Прокопьевская прихожанка, г. Великий Устюг

Уже полгода прошло с того памятного дня, когда у нас в Устюге была разрушена стена, пять лет разделявшая наш храм Праведного Прокопия на две половины. Помню всеобщее, охватившее нас изумление, благоговение перед открывшимся величием и красотой нашего чудного, освобожденного храма. Оно осталось и поныне. И трепет перед святыней – ведь здесь, под гулкими сводами, перед величественным пятиярусным, почти до купола, иконостасом, под простой серой плитой покоятся святые мощи великого заступника града Устюга – святого праведного Прокопия!

Здесь всегда тихо, воздух пронизан шепотом молитв припадающих и просящих у него заступления. «Помоги мне на свете жить. Помоги уберечься от сетей мира», – шепчет, уткнувшись в серый камень, молодая девушка. «Избавь от пьянства сына моего», – молит измученная мать. Малыш, подбежав, сменит догорающую свечку у «батюшки Прокопия». У мощей всегда народ. Все здесь решает Прокопий, на все берут его благословения, во всем видна его наставляющая рука.

***

«Меня привел сюда в храм праведный Прокопий. Я была почти неверующей. Надеялась только на себя. Когда, по Божьему попущению, посыпались на меня одни удары и неудачи, я впала в депрессию, мне расхотелось жить. Ходила я по врачам, по психологам, даже сходила причастилась – улучшения нет, тяжелый камень гнетет душу. Плохо!

И однажды я вижу сон. Будто иду я по подвалу Прокопьевского храма. Темно, с потолка капает, тянет сыростью. Открываю какую-то замшелую дверь – комната. В окна льется солнце. Откуда оно в подвале? В лугу на лавке лежит благообразный старец. Почему-то я перекрестилась на него. А он открыл глаза, улыбнулся мне и говорит: «Ну что, пришла ко мне, Надюша! Оставайся у меня, у меня здесь так хорошо!»

Проснулась я с чувством большого облегчения. Камень с души был снят! Сразу появилась ясность в мыслях, что нужно делать. Я поняла, что это был сам праведный Прокопий. По чьим-то молитвам он сам первый протянул мне руку помощи. Я была спасена! На другой день отправилась в храм Прокопия, что на берегу реки Сухоны. Была всенощная, отец Ярослав помазывал. В храме было тихо-тихо, все стояли и молились. Тихо и стройно пел небольшой хор. Это было так не похоже на те храмы, где мне приходилось бывать. Говорят, здесь батюшка строгий. Но мне необходимо побывать у него на исповеди сегодня же. Я должна ему все рассказать… Неслышно подошла ко мне служащая в черном халате, подала мне на голову платочек и вежливо попросила стереть губную помаду. Такое обращение удивило. В одной церкви как-то раз на меня налетели «благочестивые» старушки и выставили меня за дверь, шипя и ругаясь, – я была в брюках. Впрочем, в брюках женщин и здесь не пускают, свечи можно ставить только в юбке; пакеты с бесстыдными изображениями проносить в храм нельзя. «Неуважение к святыне», – тихо, но твердо отвечают следящие за порядком.

Да, батюшка нашел время и поговорил со мной. Назначил, когда прийти на исповедь. Такой подробной и длинной исповеди испытывать мне еще не приходилось. Зато домой я не шла, а летела от радости, от наполненности новой жизнью… С тех пор я и хожу в наш святой храм, куда привел меня святой Прокопий, а отец Ярослав стал моим духовным отцом», – улыбаясь, закончила моя собеседница.

* * *

Бабушка Галя надевает очки, раскрывает аккуратно обернутую Псалтырь. Кафизма первая. «Блажен муж, иже не иде на совет нечестивых», – ходко начинает читать она шепотком. «Давеча не управилась, дак сейчас до службы успею, поди, – пропускать ведь грех. Раньше 40 минут на чтение тратила, а теперь за 15 успеваю», – хвалится она соседкам. Те одобрительно кивают. Псалтырь с поминанием всех чтущих ее читает 70 человек. Все они составляют так называемое ядро прихода, на них надеется батюшка, что они поддержат его, не подведут. Возраст читающих самый разный – от 14 до 80 лет. Маргарита: «На возраст в Церкви как-то не обращаешь внимания. Все мы братья и сестры во Христе, один у нас заступник – Прокопий Праведный. Иногда учишься духовной мудрости у неграмотной старушки и поражаешься чистоте ее восприятия мира. Божьи люди…»

***

Кончается постовая долгая служба с часами и кафизмами. Акустика в храме великолепная – в дальнем уголке так же отчетливо слышно каждое слово, как и перед алтарем. «По-монастырски служат, по-уставному, – довольно кивает приехавшая откуда-то паломница. – Редкость это теперь в приходских храмах».

Две женщины туристического вида переминаются с ноги на ногу – устали стоять. «Скажите, пожалуйста, – громко обращаются они к стоящей рядом девушке, – а почему у вас такие длинные службы? У нас так долго не служат. Мы ждем, когда же конец, а его нет и нет. Бедные ваши бабушки!» Девушка отвечает тихо: «Сокращать службы – большой грех. Храм – это дом Божий, в нем надо бояться оскорбить Бога. Мы должны народ поднимать к Церкви, а не Церковь опускать к нуждам избалованного комфортом народа. Все равно ему не угодишь».

Женщины отходят, задумавшись. У входа в храм читают плакат, написанный от руки: «Храм – это дом Божий. Место молитвы и святости». Далее – правила поведения молящихся в храме. «Смотри, что написано, – шепчет одна другой. – Кто разговаривает в храме, тот наказывается болезнью за неуважение к святыне…»

* * *

 – Скажите, а где у вас тут святую воду от пьянства дают? – бабушка озирается. В субботний день утром людей особенно много. Праздник?

Да, некоторые каждую субботу ждут с нетерпением как праздника – читается акафист прав. Прокопию, а затем молитва об избавлении от недуга пьянства. Служится водосвятный молебен, и святую водичку можно будет давать каждый день «своему пьянчужке» – как лекарство.

– А если он не хочет лечиться, как тогда?

– Тогда, – отвечает батюшка, – лейте святую воду незаметно ему в суп, чай, кропите его постель и одежду, ищите любой способ.

Как много было благодарственных молебнов – вода помогала, исцеляла. Был случай. С согласия мужа жена налила ему святой воды в чай. Почти тотчас же у него открылась рвота. Муж обозлился: «Ты меня вздумала отравить своей водой?» Но она продолжала день за днем его лечить, ходила в храм и молилась на акафистах, и скоро муж пришел на исповедь, а причастившись, совсем перестал пить. По вере вашей да будет вам.

***

Веселый воскресный перезвон колоколов. Солнечные лучи врываются в узкие окна под куполом, золотят резной «в винограде и цветах» иконостас, пронизывают голубые клубы ладана животворящим светом весны. Скоро литургия. Читается правило ко причащению, а в это время батюшка принимает на исповедь «только старых и больных».

– Молодой человек, а когда вы в последний раз причащались? – спросил батюшка у затесавшегося в кучку «старых и больных» юношу.

– В первый раз я пришел. Я бы хотел поговорить…

– Ну что ж, приходите, поговорим после всенощной на исповеди. Вы же не старенькая бабушка, вас надо тщательно выскребывать, чтобы к Чаше вы подошли достойно – подготовленным, чистым.

– Да я не крал, не убивал…

– Да, но сами подумайте, когда человеку надо делать операцию, то сначала по анализам определяют, может ли он лечь на операционный стол. А вдруг сердце не выдержит? Так и священник – смотрит, не сотворил ли грешник таких грехов, которые не дадут ему достойно причаститься. Ведь причастие – это огонь, и гнев Божий падает прежде всего на нас, за то, что мы подпускаем человека, хорошенько не почистив его, к Чаше.

Юноша смущенно отходит. Несмотря на такой отсев (некоторым новопришедшим на исповедь батюшка причащаться пока не благословляет), в храме народу много. «Конечно, мы теряем в доходах, запрещая причащаться всем, кто, выспавшись, заявляется в храм к «Херувимской». Обижаясь, они сюда уже не ходят. Но как священник по-другому сделать я просто не могу» – так объясняет батюшка.

***

– Мама, сегодня занятий в воскресной школе не будет, потому что мы все причащаемся, – сообщает Андрюша маме на службе.

– Матушка Нина сказала, что два воскресения мы учимся, а третье причащаемся, – добавляет Аленка.

Занятия воскресной школы проводятся в здании маленькой Власьевской церкви. Она в десяти шагах от нашего храма. Раньше в этом храме был пивбар, но благодаря усилиям батюшки пивбар упразднили, и сейчас храм в ведении музея. И музей любезно предложил нам проводить в нем занятия с детьми.

Учителя – наши прихожане с высшим образованием. Ребятам очень нравится учиться. Люда: «Сегодня матушка рассказывала нам евангельскую историю о блудном сыне, а потом мы пели антифоны. Сначала пели девочки, затем включились мальчики. Но мы пели лучше!» «Сейчас учимся рисовать пасхальные открытки, клеим пасхальные сувениры. А недавно у нас была контрольная по словам с титлами!» – хвастается Олег. «А еще мы смотрели видеофильм, как сходит Благодатный огонь на Пасху», – добавляет Миша.

– Все это увлекательно, интересно, но если родители у ребенка неверующие, в храм не ходят, то и ребенок скоро перестает ходить в воскресную школу, – считает Вера, наш педагог.

***

Только что отошла длинная постовая служба. К батюшке подходит служащая: «Вам звонили сейчас из ПТУ, беспокоились, придете ли вы сегодня к ним выступать. Они собрали две группы, вас ждут». Как плотно сегодня, в четверг, расписан день у батюшки! Сначала надо бежать выступать по радио, затем беседа с прихожанами о нравственности, а тут еще из ПТУ звонят. Иногда он после службы не успевает и поесть. Так и сегодня – спешно собравшись, уходит.

Каждый четверг батюшка проводит беседы в прямом радиоэфире в течение 15 минут. За это время так много можно сказать устюжанам. Слушают его не только в городе, но и бабушки в деревнях, им это – свет в оконце!

В хлебном магазине заманчиво пахнет свежими сдобными булочками. Увы, пост! Продавщица включает радио на полную мощь. Говорит батюшка: «Дорогие братья и сестры! Начался Великий пост – время покаяния, время очищения от всех язв греховных…» Я с удовлетворением замечаю, что люди прислушиваются к его словам и из магазина выходить не спешат.

– Тань, может, сходим в церковь на берегу? Грехов-то полно, – предлагает продавщица кассирше.

– Не-е, – уплетая мясной пирожок, ответствует та. – Говорят, там батюшка строгий…

***

«Сегодня встреча у нас особенная, – обращается батюшка к собравшимся к двум часам прихожанам. – Только что я был в ПТУ, показывал девчонкам фильм про аборты «Не убий». Фильм страшный, и они, понятно, испугались. Побольше бы таких, будящих душу, фильмов! Поговорили мы с девушками, обещали они мне прийти на исповедь. Помоги им, Господи…

Помните, год назад мы собирали подписи в поддержку обращения «За нравственное возрождение Отечества»? Ходили по предприятиям. Народ горячо откликнулся, подписей было очень много – был призыв защищать свой город, свой русский народ от грязи, от всякой духовной нечистоты. Так вот. Теперь наши с вами четверговые встречи будут проходить несколько иначе: у кого есть желание и способности общаться с людьми, просвещать их – с теми будет проводиться беседа катехизаторского свойства, затем будет даваться тема, и этот человек пойдет на предприятие, «в народ». Мы с вами не имеем право «отсиживаться в окопах»! Мы, верующие люди, должны спасать Россию – и на это есть благословение нашего священноначалия: на катехизаторство и просвещение русского народа. Нам уже звонят из различных учреждений с просьбой прийти и поговорить «о нравственности». Вы должны мне помочь в этом святом деле. Узнали, что у нас есть и фильмы такого рода. Надо нести людям Свет Христов! Теперь давайте решать, кто куда пойдет…»

Сегодня, как никогда раньше, не главная ли миссия храма – быть спасительным противоядием, спасением душ от дыхания смерти, кроющейся за распахнутыми дверями «свободы» – свободы неистовствовать во грехе. Как это больно и страшно – видеть последствия этой «свободы»…

Вот, вся сжавшись, сидит в уголочке женщина, залеченная донельзя экстрасенсами, – врачи посылают таких больных в церковь: «Мы вам помочь уже не сможем, увы…»

Вот исстрадавшаяся жена сжимает в руках заветную баночку со святой водой – единственное ее теперь упование, когда все лекарства перепробованы, а муж все ожесточеннее продолжает пить.

Вот совсем еще девочка пришла к батюшке – что делать? «Друг» заставляет сделать аборт, «иначе разойдемся», но она после того фильма – «Не убий» -уже сделать аборт не сможет… Беда приводит все-таки к спасительному порогу храма. А дальше все зависит от нас, прихожан.

И разве можно, видя все эти покалеченные судьбы, поспешно проходить мимо и молчать, просто молчать и молиться – за себя?

– Да, дорогие мои, – как подтверждение моих мыслей, послышался голос священника, беседующего с прихожанами. – Все мы, люди, – мистическое Тело Христово. Мы обязаны друг другу помогать. Ведь как по апостолу Иакову: когда болен один член, страдает все тело. «И пусть тот знает, что обративший грешника от ложного пути его спасет душу от смерти и покроет множество грехов» – так сказал святой апостол…

– Для того и боролись за храм. Если не мы, то кто? – наставил меня напоследок батюшка.

Я шла домой, и на душе было светло и грустно. Влажно пахло весной. Галдели птицы. Ветер раздвинул серость туч, и блеснувшее солнце осветило оттаивающую землю своей неповторимой весенней лаской. Вспомнился вдруг отрывок из стихотворения, посвященного московским поэтом Юрием Кублановским нашему о. Ярославу:

Там на далекой окраине

Скоро приспеет пора

С ложечки грешных отпаивать

Жертвенной Кровью с утра.

Вся наша истинно царская

Жизнь по углам да одрам,

А не латынь семинарская

Сосредоточилась там.

«С ложечки грешных отпаивать». Истинно так.

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска