Как это ни странно, большие писатели иногда бывают неизвестными. Знакомо ли вам, дорогие читатели, такое имя: Вадим Чернышёв? Думаем, вряд ли. Да и сами мы узнали его недавно, наткнувшись в старом журнале на подборку рассказов писателя. Но теперь-то уж точно не забудем. Можно прочесть о Вадиме Чернышёве как о «классике охотничьей прозы», но его творчество намного глубже. В его книгах вы не найдёте ни слова о Боге, но, без сомнения, они написаны верующим человеком с добрым и весёлым сердцем.

Ему было почти 90 лет, и на вопрос о самочувствии он отвечал кратко: «На ногах». Даже выпустил, как бы подводя итоги, книгу «Записные книжки». А год назад, на праздник Крестовоздвиженья, Вадима Борисовича не стало. В память о прекрасном русском писателе мы публикуем небольшой отрывок из повести «Дианова гора». Действие происходит в наших северных краях – на Архангелогородчине.

Вадим Чернышёв

Прошлую осень я провёл на Диановой горе. В опустевшую деревеньку меня привёз на мотоцикле мой приятель Володя.

– Вот оно, родовое подворье! – торжественно объявил Володя и лихо развернулся перед старым двухэтажным домом. – Дед в нём жил, мать жила, да и мне досталось. Дед сам рубил. Все дома тут своими руками ставлены.

От долгих лет и непогод дом был морщинист и тёмен. Маленькие, кое-где подзаштопанные фанерой оконца первого этажа тускло отражали наши ноги и сверкавший никелем мотоцикл. А в больших глазастых окнах наверху радостно светилось осеннее белое небо.

– Жили внизу, а наверху была школа, – пояснил Володя. – Так этот дом был задуман. Дед грамоты не разумел, но учёных сильно уважал. Четыре класса вместе занимались. И учительница была одна. В одном углу читают по складам «мама мыла раму», а в другом трудятся над задачкой про две трубы, через которые вливается-выливается.

Деревня Дианова гора мне понравилась. На весёлом месте она стояла. Светло было на горе от близкого неба. Радовались простору глаза.

– Вот и живи, – хлопнул меня по плечу Володя. – Тут самое высокое место во всём Заонежье. Печь в порядке, дров навалом – чего тебе ещё надо?

И я остался на Диановой горе.

Закурился дым над моей трубой. Очнулась деревенька, запахло в ней жилым. Днём я бродил по осеннему лесу, а по вечерам топил печку, глядел на огонь и думал, почему так странно назвали гору и деревеньку на ней – Дианова гора.

На другой же день после моего новоселья я почувствовал, что в доме есть кто-то ещё. Какое-то живое существо. Мне слышались шорохи. Чьи-то шаги. Может, чудилось?

Я взял фонарик и вышел в сени. Громадный крытый двор дохнул на меня чёрной неподвижной пустотой. Жёлтое пятно фонаря скользило по стене и высвечивало старые верёвки на гвозде, худые корзинки, трещины и сучки брёвен, похожие на рыбьи морды.

Стоп! В круге света стояла голенастая курица. Её удивлённый круглый глаз горел красным рубином. Курица освоилась под фонарём и тихо, как привидение, пошла вдоль стены, высоко выкидывая ногу, «печатая» шаг длиннопалой растопыренной лапой.

– Типа, типа, типа, – поманил я.

Мне в ответ раздалось мяуканье. Курица?! Что за чудеса! Вспыхнули и померкли два круглых глаза. По балке шёл кот – такой же серый и пыльный, как толстая балка.

– Кс, кс, кс… типа, типа, типа, – звал я. – Кс, кс, кс, типа, типа, типа…

Сложилось когда-то слышанное слово – Ксантиппа. Это было имя для курицы.

А кота я назвал Дианом. Он был холодный и очень лёгкий. Видно, с мышами дело обстояло неважно. Кот тёрся боками о мой сапог. Соскучился.

Рис. И.Маковеевой

Володя рассказывал, что последние жители съехали с Диановой горы два месяца назад. Ах бедолаги Диан и Ксантиппа, как же вы отстали от хозяев, одни оказались в пустой деревеньке?! А что ждало бы вас зимой?

У Диана на передней лапе я обнаружил сквозную ранку. То ли прокус, то ли прошла навылет дробинка. А может, проколол на гвозде, когда кинулся за мышью.

Я залил ранку йодом. Кот затряс лапой, хотел зализать боль, но резкий запах йода шибанул ему в нос, заставил зажмуриться. Он мяукал негромко, косился на меня и думал, наверное: «Сидеть бы мне лучше на своей пыльной балке, чем связываться с таким лекарем».

Курице я покрошил хлеба. И тут вспомнил, что Ксантиппой звали жену древнегреческого знаменитого мудреца Сократа, женщину глупую и вздорную. Но хромая курица не знала этого и не возражала быть Ксантиппой.

Курицу и кота писатель взял потом с собой в город – не зимовать же им в забытой деревне. Диан облюбовал старое кресло, а Ксантиппа – балкон. А чтобы курице не было скучно, на Птичьем рынке хозяин купил ей товарища – горластого петуха. Обо всём этом, а также о собаке Пыже, кошке Громышке, лошади Ласточке и других повествуется в книге «Река детства», которую очень советуем вам прочесть, ребята!

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска