Кто завтра будет делать кино?

Вадим Абдрашитов о студентах, картинах и инфантилизации страны

Абдрашитов

В Сыктывкаре на днях побывали несколько известных российских кинорежиссёров. Они привезли фильмы Московского международного кинофестиваля по правам человека «Сталкер». Выражение «права человека» у нас в стране часто вызывает настороженную реакцию. Это наследие прошлых лет, особенно 90-х годов, когда попытки перевоспитать россиян имели не всегда дружескую подоплёку. Слово «правозащитник» для многих стало ругательным. Но это не отменяет необходимости нам самим сопротивляться бесправию, агрессии, розни. Актёр Георгий Жжёнов, писатель Анатолий Приставкин и драматург Валерий Фрид, стоявшие в своё время у истоков кинофестиваля, задумывали его как ответ разрушительной массовой культуре. Каждый год организаторы фестиваля возят работы молодых кинематографистов по всей стране. В Сыктывкар приезжают во второй раз.

Я побывал лишь на одном из показов, которые прошли в Гимназии искусств. Вёл его режиссёр Вадим Абдрашитов, снявший в 1984 году замечательный фильм «Парад планет». Среди других известных его картин можно назвать «Охота на лис», «Остановился поезд». Это было, что называется, «умное кино», очень достойное. Слабых фильмов у Абдрашитова я не помню. Но в этот раз я увидел три короткометражные игровые картины учеников Вадима Юсуповича, которые он представил.

«Здравия желаю!» Евгения Музрукова – немая картина, трагикомедия, снятая в духе «Броненосца Потёмкина». Сюжет: в часть приезжает для проверки военврач, от которого прячут избитого солдата. Врач случайно обнаруживает его, но предпочитает не заметить. Комедийность, конечно, создаётся не за счёт сюжета, а, как в гоголевском «Ревизоре», благодаря подаче. Врач, переступающий через свою совесть, смешон и ужасен одновременно.

«Очная ставка» Игоря Хомского снята по рассказам Василя Быкова. Идёт проверка освобождённого из плена военного инженера, не имеющего документов. Его бывшая жена замужем за крупным чином НКВД, который не желает, чтобы его предшественник «воскрес», бросив на него тень. Жена отказывается признать первого мужа по фотографии, и тогда военная контрразведка устраивает супругам очную ставку. Они встречаются и утверждают, что незнакомы. Она – из страха, он – чтобы не подвергать её опасности, обрекая себя на лагерь. Пересказ, конечно, не может передать игру актёров, сильную работу режиссёра и оператора.

«Проверка», снятая Галой Сухановой, – самая впечатляющая из трёх небольших картин. Начинается она с сюжета в автомобиле, где едут сотрудница органов опеки и представительница милиции. Они должны решить, отнимать ли дочь у пьющей женщины, лишив её родительских прав. В квартире их встречает девочка лет десяти, уверяя, что всё наладилось, мама на работе. Несмотря на следы упадка, комнаты и кухня выглядят прилично, всё прибрано, чисто, в кастрюле макароны, не совсем пусто в холодильнике.

кадр из фильма Проверка

Кадр из фильма “Проверка”

Девочка показывает место, где делает уроки, а когда сотрудница опеки решает пройти в ванную, вымыть руки, ребёнок – в надежде её задержать – читает стихотворение: «Мама спит, она устала». Женщина всё-таки добирается до ванной… и слышит храп. Откинув занавеску, она видит, что в ванне спит мертвецки пьяная мать девочки, накрытая какими-то шубейками. Перед ней нравственный выбор: разлучить девочку с домом и матерью, которую та очень любит, или сделать вид, что всё в порядке. И вот, наконец, решение принято: женщина покидает квартиру, обещая девочке, что будет за ней присматривать. Последний кадр: лицо героини – сотрудницы опеки – освещает даже не улыбка, а тень улыбки, в которой можно различить любовь и надежду.

Почему она так поступила? Думается, дело в том, что она поверила в девочку, которая, спасая мать, и сама спасается, а не гибнет. Впечатление, конечно, сильное.

Режиссёр говорит перед залом, который почти полон, как и все дни, что шёл фестиваль. Какая-то девочка поднимается с места, чтобы задать вопрос:

– Я сама снимаю, мне нравится, но я хотела сказать о другом: когда смотришь наши фильмы, не оставляет ощущение обречённости.

Абдрашитов объясняет:

– Режиссёр говорит о том, что его волнует. Но скоро появится благодушное документальное кино, которое докажет, что всё у нас хорошо (невесело смеётся). Но вообще-то вы не совсем правы. У нас есть кино о людях, которые помогают другим жить. Например, «Список Киселёва» – о майоре НКВД, который вывел во время войны по белорусским болотам триста евреев, обречённых на смерть. Потрясающий факт и картина. Его нужно крутить на федеральных каналах, но они заняты другим…

Для меня как-то отчётливо проявилось, что пытался донести до нас на показе Абдрашитов. Русское кино не исчезло, оно лишь пребывает под спудом, невостребованное кинотеатрами и телевидением.

Дойдёт ли оно когда-нибудь до зрителя? Режиссёр настроен пессимистически. Сомневается, что даже Церковь устоит в борьбе с потребительством, которое сегодня губит культуру и цивилизацию, не говоря об искусстве кино. Впрочем, судит он о ней по тому, что доходит в таких случаях до людей образованных, неравнодушных, но далёких от церковной жизни. Тихое, плохо скрываемое отчаяние стало фоном их жизни. Но одни сдались, а другие продолжают помнить о Родине, долге. Для нас, православных христиан, они, конечно, союзники, отношения с которыми складываются далеко не простые – есть и насторожённость, и притяжение, но понимания, увы, недостаёт.

И если говорить об Абдрашитове, он сильный человек. Мрачен, но борется и во ВГИКе, и на фестивалях и, общаясь с депутатами, чиновниками, пытается донести мысль довольно простую: стране нужен воспитующий, заставляющий думать и чувствовать национальный кинематограф.

Вадим Абдрашитов – выходец из семьи военного. Он рассказал мне, что у него верующая мама и что родители очень любили их с братом. Детство он провёл в постоянных переездах. Семья колесила по всей стране – необозримой, огромной, чрезвычайно разнообразной. Это потом помогло ему как режиссёру. Из-за образа жизни у Абдрашитовых был минимум вещей, если не считать большой библиотеки, которая путешествовала вместе с ними.

Но обратимся к тому, что особенно волнует его последние десятилетия, к его горьким, но не лишённым надежды наблюдениям, мыслям о нынешнем образовании, которые я записал. Речь, конечно, идёт о ВГИКе, но нетрудно догадаться, что это фрагменты общей картины. Думаю, что знакомство с ними представляет интерес и для наших читателей. Итак, слово предоставляется Вадиму Абдрашитову, человеку и режиссёру.

Чему учит школа

– Встречаясь с абитуриентами, я понимаю, что это дно, мы коснулись дна. Но потом понимаю, что был оптимистом. Проходит пять лет, и люди ещё более дремучие приходят поступать во ВГИК. Несколько лет назад поступал молодой человек, который начал путаться в показаниях по литературе о Великой Отечественной войне – что-то такое несёт, несёт, ему говорят: «Подождите, подождите, а в каком году, по-вашему, война закончилась?» Он помялся, отвечает: «Где-то летом 43-го года». Это выпускник российской школы.

В школах со специальным уклоном – математических, химических – дело обстоит особенно плохо. В гуманитарные вузы приходят люди, которые не знают программу русской литературы. Это значит, что школа даёт очень слабую подготовку в общекультурном смысле этого слова. И это, конечно, сказывается на высшем образовании. Поэтому, набрав в мастерскую пятнадцать-двадцать студентов, мы первые два курса вынуждены заниматься тем, что подтягиваем их до нормального школьного уровня. На это уходит время, но выбора нет. Мы должны выработать какой-то общий язык со студентом, для этого он должен знать, кто такая Таня Ларина и чем она отличается от Кати Масловой.

«Ходят дети по институту»

– Раньше было так: окончив институт, ты должен был отработать три года, после чего мог бесплатно получить второе образование. Сейчас человек должен платить за второе высшее. В тот же ВГИК прежде приходили люди с жизненным опытом, который помогал им творить, – ведь каким бы художником ни был человек, он творит всё равно на материале своей жизни. Сегодня ВГИК помолодел самым фантастическим образом. Ходят дети по институту. Дети! Подчас замечательные, у них всё впереди, но, чтобы привлечь меня как зрителя, им нужно знать то, чего я не знаю, рассказать некую историю, поделиться раздумьями, создать некий смысл. На основании чего? В 17 лет творить им не из чего. Те из них, кто поталантливей, делают изящную по форме первую работу, но по содержанию всё это бледно. И не по вине этих ребят, девушек.

Опыт и образование

– В моё время вчерашних школьников было во ВГИКе только двое, в том числе и Андрей Тарковский. Но это исключение, подтверждающее правило. Все остальные были взрослыми людьми с жизненным опытом. Элем Климов был прежде инженером, закончившим МАИ. Василий Шукшин работал в колхозе, потом был слесарем, моряком, даже директором школы в Сростках. Весь ренессанс отечественного кино, начиная с «Летят журавли», был связан с тем, что в кино пришли люди, опалённые войной: актёры, сценаристы, режиссёры. Чухрай, создавший «Балладу о солдате», был фронтовым разведчиком, Зиновий Гердт – сапёром, Басов командовал миномётной батареей, Борис Васильев – десантник. За спиной у них – бои, ранения. То же происходило в литературе, что дало нам такой феномен, как «лейтенантская проза». Они, собственно, этим своим опытом одухотворили нашу культуру.

Потом пошли не воевавшие (не успели по возрасту), но тоже с жизненным опытом. Я – физик по первому образованию, был начальником цеха на крупном московском заводе, во ВГИК пришёл в 25 лет. Думал, поступая, буду таким старым дядькой в мастерской. Но оказался средним по возрасту. Старше меня были: профессиональный актёр, спортсмен, писатель из Эстонии и даже лётчик-испытатель реактивных самолётов, вышедший на пенсию.

Пятнадцать лет пишем письма руководству страны, пытаясь добиться отмены правила о платном втором образовании хотя бы для нашего вуза. Мы не денег просим, а разрешить поступать людям с высшим образованием на общих основаниях, чтобы они могли претендовать на бюджетные места. Везде кивают головами, мол, раз денег не просите, можно. Но и всё на этом.

Возникает вопрос: а может, там, наверху, не нужно, чтобы в кино пришли люди с опытом, чтобы они учили людей думать и видеть?

Культурного зрителя надо готовить

– У нас молодёжь ориентирована не на киноискусство, а на кинематограф как таковой. Потому что это не появляется само собой, это нужно воспитывать. Во Франции в школах существует обязательный предмет: «Культура визуального восприятия». Там поняли, что культура изображения всё большее место занимает в нашей жизни. Раньше была только живопись, а сейчас ещё и кино, телевидение, Интернет – ведь они занимают огромное место в нашей жизни. Так готовят грамотного зрителя, ценителя кинематографа, прежде всего французского. Гражданское общество поняло, что кинематограф является частью национальной культуры, и общество давит на власть, а она принимает законы в поддержку французского кинематографа. Чего, к сожалению, нет в России.

Мальчики или девочки

– К сожалению, процесс инфантилизации особенно сильно ударил по сильному полу. Вот фильм «Проверка» – совершенно замечательная работа. Это всё девочки сделали. Гала Суханова – режиссёр, оператор – тоже девочка. Звукооператор, директор картины. Девочек вообще много, очень. Когда мы учились, в мастерскую всегда брали двух девушек. Нужны были исполнительницы женских ролей для этюдов, постановок – студенты, вырабатывая навык общения с актёрами, работали друг у друга в качестве актёров. Вот почему мы брали девушек.

А сейчас у меня две трети мастерской – девицы. Скажи мне кто раньше о таком, я бы не поверил. Почему мы их берём так много? Они лучше. Лучше на экзаменах, больше работают. Мужчины наши непростые времена переживают хуже. На втором курсе от мальчишки можно услышать: «У меня такой, понимаете, кризис». У девочек почему-то кризисов не бывает.

А ведь все известные режиссёры, которых вы знаете, запомнились ВГИКу невероятной работоспособностью. Вот Алексей Герман-младший, который выглядит таким немножко барином. Но я помню его по институту: он не ходил, а бегал – то с осветительным прибором, то ещё с чем. Если вы расслабленно относитесь к делу, вам есть смысл сменить профессию. Значит, эта вас не зацепила.

Что ты хочешь сказать?

– Они сразу хотят снимать. Но сегодня практически каждый может это делать. Уверяю вас, даже на телефон можно снять хороший художественный фильм, если есть хорошая идея. Мы говорим: «Хорошо, снимайте, но скажите, о чём вы хотите сделать фильм?» Скажем, приходит девочка, говорит, что у них в районе на седьмое ноября собирается демонстрация. Спрашиваю: «О чём будет сюжет?» Отвечает: «У нас в районе на седьмое ноября… демонстрация». Объясняю: «Эти демонстрации всего лишь материал, а о чём ты сама хочешь сказать?» Девочка задумывается, расстраивается: оказывается, не всё так просто. В результате до конца первого курса они делают первую свою работу, пытаясь определиться, чем просто снимающий, каких миллионы, отличается от режиссёра, который с помощью материала что-то пытается донести до людей.

У одного студента была тема про моржей, которые купаются в проруби на Крещение. Началось с того, что просто «я буду снимать». Но в итоге молодой человек снял смешную историю про отважных женщин, которые визжат, но прыгают в прорубь, и мужиков, которые опасливо входят в воду, – фильм о мужестве женщин и нерешительности мужиков.

Одна молоденькая девочка, студентка, вчерашняя школьница, договорилась с друзьями, и они на трёх машинах подъехали к суперэлитной школе, чтобы снимать с разных камер приезд детей в эту школу. Снимали чёрные здоровые джипы, как мощные охранники открывают двери этих машин, а оттуда выползают первоклашки. Потом показали девиц-десятиклассниц – это настоящие светские львицы. Получился выразительный репортаж о нашей жизни, расслоении – понятно, что хотел сказать режиссёр. Это первое задание – репортаж. За ним следует первый немой игровой фильм на десять минут…

Невостребованность

– Я привёз в Сыктывкар несколько картин своих учеников, из так называемой золотой коллекции ВГИКа, – по линии «Сталкера» с ними мы ездим по стране, поэтому это единственная возможность довести их до зрителя. Прокатчики эти картины не берут. Им это не нужно, и они решили за зрителя, что ему тоже.

В результате многие мои ученики, подающие надежды, не выдерживают. Поступил к нам человек в семнадцать лет, потом женился, ребёночек родился, нужно зарабатывать. А тут телевидение предлагает ужасный сценарий. Выпускник хватается за голову: «Это ужас, неужели я буду это снимать?» Будешь, если нужны деньги. Начинает заниматься сериалами, халтурит. Замечательные ребята, которые так и не вышли на самостоятельную авторскую работу. Сколько их прошло через нашу мастерскую за последние годы…

Востребованность – большая проблема. В прежние времена Гала Суханова, автор замечательной «Проверки», давно бы уже получила постановку, активно снимала. Система прежде была такова, что сразу привлекала к работе талантливых. Показал себя – и сразу востребован. В Союзе кинематографистов была Комиссия по работе с молодыми, все выпускники отслеживались. Этот уже снимает, а этот получил тройку за диплом, как бы не отчаялся человек, что с ним? Оказывается, устроился помощником режиссёра на киностудии. Вот и хорошо. А сейчас система развалена. Но мы, вопреки всему, продолжаем снимать.


 Предыдущая публикация     Следующая публикация
Оглавление выпуска

Добавить комментарий