А. В. Макаров, «Моя семья». (С сайта ekbmiloserdie.ru)

Из всех самых гадких и страшных слов, которые Евгения Сергеевна услышала во время скандала от своей семнадцатилетней дочери Ирочки, больше всего ей запомнились вот эти:

– Да я бы всех одиноких женщин, которые хотят родить ребёнка, кастрировала бы в обязательном порядке, чтобы их дети потом не мучились от нищеты и унижений! Не можешь достойно содержать ребёнка – нечего и рожать.

Скандал разгорелся из-за дня рождения дочки. Евгения Сергеевна просто накануне спросила у Ирочки, сколько гостей придёт. Узнать, на сколько человек накрывать стол. Дочь ей ответила:

– На двадцать четыре человека. На весь класс. Чтобы никого не обидеть.

Евгения Сергеевна ахнула. Такого количества молодых, здоровых, с очень хорошим аппетитом гостей она не ожидала. Ну две, пусть три подружки, и всё. Их скромный кошелёк больших трат не выдержит. Именно это и возмутило дочь.

– Семнадцать лет бывает один раз в жизни! – кричала она на всю квартиру. – Не-ужели я не заслужила настоящего праздника?! Другие вон в кафе отмечают да в ресторанах. Я же этого у тебя не прошу! Я просто хочу пригласить всех к нам домой. Что тут такого? Накроем скромный стол, посидим. Еда ведь не самое главное. Главное – это общение.

Евгения Сергеевна пыталась убедить дочь, что скромный стол на двадцать четыре человека – это уже проблема для их семейного бюджета. Вот тут-то дочь и сказала свои страшные слова и хлопнула входной дверью.

Евгения Сергеевна подошла к окну, чтобы посмотреть, куда пошла Ирочка. А она бегом пробежала по диагонали замкнутого высотными домами квадрата внутреннего двора и скрылась за углом. «Вот так, наверное, и появляется полоса отчуждения между детьми и их родителями», – вздохнула про себя Евгения Сергеевна. Это, пожалуй, был первый такой грандиозный скандал в их маленькой семье. Других она что-то не припомнит. Случались иногда между мамой и дочкой какие-то маленькие недоразумения, но не такие, как сегодня.

Евгения Сергеевна подняла голову. По голубому февральскому небу куда-то стайками торопились белоснежные облака. «Как и семнадцать лет назад», – вдруг вспомнила она. Тогда молодая женщина стояла у окна роддома и ждала, ждала, ждала… И день, и два, и три. Евгения Сергеевна ждала, что к ней в роддом придёт отец Ирочки. Они, правда, ещё не были по-настоящему мужем и женой, но это же просто дело времени, казалось ей. Главное, что они любят друг друга.

Отец Ирочки тогда так и не пришёл. Он вообще исчез из жизни Евгении Сергеевны – больше она никогда ничего о нём не слышала. Один только раз кто-то обмолвился, что видел его на вокзале. Он садился в поезд дальнего следования.

Когда Евгения Сергеевна поняла, что в роддом к ней никто не придёт, ей стало очень стыдно. Казалось, что теперь весь мир знает, что она мать-одиночка, и все показывают на неё пальцем. И соседки по палате, и врачи, и медсёстры, и нянечки. Даже вон та бездомная собака у ворот смотрит на Евгению Сергеевну с осуждением.

В день выписки её пригласил к себе в кабинет заведующий роддомом.

– Только поймите меня правильно, – сказал он. – Растить одной ребёнка, девочку, очень трудно. Я по себе знаю. У меня две дочки. Это бесконечные наряды, платья, туфли, финтифлюшки и побрякушки всякие. Всё это денег немалых стоит. У нас много бездетных пар. Особенно большая очередь на девочек. Вы только поймите меня правильно. Мать-одиночка – это не только трудно, это ещё и, простите, стыдно. У всех детей отец есть, а у вашего ребёнка – нет. Ребёнок подрастёт и начнёт спрашивать: а где мой папа?

Напряжение последних дней взорвалось внутри Евгении Сергеевны как бомба замедленного действия.

– Ребёнка своего я никому не отдам, – тихо сказала она. – Вы слышите? Слышите?

И сорвалась на крик:

– Вы слышите?!

У неё началась истерика.

Забирали Евгению Сергеевну из роддома подружки по фабричному общежитию. Через месяц ей дали отдельную комнату. Жизнь стала налаживаться. Первые три года пролетели незаметно. Ирочка пошла в садик, а Евгения Сергеевна – на свою фабрику. Жили они с дочкой скромно, но никогда не голодали. Евгения Сергеевна всегда как-то крутилась, на всём экономила. Много вещей на дочку отдавали добрые люди. Хорошо, что у семей с маленькими детьми это принято.

Были, конечно, у Евгении Сергеевны и моменты отчаяния, когда ей хотелось кричать от обиды и боли. В память врезалось, как дочка принесла однажды из садика красивую пустую коробку из-под конфет.

– Это мне девочка одна из нашей группы дала, Вика, – объяснила маме Ирочка. – У неё был день рождения. Конфеты мы вместе съели, а коробку я себе попросила. Она так хорошо пахнет!

Евгения Сергеевна проплакала всю ночь, а на следующий день пошла с дочкой в магазин – Ирочка сама выбрала себе большую коробку шоколадных конфет. Они потом вдвоём целый месяц с ними чай пили.

Когда Ирочка пошла в первый класс, Евгении Сергеевне дали крохотную однокомнатную квартирку на первом этаже. Профсоюз постарался. Тем более что Евгения Сергеевна на работе была на очень хорошем счету. Да ещё и мать-одиночка. Её всегда пугали эти слова.

– Мам, – говорила ей дочка, – наша классная руководительница сказала, чтобы все принесли деньги на классные нужды. По тысяче рублей. А с меня только половину, так как ты мать-одиночка.

Про отца Ирочка никогда не спрашивала. Ну нет его и нет. У них с мамой многого чего нет, что есть у других мальчиков и девочек в классе. А Ирочка и не завидовала никогда и никому. Поэтому и дружила со всеми одинаково.

Однажды только, классе в пятом или в шестом, Ирочка спросила у Евгении Сергеевны:

– Мам, а мы что, бедные?

– С чего ты взяла?

– Классная руководительница сказала, что мы с тобой малоимущие, а значит, бедные. Она составляла список, кто поедет в Санкт-Петербург на каникулах в конце учебного года. Десять тысяч нужно на три дня. Меня она в этот список не включила. Сказала, что нам не потянуть. Да ладно, мам. Я и не переживаю. Я вот только, – вздохнула Ирочка, – очень хотела на разводные мосты посмотреть и на белые ночи.

Евгения Сергеевна искала деньги дочери на поездку целый день. Ни у кого, как нарочно, не было. Она обежала весь цех и только уже на автобусной остановке по дороге домой дала волю слезам. Евгения Сергеевна присела на краешек лавочки и разрыдалась от безнадёжности. Сначала к ней подошла большая собака овчарка, а потом и её хозяин.

– Чем могу быть полезен? – спросил пожилой мужчина у плачущей Евгении Сергеевны.

Когда Евгения Сергеевна ему всё рассказала, он её успокоил:

– Ну это дело поправимое. Не такая уж и большая сумма, – мужчина открыл свой кошелёк.

– Я отдам, – пообещала Евгения Сергеевна. – С двух зарплат обязательно частями отдам.

Так она познакомилась и подружилась с Николаем Ивановичем и его женой Надеждой Андреевной. С той поры Евгения Сергеевна с Ирочкой каждое лето ездили к ним на дачу в Подмосковье и целый год потом ели соленья, варенья, овощи и грибы. Надежда Андреевна и Николай Иванович никогда не отпускали их с пустыми руками.

«А что, – вдруг подумала Евгения Сергеевна, вспомнив про деревенские запасы. – Неужели мы не накормим двадцать четыре человека? Ещё как накормим! Откроем все банки с помидорами, огурцами, салатами. Напеку пирогов, нажарю картошки с грибами, откроем компот с малиной…»

Евгения Сергеевна повеселела и засучила рукава. Через час пришла заплаканная дочь.

– Нечего плакать, – сказала ей Евгения Сергеевна. – Гости на пороге, а она ревёт. Давай лучше подключайся.

Праздник удался, и угощения гостям очень понравились. Всем было весело в доме у Евгении Сергеевны и по-домашнему хорошо. Многие одноклассники об этом потом дочери сказали. Пели песни, разговаривали, смеялись. А Ирочка была на празднике самая счастливая.

* * *

Быстро бегут по небу облака, а годы по жизни ещё быстрее. Ирочка подросла, повзрослела, вышла замуж за своего одноклассника Виктора. У них родилась дочь Сонечка. Когда Сонечке исполнилось четыре годика, она заявила своим родителям, что ей скучно быть правильной девочкой и она хочет быть девочкой неправильной. Испуганные родители схватились за книги о воспитании детей. Но, несмотря на это, Сонечка часто ставила своих родителей в тупик.

– Мам, – спрашивала она, – а «козёл» – хорошее слово или плохое?

– Если это слово относится к животному, то хорошее, а если к человеку, то плохое.

– Мам, а ты в машине так говоришь про каких животных?

Если родители ответить на Сонины вопросы не могли, она шла к бабушке. Но и Евгения Сергеевна часто попадала впросак – ответов на все вопросы четырёхлетней внучки у неё не находилось. Например, вот на этот:

– Бабушка, а вот интересно, куда это так быстро бегут облака?..

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска