Лето, 2003 год

– Здравствуйте! Можно я с вами присяду?

Старушка глазами показала мне рядом с собою место.

– Жара! – я снял фотоаппарат и положил рядом с собой.

Старушка посмотрела на меня:

– Вы коррэспондэнт?

– Нет. Я не «коррэспондэнт» и не корреспондент. Я просто паломник. Приехал вот посмотреть на чудеса Богородицы.

– Ну это не ко мне. Это вам надобно сходить в лес в часовню, на яму, где всё и произошло.

– Какая яма? Какая часовня?

– Ну что ты меня перебиваешь, дурья твоя голова! Не перебивай старших. Это сейчас село наше расцвело, колхоз возродился, молокозавод новый и много других предприятий открылось, даже из города стали сюда на работу ездить. А лет пять тому назад село было вымирающим, ничего не было, одна пилорама…

Старушка показала рукой в конец села.

– Работали на ней два друга из нашего села. Как-то раз не привезли лес на пилораму, и решили они сходить за клюквой…

О том, что было дальше, перескажу своими словами.

 

Четверг, 27 августа 1998 года. 7 часов 20 минут утра

Стук в дверь.

– Хозяйка, открывай! – послышался громкий голос Игната снаружи.

– Тебе что, не спится? Людей беспокоишь, – улыбаясь, сказала Наталья и открыла дверь.

Зайдя в дом, Игнат поздоровался:

– Буди Павла, сейчас за клюквой на болото пойдём. Работы на пилораме сегодня нет. Этот день будем отрабатывать в субботу, так начальник сказал.

– Пусть ваш начальник зарплату выдаёт, уже на целую неделю задерживает, – сказала Наталья Игнату.

Игнат лишь пожал плечами:

– Я-то тут при чём? Кризис, «чёрный август» наступил.

– Чего вы тут кричите? – протирая глаза, подошёл Павел.

– Да Игнат ни свет ни заря пришёл, за клюквой тебя зовёт, – ответила Наталья.

– Ладно, чаю попью и пойду, – Павел сел за стол. – Проходи, Игнат, садись.

– Чай будете пить без сахара. Сахара нет, как и денег, – Наталья начала разливать чай.

– Хоть с голоду умирай, – беря чашку, сказал Игнат. – Если закроют пилораму, будем жить на одной картошке да на сушёных грибах.

Павел посмотрел на Наталью.

– И на клюкве тоже, – поддержала мужа Наталья.

Выходя из дома, Павел вспомнил, что забыл нож, и вернулся.

– Ты уже столько ножей потерял в лесу, на, возьми кухонный. Только смотри, не потеряй, – сказала Наталья.

Взяв кухонный нож, Павел вышел из дома.

– Ты чё, клюкву подрезать будешь? – рассмеялся Игнат.

– На всякий случай. Может, ещё и грибов пособираю, – Павел дружелюбно стукнул Игната по голове. – Пошли, болтаешь много, а толку никакого.

Проходя мимо храма, Павел остановился, не спеша три раза перекрестился и пошёл дальше. Игнат посмотрел на Павла, усмехнулся, но ничего не сказал.

Павел направился в глубь леса, Игнат пошёл за ним.

– Паша, смотри! – Игнат показывал рукой.

– Да тут целое царство белых грибов! – воскликнул Павел, и оба быстро направились к грибам.

Метров за пять до них земля под Павлом и Игнатом резко стала проваливаться…

Павел не успел ничего понять, лишь слышал, как Игнат ругается.

– Что это такое?! – Игнат провёл рукой по правой щеке. – Кровь. Щёку разодрал…

– Где это мы? – Павел поднял голову вверх. – Да это яма какая-то. Видимо, кто-то на медведя её выкопал…

– Или для нас с тобой, – иронически добавил Игнат.

– У нас на селе только дядя Ваня для медведей копал, но это уже давно было, да и он предупреждающие знаки вешал. А здесь что-то никаких знаков я не видел, – сказал Павел.

– Откуда тебе увидеть, если ты ломанулся на грибы, как голодный на кусок сала! И я ещё, дурачок, хотел тебя обогнать.

– Слава Богу, что сами целы, – Павел протянул Игнату платок. – Кровь вытри.

Игнат прижал платок к щеке:

– Надо думать, как будем с этой ямы выбираться.

– Пока ещё не знаю.

Павел поднял одну ветку от берёзы, долго разглядывал и произнёс:

– Листья почти свежие, не больше суток прошло, как яму прикрыли. До села где-то чуть больше полутора километров. Кому это вздумалось в таком месте её рыть? И земли что-то от этой ямы мы не видели. Странно как-то…

Павел снял короб со спины и сел на него. Игнат сделал то же самое и сел рядом с Павлом.

– Жутковато становится, – проговорил Игнат и посмотрел на часы. – Половина девятого утра.

Игнат достал термос и налил чаю.

– Будешь? – спросил он Павла.

– Нет, пока не буду, экономить надо.

– А чё экономить-то? Я не собираюсь сидеть три дня в этой яме.

– Игнат, тебя никто не спросит, сколько ты желаешь сидеть в яме. И меня никто не спросит. Сколько надо, столько и будем здесь сидеть. И хватит возмущаться, надо лучше подумать и приготовиться…

– Паша, ты чё, собираешься здесь месяц жить? Куда нам готовиться? Не к смерти ли, ты хотел сказать, надо нам готовиться?

– Да успокойся ты, наконец. Чего шум поднимаешь, ещё ничего не произошло, – сказал спокойно Павел.

Игнат посмотрел наверх и увидел плывущие облака и верхнюю окружность ямы.

– Как циркулем провели окружность. Смотри, какая ровная, будто не человек копал, а инопланетяне.

– Хватит ерунду говорить, – сказал Павел. – Давай вставай мне на плечи. Может, ты как-нибудь выберешься.

Игнат встал на плечи Павла.

– Ух, какой ты тяжёлый, – кряхтя, Павел с большим трудом поднял Игната.

– Всё, отпускай, мне не подняться, я не чемпион мира по гимнастике. Нам без помощи отсюда не выбраться.

Спустившись, Игнат начал кричать, подняв голову кверху:

– Помогите! Ау!

– Побереги силы, Игнат, они нам ещё пригодятся через два-три дня.

Прошло десять часов. Сидели молча, каждый думал о своём.

– Мы уже должны быть дома, – нарушив молчание, произнёс Игнат. – Ты чё молчишь-то, Паша?

– Я не молчу, я молюсь, – тихо произнёс Павел.

– Молись, молись, а я попробую поспать, – Игнат склонил голову на колени и быстро заснул.

 

Пятница, 28 августа 1998 года, 4 часа утра

Павел проснулся оттого, что Игнат прыгал в яме.

– Замёрз как собака, – Игнат начал делать зарядку, размахивать руками и приседать. – Если сегодня за нами никто не придёт, то можно считать, что я своё отжил.

Павел тоже встал и посмотрел вверх.

– Слава Тебе, наш Господь, за всё Тебя благодарю…

И Павел стал приседать на пару с Игнатом.

– А ты чё, каждое утро Бога благодаришь?

– Да, – ответил Павел. – Сегодня большой праздник – Успение Пресвятой Богородицы и Приснодевы Марии.

– Это Они тебя тогда в эту яму посадили? Я пока ни Бога, ни Богородицы не вижу. Брехня всё это…

Склонив голову на колени, Игнат снова уснул.

Прошло ещё восемь часов.

* * *

– Сегодня тоже никто не пришёл, – тихо сказал Игнат. – Я так скоро сойду с ума. Жрать хочется, сейчас бы кусочек хлеба с солью, с водичкой. Вчера ещё хлеб с солью в горло не лез, а сейчас, мне кажется, это самая лучшая еда. Если когда-нибудь выберусь, буду хлеб с солью есть.

Павел встал и достал из короба половинку чёрного хлеба, отрезал кусок и протянул Игнату.

– А ты чё, Паша, молчал, что у тебя хлеб есть? Хотел один, что ли, съесть, без меня?

– Пустая твоя голова, Игнат, – и Павел протянул ему маленькую бутылочку с солью.

– А ты чё не ешь? Экономишь? – спросил Игнат. – Завтра нас уже все искать будут. Завтра будем дома… Отрежь ещё кусочек хлебушка, – взмолился Игнат.

– Не проси, больше не дам. Следующий кусок хлеба получишь послезавтра.

– Да ты чё брехню несёшь? Я не доживу до послезавтра, дай мне сейчас хлеба, а послезавтра не давай.

– Игнат, отстань, всё равно не дам.

– Значит, лучшему другу пожалел кусок хлеба?

Много нелестных слов услышал о себе Павел в последующие часы. Лишь когда Игнат понял, что его слова как об стену горох, успокоился и уснул.

 

Суббота, 29 августа 1998 года, 10 часов утра

– Как ты думаешь, нас уже ищут?

– С сегодняшнего дня, думаю, будут искать, но найти нас будет трудно, – ответил Павел.

– Ну зачем я пошёл за этой клюквой? Наверняка сегодня зарплату выдавали. Взял бы бутылочку и сидел дома, телевизор смотрел.

– Тебе ещё не надоело мечтать?

– Всяко лучше, чем молиться, – засмеялся Игнат. Смеялся он долго. Павлу казалось, что друг сходит с ума.

А Игнат, отсмеявшись, сел на короб и сказал:

– Не обращай на меня внимания, Паша. Голову срывать начинает.

Павел вспомнил слова батюшки Романа: «Только особый случай может обуздать Игната». Игнат сидел, уставившись в одну точку. «Неужели это и есть тот самый особый случай, когда Бог будет обуздывать Игната, да и меня немножко обстругает?»

Было видно, как начинается духовная война между ангелами и бесами, как ожесточённо дерутся бесы за Игната.

 

Воскресенье, 30 августа 1998 года, 10 часов утра

– Паша, ты спишь?

– Нет, я молюсь, – не открывая глаз, ответил Павел.

– У меня что-то в голове шумит, спать не могу, – сказал Игнат.

– А ты старайся днём спать, пока тепло, как я.

– А если кто-то пойдёт нас искать? В это время ухо надо держать востро.

Игнат вдруг услышал наверху сильный шум ломаемых веток.

– Паша! Паша! Там кто-то ходит, нас нашли! Мы здесь! – громко закричал Игнат.

Но оказалось, что к яме подошёл медведь и начал водить носом.

– Паша! Паша! Медведь! – крикнул Игнат.

– Не кричи, без тебя вижу, медведица, – спокойно сказал Павел.

– Паша, дай мне нож, дай мне нож! Вдруг она сюда прыгнет.

– Она умнее нас. Смотри, начинает рыть землю.

Павел, взяв тонкий, подгнивший ствол берёзы, начал бить медведицу по лапам. Та, казалось, ещё больше разозлилась.

– Павел, нагнись, я на тебя встану, попробую до носа дотянуться.

Взяв снова палку, Игнат взобрался на Павла.

– Прости нас, Господи, – сказал вдруг Игнат и, выловив удобный момент, стукнул медведицу по носу. Медведица сильно взревела и отступила.

Спрыгнув с Павла, Игнат невольно перекрестился:

– Прости нас, Господи, что медведицу обидели.

– Она ещё может прийти, – садясь на короб, сказал Павел.

– Не думаю. После такого удара по носу сюда не сунется больше.

– А мне кажется, что это только начало, – Павел открыл термос, налил полчашки и протянул Игнату.

– А ты чё не пьёшь? – спросил Игнат.

– Да я пока не хочу, да и чаю мало осталось, надо экономить. Неизвестно, сколько ещё придётся здесь сидеть.

– Мы уже четвёртые сутки сидим в этой яме. Неужели нас никто не ищет? – выпив чай, грустно произнёс Игнат.

– Я думаю, уже ищут. Только мы не той тропой пошли, что за клюквой ходят. Могут и не догадаться. Дурак я, что повёл тебя по ней.

– Да и я дурак, что попёрся за тобой. И вдвойне дурак, что взбаламутил тебя за ягодами идти. Кузьмич обещал бутылку самогона дать, если я ему принесу трёхлитровую банку клюквы.

 

Понедельник, 31 августа 1998 года, 15 часов

Сидели молча, Игнат ломал голову над чем-то, Павел молился.

– Паша! Паша! – Игнат начал тормошить Павла за плечо. – Может, опять эта медведица пришла. Паша! Вставай!

Павел открыл глаза, прислушался, потом встал:

– Игнат, бери палку, это точно она.

Появилась медведица. Шмыгая носом, она обошла вокруг ямы.

Посмотрев сверху ещё раз на Павла с Игнатом, пмедведица начала то одной, то другой лапой рыть землю.

Какое-то время Павел с Игнатом смотрели на роющую медведицу.

– Господи, помоги! – Павел быстро достал из короба нож, из брюк вытащил ремень, снял с ботинка шнурок. Потом стал ладить нож к крепкой палке.

– Как копьё стало. Игнат, старайся, чтобы она попала лапой по острию ножа, и будь аккуратен, чтобы нож не сломала. Тогда уж точно она нас с тобой съест.

Взобравшись снова на Павла, Игнат начал подсовывать нож под лапы медведицы.

– Нет, я не буду рисковать. Она нам нож сломает! – крикнул Игнат Павлу.

– Ну тогда в морду тыкай ей ножом! – крикнул Павел.

Игнат начал тыкать ножом в медведицу. Она вдруг зарычала и встала на обе лапы.

– Попал! Попал!

Медведица отошла от ямы.

– Давай спрыгивай, я устал уже тебя держать.

Спрыгнув с Павла, Игнат выдохнул:

– Первую атаку отбили, сердце чуть не выскочило из груди.

– У меня тоже, – Павел сел на короб. – Давай присаживайся, отдохни.

Медведица снова подошла к яме, посмотрела на Павла с Игнатом и начала рыть землю.

– Ты смотри, какая скотина, – чуть не плача, сказал Игнат.

Медведица начала ходить вокруг ямы. Игнат заплакал:

– Паша! Мои нервы не выдержат.

Схватив горсть земли, Игнат кинул в медведицу, потом второй раз и третий…

– Игнат, успокойся, береги силы, пусть ходит.

– Как же тут отдохнёшь, когда она психологически давит на нас. Мне всё кажется, что она сейчас прыгнет сюда…

Медведица снова начала рыть.

– Паша! Я уже не могу, надо что-то делать.

Игнат бросил свой пустой термос, но промахнулся, и тот шлёпнулся где-то у края ямы.

– Игнат, успокойся, – вскрикнул Павел.

– Я не могу смотреть, как она копает, мне страшно!

Игнат снял один сапог, взял вторую палку, достал спички, поджёг сапог и надел его на палку. Резиновый сапог быстро разгорался, и Игнат на вытянутой руке поднёс его ближе к медведице. Учуяв запах горелой резины, медведица отпрыгнула в сторону. Игнат прицелился и сбросил с палки горящий сапог туда, где рыла землю медведица.

– Ну сейчас сапог прогорит, и она снова вернётся, – сказал Павел.

– Мы хоть отдохнём немножко, а мне, мертвецу, всё равно уже сапоги не понадобятся. Смерть нас со всех сторон обложила: голод, жажда, холод, да ещё эта медведица приползла. От чего умрёшь, даже не узнаешь.

– Ну, насчёт холода ты не прав, по ночам стоит ещё плюсовая температура, а в остальном я согласен, – сказал Павел.

Игнат с Павлом ещё долго смотрели вверх. Хотя сапог давно прогорел, медведица больше не появлялась. Не дождавшись её, Игнат с Павлом уснули.

 

Вторник, 1 сентября 1998 года, 9 часов утра

Они давно уже не спали, каждый сидел на своём коробе и дрожал от утренней прохлады. Вдруг они услышали наверху треск ломаемых сухих веток. Подняв головы, Игнат с Павлом тревожно стали ждать появления медведицы.

– Вот она нарисовалась, – произнёс Игнат.

Медведица подошла к краю ямы и начала водить носом.

– Чего ты здесь вынюхиваешь! – закричал Игнат. – Живые мы ещё, живые! На, бери нас, чего ты смотришь! Нам самим жрать нечего, мы тебя быстрей сожрём!

Павел смотрел на кричащего Игната: «Пусть покричит, может, легче будет потом ему».

Медведица медленно начала ходить вокруг ямы.

– Чего ты ходишь здесь кругами?! Иди рой землю! – продолжал кричать Игнат.

– Игнат! Игнат! – закричал Павел. – Успокойся! Своим криком ты её не прогонишь. Давай лучше держи плащ, я его на ленты разрежу.

Медведица тем временем начала рыть землю.

– Так, теперь давай связывай ленты вместе и привязывай хорошо за палку.

Медведица продолжала, словно не видя никаких препятствий, рыть землю. Павел ещё раз проверил на прочность ленты от плаща.

– Дай Бог, чтоб это помогло. Как первобытные люди, будем метать копьё на верёвке.

Павел взял конец верёвки:

– Игнат, только не торопись.

Игнат долго ждал момента и запустил своё «копьё» в ничего не подозревавшую медведицу. Она сильно зарычала и отпрыгнула в сторону. Игнат посмотрел на нож.

– Паша, смотри, кровь! Я попал! Я попал! – радостно закричал Игнат.

– Ещё рано радоваться, её одним уколом не возьмёшь.

Сверху снова раздался треск сухих веток, появилась голова медведицы.

Игнат хорошо прицелился и бросил «копьё». Медведица поднялась на задние лапы, зарычала и ушла.

– Кажись, опять в морду попал, – Игнат потрогал нож. – Ещё крепко держится.

– Прости нас, Господи, что так по-варварски издеваемся над тварью Божией, – сказал Павел и сел на короб.

– Паша! Это она над нами издевается, тварь такая. Она нас готова сожрать, а ты ещё прощения готов просить.

– Ладно, успокойся, Игнат, присядь отдохни.

– Ты лучше, Паша, дай попить чаю.

Павел достал термос и налил в чашку:

– Всё, больше чаю нету.

Игнат жадно смотрел на неполную чашку с чаем:

– Давай, Паша, пей половину.

Павел сделал два глотка и протянул Игнату.

– А чё так мало выпил?

– Я не хочу больше, – сказал Павел и протянул чашку Игнату. Игнат молча залпом выпил чай.

– Надо бы в этом месте ямку небольшую вырыть, – Павел показал рукой. – Вдруг дождь пойдёт, и ямка, может, наполнится водой. Ты-то свой термос выбросил.

– Нервы сдали, – тихо произнёс Игнат.

– В такой ситуации надо нервы беречь.

Вдруг сверху раздался рёв медведицы. Игнат с Павлом подняли головы. Медведица стояла на задних лапах на краю ямы.

– Ну какие тут нервы можно иметь! – Игнат резко встал, схватил «копьё», левой рукой взял конец верёвки и, почти не целясь, бросил «копьё» в медведицу. Попал. Медведица зарычала ещё сильнее, опустившись на передние лапы, пошла вокруг ямы.

– Ты смотри, как Божья тварь психологически давит на нас.

Игнат второй раз бросил копьё, попал медведице в бок, она взвыла громче, но продолжала медленно ходить вокруг ямы.

– Мне кажется, такой нож тысячу раз кидай – шкуру не пробьёшь, надо стараться попасть в голову, – сказал Игнат.

– Не трать силы, Игнат, отдыхай пока. Пусть себе ходит. Давай лучше ямку под воду выкопаем.

– Ну не могу я сейчас копать, когда она туда-сюда ходит, – проворчал Игнат.

Закапал дождь.

– Дождь! – крикнул Игнат, поднял голову вверх и открыл рот. Дождь резко перешёл в ливень.

– Плащ надевай! – крикнул Павел Игнату и тоже быстро надел обрезанный плащ. Открыл чашку от термоса и положил у ног.

– Нам надо успеть термос набрать. Жаль, что ты второй выкинул.

– Чего уж сейчас жалеть, – сказал Игнат и стал подставлять ладони и пить. Павел не отставал от Игната, изредка выливая полную чашку с водой в термос.

– Жаль, что не успели ямку вырыть.

– Я, кажется, лопну, – проговорил Игнат. – Теперь думаю, скорее бы дождь кончился.

– Термос тоже полный, – Павел, довольный, закрыл термос и поставил его на землю.

Через десять минут дождь начал стихать.

– Ты хлеба дай, всё равно он у тебя в коробе промок, – сказал Игнат.

Павел быстро открыл короб. Хлеб лежал в воде. Аккуратно взяв, Павел протянул его Игнату. Схватив намоченный хлеб, Игнат полностью затолкал его в рот. Чтобы не смущать Игната, Павел отвернулся. Быстро проглотив хлеб, Игнат спросил:

– А ты себе оставил?

– Нет. Хлеба у меня, то есть у нас с тобой, больше не будет.

– Паша, ты что, отдал мне весь свой хлеб?

– Игнат, я кушать не хочу, да и делить кусок на двоих не было смысла, – ответил Павел.

– Что-то я медведицы не вижу, – Игнат посмотрел вверх. – Дождя испугалась, а может, нас.

– Ладно, шутки шутками, а ночью сегодня помёрзнем. Как бы не заболеть, – тихо добавил Игнат.

– Сколько нам ещё здесь сидеть? – Игнат сел на короб. – Ты знаешь, Паша, как ещё жить хочется, никогда так жить не хотел, как сейчас.

– А ты, Игнат, себя уже в мертвецы записал? – Павел толкнул в плечо Игната. – Раньше ты был мертвец, жил только для себя. Работа, бутылка и пустой дом, и так почти каждый день.

– Ну почему пустой дом? У меня жена и дочка.

– Ты только сейчас, в этой яме, вспомнил о жене и о своей больной дочери, – сказал Павел.

Игнат склонил голову:

– Ты знаешь, Паша, у меня вроде как совесть просыпаться начала.

Игнат заплакал:

– Какой я идиот! Какой идиот! Я не знаю, как меня терпели Катя с дочкой. Я дочке ни разу даже конфет не покупал, об игрушках я вообще молчу. Я её целовал лишь после рождения, а через полтора года, когда я узнал, что моя дочь на всю жизнь будет инвалидом, хотел её сдать в какой-нибудь приют. Тогда Катя сказала: «Дочку никуда не отдам». А мне: «Иди на все четыре стороны». Начал потихонечку выпивать, а потом всё больше и больше. Я ведь знал, что, если деньги у неё закончатся, она у твоей попросит. Словом, я всегда вами пользовался. Паша! Ты прости меня, дурака. Если не простишь, обижаться не буду. Я ведь знаю, что ты из-за меня сидишь в мокрых ботинках, не хватило денег на сапоги. И хлеб свой мне отдал. Паша! Скажи, зачем я, такой друг, тебе нужен, чего ты меня жалеешь? Если помрёшь здесь оттого, что мне самогонки захотелось, это моя вина будет, мой грех! А с такими грехами умирать страшно. Если я отсюда не выберусь, Бог не простит мне. Мне сейчас нельзя умирать, ты меня слышишь, Паша?!

Игнат ещё долго плакал, долго говорил и снова плакал…

 

Среда, 2 сентября 1998 года, 4 часа утра

– Паша, я уже не могу, замёрз, как таракан. Хорошо, если медведица придёт, хоть согреться можно будет.

– Не говори глупости, Игнат, лучше молись.

– Я не могу молиться, когда зубы стучат. К тому же не знаю молитв.

– Зачем ты тогда полтора года назад ходил креститься со мной? На беседы к батюшке ходили. Зачем?

Игнат молчал.

– Может, ты со мной за компанию ходил? Но там… – Павел показал пальцем вверх, – каждый за себя будет отвечать.

Игнат продолжал молчать.

– Я как-то вижу, ты в храм идёшь. Слава Богу, думаю, молитвы мои были не напрасны. А на следующий день Наталья зашла к Кате, а та плачет: «Игнат вчера принёс домой свечи из храма, а электричества не было, сказал: “Если свет не дадут, то будем жечь свечи”. Я их обратно в храм отнесла и поставила за упокой его бабушки и дедушки, которые ходили в эту церковь. Он так разозлился, кричать стал… Слава Богу, свет дали, успокоился».

Дочь – твой крест, Игнат, который ты должен нести, а ты вместо креста носишь бутылку. От тебя уже нормальные люди отворачиваются, кроме собутыльников, которые ждут, когда ты зарплату получишь. Ты уже один раз получал от них сковородкой по голове, чуть не убили, но всё равно к ним лезешь. Вот поэтому ты ни одной молитвы и не знаешь. У тебя времени на это нет. Ты даже картошку ещё не выкопал, положился на меня: Паша с Катей выкопают, а Игнат будет кушать. Какой же ты предприимчивый, на десять шагов всегда просчитываешь вперёд. Это хорошо, что яма возвращает тебя к совести. Я, например, не жалею, что попал в эту яму: «Да будет воля Твоя». А ты всегда жил так: «Да будет воля моя». Вот поэтому ты чувствуешь себя как загнанный зверь в клетке. А я – как свободный воробышек. Если ты хочешь спастись, повторяй за мной молитвы. Если лукавый тебе будет шептать про колбасу, про жареную картошку – не слушай его. Молись хотя бы своими словами за близких тебе людей, как они молятся за тебя. Проси прощения у Бога и перечисляй все свои грехи.

Игнат посмотрел на Павла и хотел что-то сказать.

– Я знаю, что ты хочешь сказать, – перебил Игната Павел. – Благодари за всё Бога, особенно за яму. Если в миру не хотел спасаться, тогда спасайся здесь.

– А ты почему здесь? – спросил Игнат.

– А ты на меня не смотри. У меня грехов-то, может, ещё больше, чем у тебя.

– Паша, а кто нас хоронить будет?

– Игнат, ты опять забиваешь свою пустую голову не тем, чем надо. Лучше проси прощения у Бога и постарайся не думать о еде. Теперь повторяй за мной молитвы. «Отче наш…»

Во время дождей, которые шли нечасто, они старались наполнить термос. Павел очень строго следил за расходованием воды. Как-то Игнат спросил:

– Ты, Паша, что-то мало воды пьёшь, всё стараешься мне больше давать. Чем я лучше тебя? Хватит меня жалеть.

– Чего мне тебя жалеть, я дочь твою жалею, – сказал Павел. – Бог не дал нам с женой детей, и мы с Наташей любим её, как дочь.

– Прости, Паша.

 

Воскресенье, 20 сентября 1998 года, 6 часов вечера

– Паша, ты спишь? – тихо спросил Игнат.

Павел открыл глаза, но ничего не ответил.

– Пить хочу, – сказал Игнат.

Павел снова открыл глаза.

– Допивай воду, – шевеля засохшими губами, сказал Павел.

Игнат взял термос и налил остаток – чуть больше половины чашки.

– Паша, сделай хоть глоточек, – и Игнат поднёс к губам Павла чашку. Тот чуть смочил губы.

– Допивай!

– Я больше не могу, – и Павел посмотрел на Игната.

– Я прошу тебя, допивай!

Павел снова закрыл глаза…

 

Понедельник, 21 сентября 1998 года, 10 часов утра

– Да будет воля Твоя, – услышал Игнат тихий голос Павла.

Открыв глаза, Игнат посмотрел на Павла. Голова Павла упала на грудь.

– Устал, спит, наверно.

Игнат закрыл глаза и продолжил читать, еле двигая языком, молитвы. Вдруг он услышал странный шум. Игнат открыл глаза. «Неужели медведица?» – подумал он и вдруг увидел спускающуюся в яму лестницу и женщину, одетую в белое одеяние. «Мираж… галлюцинации начались», – подумал Игнат и закрыл глаза. Прочитав молитвы, Игнат снова открыл глаза. Перед ним стояла лестница.

– Чушь какая-то, – сказал Игнат и снова закрыл глаза.

 

11 часов утра

Игнат открыл тяжёлые веки и посмотрел на Павла. Павел, склонив голову к груди, сидел неподвижно. Игнат посмотрел на лестницу. «Какая красивая лестница, – подумал он, – у нас таких никто не делает на селе. Чего только не померещится в этой яме». Игнат опять закрыл глаза и сразу открыл. Лестница продолжала стоять на прежнем месте. Игнат снова закрыл глаза и тут же открыл, но ничего не изменилось – лестница продолжала стоять. Игнат взял палку и стукнул один раз по лестнице. Раздался протяжный мелодичный звук. Игнат стукнул второй, третий, четвёртый раз, пока не убедился, что это не мираж и не галлюцинации.

– Паша! Паша! – негромким голосом позвал Павла Игнат. – Лестница! Лестница!

Игнат начал одной рукой тормошить Павла. Но Павел продолжал молчать. Поднявшись с большим трудом, Игнат почувствовал сильное головокружение. Он упёрся одной рукой в стену ямы. Когда головокружение начало проходить, он подошёл к Павлу и начал обеими руками трясти его за плечи:

– Паша! Проснись! Лестница!

Игнат снова взял палку и начал стучать по лестнице:

– Паша! Ты слышишь! Проснись!

Но в ответ Игнат слышал лишь мелодичный звук лестницы.

– Ну вставай! Паша, вставай!

Но Павел молчал. Опустившись на колени, Игнат заплакал:

– Пашка! Ну почему ты молчишь?! Скажи что-нибудь! Мы спасены! Ну почему ты не хочешь со мной разговаривать? Паша! Я не могу без тебя уйти!

Когда Игнат понял, что Павел ничего не скажет, поднял голову вверх:

– Пашенька! Потерпи, я щас сбегаю, тебя обязательно спасут.

Плача, Игнат начал подниматься по лестнице. Сильно шатаясь, вышел на тропу. Со стороны озера шёл с рыбалки Михаил. Он испугался, увидев давно не бритого и грязного, в одном сапоге Игната.

Игнат хотел что-то сказать, но понял, что говорить уже не может, и начал показывать рукой в сторону ямы. Тут же упав, Игнат потерял сознание…

 

Четверг, 24 сентября 1998 года, 18 часов

Игнат открыл глаза:

– Где я?

Повернул голову налево. Рядом с его кроватью сидела Катя. Увидела, что Игнат открыл глаза, и у неё потекли слёзы. Потом улыбнулась и склонилась над Игнатом.

– Живой, – сказала она тихо. – Живой!

И погладила его по голове. Игнат хотел что-то сказать, но не мог. Он долго смотрел на свою жену. Катя улыбалась и плакала. Игнат знаками на пальцах стал показывать, что ему нужна ручка.

Катя вышла из палаты, её сразу обступили журналисты, каждый задавал свои вопросы.

– Мой муж потерял дар речи, больше я ничего добавить не могу. Если кто может, дайте мне ручку и бумагу.

Журналист в очках дал ей свой блокнот.

– Только вы его мне потом отдайте с записями, – успел он сказать уходящей обратно в палату Кате.

Взяв блокнот, Игнат написал: «В какой палате лежит Павел? Как наша дочка? Я вас всех люблю». Прочитав, Катя снова улыбнулась.

– Наташа с дочкой сидит дома, а Павла… вчера похоронили, – Катя перекрестилась. – Царствие ему Небесное.

Игнат закрыл глаза, из глаз на подушку текли слёзы.

– Мы вас неделю целую искали на болотах. Вы где были?

Игнат взял ручку и блокнот и написал: «В яме».

– В какой яме? – спросила Катя.

Игнат снова написал: «Там, где нашли Павла».

Прочитав, Катя сказала:

– Там ямы никакой не было, Павла нашли сидящим у дерева, а рядом с ним лежал нож на палке.

Игнат снова написал: «А куда девалась яма?»

Катя лишь пожала плечами.

В это время пришла медсестра делать капельницу Игнату. Катя вышла из палаты, кто-то вырвал блокнот из её рук, но ей было всё равно. «Игнат в бреду. Какая ещё яма?» Катя присела на кушетку.

– С вами всё хорошо? – спросила медсестра.

– Да, да… спасибо, – ответила Катя.

 

Пятница, 25 сентября 1998 года

На следующий день Катя приехала к Игнату с батюшкой Романом.

Батюшка попросил Катю оставить их наедине. Через час батюшка вышел весёлый и подошёл к Кате:

– Ну чего ты, моя хорошая, грустишь? Живой твой Игнат, живой!

– Батюшка, а он вам про яму что-нибудь говорил?

Батюшка посмотрел на Катю:

– Пойдём присядем в тихое местечко и поговорим.

Батюшка достал блокнот и протянул его Кате:

– Здесь всё записано. Я задавал вопросы, а он отвечал. Думаю, ты догадаешься, какие вопросы мне пришлось задать, а вот его ответы.

Катя начала читать: «Яма была больше трёх метров. Два термоса чаю и половина буханки. Этим ножом медведицу отгоняли. Не знаю. Второй сапог я сжёг, чтоб спугнуть медведицу. Там была сырая слякоть, грязь на сапоге от ямы. Мы уже не надеялись. Очень холодно. Нам оставалось только молиться. Да, видел, но я не придал сразу этому значения. Я уже плохо помню. Спаси Господи!»

Прочитав, Катя вернула блокнот батюшке:

– Мне пока нечего сказать.

– Вот и хорошо, что тебе нечего сказать. И ещё не время каждому знать. Кому надо – прозреют, кому не надо – забудут. Теперь ступай с Богом к нему, он тебя очень ждёт…

Выйдя из больницы, Игнат с женой отправились домой. Войдя в дом, он сразу направился к больной дочери. Возле её кровати сидела Наталья. Поздоровавшись с ней, Игнат подошёл ближе к дочери. Девочка долго смотрела на Игната, потом на лице её появилась радостная улыбка и девочка произнесла:

– Папа!

Игнат вдруг заплакал, осторожно взял дочку на руки и обнял её.

– Игнат! Наша доченька заговорила! – Катя подошла к Игнату и обняла их обоих. – Заговорила! Господи, слава Тебе во веки веков!

Было видно, что Игнату очень хотелось сказать какие-то ласковые слова своей дочери. Но вместо этого он только слышал нежный детский голос:

– Папа! Папа!

Да будет воля Твоя…

ЭПИЛОГ

К лету следующего года по благословению митрополита Сергия началось строительство небольшой часовни в честь Рождества Пресвятой Богородицы. На том самом месте, где находилась яма. Хотя никто не видел этой ямы, кроме Игната, не сомневались, что произошло чудо.

Строительство шло быстро. За стройкой следил Игнат, работая вместе со всеми на равных. Каждый раз, когда позволяла погода, Екатерина привозила сюда дочь на коляске. Игнат подходил к дочери, трогал за щёчку, целовал и снова продолжал работать.

После завершения строительства часовни каждый год 21 сентября шла праздничная служба. После службы Игнат с женой, дочкой и Наташей шли на кладбище к Павлу – помолиться, прибраться и попросить Господа, чтобы показывал Он им ту дорогу, по которой шёл в последний раз неприметный, без каких-то великих подвигов, неунывающий, обычный простой человек – Павел.

Через два года дочь Игната сделала первые шаги, а ещё через полгода впервые без помощи матери вошла в храм…

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска