Заметки с регионального этапа Рождественских образовательных чтений

За два месяца до открытия в Москве Рождественских образовательных чтений во многих областях и республиках России проходят подготовительные региональные чтения. Тема нынешнего года: «Нравственные ценности и будущее человечества».

Чем хороши такие региональные собрания, в отличие от московского форума, – проблемы рассматриваются на местных реалиях, которые знакомы всем участникам. Да и сами участники знают друг друга не один год. У входа в Дом дружбы народов Республики Коми нагнал я священника Александра Никитенко, тот поздоровался и, как бы извиняясь, пошутил: «Вот иду бездельничать». С утра батюшка уже успел съездить в женскую исправительно-трудовую колонию и поздравить заключённых с наступающим Днём матери. Человек неуёмной энергии, не любитель он долгих академических собраний, но положенные часы высидел и сам выступил, да так зажигательно – о своём центре военно-патриотического воспитания «Родник» и непонимании чиновниками некоторых очевидных вещей, что сидевшая в президиуме министр образования Республики Коми вслух пожелала: «Нам бы всем такую энергию!»

Было это на второй день форума, на круглом столе «Социальное служение Церкви: семья и дети». Открывший заседание Сыктывкарский и Коми-Зырянский архиепископ Питирим отметил: «Семья – основа государства, так что это вопрос государственный в том числе». Выступивший затем Воркутинский и Усинский епископ Иоанн подчеркнул, что самое критичное сейчас для существования нации – рождение детей; не будет их – и обсуждать-то будет нечего.

Что этот жизненный вопрос решается именно сейчас, стало ясно из доклада священника Максима Стырова – кандидата экономических наук, старшего научного сотрудника академического Института социально-экономических и энергетических проблем Севера. Он показал график рождаемости и смертности в России: красная и чёрная линии резко расходятся в стороны с 1987 года, а в 2012 году сливаются вместе.

Рождаемость и смертность в России, 1987–2015 гг.

И такое равенство рождений и смертей продолжается поныне, словно бы наше будущее балансирует на грани жизни и смерти. В какую сторону качнётся? Учёный-экономист предположил, что зависеть это будет не только от экономического роста, и привёл пример Германии: там жизнь благополучнее, чем в России, а рождаемость меньше.

При Свято-Стефановской церкви города Ухты уже два года как открыт Центр защиты материнства и детства. Прихожанки собирают помощь нуждающимся, помогают так называемым кризисным беременным, занимаются доабортным консультированием. Беседы проведены с 360 беременными, собравшимися сделать аборт, из них ребёнка сохранили не более 40. Главная причина, почему не хотят иметь детей, – страх перед материальными трудностями. И тут впору вспомнить приведённый о. Максимом пример с Германией, где живут в большем достатке, а рожают меньше. Почему же у нас не происходит наоборот: зарплаты ниже, но детей больше, как это наблюдается в бедных развивающихся странах? Наверное, причина в том, что наши люди не считают бедность нормой жизни. Ментально мы уже «западные» – ставим карьеру, личный досуг выше семейных ценностей, а с другой стороны – уровень нашей жизни не такой, как на Западе. Противоречие между желаемым и возможным разверзает ту чёрную пропасть, в которой гибнут нерождённые дети. И чтобы выправить ситуацию, нужно действовать, пожалуй, с двух сторон – и с нравственной, и с экономической.

Самым дискуссионным оказалось выступление Екатерины Михайловны Михайловой, юриста из Ассоциации родительских комитетов и сообществ Республики Коми. Говорила она, среди прочего, о ювенальной юстиции, которая может разрушить семейные устои в нашей стране. На что представительница госучреждения «Центр социальной помощи семье и детям г. Сыктывкара» возразила, что в нашей республике социальные службы сотрудничают с общественными организациями и епархией и перегибов с отъёмом детей от родителей быть не должно. В ответ Екатерина Михайловна выразила сомнение: конечно, всё зависит от конкретного человека, надзирающего за благополучием детей, но если он работает по программе, выработанной в странах Баренц-региона, где детей лишают кровных родителей по самым незначительным поводам, – то жди беды.

* * *

По окончании круглого стола спросил я Людмилу Леонидовну Афанасьеву, которая возглавляет Президиум КРООО «Национальная родительская ассоциация социальной поддержки семьи и защиты семейных ценностей», как она восприняла эту полемику о ювенальной юстиции: действительно ли семьи в республике защищены от её перегибов?

– Пока что, слава Богу, всё под контролем, – ответила она. – Мы объединили уже более десяти общественных организаций, которые выступают в защиту семьи, и если возникает какой-то проблемный вопрос, мы оперативно собираемся, вырабатываем консолидированное мнение и доводим его до власти. По отдельности-то наш голос не так слышен. А тут ещё нас включили в Семейный Совет при Главе республики, и если есть какое-то своё особое мнение, то можем высказать его напрямую.

– А сами вы сталкивались со случаями ювенального давления на семьи?

– Прецеденты имеются. Например, случай в Печоре… О нём лучше бы рассказала Галина Викторовна.

К нам подходит председатель Общественной палаты Республики Коми Галина Викторовна Киселёва, и Людмила Леонидовна поясняет:

– Вот мне задали вопрос о семье Симоновых. Я говорю, что у нас ювенальной юстиции в жёсткой форме нет, мы как бы на страже этого. Если есть опасения, соберём людей, обратимся в Общественную палату, к властям. И печорская история как раз в тему…

– Да, я ездила в Печору, решала этот вопрос с администрацией города, говорила: «Кто вам дал право вмешиваться в семью? Семья суверенна». А перед этим встречалась с Сергеем Симоновым и до сих пор с ним контактирую, – подтвердила председатель Общественной палаты.

– Расскажите, что там произошло.

– Началось всё в 2012 году. Жила в Печоре хорошая семья, Сергей с женой растили восьмерых детей. Сергей работал слесарем, зарплата была небольшая, и образовался большой долг за коммуналку. Чтобы расплатиться, они разменяли четырёхкомнатную квартиру на чуть меньшую. При этом из-за каких-то риэлторских махинаций потеряли и квартиру, и деньги. То есть оказались на улице. Власти выделили жильё в посёлке Берёзовка. В доме не было ни окон, ни дверей, и денег на большой ремонт тоже не было. Кроме того, в этом посёлке ни школы, ни работы. Вот вам пример, как местные власти умеют поддерживать многодетные семьи. На материнский капитал Симоновы купили комнатушку на окраине Печоры и с восемью детьми поселились в ней. А в феврале следующего года мама не выдержала и бросила семью. Говорят, что по Интернету с кем-то познакомилась и уехала. Причём увезла с собой документы, на которые были оформлены детские пособия. Но Бог ей судья.

– И что же, теперь-то муниципальная власть помогла? – спрашиваю. – Всё-таки одному мужику заниматься с оравой детишек…

– В основном помогала общественность. В местных СМИ забили тревогу, ведь, чтобы повести детей хотя бы в поликлинику, их не во что было одеть. Дали объявления, что очень нужны зимняя одежда, обувь для двух девочек одиннадцати лет и шестерых мальчиков, от года до десяти лет. Принимали вещи в двух концах города – в Доме детского творчества и в средней школе. Народ так горячо откликнулся, что быстро собрали необходимое. И вот так они и живут… Сергей и готовит, и стирает, всячески ухаживает за детьми. Не пьёт. Но социальной службе всё это показалось подозрительным: один мужик растит восьмерых, да ещё в одной комнатке ютятся. Пришли проверять, насколько условия соответствуют стандартам. Сергей их в обуви не пустил. Тогда одна из работниц разулась и в носках прошла на кухню – посмотреть, что лежит в холодильнике…

Восемь детей Сергея Симонова

– А как сейчас обстоят дела?

– Всё так же. Только Сергей стал нервным, никому не доверяет. Даже участие нашей Общественной палаты принял насторожённо.

– А что ему ещё остаётся? – качает головой Людмила Леонидовна. – Человек видит такую установку: многодетный папа априори не может нормально воспитывать детей, значит, их нужно отдать в другие семьи. Понимаете? Вот он и встал на защиту своей семьи. Приходят, проверяют, а нет чтобы помочь. Глава администрации Андрей Михайлович Соснора пообещал: «Квартиру ему выделят. Вопрос решён». Но чего же не выделили? Как-то у нас не по уму и не по сердцу делается. Если ребёнка забирают и отдают в другую семью, то этой семье платят пособие на ребёнка. А почему бы эти самые пособия не выплачивать Сергею, у которого средств не хватает? И детей отнимать не надо, им-то лучше с родным отцом. Государство при этом не осталось бы в накладе, ему-то без разницы, кому платить. Но проблема в том, что случай с Симоновым особый – он не пьяница, трудолюбивый, заботится о детях. Другому дашь деньги, так он их пропьёт. И нужно как-то определять, кого поддерживать деньгами, а кого иным способом. Но государство наше не умеет вот так, по-человечески, ранжировать людей. Ему проще действовать по закону, который равняет всех под одну гребёнку. Вот в чём проблема.

– Да, тут целый клубок проблем, – соглашаюсь. – И материальных, и нравственных, о которых говорил отец Максим Стыров. Взять ту же семью Симоновых – ей ведь не только денег не хватило. Если бы мама не бросила своих детей, то и не возникло бы такой критической ситуации.

– Знаете, великий наш земляк Питирим Сорокин, культуролог и социолог, ровно сто лет назад провёл исследование, которое показало надлом в семейных отношениях в Западной Европе и отчасти у нас в России, – продолжила Людмила Леонидовна. – Свой социологический очерк он так и назвал: «Кризис современной семьи». Питирим Александрович по годам отслеживал, как падает рождаемость, как растёт беспризорность и проституция, как нивелируется узаконенный союз мужчины и женщины. Также он отметил ослабленное влияние Церкви на брак. А у нас сегодня Церковь вообще отделена от государства и от института брака, так что воля вольная. И что в итоге? Молодёжь наша стала выбирать гражданский брак – то есть, если убрать этот эвфемизм, просто сожительство. Какой уж брак-то, если их семейные отношения не признаны ни государством, ни Церковью? При этом, что печально, само государство потворствует этому, не делая никаких преференций для законного брака. Сегодня, если мама одиночка, мы ей помогаем. А если такая же малоимущая, но нормальная, полная семья, то всё на общих основаниях.

– То есть мы пришли к тому, что Питирим Сорокин увидел на Западе сто лет назад?

– Стало ещё хуже.

– И никакого просвета?

– Почему же, – ободрила глава родительской ассоциации, – считаю, что сейчас у нас благоприятная ситуация. Потому что есть практически всё законодательство по семье и детям. Только вопрос в том, насколько оно неукоснительно выполняется. Странно ведь: «национальная стратегия» уже закончилась, а никто и не почувствовал, что она была.

– Какая стратегия?

– Принятая правительством России «Национальная стратегия действий в интересах детей на 2012–2017 годы». Главная цель её была такова: «определить основные направления и задачи государственной политики в интересах детей и ключевые механизмы её реализации, базирующиеся на общепризнанных принципах и нормах международного права». Чего-то, конечно, добились, что касается ювенальной практики. А где огромные вложения в поддержку семьи и детства? Сейчас уже запущена новая «национальная стратегия» на 2018–2027 годы – «Десятилетие детства». Но если так же пойдёт, мы опять серьёзных результатов не получим. Я всегда говорю, когда выступаю во властных структурах: «У нас всё есть! Есть понимание Главы республики, Президента страны, есть приличное законодательство. Но на местах выполняем его небрежно. Есть голова и закон, а руки… не всегда делают то, что надо. То есть у нас проблемы в исполнительной власти, в правительстве, и это надо как-то решать».

О многом было сказано на этом круглом столе. И это одна лишь секция региональных чтений. А сколько по нашей стране проводится таких же форумов! Хочется думать, что все эти надежды, мысли, инновации сольются в одну реку на московских Чтениях и смогут изменить к лучшему жизнь в нашем государстве.

 ← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска