Будучи в Петербурге, зашёл я к старинному другу нашей редакции писателю Николаю Коняеву и застал его за приятным занятием – разбором пачек с книгами, привезёнными из типографии. Предстояло поехать на встречу с читателями и сколько-то книг надо было взять с собой.

Николай Михайлович Коняев

– Ох, тяжеленные, – вздохнула супруга писателя, помогавшая складывать фолианты в стопку.

И то верно – в каждой книге по 800 страниц мелованной бумаги. Энциклопедии столько не весят. Поздравляю Николая Михайловича с выходом нового его труда – «Ребра северовы. Повествование о святынях Русского Севера».

– В книге много того, о чём уже писал, но есть и новое, – уточняет писатель. – Можно сказать, четверть века над этим работал. Вот собрал вместе.

– В ней вы рассказываете о всех северных святынях?

– Это не энциклопедия и не патерик. А то, с чем соприкоснулся в переломное время, начиная с 90-х годов. Отчасти это связанно с моими поездками и научными исследованиями, потому что о многом приходилось доставать материалы в архивах. А вообще мы же не сами выбираем – список составил, и вот я должен в этих монастырях побывать, тем-то святым поклониться. Тут куда Бог привёл. Вот в Старую Ладогу привёл – и вокруг неё разные события развивались, в которых довелось участвовать. Есть далёкие путешествия, например в Мурманск или на Рыбинское водохранилище, очерк так и называется – «Ребра северовы». А вот очерк «По тропе преподобного Диодора» – это Заонежье, Диодор Юрьегорский. Всё собрано в единое повествование с общим сюжетом. Тут как бы взгляд на северорусскую святость человека, ставшего свидетелем и участником удивительных событий. Ведь все мы в последние десятилетия были свидетелями нескольких чудес. Это обретение мощей, которые считались навсегда утерянными – в частности, мощи святого Александра Свирского. И конечно же, это возвращение чудотворной Тихвинской иконы Божией Матери. Сейчас об этом много пишут, но уже постфактум – и вроде чуда никакого нет. А я-то, понимаете, вместе со своими современниками находился «внутри процесса». Прекрасно помню: приезжаем мы с отцом Геннадием Беловоловым в Тихвинский монастырь, тогда там ещё был игумен Александр – такой старичок, в прошлом лётчик. И он сообщает нам, что слышал, будто Тихвинская икона обнаружилась где-то в Чикаго. На обратном пути разговариваем с отцом Геннадием, человеком весьма образованным, много по заграницам ездившим, жалеем игумена: «Какой же хороший отец Александр, но уж совсем он наивный такой, верит, что святыня сохранилась после стольких лет. И где? За океаном, в Америке!» И вот потом было чудо – святыня, с которой давно уже простились, не только нашлась, но и вернулась в Тихвинский монастырь!

Кто этого не видел, тот не поймёт. И в книге я постарался передать дух происходившего. Тогда ведь не только святыни обретались, храмы воздвигались, но, что удивительнее, люди к Богу приходили. Причём далёкие от Церкви.

– В 90-е годы можно было подумать, что вообще всё, конец.

– Так разумеется! Но люди начали молиться. И было видно, как Господь откликается. И всё это происходило в живой последовательности. Меня вот упрекнули: а что это у вас про Введено-Оятский монастырь написано, оё-ёй, там всё другое сейчас. Да, теперь там хорошо. Но чтобы понять это «хорошо», надо знать, как было плохо в самом начале становления.

– А почему назвали книгу «Ребра северовы»?

– Название из псалма: «Велий Господь и хвален зeло во градe Бога нашего, в горe святeй Его, благокоренным радованием всея земли: горы сионския, ребра сeверова, град царя великаго» (Пс. 47, 2-3). Царь Давид, как объясняется в толковании, ребрами северовыми называл гору Мориа, где Исаак приносил свою жертву и которая находится на севере-востоке от Сиона. Святой Александр Свирский и другие великие русские святые как бы распространили пространство этих ребер северовых далеко-далеко на север.

Листаю книгу и вижу главку про святого Адриана Андрусовского, удивляюсь:

– Вы и у него были? Это же в 25 километрах от Олонца, в пустынном месте у Онежского озера. Один из учеников Александра Свирского, он мало кому известен. Мы писали, что 450-летие его памяти в Карелии никак не отмечали, только владыка Мануил накануне приезжал туда и помолился над мощами.

– Почему же малоизвестен? – не соглашается Николай Михайлович. – Великий святой, пиратов превращал в святых. Когда мы впервые туда приехали, на месте храма, где под спудом почивают его мощи, лежали только кирпичи, груда развалин. Ещё на берегу стояли «арбатские» сарайчики, внутри которых японские моторы браконьеров, и джипы. Было ощущение жути: пустынный берег, развалины, дорогущие джипы – и никого.

– А мы знали, что святой Адриан захоронен в церкви, – вступает в разговор супруга писателя Марина Викторовна. – А где, непонятно. Я смотрю: в алтарной части какое-то возвышение. Странно, чтобы под престолом такой фундамент сделали, он же лёгкий, престол-то. И вот я так рассуждаю – и вдруг… не знаю, что со мной произошло. Я просто кинулась на это возвышение, обняла и такая счастливая была! А потом узнала, что действительно в алтарной части он похоронен. Вы представляете! Меня просто потянуло туда само собой. Каким чудом, не знаю.

Потом начала интересоваться, сколько святых у нас лежат в алтарной части храмов, и оказалось, что чаще всего так хоронили как раз у нас на Русском Севере. И знаете, уроднились мы со святым Адрианом, стали молиться ему. Конечно, мы были маленькой-маленькой капелькой общей молитвы, но всё это происходило реально, вот что главное!

– На снимке в книге видно, как это выглядело, когда мы приезжали к Адриану, – показывает Николай Михайлович. – А сейчас там довольно красивый Никольский Адриано-Андрусовский монастырёк.

– А это кто? – перелистнув страницы, показываю на фото человека с бородкой клинышком.

– Сами догадайтесь, на кого похож.

– На Владимира Ильича Ленина.

– Да, многие писали, что Варфоломей Стоян-Чайкин на своих фотографиях напоминает Ульнова-Ленина после возвращения из сибирской ссылки. Это церковный вор. Тот самый, который похитил и уничтожил Казанскую икону Божией Матери.

– А при чём здесь Казанская икона, – удивляюсь, – книга же ваша про северные святыни.

– Так всё же взаимосвязано… Образ на то и образ, что он неуничтожим и пребывает всюду. С какого-то времени у нас на Руси началось настоящее шествие чудотворных образов Казанской иконы. В 1622 году на Черниговщине явилась Каташинская-Казанская икона, в 1643-м близ Пензы – Нижнеломовская-Казанская. В 1648 году на праздник «чудотворныя иконы Казанския, во время всенощного пения» родился наследник престола царевич Дмитрий, и царь Алексей Михайлович повелел праздновать Казанскую икону «во всех городах по вся годы». И явления Казанских икон продолжились: в 1661-м в Тобольске – Тобольская-Казанская, в 1689-м близ Харькова – Каплуновская-Казанская… В какой-то год Казанская икона явилась и в северной крепости Орешек, которая, как знаете, ныне называется Шлиссельбургом. Там икона являлась дважды, ведь её почти на сто лет замуровывали в стену. Ну а при чём здесь Стоян-Чайкин? Пожизненный срок он отбывал как раз в Шлиссельбургской крепости. Казалось бы, случайность… Но тут, знаете, столько совпадений!

Ведь и Тихвинская икона, которая именуется Охранительницей наших северных рубежей, впервые на Руси явилась именно над крепостью Орешек – проплывала по небу, прежде чем опуститься в Тихвине. Считается, что это Влахернская икона, а её ведь тоже замуровывали на десятки лет, чтобы спасти от иконоборцев!

…Писатель продолжил свой рассказ. И действительно, воочию предстала удивительная связь событий. С чего началась Русь? С прихода Рюрика. Пришёл он с дружиной с Балтики, по Неве поднялся до Ладожского озера и там основал первую столицу Руси – Старую Ладогу. Возможно, уже при нём на острове Ореховый, в месте истечения Невы из Ладоги, был устроен какой-то форпост. Прошли века, и после смерти Ивана Грозного началась Смута. В тот год, когда Смута закончилась, и был замурован в стену храма крепости Орешек чудотворный список Казанской иконы – той самой, общерусское празднование которой было объявлено в день рождения царевича Дмитрия Угличского, последнего из царской династии Рюриковичей. Царевич убит, правит уже новая династия, и тут замурованная икона является взору людей, но её «не принимают»… А потом грянула ещё большая смута, революция, выражением которой может быть демонический образ церковного вора Стояна-Чайкина, также принимавшего участие в революционных событиях.

– Шлиссельбургский образ ведь пропал во время Великой Отечественной войны? – спрашиваю Николая Михайловича.

– Да, он снова ушёл от нас.

– И нет никаких следов?

– Знаю, что «чёрные археологи» перекапывали землю на месте землянки близ деревни Марьино, но бесполезно. Мы ведь тоже её искали в начале 90-х годов. Так просто Казанская не явится, должно быть какое-то значимое событие.

– Вы как-то лично связаны с Шлиссельбургом?

– Много лет ему посвятил, несколько книг написал. Началось с того, что стал я интересоваться Старой Ладогой, а там служил игумен Евстафий (Жаков) – человек очень активный, в прошлом врач и кандидат философских наук. До 1974 года был членом КПСС, а потом, как Савл, обратился в православие. И вот он в округе восстанавливал храмы, дошла очередь и до Шлиссельбурга…

– Посмотрите на снимок, – показывает Марина Викторовна, – какие там были развалины на месте храма. И на развалинах молятся отец Евстафий в полном облачении и Николай Михайлович в стихаре.

Богослужение в развалинах крепости

– Шлиссельбург скрывает ещё много тайн, – говорит писатель. – Вы знаете, что первым узником там были мощи святого благоверного князя Александра Невского? В 1723 году Пётр I приказал перенести их в Петербург из Владимира, и в Шлиссельбурге они были оставлены почти на целый год. Несмотря на приставленный караул из драгун и подробнейшую инструкцию «сохранять от случайных вредительств всякими мерами, сколько крайний смысл и конечная сила возможет», святые мощи, обретённые во Владимире нетленными, там сгорели в пожаре, только обожжённые кости остались. Вот как это понимать? Но если вспомнить, как Пётр I отнёсся к явлению Шлиссельбургской Казанской иконы… Во всём есть своя логика и Промысл Божий.

(Отрывки из новой книги Н. Коняева читайте в рубрике «Вертоград».)

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска