Предлагаю гостям чай, пакетики «Майского», но все трое в один голос отвечают: «Нет!»

Апостол Павел, как известно, зарабатывал шитьём палаток, апостолы Пётр и Андрей, скорее всего, продолжали ловить рыбу. Да и в наши дни на сельском приходе трудновато жить без дополнительного заработка. Вот почему семья Модяновых занялась производством чая из северных трав. Об этом я и хочу с ними поговорить. За редакционным столом сидят отец Георгий, настоятель храма в селе Иб, матушка Валентина и Катя – их дочка, выпускница филфака пединститута.

Уточняю, взглянув на коробку с пакетиками:

– А нет такого, что из-за всех этих хлопот о чае вам и слышать про него лишний раз не хочется?

Матушка Валентина:

– Наоборот, чем дальше, тем больше интереса. Сын наш Никита большой любитель разных видов. Заказал «мате» в комплекте с тыквой и трубочкой и как-то по-особому заваривает, готовит.

Отец Георгий:

– Хотелось бы побывать в Китае, откуда к нам пришёл чай. Там это целая область культуры. Есть, скажем, такой сорт – «курьёзный», которого в России не попробуешь. Когда человек рождается, закапывают чай в землю в особое сухое место, а на совершеннолетие ребёнка откапывают и всей семьёй пьют. Узнать бы обо всём подробнее.

Пчёлы

– С чего всё началось?

– На зарплату священника, – отвечает отец Георгий, – поставить на ноги детей непросто. Да и неправильно, наверное, это – жить в деревне, не имея хозяйства.

Отец Георгий Модянов

Матушка Валентина:

– Семья сестры держит несколько коров, поросят, птицу. А мы начали с пчёл.

Отец Георгий:

– Обычно собираемся всей семьёй, обсуждаем, чем заняться. Однажды подумали о пчёлах, на что была причина. Дело в том, что мы долго дружили с сыктывкарским детским домом № 1, ещё когда Александр Александрович Католиков был жив, удивлялись ульям в его агрохозяйстве в Межадоре. Уже после смерти Сан Саныча разговорились на эту тему с его преемником – Леонидом Семёновичем Долмациным. Поделились, что хотим этим заняться. Он одобрил, сказал: «Мы вам даже одну пчелиную семью дадим. Хорошую, сильную, конечно, не дадим, но и плохую тоже – возьмите среднюю». С этого всё и началось.

– В Коми мёд вкусный?

– О вкусах не спорят, – улыбается батюшка. – Поясню. У нас тёмный мёд. Кому-то нравится, кому-то нет. Правда, майский мёд и здесь светлый, но его бывает немного, а так – тёмный. Поэтому светлый мы закупаем на продажу в Марийской республике у одного хорошего пасечника, в котором уверены. Дело в том, что на рынке сейчас, говорят, много китайских медов, которые продаются под видом российских. Там много тяжёлых металлов, так что пользы от него никакой, да и не очень он вкусный. Поэтому нужно быть осторожным с выбором.

– Расскажите о пчёлах, батюшка.

– Они удивительные, я отдыхаю рядом с ними. Интересно наблюдать, насколько у них всё организовано, спланировано. Вылупляется маленькая пчёлка – за ней ухаживают няньки. Молодая пчела вырастает, становится рабочей пчелой или нянчит новое поколение. Когда стареет, чувствует, что дни её сочтены, то становится сторожевой пчелой. Именно сторожевые нас жалят, защищают улей ценой жизни – ведь ужалив, они умирают. Любуюсь их танцами. Увидев клумбу с цветами, пчела начинает танцевать, словно кадриль выводит. Крутится сначала по часовой стрелке, потом против часовой. Это язык общения: мол, летите сюда, я нашла хорошее место. Вскоре появляются остальные.

Мне хорошо с пчёлами, хотя были дни, когда приходилось туго – некоторые семьи очень злые. Есть пчеловоды, которые справляются со среднерусской пчелой, но мы не смогли. Хотя среднерусская не самая боевая. Есть ещё амазонские, не говоря об африканских. У африканских только с помощью, можно сказать, военных действий берут воск. Специально их не разводят – они могут зажалить насмерть.

– Какие цветы предпочитают пчёлы?

– Знаете, вот мы иван-чай собираем на чай – поле розовое, очень красиво, и пчёлы жужжат. На каждом соцветии обязательно пчёлка сидит, и такие они спокойные, мирные в этот момент, заняты своим делом. В этом году решили, что поле должно отдохнуть, и посадили вместо картошки гречиху. Она тоже красиво цветёт, белым-бело стало. Пчела сначала не садилась, привыкла к иван-чаю, а как стал он отцветать, всё-таки заинтересовалась гречихой.

– У вас и гречка своя?

– Мы гречиху косим для коров. Чтобы получить зерно, нужен комбайн, – говорит матушка, произнося последние слова задумчиво.

– Думаете, где бы купить комбайн? – шучу я.

Матушка смеётся:

– Вот что говорит один наш прихожанин, когда просишь его сделать что-то непосильное: «Ты на спину-то мне посмотри, там третья рука не выросла?» Нет, нам пока не до комбайна.

«Как роса поутру упадёт…»

– Так как же вы всё-таки от пчёл перешли к чаю?

– Травы мы собираем давно, – отвечает матушка. – Когда училась в школе, мы сдавали мать-и-мачеху в аптеку, ну и, конечно, для себя старались, я всегда травяной чай предпочитала любому другому. Вы знаете, что малина обладает теми же свойствами, что и аспирин? Но всерьёз задумались после того, как Катя ушла из приюта, где работала: а почему бы нам не делать чай для других? На ней сейчас большая часть хлопот.

– Я, наверное, неверно себе представляю процесс производства. Собираются травы в нужное время в нужном месте, потом сушатся…

– Нет, что вы. Всё не так просто. После того как травы собраны, начинается подвяливание, потом скручивание или гранулирование, а затем ферментация.

– Что это такое?

– Брожение в собственном соку.

Отец Георгий:

– Оно происходит при определённых условиях, при определённой температуре, определённой влажности и так далее.

– Кто научил вас всему этому?

Матушка Валентина:

– О том, что листья нужно ферментировать, нам рассказала одна женщина. Потом приезжал в наше отсутствие батюшка из Сийского монастыря, а с ним товарищ из Котласа, который предложил создать производство чая. Он вызвался помочь, научить и оставил нашим телефон. Когда мы с отцом Георгием вернулись домой, то связались с этим человеком, и он рассказал, что делать.

– Трудно собирать?

– Очень. Пытаемся нанимать помощников, но пока не получается. Так что собирают в основном наши дети – Никита, Катя, София. Дети сестры помогают. Когда у нас был детский лагерь «Горница», девочки две-три ходили с нами. Остальные не заинтересовались.

Отец Георгий с участниками православного лагеря «Горница»

– Выходите в поля в определённое время?

– Как роса поутру упадёт, так и выходим, – говорит батюшка. – Подальше от дорог, туда, где не ездит техника. Раньше у нас в Ибе был совхоз-миллионер, имелось очень много посевов картошки, люцерны и прочего. Сейчас всё запущено, поля зарастают. И много стало иван-чая. В начале лета он плохо сушится, ещё незрелый, так что собирать начинаем с конца июня и до августа.

– Что иван-чай даёт организму?

Матушка Валентина:

– В нём много всего – микроэлементы, витамин С. Ещё есть такая особенность: он выделяет вещество, которое обволакивает стенки желудка, предохраняя от язвы, гастрита. Чай оказывает успокаивающее действие. Есть большие любители. Я, например, пью только его.

– Сколько сортов вы делаете?

– Много. Кроме чистого иван-чая, мы имеем в ассортименте иван-чай с добавлением шиповника, черники, смородины, мелиссы, мяты, малины и так далее. Как правило, иван-чай и что-то ещё. Есть чаи, которые имеют более одной добавки. Например, чай «Любимый» состоит из пяти компонентов.

Как-то раз одна женщина попросила придумать чай, который помогает от сосудистых заболеваний. Тогда мы стали закупать в Минском Свято-Елизаветинском монастыре листья гинкго билобы, смешивая их с иван-чаем. Гинкго билоба – это одно из удивительных деревьев на земле – самое древнее из всех, что произрастают на нашей планете. Они огромные – десятки метров в высоту. Листья этого дерева помогают от различных заболеваний сосудов, сердца, при диабете, улучшают память, помогают концентрации внимания, снимают головные боли. Студенты скупают капсулы гинкго билобы в аптеках для улучшения умственной деятельности. Так появился ещё один сорт нашего чая.

В этом году мы впервые решили попробовать использовать плодоножки морошки. Батюшка у нас сильно заболел, и эти плодоножки помогли. Мы их пока покупаем, а там посмотрим.

Встать на ноги

– Материально вам удалось окрепнуть благодаря чаю?

Матушка Валентина и Катя улыбаются. Отвечают обе:

– Нет!

Матушка Валентина:

– У нас не было столько денег, чтобы разом купить всё оборудование. Поэтому вкладываем постепенно. Без роллера для скручивания листьев, понятно, никак. Сейчас копим на сушильный шкаф. Недавно нам помогла администрация, выделив грант на закупку машины для пакетирования. Ждём мастера из Екатеринбурга, который приедет и всё настроит. Так что мы лишь встаём на ноги. Как-то начали готовить отчёт для налоговой – и оказалось, что тратим пока больше, чем зарабатываем.

– У вас красивые наклейки на чае, профессионально выполненные. Где-то печатаете?

– Делаем это сами на цветном принтере. У нас есть хорошие друзья в дизайн-клубе, они разработали этикетки и посоветовали, какой принтер взять.

– А где можно купить вашу продукцию?

– После того как владыка Питирим благословил наше начинание, мы сначала продавали чай в кирульском храме и Стефановском соборе. Спасибо владыке, поддержал. Что-то расходилось через знакомых, например библиотекарей, которые предлагали чай на каких-то своих собраниях. Потом открыли лавку в Сыктывкаре, в «Пассаже», это недалеко от Стефановского собора. Продаём там чай, мёд, некоторые натуральные продукты из Сибири.

– Как люди реагируют, матушка?

– Нравится, покупают себе и на подарочки многие, например с листьями черники. Их тяжелее всего собирать, да и процесс переработки сложнее.

Катя:

– Людям очень нравится, что мы сами в Коми что-то производим, натуральное. Очень много добрых слов слышим. Человек тридцать в день подходит, что-то выбирают. Жаль, место не очень бойкое, но появились постоянные покупатели.

Матушка Валентина:

– Стараемся выезжать с нашим чаем и за пределы республики. Как-то побывали на ярмарке в Ростове-на-Дону. Нам понравились люди – очень интересные, много рассказывают про себя. Один, как и мы, делает чай, хочет поделиться. Другой работал в Коми или возил туда что-то. Много людей, оказывается, знакомы с нашей республикой. Батюшка из Луганска подошёл, поговорили. Чай покупали охотно, две большие коробки ушли довольно быстро. У нас всё было оформлено очень скромно, разве что два коврика из лоскутков привлекали внимание. Их сшила жена одного знакомого батюшки. На одном коврике кот спит на печке, на другом – чай пьёт. Но покупатели нас находили, а потом возвращались со знакомыми.

Катя

– Катя, как я понял, значительная часть трудов по сбору и изготовлению чая лежит на вас. Но прежде я хотел бы спросить о другом – о вашей работе в приюте. Долго там трудились?

– Да, несколько лет после института.

– Расскажете?

– У детей, которые попадают в приют, есть что-то вроде подспудной мысли, которую они сами вряд ли сознают: если плохо себя вести, их вернут домой. Когда узнают, что приедет мама, преображаются, становятся просто образцовыми. А потом мама, лишённая родительских прав, уезжает, и всё возвращается на круги своя. Поэтому нужно сдерживать эмоции, распределять силы. У меня с этим получалось не очень хорошо.

Так-то мы общий язык с детьми находили, вместе готовили какие-то поделки, говорили о вере. Было много чудесных моментов. С утра придёшь – тебя облепят двадцать пять ребятишек, целуют, радуются, и ты понимаешь, что всё не зря. Но нужно понять состояние детей, которые попадали к нам на 2-3 месяца, до суда, на котором их отцов, матерей лишали родительских прав. Каждого нужно утешить, с каждым поговорить. Некоторые совсем маленькие – трёхлетние, старшие – ближе к восемнадцати. Ответственность огромная, а уследить за всеми невозможно. Лишь благодаря помощи Божией я продержалась. Работа была на пределе сил: когда приходила домой, начинались спазмы.

Ну вот, представьте ситуацию. Играем в спортзале, дети строят домики из матов, прыгают. Мне позвонили, на две минутки выхожу, чтобы что-то расслышать. Вдруг понимаю, случилось что-то, потому что в зале воцарилась тишина. Забегаю, девочка лежит, глазами моргает, но не шевелится. Неужели сломан позвоночник?! Нет, слава Богу, просто ушиб, неудачно упала. Я когда шла на эту смену, только и повторяла: «Господи, помоги, я сама с ними не справлюсь».

– В общем, вам пришлось уйти из приюта.

– К сожалению, да. Некоторым нельзя там работать, потому что они безразличны к детям, а некоторым нельзя, так как они всё слишком близко принимают к сердцу, нервы просто перестают справляться. Собирать и перерабатывай чай – тяжело, я очень устаю. Тяжело собирать. То жарко, то дождь, то комары и мошкара. Потом тяжело готовить. Но это несравнимо легче работы в приюте.

Отец Георгий:

– Когда идёт ферментация, нужно всю ночь напролёт бегать: проверять, переставлять ёмкости, менять влажность, включать-выключать сушилку. Мы ставим будильник, ведь через каждые полчаса нужно просыпаться.

– По ночам у нас в Этнопарке на краю села огни, музыка, танцы, – говорит Катя, улыбнувшись, – а я в это время бегаю, чай проверяю. Но мне такая жизнь нравится.

После сбора чайного листа его нужно сразу переработать. Сначала подвяливаешь. Потом прокручиваешь на роллере и создаёшь среду, учитывая влажность и температуру. Это и есть ферментация, и тут нужно не пропустить момент, чтобы поместить в сушилку. Сложность ещё и в том, что у каждой партии свой срок ферментации. Если собрал в дождь, она идёт дольше, если в сухую погоду – быстрее.

Готовим не только иван-чай. Смородиновый лист собираем с мая, потом идут ромашка, клевер, зверобой, мята… Всего у нас сортов тридцать чая. Ищем различные варианты купажирования чая и трав. Потом чай отлёживается несколько месяцев в коробах, чтобы получился насыщенный вкус. И после этого фасуется, отправляется на продажу.

Медвежье место

– Вы занимаетесь чаем круглый год, без отдыха? – спрашиваю я у Модяновых.

Катя:

– Начинаем заготавливать в холодину, тепло одеваясь, и заканчиваем, когда холодно.

Матушка Валентина:

– Потом не легче. Некоторые думают, что в селе зимой делать нечего. На самом деле не замечаешь, как зима прошла, отдохнуть не успеваешь.

Отец Георгий:

– Скучать не приходится. Жизнь интересная.

– А были какие-то весёлые истории, связанные с вашим чайным промыслом?

Катя:

– Как-то собирала листья возле источника Архистратига Михаила – они там хрустящие, цельные, больших размеров. Вдруг слышу треск в кустах. Неужто медведь? Ну я, конечно, бежать!

Модяновы улыбаются. Отец Георгий поясняет:

– Там действительно мишка ходит, потому что раньше, ещё не так давно, в 90-е, в этом месте сеяли овёс. И медведи запомнили, забредает семейка.

Катя:

– Там ещё малинники.

Отец Георгий:

– Да, и малинники, и турбаза была, возле которой мишки искали съестное. В общем, место для них притягательное. В начале нашего столетия объявился браконьер, который убил кого-то из медведей – папу или маму. Но остальные всё равно не ушли.

– А что за место?

– Вадкерос, это километрах в семи от нас. Там есть святой источник и часовня Воскресения Христова. Прежде была большая деревня, ярмарки проводились, жизнь кипела.

Катя:

– Там сейчас монеты ходят ищут.

Напоследок договорились, что встретимся летом. Хотелось бы вживую увидеть, как семья сельского батюшки – отца Георгия Модянова – собирает и доводит до ума травяные чаи. Конечно, чай не заменит северному краю тех утрат, которые понесло сельское хозяйство. Но Бог даст, пример Модяновых вдохновит сельчан на то, чтобы придумать что-то новое или возобновить какой-нибудь старый промысел.

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска