Будни

– …Часто бывает так: приходишь в палату, а там лежит безропотно человек, за которого некому слово замолвить. А рядом с ним второй – вокруг него родня крутится и просит нас о помощи, добавляя при этом: «А мы выйдем, чтобы вам не мешать…» А ведь это неправильно. Нам всё равно приходится родственников вовлекать, показывать, как надо ухаживать за тяжёлыми больными, чтобы они потом не боялись это делать самостоятельно.

Светлана Борисовна Селянина, невысокая и хрупкого телосложения женщина в очках, уже по дороге начинает делиться со мной опытом служения сестричества. Мы выдвигаемся в направлении Первой городской клинической больницы Архангельска: «Пока я буду проводить со студентами медколледжа инструктаж по инфекционной безопасности, вы осмотритесь, а потом мы с вами побеседуем».

Светлана Борисовна Селянина проводит инструктаж для студентов медколледжа

Студентки медицинского колледжа

– Но всё же в первую очередь мы приходим к тем, у кого нет родных, – продолжает Светлана Борисовна. – В больнице занимаемся тем, чем должны заниматься, по сути, родственники больных, только мы к этому более готовы: нас учили на базе медколледжа. Меняем памперсы, обтираем, моем в душе – это медперсоналу уже не успеть физически: на 60 коек в отделении две санитарки… Обрить, постричь, пролежни обтереть, руки помыть… Бездомных нередко привозят. За ними мы тоже ухаживаем…

Дважды в неделю проводим лектории с привлечением специалистов – психологов, например. Поведение человека во время болезни сильно меняется: кто-то становится капризным, кто-то не принимает лечение. Как на это реагировать, как строить взаимоотношения с больными и их родственниками? Мы пытаемся найти ответы на эти вопросы…

Первые шаги

«Мы» – это Сестричество во имя святой царственной мученицы Александры Фёдоровны, Светлана Борисовна в нём – помощник главной сестры.

Сейчас в сестричестве около 30 сестёр с крестами, так сказать, «действительных» членов, готовых нести ответственность за происходящее. Есть и другие добровольцы. Желающие потрудиться приходили по объявлениям. Кроме обязанностей по уходу за больными, все несут какие-то дополнительные послушания: стоят с кружечкой по сбору пожертвований, отвечают за порядок в сестринской, следят за тем, чтобы на столе там всегда были чай и печенье, ведь уставшие после дежурства сёстры должны отдохнуть.

– Долгое время в Архангельске не удавалось создать общество сестёр милосердия, – Светлана Борисовна начинает по порядку, с истории, – хотя какие-то предпосылки для этого были. В лихие 90-е в городе возникла благотворительная организация «Рассвет». Она занималась помощью нуждающимся: организацией бесплатных столовых, раздачей продуктов, одежды… Мария Павловна Некрасова, наша главная сестра, была как раз одним из её сотрудников. Постепенно благотворители сосредоточили свою деятельность на работе с церковными структурами, посчитав, что иметь с ними дело надёжнее – не обманут. А будучи медиками, они подхватили идею создания общины сестёр милосердия. Они нашли финансы для поездки в Москву и Санкт-Петербург, чтобы познакомиться с опытом деятельности подобных общин, организовали у себя профессиональное обучение сестёр, заключили договор о сотрудничестве с Первой городской клинической больницей, куда привозят самых тяжёлых больных. Администрация больницы определила, где наша помощь всего нужнее. Это – отделения неврологии, гнойной хирургии, нейрохирургии. Поначалу помогали гранты, а потом сестричество отпустили, что называется, в свободное плавание…

Самый короткий путь ко спасению

Расспрашиваю собеседницу о том, кто они – члены сестричества. Выясняется, что среди сестёр есть экономисты. Уточняю:

– Принято считать, что они народ скучный, имеют дело с цифрами, за которыми не видно подчас человека. Служение богу финансов…

– Действительно, бухгалтеру сложно проявить какие-то душевные качества в работе. Но если у человека есть такая потребность, он начинает искать точки приложения душевных сил и рано или поздно находит их. Не надо забывать и о том, что у экономистов в мозгах нет хаоса – есть порядок, который проявляется и когда они приходят к вере. Чтобы спастись, надо что-то делать. Что делать? Любить. А как научиться любить? В сестричестве в этом отношении всё просто и понятно: ты пришёл, обтёр больного, поговорил с ним, ноготочки обстриг…

– А вы лично, Светлана Борисовна, почему этим занимаетесь?

– Я считаю, что это самый короткий путь к спасению души. Были и другие мотивы. Дело в том, что у моего папы было несколько инсультов. Врачи сказали, что они будут повторяться. А папа весил около ста килограммов… Тогда я пошла на курсы сестёр, чтобы научиться ухаживать за близким человеком, стала ходить в больницу на практику. Слава Богу, у папы инсультов больше не было. Он прожил ещё тринадцать лет, прежде чем отойти ко Господу, а я стала помогать другим. Уже был опыт, я понимала, что это нужно не только больным, но и персоналу. Медикам очень сложно лечить больных, которых не навещают. Такие пациенты, никому не нужные, как правило, долго выздоравливают, а если в итоге умирают, то никто о них не скорбит… Когда приходим мы, ситуация меняется.

Молитва сестёр и учащихся медицинского колледжа перед тем, как идти в палаты к больным

Проповедь делом

– В больнице были случаи, когда через болезни люди приходили к вере?

– Здесь больные не так долго лежат, чтоб мы могли отследить, но случаи бывали. При этом мы не убеждаем людей поверить. Если они хотят говорить о вере, мы говорим, нет – значит, нет. Наша главная проповедь – это дела. Была, помню, больная с рассеянным склерозом, мы за ней судно выносили, мыли её… А рядом с ней другая пациентка наблюдала за нами, а потом сказала, что это по-православному, а то прежде были сёстры, которые брезговали притронуться. Поэтому такая позиция – делом показывать свою веру – вызывает расположение. Люди сами начинают нас расспрашивать, в первую очередь пытаясь уточнить, бесплатно ли мы работаем. Да, мы не получаем за свою работу жалованья, приходим помогать больным в свободное время, исходя из своих христианских побуждений. Это многих убеждает. Некоторые крестик просят принести, водичку святую. У нас здесь есть часовня, где больные могут и свечку поставить, и записки о здравии написать.

– Вы берётесь за любую работу?

– Нет. У нас принцип такой: браться только за ту работу, которую можем довести до конца. Нас, например, очень просят взяться за патронаж – круглосуточное дежурство у больных на дому. Мы всё взвешиваем и отказываемся, так как нам это не по силам.

Вход через науку

– Я учёный-химик по основному образованию, – рассказывает Светлана Борисовна, – работаю в Федеральном исследовательском центре комплексного изучения Арктики. Сейчас активно занимаюсь торфяным воском, из которого выделяют компоненты, широко использующиеся в медицине, например для лечения аллергии. Получают торфяной воск из природного сырья, подвергая минимальной обработке…

Что для меня наука, не противоречит ли она моей вере? Нет, наука и религия – это два способа миропознания: один через практический опыт, другой – через Откровение. Кто-то из великих учёных говорил, что если не признавать бытие Божье, то вся наука бессмысленна. С другой стороны, изучение мира учит удивляться премудрости Господа. Вот, скажем, вода. Она не агрессивна, мы можем её пить. Однако вода – это идеальный растворитель, но только не нашего организма. Кроме того, у неё есть уникальные свойства – при освящении вода приобретает идеальную структуру…

– Вы пришли к вере через науку, я правильно вас поняла?

– Сложно сказать… Крестилась я лет двадцать назад, когда стала много размышлять о вере. Долго шла к этому, не со всеми церковными догматами была поначалу согласна, сомневалась. А потом вдруг поняла, что на какие-то житейские проблемы взгляды у меня поменялись, причём без моих усилий. Всё вдруг встало на свои места, и это оказалось для меня настоящим откровением Божьим. Потрясения в жизни были, но не они определили мой путь к вере. Хотя, на мой взгляд, кто не страдал, тот не уверует, кто не пережил душевной боли сам, тот не сможет пожалеть страждущих.

Совместное делание

– Наше сестричество тесно сотрудничает с Северным медицинским государственным университетом. Преподаватели во главе с ректором составляют сегодня костяк Общества православных врачей. Они продолжают славные традиции врачевания, которые зарождал на Поморской земле архиепископ Лука в годы своей второй ссылки в Архангельск. Его память здесь чтут особо. С большим пиететом, кстати, относятся к нему в Греции – как и у нас к Паисию Святогорцу. В одном из храмов на Крите мы наблюдали такую картину: мужчина подошёл к иконе святителя Луки, перекрестился, буквально расцеловал образ, а потом побежал по своим делам.

У нас много совместных проектов с медицинским университетом. Мы помогаем продуктами тем, кто оказался в трудной жизненной ситуации, проводим различные благотворительные акции, закупаем игрушки для детей с тяжёлыми патологиями, беседуем с женщинами, решившими сделать аборт. Ещё удалось в Детской республиканской больнице организовать чтение акафистов. Приходят все желающие. Это приносит радость…

Вчера и ныне

– Что отличает современных сестёр милосердия от сестёр дореволюционной эпохи?

– Там были сёстры гораздо выше нас духом, но были и те, кто следовал этому делу, отдавая дань моде… Для малообеспеченных работа в общинах сестёр милосердия была средством заработка, и в этом нет ничего предосудительного… Опыт был разный, и тут всё зависит от того, что переносить в наши дни, чему учиться. Самоотверженности и профессионализму можно поучиться у российской императрицы Александры Фёдоровны. Она ведь могла ограничиться созданием госпиталей, ездить и патронировать их, а не заниматься вместе со старшими дочерьми перевязками гноящихся ран. Это о многом говорит. Или взять сестру императора – Великую княгиню Ольгу, которая в годы Первой мировой войны работала рядовой сестрой милосердия, наравне с другими делила тяготы фронтовой жизни.

Императрица Александра Фёдоровна и княжны Ольга Николаевна и Татьяна Николаевна

Императрица Александра Фёдоровна и старший врач лазарета княжна В.И.Гедройц в перевязочной

Склонность к милосердию не зависит от положения человека, уровня его достатка. У нас в Архангельске есть крупные благотворители – муж с женой, которые помогали сестричеству деньгами, а потом прошли стажировку и сами ухаживали за больными. У этой семейной пары сейчас шестеро детей, помогать больнице не имеют возможности, но много времени и сил тратят на противоабортную деятельность. И такие люди были до революции, есть и сейчас.

Родная императрица

– Почему вы назвали сестричество в честь царственной мученицы Александры Фёдоровны, а не, скажем, архиепископа Луки?

– История такая. Отработав год в общине, сёстры стали искать небесного покровителя, молились, составили «реестр святых» на четыре листа… Среди «кандидатов» назывались и Архангел Михаил (покровитель Архангельска), и архиепископ Лука, а вот имени святой Александры Фёдоровны там не было. Потом наш духовник, отец Алексей, вооружившись этим списком, пошёл к владыке Тихону. И тот благословил в небесные покровители святую царицу, потому что именно её образ возник перед ним при чтении этого списка.

Портрет императрицы Александры Фёдоровны. Художник Александр Маковский. 1914 г.

Когда я стала обдумывать эту ситуацию, то удивилась, почему в нашей стране так мало общин сестёр милосердия в честь Александры Фёдоровны. Для современных женщин, на мой взгляд, она самая близкая святая, ведь мы всегда ищем опыт, созвучный нашему. Для сравнения: у Великой княгини царствующего Дома Романовых, основательницы Марфо-Мариинской обители милосердия Елизаветы Фёдоровны не было детей, на определённом этапе не стало семьи. У неё устремление было монашеское, а вот Александра Фёдоровна всю жизнь оставалась матерью, женой, государственным деятелем, крупной благотворительницей и… сестрой милосердия. Мы тоже несём какое-то служение, у нас у всех есть мужья, мамы-папы, мы не устремляемся в монашество целенаправленно, служим сёстрами милосердия в свободное от работы время… Святых с таким житейским опытом очень мало. У Александры Фёдоровны и детки болели, она переживала за мужа, при этом находила в себе силы служить совершенно незнакомым людям – народу. Ей наши проблемы очень понятны. Кого мы найдём ближе неё? Александра Фёдоровна мне лично как родной человек, я остро чувствую с ней эту связь. Когда проводим какие-то мероприятия, помолишься, бывает, по-простому: «Александра Фёдоровна, помоги… Ты, матушка, сама через это проходила, устрой так, чтобы мы не оплошали», – получаешь помощь…

С креста не сходят

– Светлана Борисовна, вы, сестра с крестом, можете оставить работу в сестричестве?

– По-человечески – да, могу уйти. Если говорить о спасении души, то с креста не сходят, с креста снимают… Хотя в жизни бывают разные ситуации. У нас одна сестра ни разу, например, не была в больнице – по состоянию здоровья, у неё был повреждён позвоночник. Сидела на телефоне и помогала организовывать требы – договаривалась со священниками, врачами, координировала нашу деятельность. Справлялась с работой диспетчера, как ни одна сестра пока справиться не может. Есть сестра с крестом – медик по образованию, которая так физически и эмоционально выгорает на работе, что у нас потом плохо переносит контакт с пациентами. Поэтому она не ухаживает за больными, а читает им акафисты. Мы, к слову, не только в больнице несём служение, но участвуем и в благотворительных мероприятиях, проводим ярмарки, собираем средства и приобретаем инвалидные коляски. Работы хватает на всех. И это благодарная работа. «Сходила утешилась», – говорят сёстры, когда спрашиваешь: «Как прошло дежурство?»

– Были случаи, когда больные умирали у вас на глазах?

– Случалось, выходишь из палаты, возвращаешься, а человек уже отошёл. К смерти невозможно привыкнуть, но лично у меня она не вызывает шока. Я в детстве боялась смерти. Ездила, помню, близкую подругу хоронить, всю дорогу плакала, а потом, на сороковой день, вдруг увидела её в тонком сне. «Ну что вы так убиваетесь, – сказала она, – ведь я жива». Это яркое чувство, как вспышка молнии, что у Бога все живы, сохранилось по сей день.

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска