Благие намерения

Мимо православной общественности в мае–июне как-то незаметно пролетело 100-летие проведения в Константинополе «Всеправославного конгресса». Сейчас, вероятно, не всякий знает об этом событии, а между тем вспомнить о нём совсем не вредно – хотя бы для того, чтобы освежить в памяти поговорку о благих намерениях.

Участники Константинопольского конгресса 1923 г. Фото из архива профессора Аристида Паноти.jpg

Мы недаром заключили название мероприятия в кавычки. В начале 1923 года тогдашний Вселенский Патриарх Мелетий IV (Метаксакис) для обсуждения самых насущных вопросов православия пригласил «благословенных и честных предстоятелей Святых Православных Церквей Александрии, Антиохии, Иерусалима, Сербии, Кипра, Эллады и Румынии» прибыть в тогдашнюю столицу Турции для участия в «Константинопольском Комитете». Русской Православной Церкви в этом списке нет, как и Болгарской – на тот момент Фанар считал болгар самозванцами-схизматиками.

Буквально за год до того после принятия постановления ВЦИК «О ликвидации церковного имущества» по России прокатилась кампания ограбления Церкви, Патриарх Тихон попал под домашний арест – от расстрела его спасла только острая реакция международного сообщества. К ней можно отнести и одно из деяний этого мероприятия в Стамбуле: по настоянию русских архиепископов собравшиеся осудили преследование Патриарха Тихона (что не помешало Фанару уже через год призвать Тихона «удалиться от церковного управления»). Но это было, пожалуй, единственное благое деяние «Всеправославного конгресса».

К началу 1923 года Турция только-только успешно завершила войну с Грецией (не в последнюю очередь благодаря помощи большевиков). Война шла фактически под контролем Великобритании, и это стало немаловажным для принятых «конгрессом» решений. В ходе работы «конгресса» случился примечательный эпизод, во многом обозначавший приоритеты собрания – скорее политические, нежели церковные. 23 мая на «конгресс» торжественно прибыл бывший епископ-англиканин Чарльз (Гор), которого Патриарх Мелетий посадил по правую руку от себя. Как сказано в официальных отчётах, Чарльз (Гор) выразил «значимость календарной реформы в процессе сближения между Англиканской и Православной Церквями». В свою очередь Мелетий «констатировал готовность православной стороны к принятию нового календаря и просил епископа Чарльза уведомить об этом архиепископа Кентерберийского».

Главное деяние, которым запомнился «конгресс», было одобрение так называемого новоюлианского календаря, подготовленного белградским астрономом Милутином Миланковичем. Он совпадал с григорианским практически по всем датам, за исключением Пасхи. Первое расхождение в датах новоюлианского и григорианского календарей должно было произойти лишь в 2800 году, так что конфликт календарей как бы отодвигался в туманное будущее.

Между тем полномочных участников «конгресса», помимо Фанара, оказалось лишь 11. Неопределёнными полномочиями обладали представители РПЦ в виде уже оформлявшейся тогда Русской Православной Церкви За Рубежом, также на «конгрессе» отсутствовали представители Александрийской, Антиохийской и Иерусалимской Церквей. И именно архиепископ Иерусалимский Анастасий обратил внимание присутствовавших на реальную угрозу совпадения иудейской и христианской пасх при применении нового календаря, что недвусмысленно было запрещено ещё I Вселенским Собором.

Но 30 мая решение о новом календаре было-таки принято. Под этим решением отсутствуют подписи русских архиепископов, а через два месяца между восточными патриархами началась переписка, в которой, к примеру, Александрийский Первоиерарх прямо называет «конгресс» «самозванным» и «неканоническим». Наша Церковь, как известно, новоюлианского календаря тоже не приняла. Именно решения «конгресса» вызвали впоследствии раскол так называемых старостильников в Элладской Церкви, достигающий, как известно, даже Афона.

Но ядовитые зёрна, посеянные «конгрессом», всё-таки дали всходы: в 1924 году на новоюлианский стиль перешли Вселенская Патриархия и Элладская, Кипрская, Румынская, Польская Церкви (в 2014 году последняя вернулась к юлианскому календарю), в 1928 году пали Александрия и Антиохия, в 1937 автокефалию получила Албанская Церковь вместе с новым стилем, в 1968 году – Болгарская.

К тому же дело движется, похоже, и на Украине. Архиерейский Синод тамошней Греко-Католической Церкви принял в феврале нынешнего года решение о переходе с 1 сентября 2023 года на новоюлианский календарь (с сохранением, однако, юлианской пасхалии). В конце мая к этому решению присоединилась и новообразованная в 2018 году ПЦУ. Вот уже и Зеленский внёс законопроект о переносе празднования Рождества с 7 января на 25 декабря…

Отношение УПЦ к этому предсказуемо отрицательное, но даже со стороны последователей ПЦУ послышались призывы не торопиться с подобным переходом. Зная довольно ревностное отношение к календарному вопросу на западе Украины, раскольники резонно опасаются, что прихожане могут начать возвращаться в храмы канонической Украинской Православной Церкви. Смута после решений «православного конгресса» тому пример.

 

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска

Добавить комментарий