Ольга ТУЛЯКОВА

Дежурный по морю

С чего всё началось? Много лет моя жизнь катилась по выбранной однажды колее. Студенчество, аспирантура. Несколько дней я была самым молодым в стране, 25-летним, кандидатом наук. Потом тоже всё было в порядке, как мне казалось: преподаватель, доцент, кафедра, лекции, студенты, наука, 20 разных дисциплин, перемены, пары, пирожки в буфете, 70 статей, 10 монографий, бесконечные подготовки к занятиям, заочники, семестры, отпуск, руководство департаментом… И вдруг – увольнение и крах карьеры. В итоге – ни семьи, ни квартиры, ни работы. Может, начать всё сначала? В этом состоянии я и отправилась в путешествие. План был такой: пару недель отдыхаю в Грузии, потом возвращаюсь в Россию и ищу работу. И думать не думала, что за Грузией последуют другие края, ведь денег особо не было. Но, видно, Ангел мой выбрал дорогу. Постепенно определилась с целью этого странствия – познавая мир, я узнаю себя. Узнала? Нет, наверное, но что-то всё-таки поняла.

* * *

В Грузию я попала в сентябре 2018-го, отправившись со знакомыми пермяками в путешествие на велосипедах. За семь дней мы проехали 500 км, любуясь нагорьями и дорогами. Направо – зелёные луга со стадами овечек, налево – снежные вершины на голубом небе, кругом – кипарисы и виноградники. В Кобулети под шум шторма я проводила товарищей и осталась одна.

Это было довольно тревожно, ведь непонятно, где менять валюту, как искать жильё, на чём перемещаться между городами и насколько всё это безопасно для одинокой женщины. Не имея опыта путешественницы, я неплохо разбиралась в Интернете, что выручило меня на этот раз и помогло впоследствии. Нашла там дешёвую комнату и спросила первого же попавшегося грузина, как пройти по такому-то адресу. Первым попавшимся оказался Георгий – москвич с грузинскими корнями. Он кормил местную дворняжку свежекупленным хачапури и как-то сразу вызвал доверие. Предложил подбросить меня и мой рюкзак на машине, а я решила, что это знак – так Георгий Победоносец, покровитель Грузии, выражает одобрение моему решению задержаться в этой стране. В доме, где я забронировала комнату, кроме немолодой пары хозяев, меня встретили миниатюрная кудрявая собака Мими, поспевавший виноград, ящики с орехами и бутыли чачи.

Георгий потом ещё несколько дней знакомил с окрестностями Кобулети: вот здесь в море впадает речка, там заброшенный санаторий, это самое вкусное кафе, а отсюда лучший вид на Батуми, чернеющий сквозь туман своими небоскрёбами. Он же посоветовал мне сходить на местный рыбный фестиваль. Непонятно, в честь какого события был праздник и что именно отмечали, так как грузинского языка я не знаю, но было понятно, что организовывали для себя, а не для галочки – веселились от души: были и грузинские песни с танцами, и со вкусом украшенный парк – всё это на фоне морского заката. Любой мог подойти к накрытым столам и попробовать жареные мидии, форель, корюшку, ещё каких-то рыб и, конечно, вино. Мне казалось, что в этом действе было что-то от христианских агап – атмосфера праздника и то, как тепло люди относятся друг к другу.

Грузинские разносолы для гостей

Следующий день начался дождём и растерянностью. Не давали покоя вопросы: что дальше делать и куда я, одна-одинёшенька? Опустевшие кафе, перевёрнутые зонтики, безлюдный пляж, пасмурное небо, бьющиеся о пирс волны окутывали печалью. Но Грузия долго грустить не дала. Новой радостью стало штормящее море, серое от волн, пустынное и прекрасное. С восторгом пробегала я по набережной Кобулети под шум пятиметровых волн, ощущая солёные брызги на лице и любуясь на мощную живую стихию. Смотрела, как оно уходит от берега к горизонту полосами – серой, бирюзовой, голубой. А по ночам из дома слушала, как волны бьются о берег и шуршат галькой. Перефразируя классика, я здесь «дежурный по морю».

Как-то после пробежки я увидела в парке палатку и рядом русского мужчину походного вида. Разговорились. Оказывается, Алексей из Тюмени, заядлый автостопщик, а по роду деятельности фотограф, вырвался в Грузию в отпуск. С ним был товарищ, но они не поладили, и теперь Алексей путешествует один. Рассказывал, что автостоп в Грузии замечательный: долго стоять на трассе не приходится, подбирают сразу, да ещё и кормят! Или в кафе завозят и угощают, или прямо в машине накрывают стол – хачапури, хинкали, шашлык, чача. «Вот везёт!» – подумала я, вечно голодная и экономящая каждую копейку. Но, как выяснилось, хлебосольные водители – это испытание для Алексея: он не только вина не пьёт, но ещё и мяса не ест, чего грузины понять не в состоянии. Спрашивают: «Ты не русский?», «Ты болеешь?». И продолжают уговаривать.

Тбилиси

Гостиницу, точнее хостел, мы с Алексеем нашли самый что ни на есть тбилисский – во дворике среди старых двухэтажных домов, с балконом-беседкой, широким и разговорчивым соседом, громкоголосой моложавой хозяйкой и тихой дочкой-красавицей. Кровать в небольшой комнате, заставленной двухэтажными нарами, коридорчик, кухонька и душ – такие удобства ждали нас за 8 лари (230 рублей) в сутки.

Наша интернациональная семья в хостеле

Кристиан из Германии объехал полмира и сейчас направлялся в Армению. Стася с сыном возвращались из Индии. Алексей прилетел из Москвы, чтобы пробежать свой 64-й полумарафон. Али – не слишком удачливый турецкий бизнесмен. Андрей – отпускник, шеф-повар из Белгорода… Мы бы никогда не встретились, если бы не Грузия и этот хостел. Но вот мы купаемся в серных тифлисских банях, отмечаем на крыше ресторана появление у Криса племянника, до двух ночи смеёмся на веранде хостела, пьём с соседом Гурамом молодое вино, поём русский рок и на улицах старого Тбилиси играем в догонялки.

За пределы Старого города я выезжала всего пару раз. Посмотрела ансамбль скульптур «История Грузии», который в народе называют «грузинский Стоунхендж». Это десяток тридцатиметровых колонн с барельефами. В нижнем ряду изображены евангельские сцены, в верхнем – князья, деятели и поэты Грузинской земли. Строился он почти 20 лет, но до сих пор не завершён: не хватает нескольких элементов в скульптуре, а рядом лежат заготовки.

Говорят, с высоты птичьего полёта мемориал видится в форме креста. Рядом с ним построена маленькая церковь, где хранится крест из лозы святой Нины – просветительницы Грузии. А справа от длинной широкой лестницы стоят статуи 13 сирийских мудрецов, которые сыграли важную роль в распространении христианства в Грузии. Один из них, Давид Гареджийский, пожалуй, самый почитаемый в Грузии святой после Победоносца Георгия и равноапостольной Нины, чтится как чудотворец и основатель грузинского монашества. Несмотря на прошедшие пятнадцать веков, во всех местах, где он подвизался, до сих пор сохранились храмы и монастыри.

Но любимым местом в Тбилиси стала для меня Мтацминда – Святая гора, самая высокая точка, откуда виден весь город и даже окружающие его поля. Там, на высоте 700 метров, под телебашней расположился красивый ресторан с вкусным лобио, а чуть ниже – храм, купель и источник. Источник появился по молитвам святого Давида Гареджийского и считается целебным для женщин, страдающих бесплодием. Вокруг церкви захоронения известных писателей, артистов, учёных.

Когда на Мтацминде меня заставал вечер, можно было увидеть, как всё гуще синеет небо и как Тбилиси, словно новогодняя ёлка, украшается светящимися фонарями, как по дорогам текут реки огней, а в центре города в лучах прожекторов купается грандиозный храм Пресвятой Троицы – Цминда Самеба.

В Тбилиси я встретила Покров и отметила первый месяц моего путешествия. Четыре недели назад закончилась моя карьера, сократились финансовые возможности, исчезла привычная жизнь, но мне не скучно, не страшно и не больно. Я узнаю себя, я удивляюсь, насколько добр этот мир, учусь принимать трудности, которые в основном находятся внутри меня, учусь не присваивать встреченную доброту, благодарить и жить, просто жить, ничего не пре одолевая и ничего не добиваясь.

Мцхета

С немцем Кристианом мы съездили в Мцхету – древнюю столицу Грузии. В маршрутке познакомились со студенткой из Швейцарии и поехали втроём. Главная достопримечательность города – Светицховели, древнейший храм в Грузии. Как могла, я рассказала спутникам его легенду. По преданию, после распятия Христа Его хитон оказался у мцхетского еврея Элиоза. Он привёз его в Грузию, где сестра Элиоза, Сидония, взяв хитон в руки, уверовала и умерла, не в силах вынести того, что люди сделали с Сыном Божиим. Она так крепко держала хитон, что и после смерти девушки его не могли забрать – пришлось похоронить её вместе со святыней. На могиле вырос кедр. Когда эту историю узнала святая Нина, она захотела отправиться из родной Каппадокии в ту страну, где находится хитон Господень, чтобы поклониться ему и посвятить себя проповеди Евангелия жителям Иверии.

Просвещённый проповедью Нины, грузинский царь Мириан крестился и решил соорудить храм на том месте, где захоронен хитон Господень. Кедр срубили. Из ствола вырезали семь колонн и стали устанавливать их в церкви. Шесть из них сразу же встали на место, а седьмая никак не поддавалась, повиснув в воздухе. Святая Нина молилась всю ночь, после чего столб встал на своё место и замироточил. Отсюда и пошло название храма – Светицховели, что в переводе с грузинского означает «животворящий столп». Все прошедшие века храм был кафедральным собором, местом коронования и усыпальницей царского рода Багратионов.

Величественность храма явно произвела впечатление на моих спутников. И когда таксист предложил свозить нас в Джвари, в другую древнюю церковь, Кристиан, евангелист по вероисповеданию, не только согласился, но и вызвался заплатить за нас.

Джвари с грузинского переводится как «крест». И называется так, потому что, по преданию, здесь просветительница Грузии, четырнадцатилетняя святая Нина, поставила первый на территории страны православный крест, сделанный из виноградной лозы и переплетённый её собственными волосами. В отличие от монументального Светицховели, похожего на дворец и крепость одновременно, Джвари – маленькая церковь. В центре, на возвышении, стоит крест. Считается, что это то самое место, где его поставила святая Нина. На вершине джварского холма гуляет ветер, от панорамы захватывает дух – на много километров видна речная долина и место, «где, сливаяся, шумят, обнявшись, будто две сестры, струи Арагвы и Куры».

Вообще в окрестностях Мцхеты с полдюжины храмов и монастырей – за один день не объедешь. Мы смогли посетить только два. И из самого центра города видели на горе маленький крест, который на деле является огромным железным изваянием на высоте более 800 метров. Это первый в Грузии монастырь, основанный в VI веке Иоанном Зедазнийским, учителем Давида Гареджийского, который вместе с другими проповедниками пришёл в Иверию из Антиохии. В монастыре сохранились его могила и колодец, неизвестно как напол няющийся водой на такой высоте.

Сигнахи

Сигнахи – городок в Кахетии, лучшая смотровая на Алазанскую долину. По местной легенде, именно в Сигнахи художник Нико Пиросмани покрыл живыми цветами площадь перед домом своей возлюбленной. Боюсь, это далеко от истины, но местные жители твёрдо стоят на том, что живут в Городе любви. Довольно сказать, что загс здесь работает круглосуточно. Симпатичные улочки с милыми домиками поддерживают это реноме. Из реальных достопримечательностей здесь сохранились армянская церковь Святого Геворга и крепость с «великой грузинской стеной» длиной 4,5 км.

В Алазанской долине производят восемь из десяти бутылок грузинского вина. Горы этой долины, словно заколдованные, не видны днём и появляются только в лучах заходящего солнца. Несколько часов они играют цветами от коричневого до розового, а потом сливаются с темнотой неба. Мы любуемся ими вот уже на день дольше запланированного – красота и жара не отпускают.

Добирались сюда с Алексеем автостопом. Я за границей ловила попутку впервые и неправильно выбрала одежду. Женщины в Грузии, особенно за пределами Тбилиси, одеваются в тёмное, длинное, и мои шорты смотрелись вызывающе. Когда на трассе Алексей ненадолго отлучился, рядом со мной тут же остановились две машины, хотя я даже руку не поднимала. Это стало уроком, и впоследствии я голосовала в чёрном свитере и широкой юбке-штанах.

Днём в Сигнахи, сидя в парке, я спросила местного, гуляющего с собакой: «А где у вас тут кафе, чтобы вкусный шашлык поесть?» Он задумчиво на меня посмотрел: «Зачэм тэбэ кафэ, я куплю мясо, сам шашлик буду дэлать». Теперь уже я посмотрела на невысокого немолодого грузина в спортивном костюме и с огромным догом на поводке и сказала: «Я не одна, я с другом». – «Хади с другом». В итоге вечером мы сидели под тёмным сентябрьским небом и яркими звёздами на лучшей смотровой площадке Сигнахи, в ресторане нашего нового знакомого Георгия, и ели (я ела, Алексей смотрел) самый вкусный шашлык в моей жизни с чудом сохранившимся, не переработанным в вино, последним в этом году виноградом…

Палатку мы разбили прямо в городском парке – на газоне среди кипарисов, декоративных кустов и круглых фонарей. Хотели потом переставить её в заброшенный гранатовый сад, но Георгий отговорил нас, сказав, что туда заходят шакалы. В один из вечеров выяснилось, что у парка есть хозяева. Они встретили нас за накрытым прямо на улице столом и сначала недовольно упрекнули, что мы живём на их территории, а потом начали говорить тосты, кормить и поить, так что мы еле выдержали ударное грузинское хлебосольство.

Ночью в Алазанскую долину ворвался ветер. Палатку трясло так, что, казалось, из-за «заколдованных» гор сейчас появится дракон, или ветер унесёт нас, как Элли с Тотошкой, или обрушится небывалый ливень и затопит долину. Шум ветра и бьющийся тент не давали уснуть. Соседние кипарисы, как мачты, раскачивались и рокотали, словно морской прибой. Но вот ветер стал стихать, над палаткой заморосили первые капли…

На обратном пути из Сигнахи я забежала в монастырь Святой Нины в Бодбе. Забежала буквально, потому что вегетарианец и атеист Алексей святыми местами не интересовался и согласился лишь какое-то время подождать меня на трассе. А я не могла упустить возможности побывать на том месте, где покоятся мощи самой почитаемой в Грузии святой, да ещё и покровительницы моей бабушки.

Нина жила под кустом ежевики в монастыре Самтавро в Мцхете, но завещала похоронить себя в Бодбе. Царь Мириан желал, чтобы святая лежала в Мцхете – там, где она крестила его самого и начала крещение Грузии. Однако, как гласит легенда, двести человек не смогли сдвинуть с места останки Нино, и тогда царь вынужден был смириться и выполнить волю усопшей. Над могилой св. Нины был возведён храм в честь Георгия Победоносца (по местным преданиям, родственника равноапостольной Нины), а близ него возник монастырь.

Лагодехи

В солнечной Грузии осень приходит с гор. Она делает ночи всё холоднее и в их темноте не спеша спускается, танцуя, кружась и оставляя на деревьях лоскутки своих жёлто-оранжевых одежд. В конце октября появляется на равнинах и яркими мазками раскрашивает деревья.

Я вновь еду в сторону Азербайджана по Алазанской долине, но она уже не зелёная, а разноцветная, заставляющая восхищаться красками на каждом километре. Еду на этот раз не автостопом, а автотуристом – ведь у моего попутчика есть своя машина!

Познакомились мы с сербом Владмиром всё в том же тбилисском хостеле. К сербам, как братскому православному народу, пострадавшему от натовских бомбёжек, у меня особое отношение – почтение и интерес. К сербскому языку тоже, ведь он во многом схож с русским и церковнославянским. Една – один, добро – хорошо, живот – жизнь, заедно – вместе, очи – глаза. Так мы и общались: Владмир – на сербском, я – на русском; с вкраплением славянизмов и добавлением интуиции. Причём оказалось, что русский язык в исполнении грузин серб не понимает, приходилось ему «переводить».

По роду деятельности Владо повар и трекинг-инструктор. Он приехал в Грузию, прожив 20 лет в Европе и Латинской Америке, чтобы найти работу, «научити език» и осесть «овде». Говорит, что выбрал Грузию, потому что любит природу и простых людей, а в Европе «льуди постали не отворени». Работу он нашёл на горнолыжном курорте Гудаури, но только с декабря, а до этого времени решил поездить по Грузии и согласился взять меня с собой.

Сначала мы поехали в национальный парк «Лагодехи», что в Кахетии, вблизи границ Дагестана и Азербайджана. И вот уже под шум горной реки я смотрю, как туман сходит с гор. Вокруг красота и мирность. Ручей – вместо ванны, лес – вместо стен. Ночью – небо с тёмными трафаретами кипарисов, усыпанное близкими звёздами. Днём – слепящее горное солнце, сказочный, увитый плющом нарнийский лес и каменистая дорога к бурному 20-метровому водопаду. Я начинаю думать, что мы не в Грузии, а в Средиземье, а может быть, в раю. Но местный гостеприимный егерь напоминает, где мы: вместо палатки нас ждёт дом с печкой, вместо ковриков – кровати, вместо гречи на горелке – сковорода жареной картошки, вместо чая – литры вина и чачи. Всё-таки мы в Грузии… и в раю одновременно!

21 октября на далёкой малой родине отмечают праздник прп. Трифона Вятского. Может быть, там даже выпал снег. А здесь, в Грузии, хоть и по-осеннему, но ещё тепло и солнечно. Хотели из Лагодехи подняться в горы на высоту 2 800 метров, но Грузия настолько гостеприимна, что не может позволить мне идти три дня с тяжёлым рюкзаком в уже наступающую в горах зиму. Сначала план сбился из-за грузинского гостеприимства, вернее литров вина, к которым сербский организм оказался не готов, затем у меня заболело горло – купание в горной речке не прошло даром, а потом Владо подвернул ногу, когда мы отправились на водопад. Поэтому остаёмся на высоте 700 метров. Я наслаждаюсь горным воздухом, лесом и умиротворением. Тишина и звуки в Лагодехи не менее прекрасны, чем краски. Слышно, как падают шурша листья, как, уже опавшие и высохшие, они хрустят под ногами, как с высоты великанских деревьев поют птицы. Просыпаешься оттого, что за палаткой хрумкает травой и фырчит лошадь, засыпаешь под далёкий шум реки, а когда выходишь из леса в туристический центр, слух питает грузинская речь, подобная рокоту горного ручья.

Давид-Гареджи

Ещё раз убеждаюсь, что Грузия – удивительная страна. Всего 120 км от предгорного Лагодехи, а вместо влажного высокого леса – сухая степь, вместо ковра огненных листьев – редкая пожелтевшая трава, вместо мшистых камней и лиан – плавные холмы до появившегося и раздвинувшегося горизонта.

Ни ярких красок осени, ни зелени – только приглушённые оттенки и сочетания коричневого и жёлтого, жёлтого и коричневого. Тишина ночью такая, что режет слух. И она становится ещё звонче, когда в вышине, на воздушной трассе, очередной самолёт уносит за собой гулкие инопланетные звуки. Утром по палатке отстучал дождь, стала слышна жизнь соседнего селения – замычала корова, проехала машина, подали голос деревенские псы.

Ночевали мы вблизи села Удабно, рядом с озером и местным храмом в честь Давида Гареджийского, который пришёл на эту землю в VI веке с 13 ассирийскими монахами и сначала поселился вблизи Тбилиси, а потом из-за конфликта с зороастрийцами ушёл в самое дикое и трудное для жизни место – в Гареджийскую пустыню.

В 15 километрах от Удабно, на самой границе с Азербайджаном, находится место его подвигов. Мы туда отправились через пустынные, изрезанные ветром скалы по настоящему бездорожью, но не пожалели. Так много фотографий в одном месте я ещё не делала, такой красоты ещё не видела, хоть в Грузии и везде красиво! Космические пейзажи Давид-Гареджи похожи на лунную поверхность, на хребты спящих драконов и… вообще ни на что не похожи!

Вообще в Грузии каждый день из меня вырывается искреннее: «Как же хорошо, как же красиво, слава Богу!» Наверное, это и есть признак счастливой жизни. Хотя кажется это так примитивно: радоваться теплу, солнцу, тишине, красоте. Где же радость от самопожертвования, преодоления недостатков, успехов по усовершенствованию себя и этого мира? У меня нет ответа. Но есть формула рая, определяемого простыми земными органами чувств: тепло, солнечно, тихо, красиво и ещё обязательно – мирно внутри.

Монастырский комплекс Давид-Гареджи огромный – около 20 обителей, высеченных в скалах. Главной из них считается Лавра св. Давида, которая находится на северном, грузинском, склоне горы. На южном, азербайджанском, тоже есть что посмотреть: более 70 пещер (монашеских келий), два храма, крепость, но перехода через границу рядом нет. За день мы смогли обойти только часть грузинских храмов и пещер. Пещеры эти частью естественные, частью вырыты монахами. Некоторые с голыми стенами, некоторые украшены яркими, несмотря на прошедшие века, росписями. Говорят, здесь есть надписи и грузинские, и армянские, и греческие, и арабские, а иногда и на четырёх языках сразу.

Монастырский комплекс Давид-Гареджи

Когда мы уезжали из Давид-Гареджи, в горах пошёл дождь. Я оглянулась и увидела сбитые из густой ваты белые облака и радугу, потом ещё одну и ещё… Три радуги и поля, залитые золотым светом! Мне никогда не нравились описания природы в книгах, но здесь, в Грузии, я не могу удержаться и не писать, и не восхищаться, и не повторять каждый день: «Как же красиво, как хорошо, слава Богу за то, что я здесь!»

Мартвили

Теперь я на восточной границе Мегрелии – в Мартвили. Сюда обычно ездят смотреть на каньон. Говорят, там очень красиво.

За окном хостела на вершине горы видна церковь. Под окном – куст лимона с тяжело набухшими плодами и новыми, несмелыми, несвоевременными цветами. Любимый акцент грузинской осени – оранжевый – виднеется то тут, то там на фоне приглушённого зелёного, пронзительно-голубого и разных оттенков коричневого. Вот оранжевые шары хурмы висят, как ёлочные игрушки, на уже голых ветках, вот на веранде ровными рядами свисают гирлянды подсохших, но таких же ярких плодов, вот гуси достают из тёмной канавной воды рыжие лапы, вот проглядывает этот цвет в спилах деревьев и коричневой шкуре бычков. Цвет солнца, цвет грузинской осени.

Я начала практиковать пешеходный туризм, потому что путешествовать на попутках боюсь. Водители-грузины мне попадаются хоть и возрастные, но какие-то любве обильные. Грузия запомнилась как не самая лучшая страна для одинокой женщины – она там скорее объект, чем человек. В общем, пешком. Дошла до каньона – не туристического, а своего собственного, найденного случайно. Сверху он напоминал лежащего дракона с бирюзовым глазом. Бирюзовой была вода, а окружали её белые, с плавными натёками скалы.

После каньона я сходила в монастырь Богородицы в селе Балда. Монастырь в Грузии – это маленькая церковь и небольшой домик рядом. Обитателей обычно не видно, кругом тишина и покой. В этом храме при кладбище тоже никого не было, только солнечные лучи, запах ладана и умиротворение. Такой же маленький древний храм я видела рядом с Вардзией, когда ехала с пермяками на велосипеде.

В храме Богородицкого монастыря в с. Балда

Кладбище монастыря в селе Балда

Вардзия – это большой комплекс пещер, бывших в XII–XIII веках и монастырём, и оборонительным сооружением. Около 600 его помещений уходят на 50 метров вглубь скалы и поднимаются на высоту в восемь этажей: церкви, часовни, жилые кельи, кладовые, бани, трапезные, библиотеки. В пещеры я не пошла, а отправилась изучать окрестности, где и встретила маленькую, не украшенную, но очень проникновенную каменную церковь. А на другой стороне Куры – настоящего пещерного монаха. Он критически оглядел «искушение» в моём лице, которое вторглось в его «палестины», выдал мне юбку и разрешил залезть ещё выше – в пещерный храм, где он один и служит. Чтобы туда попасть, сначала надо войти в маленький грот, а затем по узкой лестнице ползти вверх в вертикальном 8-метровом колодце. Тот маленький пещерный храм с единственным окном под потолком я запомню надолго, с эпитетом «настоящий».

Оказалось, это древний монастырь Тавкветула (тав – «голова», кветула – «отрезать», т.е. в честь Иоанна Крестителя). Отец Алексий здесь подвизается уже два года. Ему под 60, он бывший художник, причём довольно известный – во многих странах проходили его выставки. Вёл богемную жизнь, отсидел пять лет. В общем, к Богу шёл своим тернистым путём. Пещерка, где он живёт, всего два на три метра. На вопрос про холод сказал, что зимой бывает до минус 16. Воду берёт из Куры, ловит рыбку, что-то из еды приносят паломники.

На другом берегу, в двух километрах, живут переселённые в 90-е аджарцы-мусульмане и всего одна православная семья. Когда начинает голосить тамошний муэдзин, отец Алексий начинает бить в колокола…

Кутаиси

Дождь, сумерки, сырые кроссовки, тяжёлый рюкзак, Интернета нет, вода сверху льёт. Но в столовой на Цхалтубском автовокзале, кроме жгучего чешушули и мясистого кебаба, мне подносят рюмку красного от соседнего столика, а кутаисский хозяин хостела, устав объяснять местоположение, приезжает за мной сам. И вот я сижу в тепле, у камина и думаю, что без грузинского гостеприимства дождливую осень переживать гораздо хуже. Даже если ты в Кутаиси, центре солнечной Имеретии, и особенно если не улетел в тёплые края, но уже привык мёрзнуть при +15.

Близ Успенского храма Баграта в Кутаиси

Хорошо в такую погоду в бесплатных серных ваннах под открытым небом. Они стали точкой притяжения и к закату собрали интернациональную команду: грузина, серба, двух русских, белоруску, двух испанцев и восемь латышей… Лежать в тёплой воде хорошо! Жмуря от солнца глаза, глядеть на горы справа, на стадо коровок слева, на зелёный холм, на вынырнувшие пальцы ног… Но не стоит сидеть в ванне несколько часов! А то превращаешься в умный камень – лежишь, всё слышишь, понимаешь, но сдвинуться не можешь. В этот момент можно из дома драгоценности выносить – я бы не шелохнулась. Через сутки становится легче, уже сознаёшь, что ни дома, ни драгоценностей нет, но всё равно пахнешь серой как чёрт.

Отлежавшись, я добралась до Моцаметы, соседнего с Кутаиси монастыря. Название это переводится как «место мучеников». Здесь в VIII веке были захоронены братья Давид и Константин, которые подняли восстание против арабских оккупантов, были взяты в плен, отказались принимать ислам, были умучены и брошены в реку. Есть ли там монашеская жизнь – непонятно, так как там играли одновременно несколько свадеб.

Рядом с Моцаметой находится Гелатский монастырь Богородицы – центр культурной и церковной жизни средневековой Грузии. Автобусы уже не ходили, и я решилась добираться туда автостопом. И мне повезло – подобрала женщина, довезла по крутому серпантину прямо до ворот монастыря. За ними я увидела древние строения: большой храм Рождества Богородицы, ещё два поменьше, звонницу, несколько хозяйственных построек.

На выходе из храма меня встретила милая грузинка с большими, как на фресках, глазами, которая, начав со своей личной истории, перешла к рассказу об этом святом месте. Она провела меня внутрь большого прямо угольного здания – древней Гелатской академии. Оказывается, в феодальные времена это был настоящий центр науки и культуры, который называли и «вторым Иерусалимом», и «вторыми Афинами».

Потом показала место захоронения Давида IV Строителя, который изгнал сельджуков, объединил грузинские княжества в единое государство, построил Гелати, а в 1106 году упокоился и теперь причислен к лику святых. По смирению он завещал похоронить себя в воротах монастыря, чтобы входящие наступали ногами на могильную плиту, но сейчас через них не ходят.

Далее дорога вела меня в Рачу, про обитателей которой в Грузии ходят анекдоты. Говорят, что они очень медлительные, или, по словам грузин, «поздний народ». Я пока этого не заметила, возможно, мы на одной волне. Я шла пешком и не голосовала, но рядом остановилась фура и повезла меня на Шаорский перевал. На каждом повороте серпантина у меня захватывало дух от высоты и красоты. Белые облака, синие и голубые горы до горизонта, далеко внизу дороги и дома…

Я ехала, понимая, что в Россию спешить пока не стоит – нужно время, чтобы отогреться и прий ти наконец в себя. Грузия помогла мне освоиться в иноземном пространстве, многому научиться и стать смелее. И неправда, что, куда бы ты ни поехал, привезёшь туда лишь самого себя. Новые люди и обстоятельства могут помочь тебе увидеть себя другого и стать другим, если ты к этому готов.

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска