О писательском деле, восприятии критики и жизненном выборе священника-литератора

В ноябре в Сыктывкаре для начинающих литераторов был проведён семинар, организованный Союзом писателей Коми. В нём в качестве одного из молодых авторов принял участие иеромонах из приполярного села Колва Арсений (Сютков). Его рассказы разобрали по косточкам участники семинара и… подвергли нелицеприятной критике.

Отец Арсений (Сютков)

* * *

– О чём ваши рассказы? – спрашиваю я у батюшки.

– Я не смогу с ходу определить жанр, но если попросту, моё творчество – это реальные истории, происходившие со мной или с другими людьми, изложенные в форме рассказов. Они, естественно, могут быть с домыслом в каких-то мелочах, но суть передаётся так, как было. Услышал вот про случай на уроке физкультуры: школьники из шалости бросили муляж гранаты, учитель лёг на неё, прикрыл всех. Вот и основа для рассказа.

Но я ещё очень мало написал, всего рассказов семь за десять лет. Раньше не видел для себя какой-то мотивации к литературным занятиям. Не было намерения проповедовать своими рассказами. А сейчас сделал почин вынести на люди своё творчество. Поэтому буду посерьёзнее заниматься, может быть, кто-то для себя извлечёт пользу.

– Как на семинаре восприняли ваши труды?

– Я и сам понимаю, что рассказы никакие в плане грамотности. Что имел, то и вынес напоказ. Когда стали обсуждать их, я будто голый оказался перед всеми, когда закончили – будто в бане побывал. Специалисты мои тексты в пух и прах разбили. До этого-то я думал, что рассказы мои, в общем-то, совсем неплохи, да чего греха таить – даже хороши. Давал раньше прочитать одному, другому. А здесь люди бескомпромиссные. Они, естественно, не меня разносили, а творчество, но, как говорится, били по живому. Ничего, пережил, поскольку понимаю же, о чём речь идёт: в духовном плане ударили-то по гордыньке. Ну и слава Богу! Но кроме этого, оппоненты мои дали хорошие рекомендации. Поначалу я их, конечно, не слышал в силу воспалённости, потом уже лично с каждым пообщался и взял на заметку их критику. Пётр Митрофанович Столповский, руководитель семинара, уделил мне много времени и очень помог, дав направление, подсказав некоторые писательские моменты. Прежде я думал, что необязательно оттачивать литературное слово, главное – мысль, посыл. А побывав здесь, сказал бы о себе словами персонажа известного мультика: поздравляю тебя, Шарик, ты балбес. Непрофессионализма настоящая литература не терпит.

– Но не всё же так плохо, иначе вас не пригласили бы на семинар…

– Идею моих рассказов участники семинара поняли и даже оценили. Взять рассказ про убиенного священника. Говорят: понятно, что он посвящён памяти всех трагически погибших священнослужителей в 90-х годах, но в то время «гопота» всех резала, поэтому обозначь, что матушка его дома ждала и прочее. То есть мне сказали, что было бы лучше для этого рассказа – именно чтоб он стал лучше, а не выглядел профессиональней.

Второй рассказ – о смерти старого человека – также предложили разнообразить, добавив персонажей для трогательности, для яркости. Хочу сказать любому пишущему человеку: непременно нужно показывать свои творения людям, которые тебя жалеть не будут.

– Произведения остальных авторов вы сами как оценили?

– Понял, что я сам – самый плохой критик. Ну что у нас там было… Фантастика, мистика, реалистический рассказ на деревенскую тему, экзистенциальные сказки – так автор назвал свои труды… Девушка представила «Марусино счастье» – детская история. Но во всех произведениях не просто игра воображения – большинство затронули какую-то общественную проблематику.

Конкретно. Социальная тема очень хорошо была затронута в рассказе «Опивень», о существе пьянства. Автор взял эту тему из мифологии. Не знаю, понимает он или нет, но написал он про беса пьянства, который убил человека. Эту тему автору вполне реально продолжить и даже опубликовать рассказ на каких-то церковных ресурсах. Я и порекомендовал ему перейти от мифологизма к реальной духовной проблеме беснования. И меня поддержали люди, автор сказал, что рассмотрит. Хотя это мы, православные, хотим так понимать, а автор, может, посчитал достаточным то, что написал.

А в рассказе ещё одного автора персонаж, названный «девочкой с искорёженным лицом», садится на кровать к спящему человеку – мы понимаем, что опять-таки речь про беса. И мы знаем такие истории: человек впадает в ступор при виде инфернального существа, когда парализуется даже его воля.

– Присутствие монашествующего какую встретило оценку?

– Мне дали выступить с приветственным словом. Я предложил: кто считает нужным для себя, давайте помолимся. Помолились, как обычно, призвав благодать Святого Духа: «Царю Небесный…» И разошлись по кабинетам: поэты отдельно, прозаики – отдельно. Скептического отношения к тому, что литератор в подряснике, я не наблюдал. Наоборот, уже вне семинара подходили по личным вопросам.

– Личное общение с батюшкой нынче единственное, что способно сформировать объективный взгляд на жизнь Церкви, а то начитаются новостей…

– Верно, судя по новостям, вокруг одни пьяные попы на «мерседесах». Продолжу вашу мысль. Рекомендую общаться со священством, так сказать, в поисковом режиме: священник, к которому подошёл воцерковляющийся, может иметь другой уклад мыслей. Идите в таком случае к другому священнику – и вы в конце концов найдёте того, с которым у вас точно найдутся точки соприкосновения. К примеру, математик наверняка найдёт священника, математика в прошлом, а то и поныне занимающегося этой наукой или имеющего математический подход к жизни. Надо, чтобы было общее.

– Служите вы давно?

– В 2010 году меня рукоположили, я принял постриг. Сейчас исполняю обязанности настоятеля храма Николая Чудотворца в селе Колва.

Храм Николая Чудотворца в селе Колва

Сам-то я с Поволжья, из Ульяновской области. Там вырос, оттуда пошёл в армию, туда же и вернулся, стал искать работу. Шёл 2001 год. С работой в средней полосе плохо. И мои дядя с тётей, живущие в Усинске, пригласили меня к себе. Так как я был после армии, пошёл в охрану. Спустя несколько лет работал оператором по добыче нефти и газа. А у меня в жизни всё происходит спонтанно, но на самом деле – Божиим провидением. Не помню за собой, чтобы я до этого когда-то всерьёз задумывался о Боге, а тут по необходимости ли или по какой другой причине начал захаживать в храм. Не по воскресеньям, а как-то по наитию. Помню, как-то однажды после ночной смены чуть не заснул на службе… Но конечно, были колебания и в противоположную сторону – чтобы проводить время праздно. Стал ходить на службы, а в любом храме нужны люди для помощи в богослужениях и на приходе – и вот ко мне подошёл с таким предложением настоятель храма во имя иконы «Умягчение злых сердец», который в Усинске называют «маленький храм». Несколько лет я прислуживал, а потом епископом Питиримом был призван к священническому служению в монашеском звании, поскольку у меня не было жены.

– То есть вы предпочли монашеский путь…

– Скорее, Кто-то за меня предпочёл (улыбается). В семье тоже произошли перемены: мама после моего рукоположения стала ходить в храм, стала читать и понимать, что такое спасение души и что нужно для этого делать. Хотя изначально-то она в слёзы было пустилась, как узнала. Поехала в Дмитровград к одному маститому протоиерею: сын постриг принял, внуков не будет! Он и говорит ей: «Дура, радуйся!»

Живу я сейчас между Усинском и Колвой, в посёлке Парма, с которого когда-то и начинался Усинск: двенадцать километров до Усинска и до Колвы восемь. Благо есть автомобиль: один благодетель пожертвовал для служебных нужд.

– В нефтеносном районе все храмы, наверно, новостройки?

– А вот и нет. Храм в Колве стоит с 1830 года, ещё император Николай Первый давал на него средства. Само село основано в 1825 году благодаря духовной миссии Антониево-Сийского монастыря. Монахи в 1824 году пришли христианизировать ненцев и коми-ижемцев. Через год образовался приход и село. После отправки прошения в Священный Синод император подписал указ о выделении 75 тысяч ассигнациями для строительства трёх храмов в Большеземельской тундре. Один из них стоит и поныне в Колве, где я и служу. В советское время в здании храма действовал клуб, поэтому сруб сохранился, а вот колокольню снесли. В 2000-х храм отреставрировала нефтяная компания.

– Я полистал вашу местную прессу – рассказов там не нашёл, зато обнаружил ваши постоянные публикации против абортов. Это часть вашей общественно-церковной нагрузки?

– Я задействован в молодёжном и социальном секторах Усинского благочиния. Противоабортную деятельность веду с 2011 года. Я несколько лет проводил в женской консультации беседы с беременными, которые хотели совершить аборт, или, как их называют, кризисными беременными. Уже несколько лет там работают гражданские психологи – воцерковлённые наши девушки-прихожанки. Женщине ведь проще разговаривать с женщиной, и в данной ситуации, думается, психолог может больше пользы принести. Священник – он к совести взывает. Образно говоря: покайся, грешница! А если женщина настроена делать аборт, она пойдёт и сделает, только будет в ещё более удручённом состоянии. Психолог в этом плане удачнее зацепит беременную за какую-то часть души, после чего есть больше шансов, что от аборта женщина откажется. Но не стоит думать, что священник бесполезен. Даже вид одного лишь подрясника порой помогает в принятии женщиной правильного решения. Из своего опыта: я просто шёл однажды по женской консультации, и одна из очереди – раз! – махнула рукой: ну, значит не судьба, если сам батюшка здесь. И ушла. Через полтора года приходит: «Батюшка, я тогда аборт не сделала, и вот у меня Матвейка родился, крестить надо». Не скажу, что много таких случаев, но бывают. А публикации в газете – да, часть этой просветительской работы.

 ← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска