Надежда ВЛАСОВА

Это был обычный день на неделе – не помню какой. В нашем Ильинском храме шла литургия. И вдруг батюшку, отца Георгия, вызывают из алтаря. Он разговаривает с плачущей женщиной. Батюшка подходит к нам на клирос и говорит: «Я сейчас уйду, а вы будете петь Херувимскую 10 или 20 раз – сколько потребуется, пока я не приду».

Потом заходит в алтарь, выходит с ковчежцем Святых Даров на груди и уходит из храма. Мы, конечно, догадались, что батюшка пошёл кого-то причащать.

Сколько раз мы пели Херувимскую, сосчитать и не пытались. Прихожане стояли спокойно, и никто даже не подошёл и не попытался узнать, что произошло. Один-два человека ушли из храма.

Когда отец Георгий вернулся, служба продолжилась своим чередом.

Елена Войнова, «Поющие в лодке» (nowimir.ru/GAL/061007_3)

90- псалом

Как-то поздней осенью, часов в семь вечера, я шла к сыну. Спокойным шагом до его дома идти минут двадцать. Снег ещё не выпал, но листья с деревьев уже опали, и по промёрзлой земле гулко разносился звук шагов. Вокруг ни души. Поворачиваю с Новинской на улицу Ленина и вижу впереди в свете фонарей, метрах в трёхстах от меня, прямо посреди проезжей части двое бьют третьего. Бьют ногами, и гулкие удары слышны далеко.

Я шла по тротуару, расстояние между нами быстро сокращалось. Мысли метались, как молнии: «Страшно… Что делать?.. Убьют парня!..»

Тут я вдруг вспомнила про генерала Ермолова, его любимую молитву, которая начинается такими словами: «Господи, Боже мой, удостой меня быть орудием мира Твоего, чтобы я вносил любовь, где ненависть». Вспомнила про 90-й псалом и стала его читать – хотя понимаю, что наизусть его не знаю. Ещё чуть-чуть – и я поравняюсь с парнями… Вдруг нападающие перестают пинать лежачего и молча расходятся в разные стороны. Третий тоже поднимается и уходит прихрамывая.

Всё это происходило в двух-трёхминутный отрезок времени. Так я убедилась, что в экстремальных ситуациях время может идти то медленнее, то быстрее – как это необходимо человеку. Не помню, до какого места я смогла дочитать псалом. Произошедшее так поразило меня, что, возвратившись домой, я выучила его наизусть.

 По лезвию бритвы иду.
По лезвию бритвы.
И словно в туманном бреду
Читаю молитву.
Звучат машинально слова –
Так просто, банально…
Молитва без сердца мертва,
Как хлеб, материальна.
Ведь хлеб наш насущный порой
Как плод пресыщенья.
И сколько иллюзий ни строй –
Не путь к очищенью.
Без сердца молитва мертва.
Душа равнодушна.
Как дым, повисают слова
В безветрии душном.
О Боже! Всё в силе Твоей!
Одним дуновеньем
Прошу я: молитве моей
Верни вдохновенье!

Крым  наш!

Одна из наших певчих – Нина Ивановна – часто ездила в Оранский монастырь, что в Новгородской области, к своему духовнику, архимандриту Нектарию. Иногда она по просьбе батюшки просила нас почитать молитву по соглашению – в ней были слова, которые заставляли задуматься: «…и верни России её достояние».

Когда мы спрашивали Нину Ивановну, что это означает, она отвечала, что не знает, но батюшка сказал, что это очень важная молитва. Сначала мы читали её две недели, потом три дня, а после перерыва мы её ещё размножили, и было благословение «читать до тех пор, пока не поступит сигнала от отца Нектария». В ту пору мы с волнением следили за событиями, разворачивавшимися на Украине после майдана. И вдруг: «Крым наш!» Вечером, в 21 час, стали читать молитву по соглашению и поняли её смысл! Нина Ивановна сказала, что эту молитву читали по всей России.

А вскоре поступил «отбой».

Обопрись на меня…

Татьяна, когда она была ещё Никандрова (теперь Мокрова), несколько лет работала художественным руководителем клуба «Красный Октябрь». Умница, да к тому же красавица, моложе меня на несколько лет. Такой искренней, глубокой дружбы в моей жизни больше не было – мы понимали друг друга с полуслова. Потом Таня вышла замуж и уехала к мужу в Горький. А тут приехала в Нерехту: «Я минут на сорок… Мы на Лавровскую фабрику игрушек приехали… Проехать мимо твоего дома я просто не могла».

Два часа пролетели как одно мгновение. Пора ехать, а мы совсем не поговорили о том, как живём сейчас, о наших детях и внуках. Но зато она рассказала мне о самом важном…

В начале 2000-х Таня с мужем работали во Вьетнаме. А перед возвращением в Россию их компания поехала отдохнуть на берег океана в очень красивое место. Руководитель предупредил, что плавать можно только у берега. А Таня, работавшая тренером по фитнесу, решила испытать свои силы и поплыла дальше. И не так уж далеко отплыла она от берега, но почувствовала, что попала в струю течения и её понесло. Попыталась сопротивляться подхватившему её течению – бесполезно, только выбилась из сил. Плывёт спиной к берегу – ни повернуться, ни подать знак она не может, её уносит в океан, и вот берега уже не видно… Появился страх. Начали холодеть ноги, и холод поднимался всё выше – а она хорошо понимала, что холод – это смерть.

– Такое отчаяние подступило… – вспоминала Татьяна. – И вдруг со взрывом чувств и эмоций из неё вместе с рыданием вырывается: «Отче наш! Да святится имя Твое!..» И тут же мощный толчок в спину… Внезапно её выбрасывает из струи течения, она понимает, что надо держаться параллельно берегу, и осторожно плывёт дальше.

В это время на берегу тоже поняли, что произошло, но не стали рисковать. Ведь вместо одной жизни океан мог взять две или более…

– Когда я вышла на берег, меня трясло, словно в приступе малярии, – рассказывала Таня. – Я не хотела, не могла никого видеть. Ушла за огромный камень и рыдала в песок, наверное, целых полчаса.

Руководитель компании, тактично напомнив, что предупреждал всех, сказал Тане:

– Нельзя идти в океан, не зная его законов. Там такие течения, с которыми человеку не справиться… А уж если попал, выходить надо на седьмой волне.

– Вот эта седьмая волна, наверно, и вынесла меня, – сказала она. – А что до молитвы, то, оказывается, я запомнила её ещё в Костроме, когда её читала мама по утрам и вечерам. Я уверена: никто, как Бог!.. И это снова подтверждают события, которые случаются со мной.

– К нам в Нижний Новгород привезли на поклонение десницу Иоанна Крестителя, – продолжила свой рассказ Татьяна. – И мы всей семьёй встали в огромную очередь. Передо мной стояла бабушка старенькая, с палочкой. За время ожидания я успела посидеть в машине, пообщаться с детьми, муж меня накормил, а бабуля как оперлась на свой посох, так и простояла в очереди все 12 часов. Я её спрашивала: «Неужели вы не устали? Присели бы… Пойдёмте к нам в машину, перекусите что-нибудь…» «Милая, – ответила она, – мне 92 года. Перед тем как сюда прийти, я неделю постилась, молилась – и что, всё насмарку?» Меня словно обухом по голове: вот где Дух-то! Вот они, столпы православия! А мы всё суетимся, немощные, пытаемся показать, какие мы сильно православные. Рвёмся в паломнические поездки…

После того как мы приложились к деснице Иоанна Крестителя, можно было помолиться в соседнем приделе храма. Эта бабушка стояла у иконы Спасителя и что-то шептала. Я подошла к ней и, набравшись смелости, тихонечко спросила: «Скажите, пожалуйста, а что вы шепчете?» И она произнесла вслух: «Обопрись на меня». Что значили эти слова и к кому они были обращены – Бог весть…

Когда мы вышли из храма, в небе сиял лик Спасителя. Это видели все, стоявшие в очереди на поклонение.

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска