Рубрика: Память

КРАСНАЯ ДОРОГА

8 февраля Церковь помянула всех усопших, пострадавших в годину гонений за веру Христову ВЫСТРЕЛЫ В ЛЕСУ «– Давайте я очки надену, посмотрю (встаёт, поворачивается к серванту), плохо вижу, плохо вижу. – Здесь указаны чёрным деревни существующие, а красным – те, которые утрачены. Вот и ваша деревня тоже здесь… Вернее, где Токсово. Вот, вот, все ваши деревни (финские названия), гора Киурумяки. А вот Койранкангас. – Ага, да. Эта дорога… – А дорога вот красным. – Это красная, да? Это мимо (финское название) туда, да? Поворачивает… Ну, правильно, правильно. Нет, такой я не видел, конечно, карты. Я как-то нашёл военные карты, но это давно было, довоенное ещё время…» Это выдержка из стенограммы 1998 года. Краевед расспрашивает местного жителя Х. М. Ахокаса о тайных расстрелах на Ржевском полигоне под Ленинградом. Сколько было таких расспросов. И до сих пор неведомо, кого тайно привозили по этой «красной» дороге и чьи братские могилы здесь остались. Рассказывает Алексей Викторович Крюков, петербургский краевед, который ещё в советское время, на рубеже 1980–1990-х годов, начал своё расследование: – Ржевский артиллерийский полигон находится рядом с Петербургом, всего в 15 километрах от его северо-восточной окраины – Ржевки. А в пяти километрах от Токсово на красивой высокой горе была некогда (до лета 1940

СЫНОВЬЯ МАРИИ

К семидесятилетию со дня восстания советских военнопленных в Маутхаузене В ОЖИДАНИИ ОТВЕТА Её звали Мария Лангталер. Она жила в центре Третьего Рейха. Четверо её сыновей один за другим ушли на войну, и Мария страшно боялась потерять их. Поэтому она поклялась каждый день ходить в церковь и молиться за возвращение своих детей. Но молиться можно не только словами. Однажды, на исходе зимы 1945-го, в её дом постучали. Истощённый до последней крайности человек на плохом немецком представился переводчиком и попросил поесть. В это время по всей округе шла страшная охота за тремя сотнями советских военнопленных, бежавших из лагеря Маутхаузен. Страшная, потому что все пойманные уничтожались, часто местными жителями – они получили на это разрешение. Жена одного фермера услышала вечером шорох в хлеву для коз. Она привела мужа, который вытащил пленного из укрытия и ударил ножом в шею. Когда из раны хлынула кровь, жена фермера прыгнула к умирающему и дала ему пощёчину. Она не могла упустить этого шанса – стать участницей безнаказанного убийства. В документах СС эта история получила название Muhlviertler Hasenjagd – «Мюльфиртельская охота на зайцев». Мария Лангталер знала, кто стоит перед ней. И человек знал, что она это знает. Но ему нечего было терять. Уходя, он, наверное, предупредил друга, прячущегося неподалёку:

Мирно и светло

Нина Морозова 19 января исполнилось 15 лет памяти иеромонаха Алексия (Тетерина), бывшего наместника Артемие-Веркольского монастыря. Он прожил всего полвека. Много это или мало? Одни постигают истину десятилетиями, а кто-то интенсивно живёт несколькими годами. Егор Павлович (мирское его имя) по нынешним меркам был успешен, работал проректором института и руководил небольшой фирмой. Но вдруг в 47 лет всё оставил и стал монахом. Это решение стало неожиданным для всех. Но оно зрело годами. В 1994 году верующим передали Троице-Стефано-Ульяновский монастырь. Среди добровольных помощников, трудившихся на его восстановлении, были слушатели православных катехизаторских курсов, в том числе и Егор Павлович. Он рассказывал: «Бог мне открыл православие. Я понял, что счастлив тем, что я русский человек, родился в православной стране, но я несчастен тем, что не знаю своей родной веры, не знаю своих корней. А когда начал изучать нашу христианскую православную веру, понял, что сильнее её нет ничего на земле, ничего лучше не придумали люди. Чем бы я ни занимался, душа болела. В миру я имел полное материальное обеспечение. Знаю, что православному человеку жить в нашем мире трудно – не хватает сил, нужна община, нужна поддержка друг друга…» И он принял здесь постриг в малую схиму с именем Алексий, в честь преподобного Алексия, человека Божия. Через

НАША НЕВЕЛЬСКАЯ ДИВИЗИЯ

В нынешнем году Великой Победы  мы открываем рубрику, посвящённую этому значимому юбилею ПОИСКОВИКИ-ХРАМОСТРОИТЕЛИ На самой подробной карте деревня Габово, что на границе с Пермским краем, – маленькая точка на зелёном поле. Крохотный человеческий островок посреди таёжного моря. Но здесь ожидают, что именно к ним в дни празднования Победы приедет правящий архиерей, будет большой десант журналистов и других гостей. А почему же нет? Вся наша земля, каждый её уголок пережили ту войну. Из этой таёжной деревеньки на фронт ушли 24 человека, и только семеро вернулись обратно. В прошлом году здесь появилась часовня-памятник участникам Великой Отечественной войны, вот её на праздник и предстоит освятить. Пока в неё ещё не проведено электричество, но здесь уже можно молиться и поминать воинов. Строилась часовня руками ребят из сыктывкарского поискового отряда «Наследие», которые не только ищут и хоронят с почестями погибших солдат, но и помогают церковным общинам. Участвовали они в восстановлении Троицкого Ульяновского и Николо-Косинского монастырей, храмов Воскресения Христова в селе Усть-Кулом и Живоначальной Троицы в селе Ёртом, клали фундамент под Димитриевскую церковь в селе Помоздино. Руководитель отряда Сергей Таскаев рассказывает (наша беседа состоялась в конце 2014 года): – Что примечательно, в Габово о часовне порадела не приходская община, которой там нет, а светская организация –

Поэт, арестант, священник

/Анатолий Попов/ 28 июня 2014 года исполняется 10 лет со дня смерти протоиерея Дмитрия Сергеевича Дудко, церковного писателя, поэта, проповедника. «Почему я должен плакать?» В 2001 году от бывшего узника ГУЛАГа Павла Почиталина я получил письмо, в котором тот сообщил мне о прошедшем лагерные этапы в Коми АССР Дмитрии Дудко: «Дудко Дмитрий Сергеевич был арестован в Духовной семинарии г. Москвы за “антисоветскую деятельность среди студентов”. Статья 58-10, срок – 10 лет ИТЛ. После освобождения закончил Московскую духовную академию. За нарушение устава службы в храме (выпуск стенгазеты и вечерние лекции среди молодёжи) подвергся остракизму не только со стороны КГБ, но и церковных властей. В годы Суслова арестован вторично, но быстро выпущен по протестам стран Запада. Дело в том, что до этого он успел выпустить и напечатать шесть книг, которые были переведены на многие языки. Американские футболисты, например, приехав на матч в Москву, вышли на поле в майках с изображением Дмитрия Дудко. Вот его адрес… его телефон…» В том же году я написал письмо о. Дмитрию, а он мне прислал книгу своих воспоминаний – «Подарок от Бога». Каким лёгким и понятным слогом рассказывает он о тяжёлой жизни! Словно художник, отдельными мазками своих и чужих историй из лагерной жизни он создаёт картину бытия