Нынче летом, 31 июля, на канале «Культура» показали короткий сюжет с Вологодчины, который начинается такими словами: «Колокольный звон, торжественное песнопение, крестный ход – всё это для жителей деревни Анисимово, спрятанной в глухих вологодский лесах, в новинку… Там спустя сто лет восстановлен храм Иоанна Богослова». Почему это церковное событие показали под рубрикой «Новости культуры» мне-то понятно, поскольку побывал там накануне. Но вот подумал: такой сюжет вполне мог бы выйти и в передаче вроде «Сельского часа» – о буднях и перспективах российской деревни. Почему? А вот об этом и расскажу…

Храм Иоанна Богослова в Анисимово

Открытые двери

В Вологодской области с Игорем Ивановым мы были в июне – фактически проездом в Санкт-Петербург. В посёлке Чагода подсказали, что в двадцати километрах, в Анисимово, восстанавливают храм. Оказалось – по пути. И вот мы там. Справные дома, трактор «Беларусь», приткнутый к обочине, – видно, что деревня живая. Храм – небольшой домик с колоколенкой – нашли сразу, он в центре деревни, рядом с мемориалом погибшим в Великую Отечественную сельчанам. Дверь в храм открыта.

– Повезло вам, что застали нас, – сообщает Екатерина Максимова, директор Санкт-Петербургского благотворительного фонда «Лепта», который занимается восстановлением местной церкви. – Я как раз вернулась с конференции, посвящённой русским усадьбам, и вот решили с мужем посмотреть, как полы стелют.

Екатерина Максимова с мужем Дмитрием

Екатерина и Дмитрий – предприниматели. До 2014 года они занимались оптовыми продажами текстиля, и всё шло неплохо, но, как говорит Екатерина, «появилось выгорание, хотелось новых проектов и новых прорывов – делать что-то полезное для людей». Тогда же она познакомилась с главой благотворительного фонда «Особое детство», стала помогать собирать одежду для неимущих. И возникла идея поставить это дело на поток. Так на улицах Санкт-Петербурга появились зелёные контейнеры с надписью: «Благотворительный сбор вещей». За месяц в них набиралось более 200 тонн одежды. Всё это сортируется, приводится в порядок и продаётся через сеть магазинов секонд-хенд «Лепта». Выручку одноимённый фонд, учреждённый Екатериной и Дмитрием, направляет на помощь больным детям, закупку дорогих лекарств. А часть одежды, отобранной на сортировке, по-прежнему передаётся пенсионерам, многодетным семьям и людям с инвалидностью.

Контейнеры для сбора вещей в Санкт-Петербурге

– А деревня Анисимово здесь при чём? – спрашиваю Екатерину.

– Отсюда корни моего мужа по дедовской линии. А инициатором стала моя свекровь. В молодости она работала здесь учительницей и помнит, как танцевала в клубе, который размещался в бывшей церкви, и как потом храм переоборудовали под школьный спортзал. В пятьдесят лет она крестилась, стала собирать подписи, всех будоражить, чтобы храм восстановить. Написала даже стихи на эту тему и читала их в видеоролике, призывавшем жертвовать на храм.

– Это в каком году было?

– Начали мы в 2012-м, ещё до учреждения фонда «Лепта». Обратились к отцу Роману, который служит в Чагоде, и он посоветовал написать в епархию, чтобы комиссия всё на месте посмотрела. Потому что с виду бывший храм походил уже на сарай, такой невзрачный домик. И были споры. Многие, и я сама в том числе, предлагали храм снести и построить новый. А коренные местные ратовали, чтобы его сохранить. Комиссию мы ждали два года. За это время сделали эскизный проект нового храма. И вот из Вологды приезжает комиссия: два архитектора, художник-реставратор и отец Дионисий (Воздвиженский), который сейчас игумен в Спасо-Каменном. Они походили по деревне, посмотрели и выявили целый комплекс исторических зданий, в который входит и храм. Дали заключение: «Не ломать, а все эти здания реставрировать». Уже прошло много лет, и я теперь понимаю, как же они были правы! Дело ведь не только в храме, но и в исторической памяти Анисимово и ближайших деревень. А ещё – в уважении к трудам семьи Позен, благодаря которой эти здания и появились.

Так выглядел храм до революции

– Позен вроде бы нерусская фамилия?

– А вы заметили, что и храм-то необычный? Этакая базилика, конструктивно напоминает костёл. Позены – это польские евреи, жили в городе Познань, отсюда и фамилия. Сначала они в Германию эмигрировали, а затем в Российскую империю, где приняли православие. И этот храм, как понимаю, они построили не только для себя, как домовой, но и был он ещё и миссионерским. По документам известно, что в нём крестились другие евреи. Видно, Позены проводили их оглашение и сюда привозили.

– А сами они в Анисимово как попали?

– Я бы просто ответила: здешние места им понравились – мне ведь тоже здесь очень нравится. Но тут был экономический расчёт. Павел Позен служил в Санкт-Петербурге царским лейб-медиком, коммерцией не занимался, а вот его сын, Иван Павлович, задумал стекольное производство. И выбрал эти места, потому что здесь богатые залежи кварцевого песка и извести, а также много торфяных болот, чтобы торфом топить стекольные печи. И логистика хорошая – деревня находится на пересечении реки Чагоды и большой столбовой Тихвинской дороги, ведущей из Вологды в Санкт-Петербург.

Река Чагода возле Анисимово

По реке товар можно было сплавлять баржами в низовой город Рыбинск, а по дороге – повозками в столицу. И вот в 1838 году Иван Павлович построил завод и дома для рабочих, затем сын его, Александр Иванович, – усадьбу, домовой храм и школу. Все эти здания сохранились. И даже почтовая станция, через которую ехали возы со стеклом, до сих пор стоит. Мы усадьбу-то выкупили на средства фонда, а тот дом приобрести, чтобы сделать в нём музей почтовой станции, никак не получается. Владелец в нём не живёт, и дом ветшает. Он за рекой стоит, у моста, в деревне Оксюково, откуда, кстати, и происходит род моего мужа. Грохоловы их фамилия.

От основания

Осмотрев храм, который почти готов – осталось только полы достелить, выходим на улицу.

– Там и ваша фамилия есть? – спрашиваю Дмитрия Викторовича, показав на мемориал с именами погибших сельчан.

– У меня фамилия Карлин, по отцу, он из Архангельской области. А Грохоловы – да, на памятнике есть. На фронте погибли мой прадед и двоюродная бабушка. В Оксюково их дом называли Грохоловой избой, хотя это огромный домище, в нём перед войной жила большая семья, с девятью детьми. Дом и поныне цел, хотя ему 130 лет. В детстве я там всё лето с родителями проводил, поскольку они учителя, отпуск у них был большой.

– Получается, вы местный?

– Вроде бы да. Но сельчане-то не сразу за своего приняли, очень насторожены были. Когда мы храм до основания разобрали, то говорили за спиной: «Городские нашу церкву сломали!»

– Зачем разобрали?

– А как иначе? Когда его в клуб переоборудовали, то внутреннюю стенку убрали, чтобы кинозал и танцплощадку устроить, отчего здание со временем перекосило. И одна стена грозилась вот-вот рухнуть. Когда разобрали, Катя ночей не спала: «А вдруг не соберём?!» Но этим делом занимался опытный плотник-реставратор Антон Мальцев, и всё хорошо получилось.

– И местные перестали ворчать?

– Увидели, что дело сдвинулось, и сами подключились. Приходили на субботники, стали деньги собирать – в магазине поставили ящик для пожертвований. Появилась община, что для деревни очень важно. И даже казаки приехали помочь из Сазоново, где у них хуторское казачество. Вокруг храма заросло всё, и они пни вручную корчевали, поскольку технику сюда никак не подгонишь.

Так выглядел храм долгие годы, прежде чем его восстановили

Дмитрий Викторович замолчал – видно, не любитель говорить, перепоручает это дело супруге. Подходим к Екатерине, которая, подняв руку, на что-то указует Игорю:

– Там, на фронтоне, иконки не было, а было окошечко, чтобы свет падал на лестницу, которая ведёт на звонницу. Решили мы, что икона уместнее.

Мозаичная икона Иоанна Богослова перед водружением её на фронтон храма

И что ещё нового ввели – колокола у нас именные. На них отлиты имена преподобных Евфросина Синозерского, Филарета Устюженского, Гурия Шалочского, а также священномученика Павла Кушникова и преподобномученицы Серафимы (Сулимовой). Ещё хочется заказать шестой колокол – во имя священномученика Михаила Союзова, который недавно прославлен.

– Мы писали о нём. Он ведь уроженец вашего района? – уточняет Игорь.

– Да, родился близ Чагоды, в селе Жерновицы, от которого несколько домов осталось. Для меня он связал Петербург и этот край. Мощи его сейчас в Питере, в Князь-Владимирском соборе, где он и служил.

– Вы коренная петербурженка?

– Бабушка моя из Вологодской области, из Шекснинского района. Её деревню затопило вместе с Леушинским монастырём, это когда Рыбинское водохранилище наполняли. А тут ещё и её мужа репрессировали – всё так трагически совпало. Детей-то десять в семье, и она с малыми в Ленинград подалась перед самой войной. Пережила всю блокаду. Повезло, что работать в пожарную часть устроилась, где выдавали какой-то паёк. Так что по бабушке я тоже вологжанка.

– Такое впечатление, что вы с неохотой что-то новое в храм привносите, – говорю. – Неужели так важно восстановить всё в точности?

– Да, очень важно! Почему – потом скажу. А новое… понимаете, этот храм был приписным к пятипрестольной Богоявленской церкви в Смердомле, что в семи километрах от Анисимово. Оттуда приезжал священник, и, по воспоминаниям, богослужения были многолюдными, местные школьники на клиросе пели. Но всё равно этот храм оставался домовым, принадлежал семье Позен. А сейчас он – обычный приходской, и требования другие. В Смердомле-то храм не действует, одни развалины остались.

– Так и здесь, как понимаю, всё было в аварийном состоянии.

– Поэтому в 2017 году и разобрали до основания. Целый год брёвна лежали под навесом, не было денег на сборку. Говорю нашему плотнику Мальцеву: «Антон, давай хотя бы два венца поднимем, чтобы народ-то успокоить». Взялись за дело, и, видя, что у нас получается, подключился предприниматель Юрий Юрьевич Петров, владелец магазинов сети «Радуга», – он спонсировал, чтобы мы всё здание подвели под временную кровлю. На следующий год удалось возвести и пристройку над склепом дворян Позен. Перед этим из Вологды приезжали археологи и установили, что четыре могилы на месте, не разорены: Ивана Павловича с женой и его сына, Александра Ивановича, с супругой. Мы тоже не стали их прах тревожить. Поставили на место три сохранившихся надгробных плиты, а четвёртую заказали родственники Позен.

О потомках Позен мы узнали через музей, куда они когда-то приезжали и оставили два снимка из семейного альбома. На одном запечатлён храм в летнюю пору и перед ним крестьяне с косами в руках – молились перед началом сенокоса. На другом, зимнем, храм под снегом. И вот списались мы с родственниками Позен в 2020 году. Они порадовались, что храм их предков обновился.

Знаете, я ведь раньше не понимала, как этот храм красив. Была просто бревенчатая коробка. А сейчас посмотрите, какая гармония, одно дополняет другое, как всё умно устроено! И в место вписано идеально – в продолговатый пригорочек. Раньше на этом месте стояла часовня Михаила Архангела, почему Анисимово иногда до сих пор Михайловским называют. И надо отдать должное Позену: когда он разобрал ветхую часовню, то сохранившиеся брёвна выбрасывать не стал, а вложил в черновой пол – чтобы преемственность осталась. И эти брёвна сохранились! Когда мы собирали храм, то аккуратно положили их на прежнее место.

– Стены внутри и потолок у вас обиты обрешёткой. Думаете штукатурить?

– Да, сделаем в точности, как у Позена было. У него стены создавали ощущение каменного здания.

– По штукатурке ведь и роспись можно сделать?

– Росписи не было, стояли большие позолоченные киоты. Вообще внутри очень богато было, несмотря на скромный внешний вид храма. Иконостас высился в форме триумфальной арки – мы это узнали по сохранившейся копии, отпечатанной на ксероксе со старой фотографии, которая утрачена. Вот по нему иконостас и будем восстанавливать. Сохранилась также одна храмовая икона, она сейчас в церкви в Чагоде, но обещали передать сюда, когда службы начнутся.

Из прошлого в будущее

От храма пошли к усадьбе семьи Позен – огромному двухэтажному особняку. Издали кажется, что он каменный, настолько стены ровные.

– Брёвна филигранно подогнаны, – говорит Дмитрий, – и словно оцилиндрованные. Хотя тогда станков таких не было, всё вручную, топориком. Мастера. Приезжал к нам Александр Попов, пожилой и самый опытный реставратор в России, лауреат Государственной премии РСФСР, и был в восхищении от этого дома – зарисовывал соединения брёвен, а потом участвовал и в проекте восстановления.

Здания усадьбы Позенов хорошо сохранилось

Само здание в советское время хорошо сохранилось, хотя там поочерёдно располагались детдом и интернат. А в 90-е его приватизировал один бизнесмен, и началась разруха. Особенно жалко прекрасного паркета и кафельных печей с изразцами – всё это он зачем-то сломал. Вернуть прежний интерьер мы уже не можем, поскольку реставрация – это восстановление имеющегося, а если ничего нет… Но стараемся. Например, окрасили усадьбу точно такими же красками, какие были. Видите, там дальше дом – это бывшее заводоуправление. На нём нашли остатки прежней краски, жёлтой и коричневой, что использовалась до революции для всех строений Позена, в том числе и храма, сделали её анализ и заказали аналог в Германии.

– А зачем такая точность?

– Мы соединяем настоящее с прошлым, и это даёт надежду на развитие в будущем, – ответила Екатерина. – Ничто не растёт без преемственности. Можете это назвать формальным подходом, но он действует! Знаете, как сельчане воспринимают такую нашу щепетильность? Они всецело за! Им радостно, что из небытия возвращается то, что видели их предки и трогали руками. Это укореняет, даёт чувство принадлежности к родной земле. Вот приведу пример. Так совпало, что, когда мы занялись храмом, местный краевед Надежда Ивановна Харламова задумала сделать музей истории деревни. Администрация выделила ей три большие комнаты в Доме культуры – и народ сразу же понёс туда экспонаты. Понимаете, насколько это востребовано! И в музее уже тесно, мы думаем часть экспозиции перенести сюда, в усадьбу.

– То есть усадьба у вас будет музеем?

– Не только. Будем заниматься образовательной работой, которую потихоньку уже начинаем. Престольный праздник мы празднуем два раза в год, и так распределили: 21 мая – народные гулянья, а 9 октября – образовательные чтения для школьников, которые пока что в Доме культуры проводим. А ещё в планах – устроить в усадьбе гостевой дом. Ведь в Анисимово приезжему негде остановиться – вот у нас на храме экскаваторщик работает, и пришлось его к себе, в свой дом, поселить, потому что приткнуться больше некуда.

– На каких приезжих вы рассчитываете? На туристов, что ли?

– А почему нет? Тут такая ситуация. В нашем Первомайском сельском поселении, которое состоит из одиннадцати деревень, живёт тысяча человек. И отток людей в города вроде прекратился. Такой факт: в Анисимово невозможно купить дом, никто не продаёт. И землю под стройку тоже не купить, поскольку всё уже застроено. И работа есть. В Смердомле возобновляется производство на стекольном заводе. Есть лесопилка и большая ферма, сельхозтоварищество, которое называется «Правда» – по имени прежнего колхоза. Его и возглавляет бывший председатель колхоза, чей юбилей недавно праздновали – 85 лет. Несмотря на лета, председатель и сейчас очень деятельный – смотришь, он уже в 6 утра едет на ферму. Большой труженик и, считаю, герой – смог в лихие 90-е колхоз сохранить. Так вот, чтобы людей удержать на своей земле, даже этого недостаточно. Должна быть ещё историческая привязанность к малой родине. Вот приедут туристы, и сельчане увидят: ага, мы не в Тмутаракани какой-то живём, а место это значимое, наполненное смыслами, раз другие сюда потянулись. Поэтому и надо сохранить здесь дореволюционную архитектуру, чтобы туристов привлечь.

– И что, первые ласточки уже появились?

– Паломники – да, бывают. В Петербурге я познакомилась с опытным экскурсоводом Ольгой Чебыкиной и, когда храм мы начали восстанавливать, предложила: давай к нам экскурсию организуем. А накануне она как раз побывала у нас в Чагоде, ей понравилось. И тут же собрала группу из двенадцати человек. Съездили они в Евфросино-Синозерскую пустынь и к нам заглянули. А у нас хорошо, красиво: река, реликтовые сосны – такая благодать! Так и пошло, регулярно группы приезжают. И мы устраиваем общие чаепития с местными жителями: им интересно и гостям из города тоже. Говорят, какие душевные здесь люди! Они-то в городе отвыкли от нормального общения. А ещё здесь как бы останавливаешься: начинаешь думать о жизни, о смысле того, чем ты занимаешься. Иной ритм, вообще всё другое! Знаете, когда я еду из Петербурга и пересекаю границу Чагодощенского района, то физически чувствую, что попадаю в иное бытие. Знаете, это точь-в-точь как в другую страну въезжаешь. Вроде бы та же самая природа – а какая ещё, ведь всего километр проехал за государственную границу? – но и воздух другой, и дух, и всё-всё!

А что касается туристов, то здесь можно устроить также экскурсии на стекольные заводы, которые действуют у нас в районе. И на венчания можно приглашать. Думаю, приедут и из Череповца, и из Тихвина, даже из Санкт-Петербурга. Поскольку здесь романтично для молодых. Под это дело сельчане даже «Дерево любви» установили, его выковал местный кузнец Павел Михеев, у которого, кстати, есть блог на Ютубе с таким статусом: «Творчество, спорт, искусство, горячий металл, моменты из кузницы и из жизни кузнеца, чуть-чуть художника». И блог довольно популярный, народу нравится. Вот такие у нас люди, такие перспективы.

– Вы всё говорите «наши, наши», – подначиваю петербургского предпринимателя, – вы же городская.

– Так, видно, придётся сюда переехать. Гостевым домом и всеми этими начинаниями надо же кому-то заниматься.

Два источника

Идём к бывшему заводоуправлению, затем осматриваем дореволюционные дома рабочих, Дмитрий комментирует:

– Видел я трудовую книжку одного из тех рабочих, она в музее сейчас. Толстенная. В ней всё подробно расписано: сколько продолжается рабочий день, какая ставка и за что, когда и сколько выплачивается вознаграждений. Соцпакет у них был мощный. Работники неплохо получали, особенно мастера своего дела. И когда случилась революция, то никто Позенов не тронул. В ту пору усадьбу пополам делили последние два сына Александра Ивановича – Константин и Михаил. Им дали спокойно собраться и уехать с семьями.

Далее шествуем к местной школе, напротив которой и вправду растут реликтовые сосны. Кажется, что эта двухэтажная деревянная школа стоит на лужайке в лесу.

Школа в Анисимово

– Заметьте, какая необычная архитектура. В шотландском стиле, – обращает моё внимание Екатерина. –Наверное, это идея Позенов, а может, самого строителя, которого они пригласили из Вологды.

На стене школы мемориальная доска: «Михаил Андриянович Беспалов – проектировщик, основатель и первый директор Первомайской (Михайловской) школы, открытой 01.09 1913». Там же и его фотография – человек в пенсне, с бородкой, на Чехова похож..

Нас догоняет Игорь и, глянув на доску, восклицает:

– О, все приезжие, наверное, спрашивают: «Здесь Чехов бывал?»

Смеёмся. Екатерина сообщает, что нынче в сентябре школе будет 110 лет. Сейчас это девятилетка, классы небольшие, но совмещённых нет.

– А вот где цветник – там был огород, на котором школьники работали и потом в школьной столовой кушали свои овощи. Но чиновники запретили, мол, картошка должна быть сертифицирована и вообще это эксплуатация детского труда. Это в деревне-то! Слава Богу, нынче с 1 сентября трудовое воспитание вновь разрешено.

Слушаю Екатерину Викторовну, а самому хочется прилечь на лужайку прямо там же, у входа в школу, и блаженно раствориться в густой тени вековой сосны.

– Хорошо здесь, – говорю.

– Да, этим детям я просто завидую, – откликается Екатерина. – Они не понимают, какое счастье расти и учиться в таком месте!

– Дети, понимающее своё счастье, – это взрослые, – слёту выдаёт афоризм Игорь и сам же задумывается: вроде так и есть, но когда умом понимаешь и фиксируешь счастье… разве тогда ты счастлив?

– А вон там, дальше во дворе, – учительский дом, тоже со времён Позенов, которые учителям зарплату платили. На доме сохранилась крыша ещё с тех времён – точно такое железо мы нашли, когда храм разбирали. Но пойдёмте, я вам святые источники покажу.

Игорь поспешил вперёд, чтобы местные красоты сфотографировать, а я вновь остановился у мемориальной доски с местным Чеховым. Умный взгляд из-под пенсне. Человек земского дела. Такими же «земскими» были и сами Позены. А сейчас? Екатерина и Дмитрий разве не «земские»? А тот предприниматель, владелец торговой сети «Радуга», вложивший свои деньги в православный храм? А краевед Надежда Ивановна Харламова? Или председатель колхоза «Правда» Анатолий Петрович Матвеев, сохранивший в страшные 90-е хозяйство, в котором сейчас 584 голов скота и рекордные надои? А молодой кузнец Павел Михеев, пропагандирующий на Ютубе любовь к труду и мастерству? Да сколько таких у нас в русской глубинке!

Идём к выходу со школьного двора, который по современным нормам огорожен глухим забором. Неподалёку играют мальчик и девочка лет десяти. Как и принято у деревенских детей, они здороваются с нами, взрослыми. Екатерина вдруг спрашивает:

– Мальчик, а здесь есть короткая дорога к роднику?

Девочка показала на школьный двор:

– Там за школой есть калитка.

– А вот и нет калитки, – заспорил с ней паренёк, – но пройти можно. Давайте я вам лучше покажу.

Пошли за школу всей компанией, девочка тоже следом – как же пропустить такое приключение: взрослые через забор проникать будут!

– Спасибо большое, – поблагодарила Екатерина, когда мальчик показал нам дырку в ограде.

– Пожалуйста. Наська, пошли, – скомандовал мальчонка подружке с видом сделавшего важное дело.

Эх, детство! Как же я завидую этим ребятишкам. Вот бы сейчас туда, в свои каникулы… Идём по тропинке и словно плывём на облаке, напоенном сосновым духом. А вот и родник у берега реки.

– Смотрите, вода кажется красной. Это дно родника такое, с отложением железа, – показывает Екатерина. – Из-за этого цвета пришла мысль освятить родник во имя мучеников Кирика и Иулитты. А главное – на их память приходится день деревни Анисимово. И пошла такая традиция: отец Роман служит в этот день молебен на источнике, затем всех святой водой кропит, когда идём крестным ходом через деревню к храму. Ну и народ к нам присоединяется. Всеобщая такая радость! А ещё на Богоявление батюшка приезжает сюда, святит воду, и народу тоже много.

Источник, освящённый во имя мучеников Кирика и Иулитты

Освящение железного источника после первой литургии в храме 28 июля 2023 г.

Пока мы пили воду из родника (вода и вправду оказалась железистой, как в Полюстрово), чуть выше на берегу рабочие клали плитку вокруг того самого «Дерева любви», выкованного Павлом Михеевым. Работа весьма искусная, со множеством тоненьких веток и кроной в форме сердца. Рядом с древом – скамеечка с сердечками и сиденьем, в котором посерёдке сделано углубление, куда сидящие невольно вместе съезжаются.

– Всё это наша молодёжь придумала и грант в районе выиграла. И смотрите, какое замечательное место выбрали: берег реки у пешеходного вантового моста. На него, как везде, молодожёны замочки вешают. Мост здесь и до революции стоял, только деревянный, через него и проходила Тихвинская столбовая дорога. И пролёты у моста были огромные, через них могли баржи проплывать – и самоходные, и те, что бурлаки тянули. Такие баржи назывались «тихвинками» и «соминками».

– Соминки?

– Да, по названию села Сомино, где их строили. Это село от нас в двадцати километрах по реке. Там, кстати, служит отец Геннадий Беловолов, которого вы, конечно, знаете.

– Директор музея-квартиры отца Иоанна Кронштадтского… Получается, из Кронштадта в ваши края ездит?

– Да мы все ездим. У него ещё несколько храмов в округе, стал и к нам приезжать служить, поскольку у нас храм тоже Иоанновский. Но пойдёмте дальше…

Перекрестившись на Поклонный крест, также железный, кованый и установленный недалеко от «Дерева любви», идём по берегу Чагоды. Екатерина показывает старую дореволюционную пристань, от которой остались одни брёвна: «Здесь наша малышня купается. Хотя, говорят, всё дно усыпано осколкам стекла. Будто бы баржа утонула, которая везла штофы, выделанные на заводе. А вообще, такие осколки часто из земли вылезают, когда огороды копают. Стеклянного боя на заводе много было, ведь, если появлялся какой воздушный пузырёк в стекломассе, всё шло на выброс. Тонкое это дело».

Подходим ко второму святому источнику, освящённому год назад во имя Иоанна Богослова. Вода в нём без железа и очень вкусная. Смотрю, как под водой прямо из песка струятся фонтанчики. Красиво и удивительно. А на ум приходит банальное: «Здесь жизнь бьёт ключом».

* * *

21 июля в Анисимово провели большой субботник – сельчане облагораживали территорию вокруг храма Иоанна Богослова.

Уборка возле восстановленного храма

А 28-го, на день святых мучеников Кирика и Иулитты, в нём была совершена первая литургия. Но работы продолжаются. И до сих пор не закрыты долги перед реставраторами. Прихожане установили каждую пятницу в 22.00 читать по соглашению молитву и акафист святому Иоанну Богослову о восстановлении, благоустройстве и благоукрашении святыни в их сельской глубинке.

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска