Много древних сел раскидано по высоким берегам рек Вычегды и Выми – места для них выбраны были нашими предками благословенные, чтоб душе вольготно было, взору не тесно. Но и из них для строительства монастырей Стефан Пермский выбрал самые-самые – так оно и в Вотче, и в Ульяново, и здесь, в Усть-Выми. Горизонт за горизонтом, неоглядные дали…

…Воскресное утро. В прозрачном воздухе, точно в аквариуме, плавает морозная пыль. Улицы села пустынны, и только сонно перемещается по мосту над разметавшейся в снегах Вымью пассажирский поезд и хладный лик восходящего солнца, лизнув, по очереди отражается во всех окнах состава. Слышно, как шорошит крыльями галка, молча перелетая с купола на купол…

На холме, где я стою, святитель Стефан рубил прокудливую березу – пень от нее оказался как раз под алтарем Михайло-Архангельской церкви. Теперь церковь не работает – здесь музей. Впрочем, музей тоже не работает – сейчас в храме живут рабочие, возводящие часовню над мощами святителей Усть-Вымских Герасима, Питирима и Ионы. Тень от недостроенной еще громады часовни соскальзывает по заснеженному боку холма напротив. Когда-то в древности он был насыпан нашими предками, только что окрещенными Стефаном, в знак их покаяния и отречения от языческих грехов. На холме еще Стефаном был поставлен храм во имя Благовещения Пресвятой Богородицы, и, время от времени перестраиваемый, простоял он до 30-х годов века нынешнего. Был снесен. Теперь восстанавливается в том же виде, но по частям: возводимая ныне часовня – это копия в натуральную величину храмовой части стоявшей здесь Благовещенской церкви.

В окошко фотоаппарата смотришь, точно в бинокль. Над стройплощадкой курится струйка дыма, слышно тюканье топора. Из церковной ограды двое рабочих выкатывают сани с флягой и направляются к ближайшей проруби. Их разговор на какие-то семейные темы, скрип снега под полозьями разносятся далеко окрест. Вот из Стефановского храма выходит старушка, выпустив на мороз клуб пара, и принимается не то обметать порошу с крылечка, не то искать в снегу что-то. Цепочка детишек во главе с воспитательницей движется в сторону церковных врат…

Сегодня – день памяти святителей Усть-Вымских Герасима, Питирима и Ионы и именины правящего епископа Питирима. Во второй половине дня ожидается приезд сюда целого автобуса со священниками, состоится молебен с акафистом, крестный ход. А пока на литургии в Стефановском храме, что в двух шагах от места упокоения святителей, – десять человек, из которых половина – монахи и члены причта, трое – корреспонденты из Сыктывкара… Когда в храм после отряхиваний вваливаются с мороза раскрасневшиеся дети, с души словно камень спадает. Слава Богу, почтили святителей устьвымцы. В схожих клетчатых пальтишках с вышитыми на воротниках инициалами все семеро они сгрудились возле дверей и сейчас, косясь на воспитательницу, старательно крестятся вслед за ней. Чуть позднее, впрочем, я узнал, что эти дети – из школы-интерната для умственно отсталых, в основном приезжие, со всей Коми республики: родители или сами отказались от них, или же у родителей-пьяниц их отобрали. «Всех их мы крестили, неделю назад причащали. Храм для нас теперь как дом родной, – рассказывала уже по пути обратно в интернат воспитательница Клавдия Ивановна Кузнецова. – Ни октябрят теперь, ни пионерской организации, вот к церкви и прилепились. Ведь надо, чтобы хоть что-то было у детей…»

Воспитательница рассказала, как постепенно меняются после посещений храма дети; к примеру, 14-15-летние девочки – возраст сложный – становятся уступчивее, не такими крикливыми и дерзкими. Пусть ребенок не слишком-то понимает в службах, но душа его выстраивается от самой причастности к чему-то высокому и значительному, к святыне.

Елена Васильевна Дьякова, второй воспитатель в третьем «а», рассказывает, какими глазами встречали дети иеромонаха Герасима, жившего здесь, в скиту, несколько месяцев (сегодня, кстати, и его именины, а сам он в эти дни совершает свое «походное» послушание – служит где-то в отдаленных коми деревеньках и поселках). После рассказа батюшки о грехе Адама в качестве библейского змия все зримо представили себе шипящую кобру, а черноглазый цыганенок Слава Жуков в порыве заявил, что вообще отказывается есть яблоки. Теперь-то он, конечно, слыша об этом, смущенно улыбается. В третьем классе сейчас проходят десять Божиих заповедей. «Не знаю только, – в задумчивости говорит Елена Васильевна, – как подать детям заповедь о любви к родителям…» В самом деле, как объяснить детям, не раз избитым, вышвырнутым этими самыми родителями на улицу, что следует почитать отца и мать. Верится, что теперь, когда видеть православных батюшек, монахов детдомовские сироты стали регулярно, обретут во Христе сироты своего Отца и научатся общению с Ним в молитве.

…Безмятежным кажется село. Сверкает снег на крышах, стаями лениво бродят собаки, посреди центральной улицы села по-хозяйски ступает лыжник с рюкзаком за спиной. Воскресный день… Но и завтра будет то же, что сегодня. Жизнь словно замерла в ожидании неведомо каких перемен… Говорят, наибольшее оживление в селе царит в дни выдачи пособий по безработице да пенсий. Воспитательница рассказала, как этим летом проводила занятие по биологии на тему «Поля». Отправились с учениками на совхозные поля и едва их разыскали – все позаброшено, заросло борщевиком. «Надо было показать детям, как овес растет, да куда там, даже несчастного гороха теперь не сыщешь»…

В старой части села, близ Архангельской церкви, слышен скрип: мужики раздирают на дрова добротный дом. Уж не к приезду ли Патриарха стараются? Ломают и ругаются: «Начальников, которые придумали такой дом ломать, повесить бы на площади… Все сломали в стране, что могли… Двоих-троих бы вздернуть, неповадно бы стало вредить да воровать!» И так с самого утра: ругаются и ломают, ломают и ругаются…

После литургии батюшка рассказывает о планах по возрождению монастырской жизни, показывает на ведущуюся в храме над иконостасом роспись: сквозь леса тускло поблескивает краской фрагмент васнецовского Христа распятого. «Пишут маслом», – отмечаю я про себя. Да и как иначе, если стены уже выкрашены масляной краской. Не от этого ли в храме, точно испариной, все время покрыты и древние своды, и стекла? Все же не зря предки наши расписывали храмы по сырой штукатурке темперой – давали стенам «дышать».

Из часовни, где работают отделочницы из Чебоксар, доносится музыка. Конечно, хотелось бы здесь написать, что слушают они, как и подобает в храме Божьем, духовные песнопения. Но увы, это не так – звучит какая-то легкая музыка. Впрочем, это не магнитофон, а радиоприемник, так что звучит то, что дает в эфир Москва: давала бы духовные хоры – звучали бы они.

Строительство предприятие «Стройматериалы» предполагает полностью завершить к началу мая. Иван Афанасьевич Береснев, мастер, не сомневается, что успеют. В программе пребывания Святейшего Патриарха на Коми земле – ее освящение. Рабочие, с которыми мне довелось поговорить, до этого события уезжать отсюда не собираются, хотя к тому времени срок договора и завершится: «Такое, когда тобой построенную церковь освящают, может быть, раз в жизни бывает». Впрочем, все они надеются еще поработать на соборе в Сыктывкаре, который должно строить то же  самое предприятие, что и возводит часовню над мощами, – «Стройматериалы». Один из рабочих рассказывает, как мать, узнав, что он едет строить в Коми, благословила его на дорогу: «Ну вот, слава Богу, на путь разума встал!» Увидев фотоаппарат, все вместе просят сфотографировать их у порога возводимой святыни. Вот и еще одна усть-вымская «картинка»… Лишь нацеливаясь фотоаппаратом, заметил, что солнце стало опускаться за горизонт. В феврале на Севере закаты еще ранние, но уже к Благовещению солнце играет вовсю, чтобы в июне ночи напролет светить ровным белым светом.

Игорь ИВАНОВ

Оглавление выпуска     Следующая публикация →