Письмо-воспоминание из военного детства. 22 июня – День памяти и скорби

Места наши – святые. Близлежащая Кашира – небольшой город, но в нём пять храмов, Никитский монастырь, а прямо напротив него на левом берегу Оки – Свято-Троицкая Белопесоцкая обитель. Место свято, намолено веками. В округе в посёлках ныне восстановлены десятки храмов – было что восстанавливать. Не потому ли именно здесь, близ Каширы, было остановлено наступление немецких войск? Город Венёв, село Пятница (или Пятницкое) можно найти в военных сводках того времени и в книгах о ходе войны. А у нас ещё добавляют, что главное наступление наших войск началось 29 ноября 1941 года – в день, который считается, согласно летописям, днём основания Белопесоцкого монастыря.

Свято-Троицкий Белопесоцкий монастырь. Фото: upload.wikimedia.org

Что это всё не случайно, а закономерно, подтверждает и пример города Дмитров. Тоже небольшой город, но на каждом шагу храмы, есть Борисо-Глебский монастырь, в округе – Николо-Пешношский, Спасо-Влахернский монастыри. В посёлке Яхрома под самым Дмитровом было предотвращено окружение немцами Москвы с севера. Об этом с высокого холма Яхромы напоминает памятник советскому воину с победно поднятым автоматом.

Фото: dmitrov-reg.ru

Священник Рафаил Яганов, служивший в Никольском храме села Еганово Ступинского района, написал балладу о Белопесоцком монастыре в годы войны. Приведу из неё несколько строк, в память о недавно почившем батюшке:

Протоиерей Рафаил Яганов

Фашист к Кашире подпирает,

Орудий слышатся раскаты…

Но позади у нас Москва!

Не отдадим родного края!

Белопесоцкий – снова цитадель,

Угловые башни – доты.

И ждут команды пулемёты:

Внизу как на ладони – цель.

С тех пор как монастырь создался,

В форпост и неприступный вал, –

Сколь враг его ни осаждал,

Ни разу он в бою не сдался.

Когда началась война, городок Ступино был совсем юным – он возник в 1936 году как рабочий посёлок Электровозстрой, а в 1938 году стал городом. В нём до 41-го года проживало около 20 тысяч человек. За годы войны три четверти из них принимали участие в боях за Родину, и 12 тысяч не вернулись с фронта.

Улица посёлка Элетровозстрой, 1936 г. Фото: stupino.info

Обстоятельства направляли ступинцев вопреки их намерениям. Хотели строить электровозы, и это явилось первым толчком к бурному строительству, но до них дело не дошло. Начали строить самолёты – но пришли к самолётным винтам и алюминиевому прокату (для которого пришлось создать уникальное оборудование). В итоге обеспечили почти всю гражданскую и военную авиацию самолётными винтами и на 70 % – алюминиевой обшивкой. Не Промысл ли Божий был в том, что на карте страны появился город Ступино, труженики которого столько сделали для Победы!

Сборочный цех винтового завода авиакомбината, 1935 г. Фото: stupino.info

«Человекам это невозможно, Богу же всё возможно», – сказано в Евангелии от Матфея (19, 26). Как это донести до молодёжи, чтобы они были хоть чуть подготовлены к ожидающим их, быть может, ещё большим трудностям, чем те, что выпали на долю старшего поколения? А ещё важнее – обратить их лицом к Церкви, чтобы могли молиться.

В повседневной жизни всё промыслительно, всё милостью Божией, а в истории государств, подумаем, где же Бог?! «Господь наш на небесах; творит всё, что хочет», – говорит псалмопевец. Но если мы отрицательно относимся к каким-либо состоявшимся историческим событиям, не следует ли из этого, что мы как бы упрекаем Бога, что Он, управляя Своей вселенной, что-то не так делает – допустил, к примеру, нашу революцию с её последствиями и т.д.?

Из Священного Писания видно, что в центре Божьего мироздания стоит человек и что Промысл Божий – о спасении его души. А что же мы, люди того времени? Нас, кто на себе прочувствовал Отечественную войну 1941–1945 годов, атмосферу сталинских времён, остаётся совсем немного. Потому надо подать свой голос, что мы не «совки», а Божьи люди, как все и во все времена. И на нас «призре» Господь Своим милостивым Промыслом.

Что мы тогда чувствовали? Вот Клавдия Алексеевна Махова, давняя прихожанка нашего Белопесоцкого монастыря, 1937 года рождения, увидела начало войны в свои четыре года. Отец, военный, сразу эвакуировал семью из Эстонии, где служил пограничником. Но их поезд попал под бомбёжку, и на глазах девочки убитых тут же бросали в ямы, воронки от бомб. Недавно ей случилось побывать на одном мероприятии. Человек в фашистской форме объяснял собранию ход боёв под Москвой, водя по карте указкой. Клавдия Алексеевна так разволновалась, что покинула зал. Её успокаивали, что это всего лишь «реконструкция», но, видимо, только сверстники могли бы понять её чувства.

А я в свои шесть лет уже горячо переживала за судьбу Родины. Когда услышала в августе 39-го, что мы заключили мир с Германией, вроде бы отлегло от сердца: теперь можно жить спокойно. А то я слышала, что грозит война.

И вот июнь 1941 года. Мы жили тогда в Сочи. Мне – восемь лет, я стою у столба, на котором повешено радио, рядом стоят ещё несколько человек. Даже помню, как они расположены, – такое запоминание обстановки бывает, наверное, в шоковом состоянии. Сквозь треск и шум в репродукторе слышим: началась война. И я, не успев толком ни о чём подумать, как бы вижу: на всю нашу страну опускается чёрная тьма страшного горя, непоправимого несчастья. И вдруг мысленно оглядываюсь назад, во вчерашний день – всё залито солнцем, всё в сиянии счастья. Но снова я во тьме. Хочу выйти из неё, ищу мысленно выход – и тут ясная мысль: «Сталин!» И вслед за этим: «Только бы с ним ничего не случилось!» Как бы помолилась своими словами. Не знаю как, но с этим вернулся свет, и до конца войны я ни о чём не беспокоилась, не рассуждала. Раз говорят: «Победа будет за нами», – значит, так и будет. И действительно, немцев остановили. Нужно по справедливости признать, что победа над германским фашизмом стала возможна благодаря Сталину. И видение 8-летнего ребёнка, закончившееся словом «Сталин», этому подтверждение.

Не в защиту Сталина пишу я всё это – ему судья Сам Господь Бог, – а ради Божией истины. Людям легче думать, что революции и войны происходят по злому умыслу отдельных личностей. Но зло это – наше общее, и Господу только приходится всё исправлять во спасение душ человеческих, во спасение народов.

Возможно, отсутствие религиозного чувства у советских людей Господь покрывал патриотическим воспитанием, созданием атмосферы всеобщего подъёма (уживавшегося со страхом), взаимной ответственности – всё в основном через песни, книги, фильмы. Особенно это чувствовали дети. Во втором классе – шёл 1941 год – мне подарили книгу «Через Северный полюс в Америку». Помню её вид, картинки, а главное, чувство причастности к героизму наших соотечественников. Но были и другие книги, от коих меня, возможно, уберёг Господь. Тогда же, в первом или втором классе, сама купила на выносном прилавке книжку с названием «Об аде и рае» – подумала, что о девочках Аде и Рае, у меня и маму звали Раисой. Но я поняла, что это о чём-то другом, и не стала читать. Многие фильмы тех лет сейчас кажутся, конечно, бутафорскими, но песни были такими, что и теперь должны напоминать, чем жила страна и её люди. И хоть не всё в этих песнях соответствовало действительности, но они делали своё дело. И праздники даны были людям неспроста. Демонстрации, парады давали человеку необходимое чувство общего торжества, радости – это я по себе помню.

Но, конечно, в годы войны обходились без праздников – всё было сжато в кулак. Вот первые месяцы, даже дни войны. Близ трассы, неподалёку от столба с громкоговорителем, по которому известили нас о нападении Германии, сидят на земле, на вещмешках призванные на фронт в гражданской одежде. Ожидают отправки на машинах. Был и пробег: бойцы в военной уже форме, с полной выкладкой: свёрнутая в кольцо шинель за спиной, вещмешок, – и так по горной трассе, хостинскому серпантину. Говорили, что кто-то и умер на этом пути. Мы видели, что добежавшие еле-еле преодолевали последний подъём. Это теперь там прямой въезд в Хосту через автомобильный тоннель.

 Вскоре привезли первых раненых в госпиталь – бывший санаторий Народного комиссариата путей сообщения. У кого ранена рука, у кого голова, кто с костылями. Медсёстры в белых халатах носят на подносах мороженое в стаканчиках, угощают раненых. Один из них – немолодой, как мне казалось – достал из кармана синюю брошь в виде продолговатого ромба и подарил мне. Прошло немного времени, и всё стало по-другому. Помню: около пропускника сидят они, лежат на земле – кое-как перевязанные. И никто возле них не хлопочет, а мороженого уже нет и в помине. В Хосте на море бомбили транспорт, были воздушные бои, так что раненых становилось всё больше.

Раненые бойцы в одном из сочинских госпиталей, созданном на базе санатория. Фото: itd2.mycdn.me

В Сочи, небольшом курортном городе с населением 70 тысяч человек, в годы войны работали 111 госпиталей

В первые же месяцы войны погибли отец мой, Степан Филимонович Вальчук, и брат его Иван. Как было сказано в извещениях, это случилось в районе Одессы (наверно, в бывших тогда там «котлах»). Помню, папа пел старинную песню:

Пойду с горя в монастырь,

Богу помолюся,

Пред иконою святой

Слезами зальюся…

А мне слышалось: «прийдэ конный святой», по отцовскому украинскому выговору…

Дядя Андрей, мамин родной брат, прошёл всю войну на передовых, и сапёром, был не раз ранен, после войны вернулся. Но в 55-м умер от сердца – врачи сказали, что сердце было как у 90-летнего старика, а ему не было и сорока пяти. Герой у нас и мой двоюродный брат, Сергей Артёмович Весловский. Защищал Керчь, Севастополь, награждён орденом Красного Знамени, орденом Славы III степени. И это в 17-18 лет! Но был тяжело ранен и вернулся домой. Сестра его Нина, 1924 г.р., тоже инвалид войны. Отец их был раскулачен за то, что не захотел отдавать новый дом, построенный своим трудом, под колхозные ясли. С семьёй, с тремя детьми, был выслан в Среднюю Азию, один ребёнок там и умер. Так что Сергей побывал в ссылке и помнил об этом, но русский человек не злопамятен – отцовское упорство применил против врагов Отечества. У трёх маминых сестёр тоже погибли мужья.

Я уверена, что и дядя Андрей, и Серёжа с Ниной вернулись с войны по молитвам нашей бабушки, Татьяны Михайловны. Бабушка в молодости пела на клиросе в католическом костёле в Литве. И хоть младшие её дети и мы, внуки, крещены в православии, но, очевидно, с католиками у нас закон близок, например выраженный так: «Радуйся, всем родом Тя, Матерь Божию, почитающим и Богородицу именующим, непрестанно помогающая» (из Акафиста Пресвятой Богородице «Утоли моя печали», икос 11). Но, конечно, за своих родственников-католиков поминания в алтарь не подаю, по правилам нашей Церкви.

В годы войны было дано народу ещё одно, особое, подкрепление в надежде на победу – это голос диктора Юрия Левитана. Его «Смерть немецким оккупантам!» не только поднимало дух наших войск и народа, но и гремело так, что оглушало и устрашало врагов. Гитлер назначил его в первоочередных к уничтожению, когда займут Москву. Но Господь Левитана не только поставил на это служение, но и хранил. Так, бомба попала прямо во двор Информационного агентства (специально целились), но угодила в какой-то водопроводный колодец и не причинила вреда зданиям. С началом наступления наших войск по-особому звучало из уст Юрия Левитана: «От Советского Информбюро…»

Свершилась Победа, и снова мы ощутили крепкую руку Господню. И что бы ни случилось с нами тяжёлого, страшного, Господь может сотворить из него благое, спасительное. Он всегда близ. «Небо и земля прейдет, словеса же Моя не прейдут» (Мк. 13, 31).

С благодарением вам за газету (какой больше, кажется, и нет), за то, что трудитесь в суровых условиях нашего Севера – преданные и любящие вас Клавдия Алексеевна Махова и м. Р.

г. Ступино

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска