«А двери надобно… оковать железом»
Рубрика •Архив •
Разрушив все «до основания», революционеры в России обещали построить на развалинах совершенно «новый мир». Но, как показала история, ничего своего внести в жизнь они не смогли (не считая концлагерей). Все «новое» оказалось перевернутым, опошленным, изуродованным «старым». В этом смысле показательна история разоренного Ульяновского монастыря.
Еще до революции, как и многие другие северные обители, он принимал на исправление людей, преступивших закон. Считалось, что монастырский дух на некоторых преступников подействует благотворнее, чем тюрьма или каторга. В Центральном государственном архиве сохранились тому некоторые свидетельства.
Год 1882-й: «По прошению Вологодского губернского правления в Ульяновский Троицко-Стефановский монастырь помещен в заключение сроком на сорок дней за покушение на кражу со взломом денег у крестьянина Вахнина крестьянин того же села Ношуль Василий Николаев Павлов».
Год 1895-й: «За совершенные поступки по указу Вологодской консистории священник Пажгинской Благовещенской церкви Михаил Вишерский помещен в Ульяновский Троицко-Стефановский монастырь на трехмесячную епитимию».
Год 1901-й: «Настоятель Троицко-Стефановского Ульяновского монастыря игумен Палладий сообщает в Вологодскую консисторию: «В случае надобности я могу дать помещение в обители для малолетних преступников. В 1900 году таковых в монастыре не имелось».
Год 1909-й. Помещены в Ульяновский Троице-Стефановский монастырь: «…крестьянский мальчик из д.Носим Устькуломской волости Павел Семенов Зезегов, 14 лет, до суда над ним за растление девочки, крестьянский мальчик с.Небдино Тимофей Дмитриев Латкин, 14 лет, до суда над ним за убийство, крестьянин Никольского уезда Вологодской губернии Василий Калистратов Саблин на четыре месяца за кровосмешение, священник Детской Спасо-Преображенской церкви Александр Вохомский на три месяца за пьянство».
Когда монахи были изгнаны из обители, перед властями встал вопрос: как рационально использовать огромные монастырские площади? Не придумали ничего лучшего, как разместить там исправительный дом. «Исправлять общественно-полезным трудом». Намерение было гуманным, благим… Согласно постановлению Коми облисполкома и разрешения Главупрзака областной исправительный трудовой дом в бывших монастырских корпусах стал функционировать с 9 августа 1923 г. Все срочные заключенные с ликвидированных исправдомов Коми области были переведены в Ульяново. Для несения конвойной и караульной службы была выделена конвойная команда с оружием. Штат управления составляли 19 служащих. На 1 мая 1924 г. таковыми были: начальник, ст. надзиратель, зав. воспитательной частью, счетовод (он же делопроизводитель), младшие надзиратели, командир конвойной команды.
И вновь уголовная хроника…
Декабря 19 дня 1923 года в пьяной драке от ножевых ранений умер Василий Алексеевич Юдин. Находящиеся при этом начальник милиции Ермолин и милиционер Игнатов сбежали (в Ермолина бросили в грудь поленом, а его револьвер давал осечки из-за того, что патроны были собственной выделки). Виновники убийства предстали перед судом и были осуждены к лишению свободы на два года, «но учитывая их несознательность и невежество, и принимая во внимание, что они из слоя беднейшего крестьянства», наказание снизили согласно ст. 28 УК до шести месяцев и для отбывания наказания их отправили в Ульяновский областной исправдом.
Туда же по решению судов отправлены: крестьянка с.Керчомья Анастасия Иванова Кочанова за убийство на восемь лет с заточением в одиночную камеру, крестьяне с.Керчомья Семен Андреевич и Тимофей Андреевич Самарин за убой коровы у Марии Самариной, крестьянин с.Большелуг Евлампий Мелентьевич Панюков на полгода за кражу трех валенок и подделку цифры в накладной, крестьянин с.Устькулом Николай Александрович Сладкостиев, 21 года, на один месяц за пьянство и явку в таком виде для дачи ответов на вопросы в Устькуломском уездном исполнительном комитете…
Все службы исправдома размешались в пяти отапливаемых зданиях, канцелярия занимала здание бывшей богадельни, конвойная команда размещалась в деревянном доме за оградой.
Исправдом был рассчитан на 150 мест, в том числе 20 женских, для чего оборудовали двадцать восемь камер и два карцера. На 2 октября 1923 г. содержалось 36 заключенных, на 24 ноября 1924 г. 87 заключенных: 83 мужчин (в том числе десять за убийство) и 4 женщины (в том числе три за убийство).
Труд заключенных использовался по договору о найме с отдельными учреждениями с. Устькулом и уезда, с. Деревянск, племсовхоза «Ульяново» и других, а также отдельных граждан (к примеру, нанимались для возки дров). Заключенные содержались на хозрасчете. В основном, работали в племсовхозе «Ульяново». Непосредственно в исправдоме для работы заключенных были открыты мастерские: столярная, слесарная, кузнечная, пимокатная, переплетная. Но они работали лишь периодически. Так, на 10 июня 1924 г. работала только портняжная мастерская, а в марте 1924 г. переплетная мастерская, выполнявшая заказы Устькуломского Укома. Для работающих заключенных были заведены рабочие книги, куда заносилась выполняемая ими работа и заработанная при этом сумма. Бывало, что досрочно освобождались или отпускались по домам на сельскохозяйственные работы осенью и весной хорошо проявившие себя заключенные. Но, как ни странно, многие требовали перевода их в Вятский исправдом.
Работы для исправдома было мало, а от этого зависела жизнь заключенных. В основном работы выполнялись весной, летом, и осенью в племсовхозе «Ульяново». При таких работах вне ограды выставлялась охрана из двух красноармейцев: одного часового и надзирателя (оружие исправдома на 1 января 1924 г. составляли: четыре драгунские винтовки системы «Бердана», три револьвера, один наган и восемь штук патронов к револьверам). От выполненных работ в первом квартале 1924 г. в исправдом поступило 25334 руб. совденежными знаками или 9 руб.38 коп. золотом. На эти деньги администрация для заключенных покупала продукты (к примеру, в марте 1924 г. пуд картофеля можно было купить за 75-80 коп. золотом – А.П.).
Нередко бывали нарушения и происшествия. Так, 4 марта 1924 г. был пожар в здании бывшей школы, 9 марта в корпусе № 1 сгорело три бревна, а младший надзиратель Кузнецова в ночное время взяла ямщиком заключенного и поехала домой в Кужбу, за что отдана под суд. Таковые поездки служащих были вынужденными, поскольку материальное положение их было плачевное, часто служащие голодали, не было у них казенного обмундирования и обуви, областной финотдел часто задерживал выдачу зарплаты.
В свободное от работы время в исправдоме под руководством завуча Осиповой проводились спектакли, лекции, работали кружки: драматический, хоровой, общеобразовательный, работала школа грамоты. Имелась библиотека, где было 1335 экз. книг.
Из отчета Ульяновского облисправдома за март 1924 года: «Штатных мест для заключенных 150, число заключенных на 1 апреля 37 (из них за убийство 13 чел.), в том челе женщин 4, должностных преступлений 5 (была объявлена голодовка четырех заключенных – требовали перевести в другие тюрьмы и лагеря). Пища и одежда заключенных недостаточная, у фельдшера нет лекарств, и больным приходится отказывать в помощи. Заключенные Чернов, Иванов и Саулевич за буйство были помещены в карцер на одни сутки. Младший надзиратель Тентюков М.М. за сношение с заключенной Напалковой Акулиной передан в суд, а Напалкова посажена в карцер на 14 суток. Младший надзиратель Тюрнина Анна Ивановна за уход с поста подвергнута дисциплинарному взысканию. Здания годные и прочные, отапливаемых зданий пять, печей тридцать четыре, окон 124, тюремных коридоров 15 саженей. Для всех окон нужны железные решетки, а для дверей замки и запоры, двери надобно оковать железом… Заключение: исправительный дом в Ульянове содержать невыгодно, так как зимой для заключенных нету никакой работы, кроме пилки дров, а следовательно нет и заработков для самосодержания. В силу этого исправдом из Ульяново надо перевести в областной центр Устьсысольск-Сыктывдинкар». Подписи: начальник исправдома И.П. Осипов, делопроизводитель Сладкостиев, 4 апреля 1924 г.
С первой декады мая 1924 года начальником исправдома стал Попов. В питание заключенных добавляется по девяти золотников сахара и масла на каждые три дня (1 золотник = 4,266 г. – A.П.). Но положение исправдома ухудшается. 1 июля 1924 г. здание осматривает комиссия: «В корпусе № 1, где содержатся заключенные, на окнах требуется устройство железных решеток (из 124 окон решетки имели всего 17 окон. – А.П.), 29 замков, 32-х форточек, ремонт 14 печей, покраска железной крыши. Во втором здании, где столовая, кухня, хлебопекарня, требуется ремонт окон, установка замков, запоров… В бывшей богадельне, где ныне контора исправдома и где живут служащие, требуется ремонт окон, дверей… В деревянном здании, где жили конвойные, окна разбиты, нет замков. Баня и прачечная к использованию непригодны и требуют капремонта. Конюшня и дровяник в удовлетворительном состоянии. Но конюшня очень большая и холодная… Кирпичные сараи и обжигочные печи в оных ввиду полной бесхозности – развалились…» Таков итог двухгодичной деятельности «исправдома». Насколько исправились содержавшиеся там преступники, в отчете не говорится.
1 июня 1925 г. Ульяновский исправдом закрыт. Заключенные переведены в Устьсысольский обдомзак и Нижне-Човскую колонию. Последний приказ по исправдому издан 5 июня 1925 г. новым начальником Н. Тарабукиным. Этим приказом от должности делопроизводителя освобожден Есев Феодосий Николаевич.
Впоследствии власти по-разному пытались использовать огромные площади разоренного монастыря. Несколько лет там находился «психдом». Больным здесь тоже пришлось несладко. Как рассказывают местные жители, работавшие санитарами и нянечками, смертность среди душевнобольных была чудовищно большой, редко кто вылечивался. Но это уже другая история.
А. ПАНЮКОВ
← Предыдущая публикация Следующая публикация →
Оглавление выпуска
Добавить комментарий