Рубрика • Домострой •

Крест на месте убиения святителя Пермского Питирима

Однажды свою тетушку я застала за необычным занятием. Из кусочков картона, вощеной “чайной бумаги, мягких, гнущихся металлических пластинок она вырезала небольшие восьмиконечные кресты. «Зачем она их делает, если и так в нашем доме в каждой из пяти комнат крест-распятие в красном углу стоит», – подумала про себя. А спросив ее, услышала в ответ: «У многих в домах нет креста: где их теперь купишь? Вот я и делаю, если попросят, эти самодельные кресты. Ведь дом без креста всем ветрам настежь распахнут. А крест – это оберег, запор, сила».

Так моя тетушка сформулировала древний христианский обычай – ограждать себя и свой дом крестом. Немногие, к сожалению, теперь следуют ему: в большинстве домов и квартир не отыщется ни иконки, ни, тем более, креста. Не от этого ли сейчас столько раздоров и бед в наших семьях и домах, не от этого ли, по большому счету, раздроблен, озлоблен, обессилен наш народ?

«Крест – животворящая сила», – часто повторяла моя тетушка, уединяясь в «инпов» (женскую половину комнаты) мастерить свои кресты. Сколько она их сделала – сотни, тысячу? А вообще-то, если копнуть глубже, ничего необычного в ее занятии нет. Ведь раньше кресты оберегали каждый крестьянский дом и были они на все случаи жизни. Более того, среди прочих ремёсел жило, а точнее, главенствовало в доме еще одно, напрочь позабытое теперь – крестодельное. Не эти ли бесчисленные кресты и крестики подпирали некогда Россию – крестьянскую и христианскую державу?

С самого рождения висел у меня на шее маленький оловянный крестик. Так свыклась я с ним, что, казалось, вместе с крестиком и на свет Божий появилась. Вот только историю своего нательного крестика узнала совсем недавно. Даже более того: познакомилась с Верой Ивановной Патраковой, которая когда-то отлила его. И не только мой крестик. За свою жизнь крестодельница «выпекла» не одну сотню старообрядческих нательных крестиков. И этим не только помогала своим землякам следовать канонам и обрядам древнего благочестия, но и сохранила уже повсеместно утраченное сокровенное ремесло.

…Разложила Вера Ивановна непонятные серые брусочки, и на мое недоумение улыбнулась: «Мой инструмент». Оказалось, что передо мной высохшие кусочки берёзового капа. Внутри каждого – небольшая полость, где и гнездятся формы отливаемых крестиков. Особых для женщин, мужчин, детей. Через тоненькую прорезь вливается вовнутрь струйка расплавленного олова или меди. Хлебным мякишем «окошко» закрывается. Заготовки двух дощечек зажимаются и отправляются «выпекаться» на русскую печь.

Ремесло у моей собеседницы, можно сказать, фамильное: этим занимались и отец, и дед… Но Вере Ивановне давалось оно нелегко: “Бьюсь, бывало, бьюсь, а не проглянет лик, окривится крестик, сморщится… Долго училась, а без Божьей помощи и не выучилась бы никогда». Затем приносит ситцевый мешочек и вынимает оттуда «образцы» своего рукоделия. Тоненькие, невесомые, теплые крестики под лучами полуденного солнца светятся, словно радуются. «Радуйся, Кресте Господень…»

Но если отлить крестик помимо Божьей помощи требовались еще сноровка да умение, то выдолбить крест на детской люльке мог любой отец и хозяин дома. И не только мог, а должен был это сделать. Без такого креста новую колыбельку в дело, как говорится, не пускали. Вот и я, обнаружив недавно среди деревянного хлама в подвале свою люльку, первым делом обратила внимание на восьмиконечный крест у изголовья. Сделал его еще мой дед. Два поколения обитателей нашего дома вырастила-вынянчила она. С Божьей помощью.

Крест, оказалось, можно найти на многих, казалось бы, самых неподходящих вещах. Перевернёшь туес – а на дне крестик вырезан. Чтобы снедь не испоганилась. Кое-кто вырезал крестики даже на лопастях деревянных прялок. Чтобы, видать, ремесло в женских руках спорилось, и Господь подсоблял.

В нашем доме восьмиконечный крест я встретила и на небольшой белой скатёрке. Вышила его незадолго до своей кончины моя бабушка. Этой скатеркой прикрывала она свои богослужебные книги. Никак не могла примириться с тем, что святые книги, с молитвами, обращенными к Господу, закрываются то платком, то газетой. Вот и взялась за иголку с ниткой. Покрывало получилось хоть и простое, но с Господским знаком.

В большом дедовском доме я увидела еще два креста. Так же, как и с нательным крестом, я так с ними свыклась, что раньше казалось, и не замечала их. Первый, самодельный восьмиконечный крест висит на стене «кума» – так по-коми называется кладовка для съестных припасов в сарае. Второй, тоже деревянный, чуть побольше первого, крест расположился почти под самой амбарной крышей. Сделал его почти сто лет назад мой дед. Раньше в амбаре хранили зерно и муку – самое большое богатство крестьянского дома.

А в сохранении и преумножении хлеба насущного, конечно же, целиком полагались на волю Божию. Светлые, золотящиеся смолистыми прожилками кресты и сегодня как новые, кажется, только-только выструганы.

В каждом доме был и особый крест, который никогда не покидал красный угол и «умирал» вместе с самим домом. Пожалуй, сегодня каждый сможет назвать предметы, с которыми исстари входили в новый дом: хлеб-соль да животинушку какую-нибудь. Вот только третий, самый главный предмет-символ из «новосельного» набора оказался забытым. А это крест. Слава Богу, на моей родине этот древний обычай сохранился. Как и встарь, направляясь на освящение нового дома, обязательно наполняют пирогами да шаньгами широкий таз, прикрывают его пестрым домотканым полотенцем, а сверху кладут крест. С этим добром и входят в новый дом, только с этого часа и начинается в доме Жизнь.

Дом для крестьянина никогда не замыкался четырьмя стенами. Все село, вся деревня – его дом родной. Вот почему в каждом селении и стояла раньше если не церковь, то непременно часовня. С любого места открывался человеческому взору обращенный к небу крест, а, значит, не было дня, когда бы человек, хотя бы на миг, не обращал свои помыслы к Богу. (Теперь же в Сыктывкаре можно жить месяцы и годы, так и не видя креста на его просторах. Если, конечно, не оказаться возле храма в Кируле). Но не только храмами ограждали наши предки свои деревни. В каждой их них стояли еще и обетные кресты. Воздвигали их чаще всего в память какого-либо святого, небесного покровителя деревни. Но были и другие: ставили их прося заступничества Всевышнего при неурожаях, от пожаров и эпидемий. А, к примеру, в соседней с нашим селом деревне Верхозерье в прошлом веке воздвигли обетный крест, уповая на избавление от надвигавшихся медведей. Словно невидимый запор ограждал он крестьян от набегов диких животных.

Дом для крестьянина не заканчивался сельской околицей. Он простирался намного дальше. Его дом – это и пашня, и подсека, лесная избушка и охотничья тропа. Огромный безбрежный мир. И уж сюда-то без молитвы и креста крестьянин ступать не отваживался.

Деревянные кресты наподобие тех, что охраняют наш кум и амбар, были и в охотничьих избушках, и в лабазах, где хранились припасы и пушной «промыс» (добыча). Вспоминается такой случай. Однажды мы пошли в дальний лес за морошкой, да и сбились с пути.

Поблуждали немного, и вдруг за редколесьем разглядели могучую сосну с засечкой. Каково же было наше удивление, когда на дереве прочли инициалы моего деда, охотившегося в этих местах много десятилетий назад. Он же вырезал на дереве и небольшой крест. Крест – путеводитель. Мы тут же нашли потерявшуюся тропку, которая нас быстро вывела на морошковую поляну.

А летом в крестьянской жизни наступал день, когда, казалось бы, все маленькие крестики, выдолбленные и вырезанные им, собирались вместе, чтобы сложиться в один большой надмогильный крест. В наших краях до сих пор сохранился обычай ставить над могилой почившего восьмиконечный крест. С виду он прост: три перекладины, крыша, которую венчает конек – охлупень. Но сделает его не каждый, тут тоже свои секреты есть. К примеру, мастер-крестодел никогда не сделает так, чтобы правая сторона нижней перекладины возвышалась, а левая – наоборот. Он никогда не обтесывает и не округляет концы верхних перекладин. Главные же требования к кресту такие – чтобы был прост и крепок.

Восьмиконечные кресты на большинстве нынешних кладбищ редкость. Да и на нашем старообрядческом кладбище еще с 20-х годов мода пошла отмечать могилы столбами с пятиконечной звездой наверху. Каждый раз, бывая на кладбище и видя такие памятники, мне вспоминается сон, который приснился моей тетушке. Она его мне рассказала и даже записала в свою памятную книгу:

«Раз во сне присутствую на каком-то собрании. Много народу в зале собралось, а собрание всё не начинается. Докладчик, уже покойный, то выйдет на сцену, то обратно за кулисы зайдет. И так несколько раз кряду. Вот снова он вышел и обратился к нам: “Односельчане, что же это вы мне покоя-то не дали, крест на могилу не сделали? Теперь ни одно дело сделать до конца не могу, все дергают, в кабинеты вызывают, допрашивают. Не просил я памятник со звездой делать, не просил. Но как это теперь доказать. И когда же покой мне наступит?..”»

Тетушка так расценила сон. Через некоторое время на могиле этого, явившегося ей во сне человека увидела я неприметный самодельный крестик, прибитый к середине тумбы.

И сейчас перед глазами у меня этот странный памятник: краснозвездный столб, а на нём – белеющий крест. Такова и жизнь наша… Пленительной звездой горит в мире первородный грех, гибельными острыми лучами пронизывает он всю вселенную, достигает самых потаённых уголков нашей души. Во все стороны расширяется «звезда» – и есть ли спасение от нее? Но мечом духовным – Крестом – разом перечеркивается этот необъятный грех. Тем самым Крестом, на котором Господь понес небывалую жертву за нас.

А.Сивкова

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуск