Если говорить о цифровизации, мы видим, что нередко это прекрасно работает. Электронные очереди в поликлиниках или в почтовых отделениях и многое другое сильно упрощают нам жизнь, помогают сберечь нервы. Но Церковь, в частности Патриарх, постоянно говорит об осторожности в этой сфере, «чтобы в какой-то момент не оказаться рабами этой технологической цивилизации». Есть ли здесь противоречие? Думается, нет. И государство, и Церковь несут ответственность за людей. Заповедь Гиппократа «не навреди» – это не только про медицину, а про все стороны нашей жизни. Поэтому в общих интересах нужно реагировать на ситуации, когда осторожность теряется.

В Московской области, скажем, решили порадовать население, сообщив, что в следующем году планируется сократить «личные визиты к врачам» на 1 миллион в год, переложив работу медиков на робота. Вероятно, таким образом надеются убить двух зайцев: компенсировать нехватку врачей и сократить расходы на медицину.

Предполагается, что люди будут это приветствовать. Ведь, как сообщает эксперт ВЦИОМ Екатерина Юшкина, «почти две трети россиян, осведомлённых о телемедицине, допускают обращение за такой услугой в будущем». Драйверами роста, по её словам, стала, например, пандемия Covid-19. Читаю и не верю своим глазам. Во-первых, спрос на телемедицину растёт исключительно из-за нехватки врачей. Об этом ни слова. Вместо того чтобы решать эту проблему, нас уверяют, что мы сами всё меньше хотим иметь дело с живыми врачами. Во-вторых, во время пандемии люди действительно боялись ходить в поликлиники. Это что, должно стать нормой – лечиться, глядя в экран компьютера?

«Для дальнейшего масштабирования телемедицины, – утверждает Юшкина, – важно и снижать другие барьеры, в частности нормативно-правовые, технологические и психологические». Снижать барьеры – это что-то вроде отмены ГОСТа. Помните, как народ в 90-е радовался дешёвым китайским товарам, которых хватало порой на пару дней? Тут то же самое, с той лишь разницей, что нормы российской медицины писаны кровью.

Спустя какое-то время ректор Сеченовского университета Пётр Глыбочко, пытаясь убедить гостей Петербургского международного экономического форума, что внедрение «искусственного интеллекта» – великое благо, заявил, что будущих врачей нужно учить «не по старым технологиям и не по старым программам». Насчёт технологий понятно, а вот что с программами не так? Они создавались пару столетий, постепенно совершенствуясь и меняясь шаг за шагом по мере накопления опыта. При этом идею учить «не по старым программам» не озвучивали даже большевики, любившие подобную фразеологию.

Отвечая на вопросы журналистов, ректор начал рассказывать про цифровой кампус в университете, предложенный одним из банков, при этом обронил: «Обучение ведётся по уникальной модели – без преподавателей», их заменяет искусственный интеллект.

Возможно, Пётр Витальевич не в курсе исследований, которые показывают, что чрезмерное использование ИИ может привести к снижению критического мышления, ухудшению памяти и потере способности решать задачи самостоятельно. Но не может не понимать, что искусственный интеллект – это лишь оперирование информацией, а живой преподаватель – это опыт, это система мышления, превосходящая ту, что имеется у юных студентов, в то время как у ИИ мышления нет вообще никакого.

Это заставляет вспомнить собственный опыт общения с роботами, который есть уже, наверное, у каждого. Пытаясь дозвониться в крупные компании, нам приходится порой минут по пять бороться с машинным «разумом», который предлагает совершенно ненужную информацию, затрудняя доступ к оператору. Я имел с этим дело в последние годы десятки, если не сотни раз, но не было ни одного случая, когда робот смог бы оказать помощь. Может, когда-нибудь это изменится, но сейчас глухо совершенно.

Что будет, когда систему внедрят в полиции или медицине? Представьте. «Соседнюю квартиру грабят!» – кричит в телефон гражданин. «Если вы хотите узнать о правилах дорожного движения, нажмите один», – слышит он в ответ. «Человек умирает, температура за сорок, дышит с трудом!» – «Если вы хотите узнать об оформлении полиса ОМС, нажмите два». Робот, конечно, простенький, не ИИ, но разница не глобальная. Живого медика искусственный интеллект не заменит.

Слушая социолога Екатерину Юшкину и некоторых других новаторов, просто нутром чуешь, что люди говорят не столько про эффективность, сколько про экономию, попытку вытеснить людей из тех сфер, где замены им пока нет и не будет, если им найдут мнимую альтернативу. В Чехии сейчас идёт суд над мошенником, который долгое время с помощью ИИ успешно выдавал себя за врача. Искусственный интеллект действительно может отлично имитировать медика, пока не столкнётся с серьёзным случаем.

Наверное, когда уляжется эйфория от цифровизации, многое наладится – станет ясно, где можно использовать несложного робота или развитый ИИ, а где нет. Но пока не наладилось, сдерживать порывы людей, чрезмерно увлёкшихся цифровизацией, наверное, необходимо.

Я несколько лет промучился с СЭД – системой электронного документооборота. Совершенно сырая программа, которая могла в любой момент зависнуть. Обучения никакого, учился методом тыка. Зачем-то постоянно требовалось менять пароль, а как это делать, мне выяснить так и не удалось, приходилось звать на помощь – нервотрёпка та ещё. Был ли смысл в этой программе? Ни малейшего. Просто вместо того, чтобы отправить документ из пункта А в пункт Б по электронной почте, ты тратил час-другой на промежуточный этап в виде этого самого СЭД, своего рода бег со многими препятствиями. Сейчас, к счастью, отменили, но далеко не везде. Тьма-тьмущая народа продолжает тратить время на это странное изобретение безымянных гениев.

Так-то, конечно, не критично. А вот эксперименты с цифровизацией медицины должны находиться под строжайшим контролем – например, чтобы отгонять социологов от нормативно-правовых актов, не позволять сокращать ставки врачей, заменять педагогов искусственным интеллектом и так далее.