Семья Можеговых и о. Иннокентий (Бенца)

5 сентября в селе Ношуль Республики Коми состоялось освящение архиерейским чином старинной Стефановской церкви, восстановленной семьёй Можеговых. Родные братья – Сергей, Василий и Александр – возродили в первозданном виде храм, которому более 200 лет.

С одним из них, Александром Ивановичем Можеговым, встретился наш корреспондент.

Богатая родословная

– Александр Иванович, почему именно этот храм вы стали восстанавливать? Ваши предки из Ношуля?

– У нас родословная богатая. На данный момент мне удалось проследить восемнадцать поколений и найти более 1100 человек своих родственников. И все они, по маминой и по папиной линии, из тех краёв. Многие из близлежащих деревень, но все похоронены на кладбище, которое раньше было около Стефановской церкви. Церковь была кладбищенской, там хоронили на протяжении более четырёх веков, до 1940 года, не только из Ношуля, но и из всех окрестных деревень, приписанных к этой церкви. Ещё моя бабушка ходила на это кладбище с моими старшими братьями на поминки к родным – меня, маленького, с собой не брали. А братья помнят, как бабушка поминала наших родственников. Сейчас от кладбища практически ничего не осталось. Только небольшие холмики, даже крестов нет.

– Вы проследили свой род на несколько веков назад? Как вам это удалось?

– По образованию я историк. Окончил Сыктывкарский государственный университет. К сожалению, а может, и к счастью для меня и для детей, я никогда не работал по своей профессии, школьным учителем. Как оказалось, это не моё. Но я написал книгу «Ношуль. История села», основанную на документальных источниках и рассказах очевидцев. Она была издана в 2006 году. Много пришлось поработать в Республиканском архиве в Сыктывкаре, в архивах Вологды и Петербурга, заказывал необходимые материалы и из Москвы. Попутно, работая над этой книгой, интересовался и историей своего рода.

– И что вы о нём узнали?

– Все мои предки из крестьян. Можеговы – типичная коми фамилия. К сожалению, переписи населения, так называемые ревизии, которые проводились до середины XIX века, содержат достаточно скупые сведения: глава семьи, жена, дети, а профессия у всех практически одна и та же – хлебопашец. К концу XIX – началу XX века можно найти более подробные данные. Так, о своём прадеде по маминой линии, Михаиле Афанасьевиче Вахнине, я узнал, что он был содержателем почтовой станции в деревне Ловля. Это 28 километров южнее Ношуля. Он имел относительно неплохой доход. Правда, после революции его раскулачили. Отобрали дом, лошадей, самого обложили непомерным налогом, который он не смог заплатить, из-за чего посадили в тюрьму. В тюрьме он и пропал.

Так строились барки в Ношуле

А по папиной линии прадед был крестьянином и судостроителем. Я нашёл даже данные в архиве, когда он служил в армии в 1881 году. У него там записано: «Профессия хлебопашец, плотник и конопатчик на судостроении». Он был не просто плотником, а бригадиром. Жили они в десяти километрах от Ношуля, в деревне Лихачёвской. Ношуль в конце XIX века славился своей пристанью. Туда зимой привозили по Лузе огромное количество товара, в основном из Вятки. В самом Ношуле строили барки, до пятидесяти штук за зиму. Барки – это такие маленькие суда, длиной до 30 метров. И вот по весне, в половодье, товары грузили на эти барки и отправляли до Архангельска. Там перегружали товар на корабли, а на них далее, уже морем, везли в Западную Европу. А эти барки в Архангельске разбирали на дрова и сжигали.

Ношуль был тогда центром волости, а вместе с прилегающими деревнями в нём насчитывалось до двух с половиной тысяч жителей – для Севера довольно большое село. Но весной население увеличивалось в разы, потому что сюда на сезонные работы собиралось до пяти тысяч пришлых людей, которым за короткий промежуток времени нужно было барки спустить на воду, загрузить и отправить в плавание. Если не успевали, то весь зимний труд мог пропасть даром. Чтобы люди хорошо работали, им платили большие деньги. Купцы иногда за срочную работу расплачивались с бригадиром золотом. Семейная легенда, дошедшая до нас от моего деда, гласит, что, когда прабабушка послала моего деда, тогда мальчика, за прадедушкой в Ношуль в дом купца Лазарева, чтобы позвать его домой, тот нашёл отца спящим на втором этаже купеческого дома, а на груди у него был мешочек с золотом.

– Ношуль – это же старинное село? Что известно о сельском приходе и храме?

– Первое письменное упоминание о храме в Ношуле относится к 1645 году: «Луцкие Пермцы, Ношульский приход. В Ношульском приходе погост, а на погосте церковь Стефана Великопермского чудотворца деревянная клецки». К началу XVII века к Стефановскому приходу было приписано сорок деревень. Из-за голода и неурожаев люди уходили в другие земли, деревни вымирали, но потом отстраивались заново, население вновь увеличивалось.

Первое упоминание о пристани в Ношуле относится к началу XVII века. И на протяжении трёх веков, пока пристань работала и процветала, Ношуль был крупным торговым перевалочным пунктом, где была своя таможня, свои купцы. Могу предположить, что каменную церковь решили строить из-за ветхости деревянной. Или, возможно, после пожара. Почему вдруг новый каменный храм освятили не в честь Стефана Великопермского, как было раньше, а в честь первомученика архидьякона Стефана, тоже неизвестно. Каменный храм был закрыт в декабре 1935 года. Последний священник, отец Феодосий Орнатский, в 37-м году был арестован за то, что после закрытия церкви совершал обряды в домах прихожан, и вскоре расстрелян.

Сомнения и возможности

Так выглядела Ношульская Стефановская церковь в 1935 году

– Как у вас возникла мысль восстановить храм?

– Ещё когда мы жили в Ношуле и школьниками частенько бегали около церкви, хотелось, чтобы храм был восстановлен в первозданном виде, чтобы радовал всех своей красотой. От своих бабушек и дедушек мы слышали, каким он был красивым, как на праздники приходило очень много людей со всей округи. Церковь считалась наиболее почитаемой и имеющей большую силу среди соседних храмов, так что даже жители из Объячево и Лоймы, где были свои храмы, приходили на богослужения к нам.

В 90-е годы в селе была образована церковная община, поднимался вопрос о ремонте храма, но тогда его хотели восстановить не полностью, а только какую-то часть – для проведения богослужений. Всё-таки храм очень большой, внутренняя площадь около 500 квадратных метров, требовал больших вложений, которые сельская община потянуть не могла.

Тогда решили, что проще будет построить небольшую деревянную церковь. В то время в Спаспорубе служил отец Иннокентий (Бенца), который был благочинным всего Прилузского округа, окормляя несколько приходов. Он и построил в нашем селе деревянную Успенскую церковь. Надо сказать, что батюшка – настоящий подвижник, очень много церквей построил не только в Коми, но и за пределами нашей епархии. А вот чтобы восстановить Стефановский храм в его историческом виде, нужно было не только желание, но и определённые финансовые возможности.

В 90-е годы, конечно, мало кто такие возможности имел, а те, кто имел, не горели желанием. Даже когда уже мы начали восстанавливать храм, многие не понимали, зачем мы это делаем. Строительство храма стало делом всей нашей семьи. Когда только появились первые мысли о его восстановлении в том самом виде, в каком он был раньше, эта идея была поддержана обоими моими братьями и родителями. Без них восстановить храм было просто невозможно.

– С чего всё началось?

– С того, что в 2009 году я встретил своего старого знакомого, проектировщика Виктора Фёдоровича Павлова, и предложил ему сделать проект реконструкции нашего храма. Согласился, но около года у него работа не двигалась. Как-то он отправился в поездку по храмам Золотого кольца, и, видимо, эта поездка его вдохновила – что-то на него снизошло Свыше. Буквально через два месяца принёс мне готовый проект. Вскоре после этого мне звонит Наталья Николаевна Жук, глава администрации села, и говорит: «Здесь отец Иннокентий привёз какой-то материал, хочет обустроить храм». Она была в курсе моих планов о восстановлении церкви, поэтому и позвонила. Я попросил её организовать нам встречу. При разговоре батюшка достаточно недоверчиво смотрел на меня, на наш проект. Прекрасно понимал, что восстановление храма в его историческом виде требует больших капиталовложений. Опасался, что мы просто не сможем всё это осилить. Сам он хотел лишь обустроить храм для богослужений.

В принципе, от прежнего храма к 2010 году мало чего осталось. В 30-х годах его закрыли, купола и колокольню снесли. Потом полностью разобрали алтарь. В 50-е годы над голыми стенами сделали крышу и устроили склад ОРСа. Внутри даже построили рельсы, чтобы легче было ввозить грузы.

Отец Иннокентий очень помог нам с организацией, а его брат Роман Иванович оказал финансовую помощь. Отец Иннокентий – незаурядной энергии человек, жители его очень уважали. К кому бы он ни пришёл, чего бы ни попросил для храма – ему помогали. Жаль, что батюшка уехал на Украину.

Построить правильно

Стефановский храм сегодня

И вот летом 2010 года разобрали старую крышу и пристройку, зимой начали возить специальный кирпич, около 140 тысяч штук, из города Чайковского Пермского края; так издалека, потому что он должен быть полнотелым, одинарным, который и раньше использовался в храмостроительстве.

Кладкой в основном занимались профессиональные строители с Украины. Отец Иннокентий пригласил своих земляков. Все глубоко верующие люди. По воскресеньям и в праздничные дни они не работали, ходили на службы. Но зато в остальное время трудились не покладая рук – с утра и до позднего вечера, очень быстро и слаженно. Гастарбайтеров-мусульман из Средней Азии мы специально не приглашали, хотя такая возможность была, и это было бы дешевле. Но ведь мы же строим православный храм! За первое лето возвели алтарь, нарастили стены, начали строить колокольню. На следующий год колокольню закончили, а ещё через год были подняты купола, установлены колокола. И затем приступили к внутреннему обустройству.

– Чувствовалась помощь Божия при строительстве?

– Я понимаю, что без Божьей помощи никак храм не построишь. Случались какие-то события, которые помогали нам, но какие-то и тормозили.

Взять, например, подъём куполов. Мы заказали купола в Волгодонске из нитрида титана, это сплав под золото. Должны были установить в сентябре 2012 года. Но на заводе что-то не сложилось, и в итоге их привезли только к концу ноября в разобранном виде. Это семь большегрузных машин, 15 тонн металлопродукции и большое количество прочих деталей и комплектующих. Все детали разгрузили на территории храма. Она ещё была не огорожена, и сторожей не было – всё это богатство осталось лежать там до весны. Поднимать купола зимой было невозможно. Учитывая наши непростые времена, когда трубу вынесешь на улицу – её тут же сопрут на металлолом, я боялся, что и у нас за зиму что-нибудь может пропасть.

Весной приехала бригада из Волгодонска, стали всё это собирать, я переживал, что вдруг какой-нибудь детальки мы не досчитаемся и тогда работа встанет. А это значит, что бригада приехала зря и мы понесём большие убытки. Всё отложится ещё на какое-то неопределённое время. Представляете шатёр, вес которого 10 тонн. Его и собрать-то непросто. Но оказалось, что за зиму ничего не пропало. Я так понимаю, что жители Ношуля с момента, как в селе появилась община, стали уже богобоязненными.

Для поднятия главного купола мы заказали кран в Кирове грузоподъёмностью 40 тонн. Подрядчики обещали, что он всё поднимет. Но оказалось, 10-тонную конструкцию кран на такую большую высоту не может поднять. Работа встала. На следующий день я позвонил в Киров, и совершенно случайно обнаружилось, что есть кран грузоподъёмностью 50 тонн. Через два дня его пригнали в Ношуль, и мы благополучно подняли шатёр.

– Все были поражены красивым колокольным звоном на освящении храма…

– Десять колоколов отлиты в Воронеже на заводе Анисимова, самый большой – 1260 килограммов, а общая масса – около двух с половиной тонн. Настраивал их пономарь из Храма Христа Спасителя в Москве Константин Мишуровский. Он же звонил во время освящения, когда все собравшиеся крестным ходом обходили вокруг храма. Это профессионал своего дела, да и колокола с очень хорошим звоном. В былые времена звонница Стефановского храма была богатой, звон разносился на десятки километров.

Надо ещё сказать, что в завершающей стадии нам помог Благотворительный фонд по восстановлению храмов в Республике Коми, который возглавляет Вячеслав Владимирович Шабанов.

Люди и стены

Прихожане на освящении храма

– Расскажите про своих родителей.

– Они всю жизнь проработали в Ношуле. Мама, Мария Егоровна, была учительницей математики в Ношульской средней школе, сейчас ей 81 год. А папа, Иван Васильевич, ему 83 года, – мастером в лесном хозяйстве. Уважаемые люди на селе. Когда они занемогли, мы их перевезли к себе в Сыктывкар – всё-таки возраст. Дай им Бог здоровья. Оба верующие, дома у нас всегда были иконки. Они тоже очень сильно хотели, чтобы в Ношуле был восстановлен храм и для самих сельчан, и для наших родственников, которых там немало. Кстати, многими работами занимался наш двоюродный брат Александр Николаевич Ерилов.

– Ваша семья сейчас регулярно ходит в храм?

– Конечно, такой традиции, чтобы вместе с родителями с детства ходить в церковь, у нас не было. Да и церкви тогда не было. Но все мы люди крещёные, верующие. Правда, о регулярности посещения храма в наше время говорить не приходится: много бываем в разъездах. Но вот я, например, если по каким-то причинам несколько недель не могу попасть на службу, начинаю чувствовать себя плохо. Меня уже тянет в церковь. И после литургии я получаю какое-то облегчение, очищение, прилив сил.

– Почему, когда храм восстанавливался, об этом не было никакой информации в СМИ?

– Мы старались особо не афишировать строительство храма. Всегда есть опасность, что задуманное не будет осуществлено. Это не суеверия, а вполне объективная ситуация: начали, а завершить бы средств не хватило. И что, потом бы объяснять людям: «Извините, мы не смогли»? Сейчас, когда храм уже построен и освящён, в нём идут службы, люди приходят, молятся, можно сказать: слава Богу, всё получилось. Дай Бог, чтобы было побольше прихожан, чтобы люди приобщались к православной вере, чтоб село возрождалось. Всегда храмы строили всем миром. Крестьяне жертвовали последние сбережения. Всё самое лучшее – для Бога, а Господь без помощи никогда не оставит.

* * *

Александр попросил выразить благодарность за помощь в строительстве Нине Дмитриевне Шаровой, Тамаре Леонидовне Елдиной, Андрею Владимировичу Шулепову, Владимиру Валентиновичу Попову, Андрею Валентиновичу Бельтюкову, Карену Гениковичу Мурадяну и, конечно, настоятелю о. Сергию Сверчкову и благочинному о. Георгию Бенца.

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление номера