К 20-летию прославления прп. Стефана Филейского

Анатолий АВДЕЕВ

 Святая Русь всегда была сильна своими подвижниками. Одним из таких людей, снискавшим народную любовь, стал преподобный Стефан Филейский, Вятский чудотворец, который оставил память о себе и как писатель, и как основатель мужского Александро-Невского монастыря, и как духовный наставник, прошедший суровую школу восхождения к святости: десять лет жизни в землянке при постоянных насмешках и унижениях, шесть лет одиночества, шесть лет учительства, пять лет под арестом с пребыванием на территории Трифонова монастыря…

Преподобный Стефан Филейский, Вятский чудотворец

Младые годы

В субботу 17 июля 1830 года в деревне Молчановская в благочестивой семье крестьян Петра Степановича и Ирины Трофимовны Куртеевых родился мальчик, которого при святом крещении нарекли Симеоном. В восемь лет родители отвели его учиться грамоте в частную школу Суворовых. Проявляя усердие и тягу к знаниям, осенью 1841 года он поступил в Вятскую гимназию Полишевского. Однажды во время урока у него произошла потасовка с учителем-немцем Бернгардтом, который обозвал Симеона «русской свиньёй». Мальчика в тот же день из школы отчислили. После этого случая местный священник Стефан Лопатин предрёк ему дальнейший путь – «быть слугою Господа и во всём положиться на волю Божию». Юноша поехал учиться в Казань – в сельхозучилище, а по дороге навестил старшего брата в Петербурге, где ему в руки попала книга иеросхимонаха Сергия (Веснина) «Письма Святогорца о Святой горе Афонской». Книга произвела на юношу сильное впечатление. «Возжада душа моя к Богу крепкому, живому», – вспоминал позднее Симеон необычное душевное состояние в ту минуту. Появилось желание посвятить себя служению Богу.

Он резко меняет привычную жизнь и делает первые шаги по лестнице духовного восхождения. Вернувшись на родину, Симеон близ деревни, на высоком склоне у ручья, выкопал для себя пещерку, установил в ней сруб с одним окном, через которое сам с трудом пролезал. В землянке не было ни стола, ни стула, ни кровати, только на стене висела небольшая икона, подаренная матерью. Юноша уединился от мирской суеты и наложил на себя обет нестяжания: скудно одевался, на ногах – лапти, под чёрной рясой – железные вериги «переломленные в плечах»; питался один раз в сутки – в два часа пополудни водой с солодовым корнем, сухарями и картофелем; из кельи выходил только в праздничные дни. Чтобы духовно укрепиться, он установил для себя суровое правило: три раза днём и четыре раза ночью вставать на молитву, ежедневно класть по одной тысяче поклонов, прочитывать Акафист Покрова Божией Матери, читать жития святых, делая выписки в тетрадь при тусклом пламени свечи.

Не найдя себе духовного наставника, он избрал лучшего руководителя – Священное Писание. После года затворничества Симеон выкопал новую пещерку, в которой прожил два с половиной года. Крестьяне из села и близлежащих деревень начали сторониться тощего и исхудалого от постов подвижника, считая его душевно больным или даже сумасшедшим, постоянно шутили и надсмехались над ним, обзывая Сенькой-монахом: «Посмотри-ка, Сенька-то наш с ума сошёл, верно…» Много скорбей и унижений пришлось ему вытерпеть и от взрослых, и от детей, но вопреки всему юноша ко всем проявлял удивительное незлобие. Однако постепенно мнение людей о нём менялось. Этому способствовали и чудесные события, которые люди замечали. Однажды в Филейке вспыхнул пожар, охвативший множество домов. Лишь тот дом, где в ту ночь находился Симеон, уцелел от огня: во время пожара Симеон пел акафист перед иконой Божией Матери во дворе дома.

Через уединение и безмолвие у него ушла рассеянность ума, появилась рассудительность, сердце наполнилось небесной благодатью, душа с каждым прожитым днём поднималась всё выше и выше, достигая небесной всеобъемлющей любви. Письма к родственникам и незнакомым людям наполнялись словами уважения и сострадания: «Любезный друг мой!», «Возлюбленная Богом!», «Предобрая раба Божия!»…

 Учительство

В 20 лет вместе с другом Иваном два месяца Симеон прожил на Соловках, где нёс различные послушания. Но климат Соловков оказался не по нему, и он отправился в Нило-Сорскую пустынь. Там старец Нил благословляет Симеону возвратиться на родину и «там учить детей, ища в этом спасения». Вернувшись на родину, Симеон взял у брата 50 копеек на дорогу и один отправился пешком в паломничество по святым местам: посетил Саровскую пустынь, побывал в Москве и Киеве, а также Господь сподобил его посетить Иерусалим и Афон. На Святой Горе Афон Симеон прожил целую зиму, к нему пришло духовное прозрение, открылся дар красноречия и учительства. Возвратившись через два года в Вятку, он начал обучать грамоте детей, которых вскоре набралось 70 человек.

К этому периоду жизни относятся первые случаи помощи Божией и чудеса исцелений по его молитвам. Когда на Филейке в 1870 году открыли земскую школу, учителем односельчане избрали Симеона. Количество учеников выросло до 170 человек. Мест для детей не хватало, многие сидели прямо на полу и затаив дыхание слушали речи наставника. Его мудрые и краткие ответы на волнующие вопросы христианской веры захватывали сердца школьников. «Что сложного в исполнении: не осуждай, не клянись, не собирай сокровищ на земле, не гневайся на брата своего, – но даже этих самых лёгких заповедей мы не можем исполнить без помощи Божией! Так и в жизни, и в любом деле всё делается с помощью Божией! Без веры невозможно угодить Богу, вера – от слышания: если не услышишь, то как поверишь? Всегда радуйтесь, непрестанно молитесь, всё испытывайте, хорошего держитесь, за всё благодарите Господа, – наставлял Симеон своих любимых учеников. – Ничем не возноситесь над другими, иначе погубите всё. Смирение – основное свойство христианской души, а что идёт против смирения – это шествие против Христа. Господь долготерпелив, но чем более Он терпит, тем более наказывает. В ад можно прийти или упасть, хотя и не думаешь о том; на Небо же нельзя взойти, когда того не хочешь и не думаешь о том. Постоянно имейте на устах Иисусову молитву. Имейте мир со всеми людьми ради спасения души своей. Во всех делах, как светильником, руководствуйтесь совестью. Путь нечестивых – погибель…»

Про себя же старец говорил: «Нет во мне самом ничего порядочного, а если что и могло оказаться через меня полезное другим, то это Божий дар, Господний талант, данный мне Свыше и не зарытый мною в землю».

В это время выходят его первые сочинения: «О пьянстве», «Три слова: обидемым, обидящим и скорбящим», «Два пути», «Пособие желающим спастись». Его книги пользовались спросом в народе и даже отправлялись на Афон. Постепенно из выписок получился целый том в тысячу страниц. Так на Вятке появился свой духовный писатель.

Сочинение Симеона Куртеева «О пьянстве и других худых привчках»

Постриг

23 февраля 1877 года Симеона приняли в братию Слободского Крестовоздвиженского монастыря, где он был пострижен в монашество с именем Стефан, в честь святителя Стефана Великопермского. Через месяц его рукоположили в иеродиакона, а затем и в иеромонаха. Вскоре он вернулся в свою пустынь близ с. Филейки. Весть о благодатном старце, о чудесах исцеления от душевных и телесных болезней по его молитвам быстро разнеслась по всей губернии.

Отец Стефан (Куртеев) у своей келии

Чаще других в его келье бывал приказчик Митрофан Швецов, будущий святой Матфей Яранский. Заходил и длительное время беседовал со старцем Михаил Оленёв, будущий составитель жития преподобного.

Мысль основать общежительный мужской монастырь появилась у Стефана после видения на небе двух лучезарных ангелов: однажды вместе с братом он отправился зимой за сеном, по дороге читал Иисусову молитву, смотрел на небо и неожиданно увидел, как по небу ангелы несут инока в мантии по направлению к Востоку. С тех пор и появилось у него желание построить монастырь возле речки Филейки, протекавшей посреди густого леса.

В 1883 году в ста шагах от своей кельи о. Стефан возвёл деревянный храм в честь Успения Пресвятой Богородицы. Большую помощь ему оказывал его племянник, Пётр Иванович Куртеев, благодаря энтузиазму которого скит вскоре преобразился в красивейший архитектурный ансамбль с храмом Успения Божией Матери, церковью в честь благоверного князя Александра Невского. Рядом выросли два братских корпуса и 13 домов для послушников, гостиница, столярная мастерская, кузница, мельница, пруд с рыбой, зерносушилка, три амбара для хранения продуктов; в трапезной ежедневно кормилось до 50 человек убогих и нищих. Большую помощь настоятель скита оказывал местным крестьянам: покупал им домашний скот, строил избы, прокладывал дороги и мосты. В самом же монастыре для братии о. Стефан ввёл строгий устав: в полночь все клали по 1200 поясных поклонов и по 100 земных; утреня начиналась в пять часов, литургия – в семь, после чего насельники исполняли разные послушания и предавались «свободной молитве» до шести часов вечера; трапеза совершалась два раза в день, а в понедельник, среду и пятницу был установлен строгий пост.

Преподобный Стефан в Филейском монастыре. Первый деревянный храм во имя святого Александра Невского.

В 1885 году епископ Аполлос, давший Стефану устное дозволение на устроение скита на Филейке, умер. Вятская консистория, не найдя официального разрешения на скит, за самовольство запретила Стефана в священнослужении и отправила под надзор в Успенский монастырь «вплоть до раскаяния и сознания нерассудительности своих действий в отшельничестве». Скит был закрыт, насельников выселили. Но отец Стефан продолжал писать книги, а средства от их продажи шли на содержание братии и на обитель, в возрождении которой он не сомневался.

Монастырь

Благодаря помощи Петра Куртеева, который часто ездил в столицу с ходатайствами, 10 ноября 1889 года вышло постановление Синода: «Учредить близ села Филейки монастырь с богадельнею на пять человек во имя святого благоверного великого князя Александра Невского, по уставу горы Афонской». 11 апреля 1890 года последовал дополнительный указ на имя Преосвященного Сергия (Серафимова) об учреждении Александро-Невского монастыря на Филейке.

Отец Стефан вернулся к своим ученикам в декабре и сразу включился в обустройство обители. Но не суждено было батюшке Стефану (Куртееву) дождаться его торжественного открытия – быстро приблизилась его блаженная кончина. Предвидя свой скорый уход, отец Стефан предсказал, что это случится 15 августа. 6 августа 1890 года старец принял схиму, а в праздник Успения Пресвятой Богородицы со словами «Слава Тебе, Господи, слава Тебе!» на 61-м году жизни он отошёл в вечные обители. Братия с умилением простилась с великим подвижником благочестия и по его завещанию исполнила любимую песнь старца: «С нами Бог, разумейте, языцы, и покоряйтеся, яко с нами Бог». А ровно через месяц, 15 сентября 1890 года, в присутствии Вятского епископа Сергия (Серафимова) под колокольный звон и в сопровождении сонма священнослужителей был торжественно открыт Александро-Невский мужской монастырь.

Внутренний двор Александро-Невского монастыря на Филейке

Прославление преподобного Стефана Филейского в лике местночтимых святых 13 июля 2002 года совершил архиепископ Вятский и Слободской Хрисанф (Чепиль). Была освящена кладбищенская часовня, составлено житие, написана первая икона. Дни памяти святого Церковь установила 30 августа и 21 октября. Так Вятка обрела ещё одного молитвенника за нашу многострадальную Русскую землю. «Восшед на высоту, пленил плен и даде деяния нам, простым смертным».

Наследие

Закончилось земное служение отца Стефана Филейского. Он приоткрыл нам тайны Царства Небесного, показал путь к жизни вечной и сделал всё, чтобы наши сердца повернулись к Богу. Своеобразием духовного подвига святого является то, что он не имел никакого духовного образования, но стал по неведомому Промыслу Божиему наставником и учителем многочисленных богомольцев и крестьян. Главным делом преподобного стало возрождение старчества на Вятской земле. После бурных реформ Петра I и засилья неметчины старчество ушло как бы в тень. Но вот в конце ХVIII века один за другим появляются святители: Тихон Задонский, Паисий Величковский, Серафим Саровский, Феофан Затворник, Амвросий Оптинский, а на Вятской земле – Стефан Филейский.

Иеросхимонах Стефан (Куртеев)

Старчество – особый вид святости, водительство Святым Духом. Старец – это мудрый руководитель, который сам прошёл путь духовного делания, приобретя дар прозорливости, рассудительности и бесстрашия. Старец – это духовный врач, который устанавливает духовный диагноз и прописывает нужные «лекарства» всем нуждающимся, открывая людям слышание слова Божия. Отец Стефан стал связующим звеном между Святой Горой Афонской и провинциальной Вяткой через основанный им Александро-Невский монастырь со строгим древнеафонским уставом.

Духовные сочинения отца Стефана относятся к числу тех, которые составляют сокровищницу святоотеческой мысли. Они исполнены живого благодатного дыхания Святого Духа, написаны простым, живым русским языком и вобрали в себя всё лучшее, что постиг автор на личном опыте. Его книги пронизаны деятельным желанием помочь людям уйти от повседневной суеты, избавиться от погони за земными благами, помогают найти смысл жизни. Сочинения о. Стефана оживляют душу, указывают путь к спасению. Своё предназначение старец видел во всецелом служении людям – это служение он совершает и поныне, ведь у Бога все живы.

Уникальна манера изложения материала в его сочинениях: это диалог с собеседником, вопрос-ответ. Преподобный очень просто, мудро объясняет слова Писания. Например, в псалме 33 есть слова: «Приидите, чада, послушайте мене, страху Господню научу вас». Старец задаётся вопросом: «Как прийти к Богу, Который вездесущ?» – и сам же отвечает: «Человек удаляется от Бога не местом, а духом, когда забывает о Нём, когда прилепляется к временным видимым благам. Поэтому прийти к Нему можно только душою!»

Книги старца Стефана Филейского разошлись по России в 500 тысячах экземпляров. Своей жизнью Вятский чудотворец всем нам показал, что не надо никуда ездить и искать заоблачного счастья в дальних краях, а совершать трудовые и духовные подвиги можно и нужно на своей малой родине, где ты сделал свой первый шаг по земле, где произнёс своё первое слово – «мама».

Подземный свод покрыл гроб о. Стефана, но свет, им разлитый, сияет до сих пор – это его сочинения, его обитель, его ученики: прп. Матфей Яранский, иеромонахи Ипатий (Касаткин) и Савватий (Чернядьев), иеродиакон Иринарх, сподвижник старца из крестьян П.Ф. Першин… А Церковь и ангелы продолжают воспевать ему Небесную песнь: «В уединении и безмолвии словесы Господни питался еси, тем и других научал еси, приходящих к тебе». Нам же, Господи, дай по молитвам отца Стефана познание Истины во Христе Иисусе, аминь!

О ПЬЯНСТВЕ И ДРУГИХ ХУДЫХ ПРИВЫЧКАХ

Фрагменты из книги преподобного Стефана Филейскийого

Жалко мне бедных братьев моих, преданных употреблению вина, жалко бедных пьяниц! И апостол Павел сказал не напрасно: пьяницы не наследуют Царствия Божия; не видать им блаженной в Боге, бесконечной жизни; а потому как жалко их, бедных! Посему хочу я с вами, братья, поговорить о пьянстве и его недобрых поступках.

Вот идёт один прохожий по той дороге, по которой многие идут, – идёт и приметно посматривает на тот дом, у которого есть вывеска с надписью: «Продажа вина». Как будто невольно кто-то зовёт и тащит его в это место. В растворённую им дверь заглянем и мы в кабак. «Фу, какая пропасть народа! И почто это иные с песнями сидят, а иные с ехидною бранью? Не дом ли это умалишённых? И от чего здесь ещё дым такой и смрадный запах?..» И что же? Всё это, противное чувству человеческому, пьянице приходится как раз по душе, и потому он так поспешно, так охотно входит в питейный дом… Пусть бы и так, выпил чарку или две, и довольно бы: так нет, если от двух повеселее стало на сердце, то от пяти, думает пьяница, ещё будет веселее. И вот в глазах его теряется свет, слух наполняется шумом, ему представляется, что земля подымается вверх и горы даже идут кругом. Вот и идёт он из весёлого дома, как бы с завязанными глазами, спотыкаясь и падая, – идёт и гамит неистовым голосом песню, которую и слушать бывает неприятно порядочному человеку, и с этою песней приближается к своему дому. Заслышав ещё издалека охриплый голос пьяницы, жена его уже терзается в сердце: «Ох, горе же моё, не житьё! Пьяница-то опять налопался! Провалиться бы сквозь землю и с житьём таким!»

Горе и детям его – бедняжкам! Они, как ровно от разбойника, от него прятаются – кто на печку, кто на полати – и сидят, дрожат от страха, проливая слёзы о матери, которая с плачем и бранью ушла из избы. Не лучше бывает, если и мать остаётся при них: в неё летят со стола и чашка со щами, и жбан с квасом, а мало того, так и нож, и всё, что попало в руки пьяницы. И вот, когда междоусобная война стихает, победитель предаётся покою, им овладевает сон, и он валяется на полу, а иногда ещё и в блевотине: ох как тяжко тогда смотреть на него! Но мы посмотрим ещё, что дальше делается с пьяницей. Вот он встаёт по утру с чугунною головою, руки у него дрожат; но горе, если предупредительная жена успела подпрятать и запереть всё, что можно было унести в кабак: пьяница хватает топор и, как разбойник, ломает всё, что делает ему преграду к пьянству. Неудивительно, что пьяница бывает ненавидим женою, и детьми, и всеми людьми; одни только у него друзья-приятели – такие же, как и он, пьяницы, да ещё разве сам сатана.

Пьянство кажется пустяком, за которое будто не будет суда: попить, песен попеть и поплясать или вдаться в пустословие, смехотворство – это вам кажется не бедовое дело. Иной пьяница говорит ещё: «Я люблю только выпить, а больше ни в чём не виноват; но если и пью, то за свои». А того не знает, что с пьянством соединены все главные пороки, все худые желания от него происходят и совершаются пьяницами в их пьяном виде. В отеческих писаниях упоминается об одном подвижнике, которого дьявол склонял на какой-нибудь важный грех и, наконец, сказал ему: «Напейся допьяна, и я тебя оставлю в покое, больше искушать не буду». Тот поддался этому искушению – и что же вышло? Лишь только он напился допьяна, так похоть плоти и восторжествовала над ним: тут, где он запировал, была женщина, также в нетрезвом виде, и он с нею впал в блуд. На беду пришёл тут и муж, блудник схватил что попало в руки, ударил по голове мужа и лишил его жизни. Да и дьявол насколько хитр! Он только научает выпить побольше вина, а там уж знает проклятый, что дело его пойдёт своим порядком.

О злопохотливое пьянство! Ты отвращаешь сердца детей от своих родителей; вооружаешь отца на сына и сына на отца и матерь свою; ты искореняешь любовь между родными братьями, возжигаешь ненависть мужа к жене и жены к мужу; ты, всем известно, как расстраиваешь у пьяниц все душевные чувства и, испестрив их всякою греховною нечистотою, отнимаешь у них и само здоровье и преждевременно гонишь их с лица земли. Не сам ли он, расстраивая своё здоровье, половину века отнимает у себя? Да к тому же и дети от него родятся слабого телосложения, бывают большей частью тупоумны, упрямы и грубы.

Если ни один честный домохозяин не согласится поселить в доме своём хищника, то небесный Домовладыка допустит ли в царство Своё войти тому, кто отнимает от своего семейства блага земные ради своей выпивки?

А каковы плоды пьянства? Пусть оно представлено будет под видом дерева многоветвистого и злоплодного.

Первая из них высокая ветвь есть гордость, плоды коей дают пьяницам безумную радость, сопровождаемую песнями и плясками. Также от гордости бывает у пьяниц обещание невозможного и смешное хвастовство.

Вторая отрасль пьянственного дерева даёт плоды, от коих пьяницы бывают унылы, беспокойны и слезливы.

Плоды с третьей ветви повреждают у пьяниц здравый разум и отнимают память. Пьяные не помнят, что делают, и не сознают себя глупыми.

Плоды с четвёртой ветви приводят пьяницу в бесстыдство и бесстрашие. Пьяный говорит и делает всё смело, охотно открывает всё тайное, хотя и постыдное; язык у него, как лопата, которой выбрасывают всякую нечистоту. Потому-то и говорят: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке.

Змея пьянства уязвляет сердца пьяниц и отравляет ядом гнева и ярости, от коего и начинаются у них сквернословия, ругательства и драки.

Говоря о пьяницах и унижая их любимое занятие, пьянство, я вовсе не намерен тем осуждать тех, которые пьют вино умеренно, благоразумно. Вино веселит сердце человека, сказано в Писании. Неумеренное употребление вина делает то, что человек стыдится всех, когда бывает трезвым, ему совестно быть в церкви, смотреть на святые иконы, и от того он иногда по нескольку лет не бывает у святого причастия; ему совестно рассказать священнику про свою жизнь.

Пить вино и курить табак – это две сестры: одна из них старшая, вторая младшая. Первая похваляет себя: в вине нет греха, – как обыкновенно говорят пьяницы; и вторая твердит: в табаке нет греха – Божие создание. Пьяница готов бывает оставить семейство без куска хлеба, лишь бы самому напиться допьяна; и табачник говорит: «Я лучше не поем хлеба, табачку покурю», «А как покуришь табачку, то ровно выпьешь рюмочку: так и расшибёт всего, и голова закружится». Так вот для чего курят и нюхают эту горечь! Вот какую выгоду приносит табак! Понятно! Это особый способ пьянства, но только дешевле винного, потому и доступнее всякому, потому-то и ребята охотно за него принимаются. «Ну какой тут грешок!» – судит бедный пьяница-табачник; и вот, лишь проснётся поутру, так и тянется рука его к табачному кошельку, и смотришь – он сидит уже с трубочкой да попыхивает вместо утренних молитв. И при таком непочтительном к Богу поступке табачник уверен, что он ничего богопротивного не делает. При службах Божиих курят же ладаном; как и рабам греха не изобрести своего рода курение? Первое приятно Богу, а второе должно быть не противно противнику Божию – дьяволу. Не думаю я, чтобы моё слово могло вразумить хотя одного табачника, но говорю так из сожаления только. Любезен ли Ангелу Хранителю тот человек, который то и дело окружает свою голову облаком табачного дыма? Входит ли когда-либо Дух Утешитель в сердца тех людей, кои иного утешителя и не ищут себе?

Братия! или мы не знаем, что один Господь только силён спасти от греха всякого раба Своего? А мы что делаем, посмотрите: вот жена, например, желая отучить мужа от пьянства, когда он проспится, посмотрите, как она кричит над ним. Вчера муж набольшим был над женою, а сегодня, сознавая свою вину, молчит. Вчера, страшась его колотушек, говорила ему: «Миленький, послушай ты речей моих, постыдись ты хотя бы добрых людей». Сегодня же надрывается от ярости, говорит ему: «Пьяница, срам дьявольский! Не можешь захлебнуться»… Ну, поможет ли, добрые люди, такое поведение жены отстать мужу от пьянства?

Вы скажете: прежде всего нужно искать помощи, конечно, не у кого другого, как только у Бога и при Божьей помощи, пусть отец учит своего сына, но только не тогда, когда он бывает пьян; так же и жена пусть уговаривает своего мужа, но не со злостью, пусть силою любви и слёз старается превозмочь мужа своего, а не силою злого языка.

«Не дружись с людьми худыми, – часто говорила мне мать моя, – а знайся с людьми хорошего поведения: хороший человек хорошему и научит, а худой – худому. Не ходи за жуком, который приведёт тебя к навозной куче, а иди за пчёлкой, и она приведёт тебя к медку»… И действительно, подержись только пьяницы – и он тебя затащит в кабак. Потому будем, братцы, осторожны, и когда случится быть в гостях, не будем поддаваться привычкам тех людей, которые, как увидят, что ты выпил рюмку, так и начнут просить: «Выпей-ка вторую, чтобы не хромать, выпей-ка третью, во имя Троицы, выпей и четвёртую – без четырёх углов и дом не строится». И так далее. Да употчивают, что невольно с ними зазеваешь и пойдёшь, как козёл, стучать ногами. Ах, братцы! когда нас станут принуждать к выпивке, то мы покажем твёрдую волю – не пить лишка, хотя бы и на колени иной встал пред нами и просил лишнюю рюмку пропустить. Раз только, много два, следует выстоять на своём, и больше никто уже и принуждать не будет: всякий будет знать, что ты есть человек хороший – не из числа любящих выпить.

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска