В Петербурге неизвестный рабочий забрался на так называемый «Дом с Мефистофелем».

Несколько ударов ломом – и барельеф с мерзкой физиономией рухнул с шестого этажа. Здание было построено архитектором Лишневским в 1910 году. Зачем на фронтоне было помещено изображение дьявола, не вполне понятно.

Осколки Мефистофеля погрузили в «Газель» и увезли на свалку. Ответственность взяли на себя некие «Казаки Петербурга» во главе с активистом Денисом Горчиным. Правда, питерские атаманы от них уже открестились, назвав их самозванцами, которые уже заявляли о себе. Например, расписали здание Малого художественного театра оскорблениями в адрес худрука Льва Додина. Так сказать, хулиганы на службе добра. Сам Денис объясняет свой поступок тем, что барельеф стал «достапремечательностью…» (орфография сохранена). «Нас возмущало то, – пишет он, – что эта ужасная легенда, дикая история фактически стала завлекалкой, приманкой туристов, стала гордостью, получается открытое поклонение сатане… подобный мусор, из которого раздули, что мы чуть ли не ИГИЛ, – это надо один раз убрать и жить настоящей культурой». По словам Дениса, в городе «ещё есть несколько подобных грязных легенд», с которыми тоже нужно разобраться.

Возле «Дома без Мефистофеля» прошёл недавно митинг, собравший до тысячи человек, протестовавших против вандализма. Пели песни, повесили картонку с изображением порушенного демона, чтобы каждый мог осознать, как много потерял город по вине kazakov. Поэт и переводчик Игорь Караулов замечает по этому поводу: «Защищать чертей – дело новое, неизведанное. Ходорковского защищали, Навального, Pussy Riot. А Мефистофеля – пока не приходилось».

Но вообще не до шуток. В преступлении обвинили всех православных, ведь напротив здания Лишневского строится сейчас храм во имя Ксении Блаженной, и чтоб связать одно с другим, много ума не понадобилось. Духовенство твёрдо заявило, что благословения Горчину никто не давал, но священникам не верят. Обвинения со стороны так называемой прогрессивной общественности раздаются и в адрес верующих других конфессий. Агентство «Невские новости» перепечатало комментарий, сделанный в «Фейсбуке»:

«Это мы – интеллигенция – виноваты, это мы не замечали, как религия стала насаждаться в школах, а астрономия пропала из школьной программы, это мы не замечали и не замечаем проповедь религиозного мракобесия в кино, музыке и т. д. У нас нет чёткой позиции по поводу самой религии, её догматики, этики и т. д. Многие считают, что сама религия – добрая и жизнеутверждающая, а вот конкретная РПЦ – плохая и лицемерная. Но это не так… эта религия уже три тысячи лет последовательно упраздняет этическое и эстетическое».

Речь здесь идёт о религии с общими авраамическими корнями – иудаизме, христианстве и мусульманстве. Позиция довольно распространённая и ещё более варварская, чем действия Горчина. Вклад одного лишь христианства в мировую культуру превосходит всё, что когда-либо создавалось язычниками и атеистами. Но если говорить о случившемся в Петербурге, то моё мнение – барельеф трогать было нельзя. Как минимум историческую ценность творение Лишневского представляет. Оно помогает понять, какова была атмосфера в столице Российской империи накануне революции. Да и дьявол на доме Лишневского был изображён именно так, как он всегда изображался в христианстве и православными, и католиками, – отвратительным. Людям, в том числе туристам, предоставлялся выбор, любоваться ли бесом или войти в храм Блаженной Ксении. От того, что выбора лишили, никому лучше не стало, просто увеличилась озлобленность.

Свержение Мефистофеля в Петербурге почти совпало по времени с нападением на выставку в Манеже ещё одного «православного активиста» – Дмитрия Цорионова, которого чаще именуют Энтео. Восходит это прозвище, как я понял, к слову «энтеоген» – так называют группу наркосодержащих растений, например сушёные мухоморы. Говорят, у Цорионова была бурная юность, которую он энергично пытается сейчас искупить. В ходе нападения было повреждено несколько линогравюр известного скульп-

тора Вадима Сидура, в которых тот попытался осмыслить христианство. Осмысление получилось хилое, с явными признаками патологии, хотя богоборцем фронтовик Сидур не был и о кощунстве, скорее всего, не помышлял. Зачем нужно было выставлять его опыты, не понимаю.

Не знаю я и того, что неприятнее: поступки буйных Горчина и Цорионова или то, с чем они борются. Похоже, подобное притягивает подобное. Печально, что такие люди защищают мои чувства верующего. Но всё это лежит на поверхности, корень зла в другом – разладе между вменяемыми людьми, Церковью и обществом. Объединившись, они могли бы не допустить безобразий, но, увы, пока не выходит. С одной стороны, целый ряд священников, известных мирян пытаются защитить бузотёров, откровенно нарушающих закон. С другой – мы видим нежелание многих культурных людей понять, что нельзя бесконечно испытывать на прочность сдержанность десятков миллионов верующих. Не из страха перед Энтео, а ради уважения ко множеству соотечественников они могли бы остановить устроителей скандальных выставок. Вместо этого директор Эрмитажа Михаил Пиотровский, умнейший человек, которого я лично очень уважаю, говоря о нападении на выставку работ Сидура в «Манеже», сетует, что «в обществе отсутствует уважение к музеям, исчезло понимание их сакральности».

Да, понимание сакральности музеев – это важно. Но и работники культуры должны проявлять большую чуткость, стараться не задевать чувства святости верующих людей. Сколько раз я сталкивался с иронией в наш адрес, мол, уж слишком мы ранимые. Но может ли быть иначе, когда не щадят того, что нам дорого. Зачем? Мы видим нетерпимость с двух сторон, неуважение друг к другу, которое ничего общего не имеет ни с христианством, ни со светской культурой. Вместо сражения добра со злом мы видим что-то другое – как иногда шутят в таких случаях, «борьба бобра с ослом».

  Оглавление выпуска     Следующая публикация →