Дело жизни

Будни заволжского села на фоне прихода

ключик-преподобного-тихона-лухского-в-1,5км

Этот рассказ – о священнике Романе Цветкове из села Колшево Ивановской области, ну и, как водится, о самом селе, его людях. Наш разговор завязался почти случайно, я всего лишь хотел задать один вопрос, но увлёкся рассказом батюшки о жизни в глубинке. Интересно получается в сегодняшней России: своё же, родное – во многом теперь уже экзотика.

Район, где находится Колшево, отделён от областного центра Волгой, потому и райцентр здесь называется Заволжск, а район – Заволжский. По прямой всего 50 км до Костромы, но это через лес. Мост через Волгу перекинули только несколько лет назад. Прежде сообщение было только паромное, район жил, можно сказать, в изоляции. Но так ли это плохо?

Село всероссийского значения

02792010

Всё, что осталось от Введенского храма с. Колшево

– Человек 200 нас в селе числится, – начинает рассказ отец Роман. – Если заглянуть в церковную историю Колшево, здесь издавна стояли три храма. Один сейчас в разрушенном состоянии, от него осталась буквально одна стеночка. Метрах в семистах от него был целый духовный комплекс, а сохранились лишь очертания церкви Введения во храм Пресвятой Богородицы. Храм огромный, 1763 года постройки. Когда я приехал сюда, говорили, что до революции здесь было подворье Ипатьевского монастыря. Как проверить? Я расспрашивал людей, писал запросы в костромские архивы, где за иной листочек просили тысячу рублей. И тут выяснилось, что директор краеведческого музея Заволжского района сама из Колшево. К ней я обратился, и, слава Богу, нам удалось подтвердить, что храмы села Колшево принадлежали подворью Ипатьевского монастыря. Земли эти были одним из его первых приобретений, а жители села, можно так сказать, были снабженцами для монастырского хозяйства.

– Не перестаю удивляться, – говорит батюшка. – Это какая должна быть духовная жизнь, чтобы аж три храма на селе построить! У людей крыши соломенные были, но храмы строили, духовное училище было.

В округе около десяти заброшенных церквей. Иной деревни уже нет, всё заросло, а храм стоит. Я около полугода собирал сведения по крупицам, накопились бумаги. Оказалось, у нас были монахи-отшельники. Неподалёку в лесу лежит здоровенный камень, на котором выдолблены по-церковнославянски слова молитв. Думаю, это могли оставить после себя старообрядцы.

Одно время жил здесь у нас монах-прорицатель Авель, это я от краеведов местных узнал.

– Тот самый монах Авель, что предсказал смерть Екатерины II через восемь месяцев и за это был заточён в Шлиссельбургскую крепость?

– Да, – подтверждает отец Роман. – Ещё Авель известен тем, что около трёх тетрадей исписал о мученической гибели Царской Семьи и грядущих переменах в России. А на допросе объяснил: «Отверстались мне небеса, и был мне голос с неба, а я записывал сказанное в тетради…» На вопрос, где было ему это откровение, он указывает: близ села Колшево, имение помещика Исакова…

Удивительный это был старец на Руси. Как только сбылось прорицание о Екатерине, выпустили его из крепости, и стал он подвизаться в Николо-Бабаевском монастыре Костромской епархии. Вскоре Авель называет дату смерти императора Павла и снова попадает в узы, на этот раз в Петропавловку. После гибели Павла Александр I навечно сослал Авеля в Соловецкий монастырь, но после сбывшегося предсказания о войне с французами в 1812 году и победе русских войск Авель был помилован, и он отправился странствовать. Посетил Афон, Святую Землю, жил в Троице-Сергиевой лавре. Приказом уже Николая I Авеля сослали в Суздальский Спасо-Евфимиев монастырь, где он и умер в 1841 году. Необычная даже для нас, православных, история.

Одна ночь во диаконах

фото-2015-104

Отец Роман во время «речного» крестного хода из г. Кинешмы в с. Воздвиженье

Батюшка продолжает рассказ:

– Сам я служу в храме-часовне в честь Смоленской иконы Божией Матери. Прежде здесь совершались лишь отпевания да крещения, но в годы гонений только он и уцелел. Ещё у нас есть ключик в честь преподобного Тихона Луховского. На нём тоже молимся.

Приход очень бедный, по воскресеньям человек 10-15 приходит. Это только по бумагам у нас 200 жителей, на самом деле куда меньше. Многие уехали в Заволжск, в Иваново, в Москву.

Священник я уже во втором поколении: отец мой, игумен Серафим, служил здесь, в Колшево, с 1997 года. С ним я и сюда приехал, мне тогда тринадцать было. А рукоположил меня сразу после армии, в 2006 году, архиепископ Иваново-Вознесенский и Кинешемский Амвросий (Щуров). Помню, как 20 февраля, на Амвросия Медиоланского, мы с отцом приехали к владыке. Священников тогда не хватало, и у архиерея была задача – рукоположить как можно больше. Но в таком деле и промахнуться недолго, поэтому к решению задачи владыка подходил ответственно. Моего отца-то он знал, но всё равно говорил со мной долго, всё расспрашивал, и взгляд у него ещё такой – насквозь тебя видит, ничего не утаишь. На всю жизнь запомнил. В назначенный день рукоположил он меня во диаконы. Спрашиваем благословения возвращаться на приход, а владыка Амвросий и говорит: «Никуда сегодня не поедете, завтра – во иереи». А у меня ведь духовного образования нет, как же так? Одну только ночь я диаконом и пробыл. Бывало, конечно, и быстрее. Амвросий Медиоланский, как мы знаем из его жития, буквально за семь дней прошёл путь от оглашенного до епископа.

С женитьбой похоже вышло. Армейскую службу я проходил в Козельске, недалеко от Оптиной пустыни. И как-то вышел по нашей дивизии приказ: тех, кто добросовестно исполняет службу, откомандировать в подмосковный посёлок Красноармейский. Там один отставной генерал организовал своё фермерское хозяйство, и нас отправили на картошку. Повезло. Мне тайно дали неделю отпуска, разрешили съездить домой, только с условием нигде не засветиться. Приехал за мной отец и в Заволжске первым делом повёз в храм, где меня познакомили с девушкой – певчей храма. К концу моей побывки мы с ней обручились, а после окончания службы венчались.

Был я сначала при отце вторым священнослужителем, а когда он стал ездить на другой приход, в соседнее село, определили меня в здешние настоятели.

Скажу о храме-часовне нашем во имя Смоленской иконы Божией Матери. На первый взгляд кажется, что церквушка небольшая, но это не совсем так: восемь граней делают её довольно просторной. Сохранилась она не иначе как чудесным образом. Дело так было. В 1930-е годы два больших храма были разрушены, а часовню приспособили под хозяйственные нужды, и вплоть до 93-го года, когда духовная жизнь в Колшево начала возрождаться, в ней был магазин: сначала государственный, потом частный. Одним из тех, кто воссоздавал приходскую жизнь в селе, был Евгений Владимирович Зюзин. И что же: Ангел Хранитель подтолкнул его спросить хозяина уже закрытого магазина, не отдаст ли он пустующее помещение под церковь. Тот и говорит: «Как вы вовремя, я завтра хотел начать пилить это здание на дрова». Так-то всё Божьим Промыслом и случилось.

После этого загорелись сельчане, стали храм облагораживать. Первым делом за крышу взялись: сначала дранкой покрыли, потом листовым железом. Ржавое оно, правда, оказалось, дырявое, но хоть что-то. В 94-м архиерей повторно храм освятил, назначил священника. Шестеро их сменилось – друг за другом. Понятно, что в сельской неустроенности городским священникам было нелегко: нужно и печку топить, и снег расчищать, и дрова колоть. Ну и храм ремонтировать, конечно. Некоторые городские батюшки привыкли благословлять, а как выполнять – так пусть другие, но только в глубинке это не проходит. Отец же мой родом из деревни, поэтому его сюда и благословили. А со мной была вот какая сложность. Я же здесь школу закончил, все меня знают, а тут явился в новом таком обличье – пастырь. Не знал, как меня примут. Долго не решался пойти к директору школы, она ведь у нас строгая – ух и сердился я на неё в школе! Но деваться-то некуда, я же слово Божие несу, как тут без окормления школьников. Решился, пришёл в школу. Как же тепло меня там приняли! Оказалось, давно ждали.

«Эй, поп!»

Центр_фото

Занятие в духовно-просветительском центре

Отец Роман рассказывает о духовном окормлении интерната для трудных школьников:

– Сейчас это стало особенно важно. При нашей школе есть интернат для трудных ребят из Заволжска: социальных сирот, родители которых запустили воспитание детей. На выходные их везут домой, а в будние дни ребята учатся у нас в Колшево. Оно и к лучшему – дети под присмотром воспитателей, на природе, никаких соблазнов. Решились у нас на это, чтобы школу не закрыли. Своих, колшевских, учеников осталось всего пятнадцать. На базе школьного интерната с благословения епископа Кинешемского и Палехского Иллариона мы открыли духовно-просветительский центр, назвав его «Истоки». Мне и учителям поначалу было сложно начать работу: мы же не знали, как всё по уму делать. Около года ездили по епархии, смотрели, как отцы работают с такой сложной молодёжью, набирались знаний. Теперь нашему центру уже два года, кое-чему сами научились и детей научили. В помощь нам из епархиального духовно-просветительского центра приезжает Елена Александровна Потехина. Она сама пишет стихи и басни. С нею наши трудные дети действительно становятся детьми, нам-то не всегда удаётся этого добиться, а у неё получается.

Что-то нам удаётся, что-то – нет. Иной раз трудно бывает понять, где успех, а где поражение. Вот пример. Недавно исповедовал мальчика перед отправкой его в колонию. К сожалению, на три года попал он за решётку, а судьба у него тяжёлая: мама вела разгульный образ жизни, ему самому приходилось нянчиться с малолетней сестрой и не успевал учиться, приворовывал, чтобы выжить. Дошло до того, что совершил с компанией серьёзное преступление. Хорошо хоть, дали парню доучиться девять классов. Исповедовался он добросовестно, долго мы с ним беседовали. А поначалу ведь он со своими приятелями просто не воспринимал меня. Хихикали, а порой и агрессию проявляли. «Эй, поп!» – кричат, бывало. Входить к ним в класс было всё равно что в клетку к тиграм. В прошлом году отслужил я ночную Рождественскую службу, выхожу к своей машине, а она поперёк дороги стоит. Пацаны развернули, а сами стоят неподалёку, смотрят, что делать буду. Я спокойно осмотрел машину, не повреждена ли, но всё было в порядке. А наутро пошёл в школу поздравлять всех с праздником и дарить подарки, собранные приходом. Хулиганов, конечно, узнал, но виду не подал. Как и всех, поздравил и дал подарки.

Ближе к окончанию учебного года они всё-таки стали исправляться – это было заметно. Сильно повлияло то, что мы их возили по окрестным святыням. Например, в посёлке Тимирязево монастырь Тихона Луховского навестили. Отец наместник специально для ребят вывел лошадь с жеребёнком. Смотрю, хулиганы мои кормят жеребёнка, а глаза-то у самих детские, радость в них неподдельная! Ещё ездили мы как-то к иеромонаху Мелитону в село Долматовское, общались с инвалидами. Там был такой Дионисий, лет двадцати, слепой с рождения. Так он взял баян и стал играть. Все, конечно, были потрясены: слепой, а как играет! Отец Мелитон и говорит ребятам: «А вот вам так слабо!» Видно было, как задумались парни. Они здоровы, а ничем хорошим не интересуются, лишь бы посмеяться да свистнуть что плохо лежит. Не знаю, что надумали, но стали спокойнее. Воспитываем и трудом: ребятишки дрова заготавливают, по храму помогают. Такая духовная работа очень плодотворно сказалась: через год после начала работы посерьёзней стали, со мной начали уважительно разговаривать, повысили из «эй, поп» до «отца Романа». Трое теперь в армии. Один, как я уже сказал, за решёткой, но, даст Бог, и дальше выправляться будет.

Выживание или жизнь?

крестный-ход-на-ключик-в-день-преподобного-тихона-лухского

Крестный ход на ключик в день преподобного Тихона Лухского. Смоленская церковь – на заднем плане

Батюшка рассказывает, каково живётся в русской глуши:

– Честно, сейчас я просто не представляю себя городским жителем. Раз в неделю я выезжаю на своей «семёрке» в Кинешму закупать продукты для семьи, для соседей, для прихожан. Еду с одной мыслью: поскорей бы сделать дела в городе – и назад. Только вот с деньгами в нашем селе совсем туго. Живём за счёт того, что на своей земле трудимся: у нашей семьи картошка своя, гусей держим – доход-то какой-никакой нужен. Церковных отчислений мы не платим – что с такого прихода взять: треб, которые приносят копеечку, немного. Вот и выкручиваемся как можем. Один батюшка предложил мне взяться за изготовление свечей из вощины. Попробовали – получилось. Сейчас в месяц мы выпускаем около пяти тысяч штук, но реализовывать их очень проблематично. Во-первых, это надо ездить в те же Иваново, Москву. На православные ярмарки ездить – это же постоянный помощник нужен, у меня таких нет.

Есть у нас источник дохода, один московский храм, куда я отправляю наши свечки партиями, но процесс очень медленно идёт. Пришлют оттуда в месяц тысяч двадцать, но этого, чтобы прокормиться и мне, и работникам, мало. Во-вторых, Святейший благословил покупать свечи софринского производства, поэтому найти того, кто будет покупать наши свечи, нелегко.

С этими свечами случай был. Нам всегда помогает одна женщина, и я ей как-то в качестве благодарности оставил несколько десятков свечей. Через неё в Москве узнал о нас один мужчина, заинтересовался. Приехал с дочерью, стали они фильм снимать, как делаются свечи из вощины. Всё до мелочей засняли, вопросы задавали. Я в простоте душевной всё им и рассказал, успел только сказать, чтобы перед запуском фильма они у владыки нашего благословения испросили. Уехали они, пообещав помочь в реализации. Не тут-то было! Месяц проходит, другой – ни ответа ни привета. Спустя какое-то время я набрал в Интернете «свечи из вощины», попалось видео – то самое, что они о нас снимали. А под видео был указан их электронный адрес для желающих приобрести свечи, хотя обещали дать мои координаты. То есть меня попросту обманули. Никого не обвиняю, но тогда я воспринял это очень болезненно: у меня люди при храме трудятся, у которых никакого дохода больше нет, часовенку на ключике строить надо, своим детям что-то прикупать.

Недавно передали нам здание госпиталя, который построил в Колшево помещик Исаков. Госпиталь с самого начала был достопримечательностью села. Спустя какое-то время он стал земской больницей. В начале XX века её облагородили – в 1910 году построили одноэтажный кирпичный комплекс: стационар, инфекционное отделение, кухню. Последним учреждением, что размещалось там, был дом престарелых. Закрыли его совсем недавно, бабушек и дедушек расселили по окрестным социальным учреждениям, а персонал, 12 человек, остался совершенно без работы.

Содержание здания легло на нас тяжёлым грузом. Хотя если мы хотим развиваться, думать о будущем, то передача нам госпиталя была необходима. С октября влезли в долги, но сделали котельную. Всё удивляюсь, как мне удалось купить пиролизные котлы для неё. Купили в Костроме, но очень долго не получалось привезти их в Колшево: дорога как бы есть, но на участке в 6-7 километров – бездорожье полное. С нашим местным жителем, прицеп у него, дождались сухой погоды, поехали за котлами. А они тяжёлые, больше полтонны каждый. Кое-как привезли, кое-как затащили в подвал: помощник мой тащит, я толкаю. Устанавливать и налаживать эту непростую технику нам помог учитель труда из нашей школы. С помощью Божией всё получилось. Зачем котлы? Центральное отопление нам оказалось не по карману – 80 тысяч в месяц, нам их просто неоткуда взять. Пока думаем, как применить здание. Планирую сделать что-то типа паломнического центра, в котором людей, посетивших нашу глубинку, будем знакомить с историей Колшево.

Как-то благочинный мне говорит: «Ну что ты в глухомани своей живёшь, перебирайся в город, там послужи». А я и не знаю, что ему сказать. Держит меня здесь что-то, и всё. История богатая, природа прекрасная, да и людей ведь сельских просвещать надо. Если все священники в города уедут, не будет ли это предательством нашей деревенской России?

***

Читатели, желающие помочь Колшевскому приходу, могут связаться с отцом Романом по телефону 8 920 363 29 38


 ← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска

1 комментарий

  1. .:

    Бог в помощь!

Добавить комментарий