1 октября 1872 года родился художник Борис Зворыкин

Тревожными были дни поздней осени 1917 года. На улицах Петрограда и Москвы слышались выстрелы, под красными знамёнами бродили толпы расхристанных солдат и матросов. И до того русские люди заигрались в революцию, что стали обстреливать из пушек самое сердце Святой Руси – Московский Кремль!

Как раз в те трагические дни в Кремле происходило событие исторической важности – там собрались иерархи Русской Православной Церкви, чтобы впервые за два с лишним века избрать Патриарха. Им стал владыка Тихон (Белавин), которому предстояло вскоре вместе с Матерью-Церковью испить до дна чашу горьких страданий. И вот перед огромным залом, полным седобородых старцев в белых клобуках, разворачивают и зачитывают Послание о восстановлении Патриаршества – рукописный свиток, изукрашенный буквицами и фигурами святых. Будто бы время повернулось вспять и на дворе не двадцатый век, а семнадцатый. Не ради красоты был создан этот свиток. Он служил символом того, что время не властно над Церковью и она не поступится больше святыми законами, данными Самим Богом.

А длиною тот свиток был ни много ни мало двадцать метров! Хотя трудился над ним, заполняя буквами и рисунками, всего один человек. И этим человеком был искусный художник Борис Васильевич Зворыкин.

Борис Васильевич Зворыкин

Ему же предстояло исполнить эскиз личной печати Патриарха Тихона, оформить Послание Святейшего к главам христианских церквей. И правда, кому, как не ему, могли доверить такое ответственное дело, если он, можно сказать, духом жил в средневековой Руси? По стране одна за другой прокатывались революции, шли жаркие споры, как обустроить матушку Россию, люди объединялись в группы, общества… а художник Борис Зворыкин, не слушая всего этого пустого шуму, сидел в своей мастерской и не спеша выводил древнерусские узоры. Из-под его кисти рождались сказочные образы, один краше другого: вот идёт пир горой в царских расписных палатах, вот Иван-царевич на Сером волке летит над полями да лесами, вот синей змейкой бежит волна вослед ладье, а вот замахиваются друг на друга витязь с православным крестом на щите и «нечестивый тевтон»…

Иллюстрация из памятного альбома в честь 100-летия Отечественной войны

Творчество этого художника, верного идеалам Святой Руси, почитала Царская Семья. Особенно по душе императору Николаю Александровичу и его родным пришлись росписи Феодоровского собора в Царском Селе (ныне это город Пушкин). Государев храм – так его называли – стал их любимым местом молитвы, возле него царь посадил пять молодых дубков – в честь пятерых своих детей. (Деревья простояли живым памятником почти век, а сейчас на их месте – памятник царю.)

И художник отвечал на любовь любовью. Поэтому вскоре после революции решил для себя: с новой властью, которая расправилась с царём, царицей и их ни в чём не повинными детьми, ему не по пути. В 1921 году Борис Васильевич навсегда покинул Россию. Но пока родина с неистовой силой пыталась избавиться от духовного богатства, которое накопила за столетия, он старался сберечь эти сокровища – хотя бы на своих рисунках. Как в тряпицах и ладанках берут с собой на чужбину горсть родной земли, так и он взял её с собой – в своём сердце. Только не горсть, а всю сразу – с городами и весями, с лесами и полями. Ну а небо – небо над Парижем такое же, как над Москвой, над Кисельным переулком, где он когда-то родился.

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска