Глубинка

Несколько дней провел я, как представитель православной газеты, в миссионерской поездке по отдаленным районам Республики Коми. Миссионерская группа была создана недавно по инициативе владыки Питирима и Стефано-Прокопьевского братства, которое возглавляет Юрий Екишев. Математик, писатель, Юра пришел в православие несколько лет назад. Начал воцерковление с того, что вместе с отцом и несколькими помощниками поставил в Вотче, на берегу Сысолы, красивую деревянную часовню. Прошло немного времени, и построенная им часовня стала тем зерном, из которого выросла Вотчинская обитель – второй мужской монастырь в епархии. И вот новое дело, начатое нынешним летом, -миссионерские экспедиции в места, где много лет не ступала нога священника…

Заметки мои отрывочны, за что прошу простить читателя.

Первый день

Хорошие в Коми дороги. Быстро едет наш микроавтобус. На лобовом стекле отражается образ целителя Пантелеимона. Где сама икона, я понять никак не могу, и меня мучает “богословский” вопрос: можно ли креститься на отражение? Наконец, решаю, что нет, нельзя.

Цель нашего маршрута – райцентр Койгородок на границе с Кировской областью. Так далеко на юг миссионеры еще не забирались. В машине нас семеро: шофер Виктор – вечный борец за справедливость (он когда-то был председателем профкома одного крупного тюменского предприятия), Юра Екишев, его помощники – Володя с женой Ириной, монахиня Кылтовского монастыря матушка Анна и отец Макарий из Ульяново – молодой батюшка со светлым, добрым лицом. Разговариваем. Володя дает краткие характеристики поселкам, через которые лежал путь экспедиций, уже совершенных нынешним летом:

– В Корткеросском районе, в Позтыкеросе, сельсовет стоит прямо на кладбище, а в церкви клуб. В прошлом году съехала с нее крыша, плавно так, словно пальцем кто лениво подтолкнул. Случилось это во время дискотеки – и никто, представьте, не пострадал. Но вслед за этим случилось много смертей в поселке. Кто утонул, кто самоубийством кончил, кто еще как умирал. После этого некоторые местные жители поверили в Бога.

В Нившере, в том же районе, на кладбище стояли прежде сельсовет, клуб и магазин. Сельсовет в прошлом году сгорел. Когда мы приехали, на крещение пришло пять человек. А когда уезжали, пьяный житель ударил по автобусу кулаком и матерно выругался. Пьяных в поселке было необыкновенно много. Пили мужики, расположившись на лужайках, ни от кого не скрываясь. В Куратово пришло на крещение три человека. Хотели еще ребятишки из приюта креститься, но не удалось найти их родителей…

А первая миссионерская поездка была в Зеленец. Помню, сразу после возвращения оттуда отец Стефан (Бабаев), настоятель Вотчинского монастыря, рассказывал. Как только высадился «десант» миссионеров, подошел к ним местный житель, спрашивает: «В молельном доме будете служить?» – «В каком молельном доме?» – «А вы разве не пятидесятники?» Оказывается, секта пятидесятников здесь давно обосновалась. |

Служили на этот раз миссионеры в неприспособленном помещении, но вместительном. Только начали молебен – в тот же миг в Зеленце начался пожар, сарай загорелся. Удивительно, но несколько дней спустя, уже в Межадоре, при тех же обстоятельствах пожар повторился. Сгорел целый дом.

Как считает отец Стефан, вряд ли совпадение. Вместе со священником в деревню входят ангелы, поэтому бесы местного поселения вымещают злобу на чем ни попадя. Ну, как человек, который со зла пинает подвернувшуюся собачонку… Или вот случай. В одну из поездок освятили квартиру – спустя немного в тот же день машину у хозяина кто-то разбил. Злоба вымещается.

«И в Куратово почему так встретили? – объяснял мне о. Стефан. – А потому, что передовой поселок был прежде образцово-показательный. Все святое, что было там, власти подчистую вымели. А ведь Господь может присутствовать через что-то в селе: колокол, почитаемую икону, другую какую святыню. Где нет ее – горе тому месту…

Вовремя мы сейчас начали. В некоторых деревнях по две-три бабушки осталось верующих, умрут они – и все. Ведь не стоит село без праведника. А так внуков их окрестим. Кто-то из них крестик свой потеряет и не заметит этого, но некоторых обязательно зацепит и приведет к Богу мысль: «Я же крещеный». По благодати. Нас дети даже лучше, чем старики, встречают. Часто не поймешь, откуда в них это. Верно один учитель Церкви говорил: “Душа человека по природе своей христианка”».

« …Что еще сказать об этих поездках? – перебирал в памяти иеромонах. – В одном селе мы родник освящали. Там дождь шел, а как стали освящать – солнце выглянуло. Председатель или директор местный, человек вроде бы ко всему привычный, тут вдруг не выдержал и заплакал…»

Может, вспомнил что?

Вот такой рассказ. В этот раз отец Стефан с нами, к сожалению, поехать не смог. Много дел скопилось.

* * *

В Койгородке нас уже ждали, возле клуба стояло человек десять. Первый вопрос к нам: «Вы … не баптисты?» «Нет, – ответил Юра Екишев, – не баптисты».

Окажись мы не православными, люди бы, наверное, сразу разошлись. Оказывается, накануне они спрашивали у местных баптистов: «Ваши едут?» «Наши, – отвечали баптисты, – приходите на концерт в клубе».

Но люди все-таки надеялись, что приедут православные, как в объявлении было написано.

Где крестить? Районная администрация полагала, что лучше всего в клубе. Но местные бабушки против этого восстали: «Поганое место, поганое». В церкви местной – необыкновенно красивой, построенной в стиле, близком к старорусскому, – крестить людей возможности не было. Реставрация храма началась еще при коммунистах, но из-за денежных реформ остановилась на середине. Снаружи многое сделано, а внутри разруха.

Может, в райисполком попроситься? Глава района сначала смутился и напомнил, что Церковь у нас отделена от государства. Но упорствовать не стал и выделил помещение на первом этаже. Ирина и матушка Анна разложили на столах иконки, книги и свечи, а я подошел к бабушке, которая явно была среди встречавших заводилой. Познакомились. Валентина Вячеславовна, так зовут бабушку, работала санитаркой в здешней больнице, а сейчас – представительница кажимской Димитровской церкви в Койгородке. Собирает для церкви пожертвования, продает иконки и крестики.

– Разве в Кажиме действующая церковь? – удивился я.

– Как сказать… Зоя Александровна Безносикова там действует, церковь восстановила сама, почти без помощи, приход организовала, только батюшки пока нет, кормиться там не с чего. Но, дай Бог, пришлют какого монаха, одному-то легче прокормиться, чем семейному батюшке.

Рассказала старушка и о том, как к вере пришла. Лет двадцать назад шла она с сенокоса, стал накрапывать дождь. И тут впереди, на холме, появился перед ней человек и закричал: «Бросай косу! Бросай, тебе говорю!» И только Валентина Вячеславовна косу отбросила, как рядом сверкнула молния и разнесла косу в щепки. А человек тот с холма исчез. Тогда и поверила.

Началось крещение. Отец Макарий благословил меня надеть стихарь и спросил, умею ли разжигать кадило. Ничтоже сумняшеся, я ответил, что умею. Кадило не разжигалось. Уже и руки черные от угля, и пот по лицу течет… Вместе с агрономом койгородским Андреем, которого батюшка тоже благословил на ношение стихаря, мы боролись за огонь, как пещерные люди, но тщетно – кадило гасло снова и снова. К тому же стихарь был мне непомерно велик, и я все время рисковал неудачно наступить на его полу и рухнуть на глазах новокрещаемых. Господи, видел ли свет другого такого несчастного миссионера?..

Пришло креститься около тридцати человек, в основном дети. Без конца орала девочка лет двух-трех, к глубокой досаде Володи, которому отец Макарий доверил читать «Апостола». В какой-то момент, не выдержав, он подхватил девочку на руки и стал ходить с ней по залу, убаюкивать. Роста в Володе под два метра, одежду его составляла какая-то невероятной длины хламида защитного цвета. В этом полуармейском одеянии, с ревущей малюткой на руках выглядел он замечательно.

С отчаянием смотрел я на лица крестившихся. Боялся, что они “благодаря” нам перестанут всерьез относиться к происходящему. Но им до нас никакого дела не было. Ничего, кроме действий священника, не замечали – совершалось великое Таинство…

В проповеди отец Макарий сказал, что население поселка сегодня увеличилось на тридцать с лишним ангелов хранителей. Ведь Господь приставляет их к человеку именно при крещении.

Третий день

С утра агроном Андрей собрался в Кажим рассаду капустную продать и меня с собой взял. Очень я хотел повидать Зою Александровну Безносикову, легендарную в районе старушку – в одиночку почти, как я уже выше писал, восстановившую кажимскую церковь.

И вот трясемся в грузовике, глотая пыль. Рассады-то всего ничего – пара ящиков, а до Кажима семьдесят километров туда и обратно. Сколько бензина съест старенький ЗИЛ да полный ли рабочий день  у Андрея и шофера уйдет на торговлю? Окупит ли это проданная рассада? Когда приехали, выяснилось, что здесь уже побывал ловкий бизнесмен и по тысяче рублей за корешок обеспечил поселок капустой в достатке. Что делать, не выбрасывать же капусту? И стали Андрей с шофером торговать ею по двести рублей за корешок. Ни одного ругательного слова я от них не услышал.

* * *

Поразило меня в Зое Александровне ее лицо. Сквозь случайные черты старости у нее отчетливо просматривается лицо девочки. История кажимской церкви – это и история ее, Зои Александровны, жизни.

– Я на Рождество родилась. Во время войны привезли меня сюда родители. Пошла здесь в первый класс. Тогда жила здесь женщина Варвара, у которой родственники были служителями церкви. Я к ней ходила с пятого класса, когда они с мамой моей подружились. Часто у тети Варвары ночевать оставалась, она просила. По вечерам духовные книги мне читала, а как ляжем спать на печку, так рассказывать станет. Тогда я и про Иерусалим, и какие святые были – много узнала. Через много лет это все проявилось.

А когда тетя умерла, я, хоть и пионеркой была, все тайком в нашу разрушенную церковь бегала. Потом на недолгое время в церкви клуб сделали, кино показывали: «Веселые ребята» и другие фильмы. Еще мы там пели «Широка страна моя родная». Чтобы кино показывать, растяжку внутри в церкви спилили, но все равно ничего путного не вышло – эхо мешало. Я потом с этой растяжки и начала церковь восстанавливать. Ну, так вот. Потом я в церкви бывала с ревизией от ОРСа, там после клуба склад был. Мыло всякое, что с войны осталось, хранили, еще что. Мыло хорошо помню: дегтярное, борнотиловое – от насекомых и инфекции всякой. Его потом за бесценок, копейка – кусок, продали.

К вере я пришла после Сольвычегодска: несколько раз там была, лечилась. И в церковь захаживать стала, потом исповедовалась, причастилась. А потом, в 91-м году, увидела сон, будто летаю я под куполом церкви нашей, летаю, и так легко мне, ничего не болит, и думаю: «Как темно здесь, хоть бы окна открыть, чтобы был свет здесь». И тут слышу голос приятный очень: «Кто же будет, если не вы сами?» Это на меня сильно повлияло, и стала я бегать по людям да по организациям, деньги на церковь собирать, на иконы да на всякое другое. Вот эту икону Спасителя я тоже хотела 11 сентября 94-го года в церковь отнести, да отец Михаил, священник к нам приезжал, сказал: «Пусть здесь висит, она вас спасет». И верно…

Стали руки у меня опускаться. Не понимают меня люди. И вот наложила я дров в печку и пошла к дочке в баню помыться. А дрова-то сами разгорелись, чуть ли не пожар… И кошка, и курочки, мои бедные, жертвами оказались, задохнулись – прихожу, лежат мои хорошие, мертвые. Не верили мне люди, и я верить не стала, что нужны мои дела. Но уберег Господь, дом не загорелся. Так слова отца Михаила и оправдались.

И стала я дальше церковь восстанавливать, много добрых людей повстречала, помогали кто чем мог. Мой сват, главный архитектор района, Царствие ему Небесное, помогал. И глава района Анатолий Павлович, Царствие ему Небесное. Логачев, депутат райсовета, и другие… Лес привезли, здесь крыши не было, унесло ее. Сделали крышу, крест поставили, ступеньки на колокольню, теплую церковь отремонтировали и даже алтарь сделали. Колокола я два из Койгородка привезла, музей мне их на сохранение дал. Один колокол здесь неподалеку нашла, в организации висел. Сплю и во сне планы строю… Мне больше койгородские помогали, а еще из Сыктывкара, из Москвы. Из Перми мужчина приезжал – вклад сделал. У него машину украли, а там иконка была Николая Чудотворца. Машину сожгли, а икона цела осталась. И вот эти воры потом сами эту машину восстановили. Мужчина этот сказал, что, когда священник будет здесь, он в нашу церковь венчаться приедет. А местные, кажимские, почти и не помогли, и священника нет, оттого что никто в церковь не идет. Приедет батюшка, а к нему два-три человека придут, и все.

Напоследок сходили мы с бабой Зоей в церковь. Показала она изданную в Сыктывкаре «Книгу памяти», по которой молится за всех погибших на войне уроженцев Койгородского района. 97 человек. На странице книги надпись от руки: «Упокой, Господи, убиенных раб Твоих, наших братьев, мужей, отцов и дедов, прости им все прегрешения вольные и невольные, даруй им Царствие Небесное. Господи, пошли нам, живым их, 97-х, силу жизни, мудрость, смелость, храбрость, терпение, веру, надежду, любовь».

Поднялись на колокольню. Три колокола девятипудовых собрал здесь Господь. На одном надпись: «Приложил прихожанин Артемий Котков с братом Игнатием и женой Устиньей в 1924 году». Первый раз в жизни раскачал я било. Громко звонить не решился. Еще подумают, что пожар.

* * *

По возвращении в Койгородок обнаружилось: приехали отец Стефан и отец Андроник. В вестибюле райисполкома было людно. Отец Макарий о чем-то говорил с невысоким худеньким человеком в потертом пиджачке. Я прислушался к разговору… Алексей (имя изменено), оказывается, приехал из отдаленного леспромхоза с о. Макарием, не успел там креститься со всеми. Теперь ему обратно после крещения тридцать километров пешком топать. Но перспектива эта его не пугала: «Ничего, ничего, дойду, по дороге у друзей переночую, завтра к вечеру дома буду».

Родом Алексей с Западной Украины, мать привезла его сюда младенцем. Несколько лет назад, когда работал в Ухте, он полюбил девушку. Полюбил безответно и в конце концов запил. И тогда начал слышать голоса, видеть картины разные. Голоса не оставляли его по нескольку дней, доводили до нервного истощения. Часто их визиты завершались для Алексея психиатрической клиникой.

– Что им нужно-то? – спрашиваю у Алексея.

– Говорят, чтобы повесился или еще что с собой сделал, издеваются всяко, на днях вот: «Не крестись, – кричали, – ничего тебе не поможет!» Но я им не верю. Молюсь Богу…

Жена у него тоже больна, он взял ее с тремя детьми – двое из них инвалиды. Прежде его пытались заманить к себе баптисты, но он им, как и голосам, не поверил. Как этот полуграмотный, забитый, почти отрезанный от жизни человек не только смог прийти к Богу, но и выбрать правую веру? Имя свое он попросил изменить, и я его не стал записывать, а теперь забыл.

* * *

Отец Макарий едва держится на ногах, заметно устали и о. Андроник с о. Стефаном. Начинается последнее в этой поездке крещение койгородцев. Валентина Вячеславовна – та, что деньги собирала для Кажима и местную общину создает, – сидит в вестибюле. Рядом две девочки.

– Крещеные? – спрашиваю.

– Вот сижу, думаю… Внучки это мои, родимые. Надо крестить. Да денег у нас пока нет, – отвечает Валентина Вячеславовна смущенно.

Господи! Девятерых из десяти, наверное, окрестил здесь отец Макарий бесплатно. И не этой бы бабушке бояться в Церковь недодать. Но нет, стесняется.

* * *

После крещения пошли все вместе в койгородскую церковь. Дверей нет -чтобы попасть внутрь, нужно преодолеть барьер из досок. Отслужили молебен.

– А ведь это первый молебен здесь, по крайней мере за последние полвека, – заметил отец Стефан.

Только вышли, какой-то человек на мотоцикле, по виду армянин, крепко насел на отца Макария:

– Отче, вы мне обещали дом освятить.

Отец Макарий только руками развел – измучен он был уже до последней крайности, да и забыл, когда ел в последний раз. Но Арам, так представился человек, отступать был не намерен. И поехали мы все вместе к нему домой – он впереди на мотоцикле, мы сзади на микроавтобусе. Работал он здесь не то милиционером, не то адвокатом. Тяга к религии, как он сам потом рассказал, у него значительная. До нас принимал баптистов, но в те дни, что они у него жили, собаки переловили Арамовых куриц. Арам принял это за знак и в баптистах разочаровался.

Когда вошли в дом, я увидел на его полке Библию, рядом стояла книга Дейла Карнеги «Как добиться успеха в жизни». Часа два объяснял Араму отец Стефан разницу между православием и прочими религиями. Чувствовалось, что Арам устроил себе развлечение за наш счет. Голодный шофер Витя нервничал все больше, и когда Арам позвал нас наконец к столу, Витя распсиховался и есть не стал.

И я расстроился. Мой отец, тоже армянин, вне стола с гостями не разговаривал никогда. И никто в моем роду этого не делал.

Сидим говорим. Юре пришла мысль: «Ведь Арам по-еврейски Авраам. Удивительно, Авраам и три иеромонаха за одним столом сегодня собрались». Но никому больше это сравнение по душе не пришлось. Хозяин, скучающий в провинции, видно, тешил себя разговорами «о духовном». Уйти так сразу было неудобно. Витя начал ругаться. «Витя, уймись», – начал было я, но отец Макарий вдруг молча, но властно положил мне руку на плечо. Мол, не сыпь соль на рану. От добрейшего и застенчивого батюшки подобного волевого жеста я никак не ожидал. А шофер наш все не унимался, сорвавшись: «Я сразу понял, что вам не подхожу!»

Приехав в гостиницу, набросились на еду. Витю пришлось тащить за стол чуть ли не силой. Впрочем, он скоро оттаял – никто на него за скандал не обижался, понятно, усталость накопилась… Когда пришло время спать, кроватей на всех не хватило. Иеромонахи Стефан и Андроник и Юра постелили себе на полу.

Четвертый день

До Сыктывкара мы добирались целый день. По пути останавливались в Гриве, там крестилось человек двадцать пять, в том числе и председатель сельсовета. Потом в Палаузе задержались. Юра надеялся взять там колокол на сохранение. Он у пожарников висит и многих спас, по словам палаузцев. Расставаться с колоколом они не хотели, но и за сохранность боялись. Решили третьего июля по этому поводу голосовать. Ельцин с Зюгановым и не догадываются, какой вопрос был главным в день выборов в Палаузе. По пути заехали в Вотчинский монастырь. Он только что основан, даже колокол висит пока без языка. Приложился к колоколу ухом, как научил меня Юра, и провел по нему рукой. Колокол запел. Это был настоящий его голос, просто услышанный как бы издалека.

Пока ехали, разговорились с отцом Макарием. Он удивлялся: «Знаешь, тяжело нам с Володей было в поездку эту. Ездишь с утра до вечера, растрясет в машине, тошнит, сидим, таблетки глотаем. А как начинается крещение, так всю усталость как рукой снимает, и так хорошо становится! Я Володю спрашивал, с ним то же самое было».

Последним пунктом, где ждали миссионеров, был Ясног. По ужасной дороге из бетонных плит, а затем по понтонному военному мосту въехали мы в этот поселок. Оказалось, что здесь ждали нас вчера. Позвонили из района и сказали, что приедут миссионеры за Ельцина звать голосовать. «Верно это?» – спросил председатель сельсовета настороженно. «Нет, – ответил Юрий Екишев, – ни за кого голосовать мы не зовем. Это не дело Церкви. Что, кроме веры, объединит нас сегодня? Объединять, а не ссорить призывает нас православие». Поселок, как выяснилось, был, что называется, «зюгановским». Восемьдесят процентов трудоспособных жителей здесь без работы сидят.

На крещение людей собрать так и не удалось. Времени не было. Пришло с десяток старушек, до которых дозвонился председатель. Отслужили молебен. Когда садились в машину, я услышал диалог между председателем и каким-то стариком:

– За Ельцина приехали уговаривать? – спросил старик.

– Нет, – ответил председатель как-то очень радостно. – Они за Россию, народ объединить хотят.

Золотые слова сказал Юра в поселке Ясног. Запали они людям в души.

* * *

Когда подъезжали к Сыктывкару, на обочине увидели перевернутые «Жигули». Авария произошла, судя по всему, недавно. Уныло стояли рядом пассажиры машины, милиционеры слонялись по жаре со страдальческими лицами. «За какое свое поражение отыгрались тут бесы?» – подумал я, вспомнив слова отца Стефана на эту тему. В эту поездку окрещено было двести пятьдесят человек. А всего за месяц – более тысячи.

Микроавтобус время от времени потряхивает. Не замечая этого, спят, свесив головы, отец Макарий с Юрой. Борется со сном Виктор. Негромко разговаривают о чем-то матушка Анна, Ирина и Володя. Трудники «второго крещения Руси». Никто из них не способен ходить по воде и говорить на всех языках земных. Но призваны Господом… Бог в помощь.

г. Сыктывкар – с. Койгородок

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска