Рубрика • Православная жизнь •

Икона “Всевидящее око” XIX века. Из Художественного музея им. В. Верещагина

Есть у меня давняя подруга, живет она в Сыктывкаре, в районе новостроек. Квартирка тесная, но дружно живут в ней четверо: Лена, ее мама, сын и сестра. Да еще гостям рады… Недавно, засидевшись у них, я заметила, сколько икон в их квартире! В киотах, красиво убранные, на самом видном, «красном», месте.

На мой вопрос Лена ответила:

– Какой дом без икон состоит? Это уж будет не дом, а так… жилище.

И рассказала мне про отчий дом, что остался в деревне. Сколько лет знаю свою подругу, а об этом впервые узнала.

Родилась Лена в старинном коми селе Бакур, что на реке Ижме, на границе тайги и тундры. Дому, в котором она родилась и прожила до 18-летия, исполнилось нынче сто лет. Поставила его прабабушка Елен баб. Была она очень богомольной, ездила по монастырям, святым местам и привозила оттуда иконы. В шести комнатах ее просторного дома было 16 икон. К себе домой она принимала страждущих, просящих – никому не отказывала. Люди вспоминали, что всегда на полатях кто-нибудь да ночевал. Больше ничего об Елен баб не известно. Остался лишь такой удивительный факт: когда она умерла, сельчане сразу же подали прошение церковному начальству в Усть-Сысольск, чтобы похоронить Елен баб у стены бакурского храма. Впрочем, не надеясь на скорый ответ (до уездного центра – несколько сот верст), вырыли могилу на обычном кладбище. Но ответ, положительный, таки пришел! Яма на кладбище так и осталась пустой, а Елен баб положили возле храма.

Бакуринский храм Спаса Нерукотворного Образа с приделом Прокопия Праведного

С той поры в доме жило три поколения.

– Когда я родилась, икон в доме уже не было, – рассказывает Лена. – Не знаю, куда подевались. Только в чулане, в огромном сундуке, под кучей одежды, лежали два образа. Случалось, на этом сундуке в летнюю жару мы спали – три человека помещалось. Но внутрь я боялась залезать – запрещали. Лишь много лет спустя мы с тетей достали образа, чтобы вытереть пыль. Один образ – Богородичный, им дедушку и бабушку благословляли на брак. Второй образ – «Всевидящее Око Господне». Большая икона, примерно 75 сантиметров в ширину и в высоту где-то с метр. Тяжелая, одной не поднять. По краям -деревянные завитушечки и планки. Видно, что она была под стеклом, ее берегли. Я так думаю, она чудотворная (что потом и подтвердилось. – Ред.). По преданию, Елен баб привезла ее из Ульяновской обители. Это ведь до революции было, до разграбления монастыря. И за что ей дали такую святыню?

Село Бакур. Алтарь храма и военный мемориал

Тетя рассказала мне, что икона эта помогает от болезни глаз. Бывало, люди приезжали и… исцелялись. Не помню, поверила ли я тогда. Поразило меня другое – изображение на ней: один-единственный огромный глаз, пронизывающий насквозь, и фигурки каких-то животных вокруг, подобно гороскопическим. Мне захотелось перерисовать их, но не осмелилась… Сейчас я думаю: зачем такую святыню надо было в чулан, в сундук, запирать?

***

Уходят иконы – уходят из дома и люди. Лена рассказала, что в то время и начались нелады в большой семье, тети и дяди стали разъезжаться. Один из дядьев, самый старший, уехал в Ленинград, в институт. Потом учительствовал в Ижемском районе, писал письма в Бакур (их сохранился целый чемодан): «Убрали, нет, иконы? От них надо очистить дом… У нас в деревне мы проводим антицерковный праздник. И вы там не верьте, что тех, кто убирает иконы, будто бы покарает бог и сотрет с лица земли…» Сам он не верил. И так получилось, что ничего-то от него не осталось. До 30 лет он не был женат и в войну погиб, не имея детей. И даже могилы от него не осталось.

– Мне жалко его, ведь дядя был умным, интеллигентным человеком. Воспитывался он в советское время. А вот отец его сознательно отказался… До революции он преподавал в церковно-приходской школе, на многочисленных фотографиях, которые сохранились, он запечатлен в окружении разных священников – в Усть-Сольске, куда приезжал на учительские курсы повышения квалификации. Он всегда хотел быть передовым – и после революции записался в атеисты. Запрещал бабушке иконы обратно на стенку вешать.

Бог все видит. Бога ведь в сундук не упрячешь. Видит Он, как над образом Его надмеваются,- и так вразумляет, что до смерти не забудешь…

Вспомнила Лена еще несколько историй про своих сельчан.

***

В одном из старинных бакурских домов появилась молодая невестка. Спустя год после женитьбы сподвигла она мужа сделать ремонт. Во время ремонта вместе с хламом и выкинули иконы. Стал дом как новый, шик и блеск. И вскорости в одночасье сгорел дом, ничего от него не осталось.

В другом, тоже старинном, доме невестка уговорила мужа в Сыктывкар уехать, поближе к цивилизации. В 70-х годах это было. Мать вынула из красного угла образ, Николу Чудотворца, и отдала им. Уехали они вместе с иконой – вскорости сын трагически погиб. На селе же говорили: нельзя было домашнюю икону из дому выносить.

– Вот ведь по недомыслию так получилось. И все это не случайно, – рассказывает Лена. – Женщина, которая вдовой осталась, хорошая моя знакомая, так и живет в Сыктывкаре. Недавно заходила к ней, за разговором напомнила: может быть, икону эту обратно в Бакур отвезти? Отвечает: двадцать лет уж прошло… Смотрю, а у нее еще другая икона – Божья Матерь с Младенцем. Беру в руки, а образ на части разваливается…

Оказывается, в молодости с ней такая была история. Решила она этот образ на стенку повесить да по небрежению гвоздь прямо в икону вбила. Образ треснул пополам – так что Младенец от Матери отделился. Так и получилось… Знакомая моя, вдова, замуж больше не вышла, детей нет, 40 лет ей – одинокий человек. И испугалась я, держа эту икону в руках: лишь несколько древесных волокон держат половинки, соединяют Богородицу с Младенцем. Господи! Приехала домой с тяжелым сердцем – а у меня сын, оказывается, заболел. Так Господь и вразумляет нас, непонятливых!

***

Лена угощает чаем по-коми (подает к чаю закуски, которых бы хватило на целый обед), я разглядываю ее квартиру. Сколько все-таки у нее икон!

– Это сестра привозит, – поясняет хозяйка. – Она, как Елен баб, ездит всюду и привозит отовсюду иконки православные. А мама наша еще не так давно была католичкой! Отец ее, Иосиф Францевич, родом из Кракова, служил в католическом храме. Там он и с женой своей познакомился, которая приходила с подругами полы в храме мыть. Понравилась ему кротость девушки. И дочь, маму мою, он в католичество крестил. В Бакур мама в 1940-х годах попала. И уже потом, к старости ближе, спросила нашего священника, можно ли ей в православие перейти. Теперь она православная, вместе с ней мы и молимся…

Прощаясь с Леной, кланяюсь иконам. Радостно за подругу: видно, что этот дом устоит, оградит его Господь. А в памяти уношу образ другого, бакурского, дома. Почти необитаемого, живет в нем лишь один человек, последний дядя Лены – старый, больной. Пустует дом, пустуют просторные комнаты. А на стене (или опять в сундуке?) – огромный внимательный глаз, который смотрит всегда, не мигая – с иконы «Всевидящее Око Господне».

Анна СИВКОВА

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Этот рассказ был бы неполным, если бы не случайное совпадение. Когда материал готовился, в редакцию зашла женщина и рассказала, что в Ижемском районе, в Бакуре, «объявилась» чудотворная икона «Всевидящее Око», которая исцеляет болезнь глаз. О чудесах, происходящих от нее, знают даже летчики, которые летают в Ижму. Один из знакомых авиаторов привез ей освященной на иконе воды, чтобы подлечить зрение. Так что святой образ продолжает чудотворить.

Михаил СИЗОВ

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска