19 апреля – память преподобного Севастиана Карагандинского (1884–1966)

Без малого сто лет назад, Великим постом 1923 года, пожаловали в Оптину пустынь строгие люди в фуражках. Они приехали сюда, чтобы закрыть монастырь, который для нашего народа, да и для всего православного мира, очень много значил. К мудрым Оптинским старцам приезжали издалека простые люди и знаменитости, и каждый находил здесь любовь, ласку и уезжал домой укрепившимся в вере. И вот теперь монастырю приходил конец. Церковные службы прекратились, монахов выселили, многих взяли под стражу. Был арестован и выслан старец Нектарий, которого народ уже при жизни считал святым. Взялись и за его келейников – помощников. А надо сказать, келейников у отца Нектария было два. Одного паломники называли Зима – он умел разговаривать с ними строго: «Сказано вам, не принимает старец – езжайте домой!». Иной раз без Зимы было не обойтись, ведь иначе батюшка мог и заболеть от переутомления. Другого же келейника – отца Стефана – люди звали Лето, потому что был он мягкого, ласкового нрава и всегда старался обнадёжить и утешить. Люди в фуражках арестовали и его, только имя у него после революции было уже другое, монашеское – Севастиан. Повезли отца Севастиана под стражей в Тамбов. Били, заставляли отречься от веры. «Никогда», – был им ответ. Однажды оставили на всю ночь на морозе в одной рясе. «Стража менялась через каждые два часа, а я бессменно стоял на одном месте, – рассказывал потом о. Севастиан. – Но Матерь Божия опустила на меня такой “шалашик”, что мне было в нём тепло. А утром меня повели на допрос и говорят: “Коль ты не отрёкся от Христа, так иди в тюрьму”».

Семь лет он находился в неволе, а потом отправили в ссылку в Караганду. Она представляла собой несколько шахтёрских посёлков, затерянных в степях. Там летом от палящего солнца негде укрыться, а зимой разыгрываются такие бураны, что домишки заносит снегом по самую крышу. Работу дали батюшке – развозить жителям воду. Жалели люди старичка-водовоза – в драненьком пальтеце, без варежек, в мороз грел окоченевшие руки о тёплые бока быков. Давали ему пирогов, рукавицы дарили – а он на другой день снова с голыми руками. А еду заключённым относил.

И везде, где бы он ни оказывался, оставался о. Севастиан Летом – добрым, жалостливым к людям. Потому, наверное, и уцелел, не погиб, что такое уж было ему определено Господом служение – утешать, согревать озябшие души, которых в те годы было великое множество. Тысячи людей сорвали с родных мест, разлучив с родными, и привезли навсегда сюда, в голую степь, осваивать целину: выживайте как хотите. Потихоньку обустраивались, обживались, общие беды сплачивали народ. И когда у отца Севастиана закончился срок ссылки, он добровольно остался в этом голодном и неуютном краю – не смог покинуть страдающих людей. Со стороны казалось – просто сухонький старичок в поношенном сером костюмчике приходит за хлебом; любой мог его оттолкнуть, оттеснить, и приходилось «старичку», ни слова не говоря, снова выстаивать длинную очередь, да не по одному разу… А вечерами «просто старичок» преображался: вместо серого костюмчика надевал священническое облачение и тайно служил, отпевал, крестил… Помогали ему верные сёстры по духу – инокини разорённых монастырей, что приехали к нему в ссылку, да так и остались с ним до конца своих дней. В середине 50-х годов с огромным трудом удалось открыть в Михайловке – посёлке, где они жили, – храм в честь Рождества Пресвятой Богородицы, и из маленькой тайной общинки вырос дружный приход. Добрая половина жителей Михайловки стали духовными чадами батюшки. До сих пор живы некоторые из них. Одна из его прихожанок, бабушка 92 лет, вспоминает: «Батюшка очень был добрый человек. Таких людей мало. Говорил тихо. Жалел всех…»

Отец Севастиан с прихожанами

«Иконы, как ручейки, от Господа несут нам благодать. К иконе надо относиться с благоговением, любовью и благодарностью Богу». 

Севастиан Карагандинский

Был такой случай в конце войны. Одна вдова имела лишь мешок картошки до весны. А тут ещё две семьи переселенцев приехали, по соседству поселились. Голодная смерть ожидала их. Вдова пошла к о. Севастиану за советом. «Что делать, батюшка? – спрашивала со слезами. – Поделиться картошкой? – сами помрём. Не дать? – как жить после этого?» «Дай, – ответил старец. – Бог восполнит твой недостаток». И ушёл молиться. Вдова послушалась и отдала ведро картошки (хотя у неё были дети). Но наутро в мешке не убавилось! Так, делясь картошкой друг с другом, выжили все, и осталось даже на посадку.

Вот так проживёт человек жизнь в бедности, тяжких трудах – и окажется потом, что был он в глазах Господа великим. В 2000 году Русская Православная Церковь прославила отца Севастиана (Фомина) в лике святых. За то, что до конца дней был Летом, что через него изливался на людей тёплый свет Оптиной пустыни.

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска