Беспамятство

5Доводилось ли вам быть могильщиком? Самым обычным гробокопателем, на провинциальном полузаброшенном погосте. Этот вопрос я обращаю, конечно, к мужской части наших читателей. Дело ведь обычное для мужика в деревне, да и в уездных городках по сей день ещё родственники сами копают могилы. Так вот, если да, то, быть может, вы поймёте те чувства, которые я испытал…

Лет двадцать назад нас с другом и коллегой Михаилом Сизовым попросили помочь похоронить одного человека. Родственников у него не было, не нажил он и друзей, зато собутыльники были в изобилии – благодаря им его земной путь закончился плачевно: несчастный сгорел в бане. В те годы жили мы чрезвычайно скудно, какие уж там похороны-венки-памятники, денег едва хватило на гроб. Нанять копальщиков и официально оформить могилу тоже было не на что, так что выбрали место контрабандой на окраине кладбища, возле какого-то просёлка. Стояла бесснежная зима с ядрёными морозами, земля промёрзла на метр, наверно. Катафалк сгрузил гроб на землю и укатил, а мы взялись за лом и заступ – долбить могилу. Как на грех постоянно попадались куски арматуры и бетона, проволоки, битое стекло… Когда мы присаживались на стоящий рядом заколоченный гроб передохнуть (больше присесть было не на что), пар, несмотря на стужу, валил от нас, как от битюгов, и наши китайские пуховики покрывались инеем. Михаил знал правило: копать нужно дотоле, пока могила не скроет тебя, сидящего в ней, с макушкой, – и мы старались. И успели-таки установить крест до того, как стылый розовый закат совсем угас и вызвездило.

Там, на кладбище, во время этих перекуров, я всё думал об этом незнакомом бедолаге: беспутная беспокойная жизнь, смерть посреди морозов, неогороженный холмик среди строительного мусора… Но более всего тошно мне было от мысли, что и это ещё не всё, что и тут не будет ему покоя: станут расширять дорогу, или кювет копать, или просто решат, что могила не на месте, – и гроб выкопают, куда-то повезут и вытряхнут кости в яму… Летом я даже отправился искать эту могилу, но не нашёл: может, её уже своротили, а может, просто не запомнил место…

Прежде мне доводилось гулять по благоустроенным и не очень питерским некрополям, но только в тот морозный день я понял, что такое отчаянный кладбищенский неуют. Что погост – это вовсе не интеллигентский «парк воспоминаний», а нечто гораздо большее… это мир, в котором безраздельно царствует Покой. По крайней мере, так должно быть. Неслучайно ведь умерших на Руси называли всегда покойниками. Тогда же сообразил я, зачем на могилах в провинции ставят ограды чуть не в человеческий рост, – чтоб отгородить «своих» от дикой неухоженности вокруг, хотя бы таким вот образом защитив их покой. Ведь покой и порядок – понятия сродственные.

Вспоминая всё это, следил я за дискуссией, которая развернулась этой весной вокруг законопроекта «О похоронном деле в РФ». Кстати, знаете ли вы, что до середины мая он находится в процессе «всенародного обсуждения»? Готовит закон Министерство строительства и жилищно-коммунального хозяйства, и это вполне характеризует сугубо утилитарное отношение властей к проблеме.

Зачем нужно менять закон, принятый всего 20 лет назад? Среди положительных моментов нового проекта можно назвать утверждение статуса семейных захоронений и также создание единого российского реестра. Но это можно было внести и поправками. Главное, для чего принимается новый закон, – принципиально изменить подход к погребению, перейдя на «европейскую» систему. Всех нас уравняет косая – таково исконное отношение русских к смерти. Умер человек – и с этого момента неважно, был ли он богат или беден. Остаётся только память о его делах, добрая либо худая. И судить-то бы не нам, ибо часто грехи человеческие на виду, а добрые его дела сокрыты от глаз, – пусть судит Бог, когда ангелы вострубят.

Понятно, что Минстрою, пусть и возглавляет его сын известного священника Александра Меня, не до лирики: хоронить в мегаполисах негде, похоронный бизнес в упадке. Вот и предлагается нам вместо «вечного покоя», о котором поёт Церковь, временная аренда мест на кладбищах. По законопроекту раз в пять лет чиновники создают некую «комиссию», которая будет прочёсывать кладбище в поисках «брошенных» могил. Нет обелиска на могиле – вот уже и брошенная. Нет документов на могилу – тоже. Этак можно снести 2/3 всех старых могил! А дальше – прах человека выкапывается, останки сжигаются и помещаются в «могилу невостребованных прахов». А освободившееся место на кладбище продаётся. То-то бизнес закрутится!

То есть принцип «у гроба карманов нет» – отменяется! Кто сумел разбогатеть, неважно каким способом, тот и после смерти получает преимущества. По крайней мере, его кости никто не тронет. Прах же финансово неудачливого гражданина или же просто человека одинокого, о чьей могиле некому позаботиться, будет выброшен. Чудный опыт! От него и недалеко до внедрения ещё одной европейской новации в похоронном деле – использования «биоматериала» покойников в качестве удобрений. Фиговым листком на фоне этих новаций выглядят в том же законопроекте слова о «сохранении историко-культурных традиций, гражданской и религиозной культуры погребения».

Увы, едва слышен в этом вопросе голос нашей Церкви, разве что высказался ОВЦС в очередной раз о неприемлемости кремирования, но и то очень осторожно – дескать, это дело личное и относится только к православным. И ни слова о том, что выбрасывание усопших из могил противоречит самим устоям нашего общества.

…Даже в канун юбилея Победы я то и дело читаю в СМИ вести об осквернении могил. 14 апреля под Симферополем неизвестные разрыли братское захоронение, в поисках ценностей повыбрасывали кости. 17 апреля 2015 в Крымске вынесен приговор двум молодым людям: осквернив братскую могилу, они сложили из траурных венков вокруг Вечного огня свастику и подожгли… Знакомьтесь: это взросло новое поколение – не русские, не советские, манкурты, не имеющие представления не только о вечной душе, но и простейшего страха перед смертью: что там, за чертой? да просто пустота… Но ещё печальнее, что это поколение, наученное лишь утилитарным ценностям, поклонению чистогану, ныне пробралось во власть и в качестве чиновников протаскивает такие вот тихие революции. Ещё долго они не уйдут, и если мы, православные, да и все, кому дороги национальные традиции, расслабимся, утратим бдительность – наши внуки будут жить в стране, которая Россией останется только по названию.

У всех народов во все времена существовало табу на то, чтобы тревожить прах: это считалось величайшим грехом и сурово каралось. Уважительное отношение к местам захоронений основывалось не только на традициях, но и на ощущении живой связи с ушедшими в мир иной – у Бога все живы! Мы молимся о них – они получают помощь. Но и усопшие помогают нам. Есть у Высоцкого в знаменитой песне «Он не вернулся из боя» замечательные слова: «Наши мёртвые нас не оставят в беде, наши павшие – как часовые…». Это пустые слова только для тех, кто не понимает, сколь важна для живых связь с умершими.

Строя монументы погибшим воинам, мы постепенно утрачивали понимание того, что они лишь образ нашего воспоминания об умерших, а ценна не только память, но и сами захоронения – эти места нашей силы. Пусть даже «бесхозные», кости могут вопиять к Небу.


Оглавление выпуска     Следующая публикация →

Добавить комментарий