Иеромонах Дамаскин (Христенсен)

Ответ отца Серафима Роуза

Прожив в Платине не один год, отцы не заводили ни собак, ни кошек, в строгости полагая, что скит – неподходящее место для домашних тварей. Но в один прекрасный день Нина Секо привезла подарок. Она попросила о. Германа закрыть глаза и подставить руки. Открыв глаза, он увидел у себя в руках серого котёнка. Отец Герман хотел было отказаться, но практичная Нина спросила, не докучают ли отцам мыши. «Ну что ж, – обратился о. Герман к котёнку, – поймаешь за час мышь – останешься, не поймаешь – придётся распрощаться».

Новый гость деловито устремился под дом. Не прошло и 15 минут, как перед Ниной и о. Германом появился котёнок с мышью в зубах. Добычу он сложил у ног о. Германа. Что ж, послушание выполнено – котёнок остался. А вскоре появились и другие.

Давно уже подметили отцы, что окрест водятся гремучие змеи. Порой отец Герман находил смертоносную гадину даже в своей келье, прямо в клобуке или на кровати. Однако появились кошки, и змей стало меньше. Отцы смекнули: раньше змей привлекало обилие мышей, поубавилось мышей, змеям поживиться нечем. Таким образом, кошки превратились в тружениц, блюстительниц чистоты.

Поскольку «неканонично» давать какому-либо животному имя святого, отцы присваивали кошкам название места, связанного с жизнью святых. Так, кошка, приблудившаяся в день поминовения преп. Германа Аляскинского, получила кличку Аляска. Объявившаяся на праздник св. Феодора Тирского звалась Тирой. Грустноглазая дымчатая кошка, подобранная в день прославления иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радосте», была и прозвана Скорбящей.

Собак о. Серафим любил куда больше. … Пса звали Свир, ибо впервые он появился на праздник преп. Александра Свирского. Более благодарного существа отцы не знавали. Всем-то он хорош: и проводит, и поиграет, и приласкается, и защитит. Он отвадил от монастыря медведей и пум. Известны случаи, когда он помогал заблудившимся братьям найти дорогу к монастырю.

Жили в монастыре и павлины, они разгуливали по двору, отыскивая корм. По весне у них отрастали на хвостах дивные переливающиеся перья – образ красоты, искусства Создателя. Окрестные олени сделались почти ручными. В монастыре они чувствовали себя в безопасности: охотники там не угрожали. В одном из писем о. Серафим заметил: «В разгаре лето, охотничий сезон, и олени держатся поближе к нам. Сейчас я сижу во дворе, а подле меня – пятеро оленей, вот трое пьют из нашего “родника”».

Уже живя в скиту, братия узнала о некоторых «опытах», проводимых в Советском Союзе. Большевики полагали, что домашняя живность (кроме скота) – «буржуазные пережитки», и в некоторых районах их вообще истребили. Много лет спустя психологи сравнили поведение людей из этих районов с другими. Люди, лишённые «общества» братьев меньших, были подавлены, нервозны, более склонны к самоубийствам. Вывод напрашивался сам собой: животные своим присутствием оказывают целительное влияние на человека.

Отцы убедились в этом на собственном опыте. При напряжённой работе в скиту они получали от животных облегчение от трудов. Отец Герман говорит: «Жизнь у нас простая, близкая к природе, и у животных в ней своё место. В современной обмирщенной обстановке, напротив, они лишены естественной среды, живой силы, им неуютно в рукотворном людском мире. Вглядитесь в глаза зверушек: они не просто милые пушистые игрушки, а существа, которых надобно принимать всерьёз, у них своё мироощущение. Они, кажется, вот-вот обратятся к нам: “Войдите же в мир Божий! Вы принадлежите вечности!”».

* * *

– Как ты думаешь, – спросил о. Серафима в одну из таких минут о. Герман, – в чём смысл всех этих животных?

– Чтобы напомнить нам о рае, – ответил о. Серафим.

Из книги иеромонаха Дамаскина (Христенсена) «Не от мира сего», посвящённой жизнеописанию отца Серафима (Роуза)

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска