками кукольные Деды Морозы и Снегурочки, коробки и подарочные свёртки, огромные стеклянные шары, серебро серпантина. Уличные столбы и деревья оплетены фонариками, играющими всеми цветами радуги, с проводов стекают электрические голубые капли – имитация светящегося дождя. Виктория поворачивает сияющее лицо:

– Ты чувствуешь, родной, что праздник совсем уже рядом?

– Конечно, солнце моё, чувствую!

Они уходят. Снег танцует в золоте фонарей, кружится, снова летит вверх, потом сверкающим облаком устремляется вниз, словно старается укрыть от грядущего их удаляющиеся фигуры.

08.12.2023

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска